– Идиотка… – задыхаясь и отплёвываясь, Скай зло дёрнул Белинскую обратно к воздуху и, мощно загребая воду одной рукой, поплыл к берегу, держа второй надрывно кашляющую перепуганную подопечную. – Просил же… – Телохранитель уложил дрожащую от холода Юлю на плед и прощупал её стопы. – Какую мышцу свело?
– В-в-вот эт-т-ту… – стуча зубами, она дотянулась до икры и тут же снова вскрикнула, когда Костров уверенно потянул на себя её пятку, надавливая второй ладонью на пальцы. – А-а-ай! Что ты…?! – Юля инстинктивно ударила ладонью по мокрому плечу Павла. – Больно же!
– Терпи, – он перестал давить и принялся разминать подушечками пальцев сведённую судорогой мышцу.
Юля замерла, почувствовав, как по всему телу табуном понеслись опасные мурашки, и наконец-то заметила, что Костров сидел перед ней в одних мокрых боксерах. Белинская опустила взгляд на его мускулистые плечи и рельефный торс и медленно сглотнула. Все четыре года знакомства она лицезрела своего телохранителя исключительно одетым. А теперь…
Чёрно-белый чешуйчатый дракон обвивал его правую руку от запястья и почти до основания шеи. Слева под ключицей темнела какая-то надпись на латинском, а чуть ниже левого локтя замыкались две широкие окружности с замысловатыми узорами.
– Ну? Отпустило?
Юля вздрогнула и сфокусировалась на его лице:
– Что?
– Судорога.
– А… Да…
– Одевайся, а то простынешь, – Костров поднялся с земли, подхватив свои вещи, и скрылся за автомобилем.
Белинская с трудом стянула с себя мокрое нижнее бельё и как можно быстрее «упаковалась» обратно в джинсы и футболку, но на свежем ветерке из-за влажных волос она продолжала подрагивать.
– Паш…
– Пей, – у её лица возникла мужская ладонь со второй вскрытой бутылкой вина.
– Решил окончательно меня напоить? – Юля попыталась пошутить, но стучащие друг о друга зубы испортили весь эффект.
– Решил, что не стоит тебе сейчас сваливаться с ангиной или пневмонией, – Костров обулся и поправил пряжку брючного ремня. – В идеале это должен быть термос горячего чая, но вино тоже на крайний случай подходит.
– Ты такой заботливый… – хмыкнула Юля, сделав большой глоток.
Утомлённый происходящим Павел провёл ладонью по лицу и опустил глаза на Белинскую:
– Поехали домой.
– А с чего ты взял, что я хочу домой? – немного покачиваясь, Юля поднялась с пледа и шагнула вплотную к телохранителю.
– Раненая душа требует веселья…
– Тебе смешно? Мой муж! Мой любимый муж мне изменил! И не просто изменил! У него сын!!! Вторая семья! Вторая жизнь!!! – сорвавшись в истерику, Снежная Королева отвернулась и глотнула ещё вина. – Утром я проснулась в прекрасном настроении, хотела позаниматься йогой, пройтись по магазинам и вечером встретить Глеба после его этого идиотского пятидневного ретрита. Который так срочно был ему нужен, что мне пришлось в одиночку решать вопросы с годовщиной свадьбы… А теперь?! – Юля снова посмотрела на Кострова: – Ни ретрита, ни годовщины, ни отпуска на Бали! Ничего! Я спустила грёбаные два миллиона! Чтобы сегодня днём умереть от удара ножом в сердце!
– Юль, послушай…
– Раненая душа… Раненая?! Он меня убил! Одним ударом наотмашь! Я думала, Глеб себе мозги ставит на место в Питере, а он в получасе езды от Москвы за мои же деньги трахает эту… эту… и у них… – Белинская плюхнулась обратно на плед, расплёскивая вино, и, свернувшись калачиком, заскулила от боли.
«Подвесить бы меня за мой язык…» – Скай поморщился от неловкости и присел рядом.
– Мне очень жаль. Ты не заслужила такого отношения. Глеб – мудак.
– Да ладно уж. Скажи как есть.
– Как есть? – Костров нахмурился.
Юля упёрлась ладонью в землю и села, глядя на него заплаканными глазами:
– Думаешь, я слепая? Ты с первого дня работы смотрел на него, как на убогого альфонса. И если вам случалось обмениваться фразами, по твоему голосу всё было понятно.
– Правда? – Скай виновато улыбнулся. – Ну… Я держался как мог.
– Как будто ты один такой. Мне все говорили, что Глеб использует наш брак. А я, дура, верила, что он просто… просто немного тараканистый, сложный… ищет себя, и… и мой бизнес над ним довлеет, сбивает его с фокуса. Вот и отпускала. Оплачивала все эти тренинги-херенинги. Надеялась, что он вдохновится. Вдохновился…
– Юль, ты ни в чём не виновата. Любила мужа и помогала ему, а он не оценил. Ты не дура.
Белинская скривила сомнительную гримасу и одним большим глотком прикончила остатки алкоголя. Её холодные зелёные глаза «поплыли», а всегда идеально накрашенные чувственные губы теперь стали синевато-фиолетовыми: не то от холода, не то от вина. Волосы подсохли беспорядочно спутанными прядями, и весь её вид вызывал чувство жалости.
– Мне тридцать четыре. Я так и не родила. И мужа у меня больше нет. Никого нет… И никому я не нужна, – она закрыла глаза и снова заплакала.
– У тебя есть твоя компания. Шикарная огромная квартира. Друзья-подруги. Не всё так плохо…
– Семьи нет. А мама ведь говорила: рожай сразу… А я её не слушала. Всё куда-то неслась, зарабатывала… – Юля истерично всхлипнула. – ФУНДАМЕНТ готовила. Чтобы у моих гипотетических детей ВСЁ БЫЛО!
Скай держался до последнего, но как-то аккуратно успокаивать женщину, к которой неравнодушен, невозможно. Он придвинулся к Юле и молча накрыл её ледяные пальцы тёплой ладонью, предчувствуя сложный вечер и затяжную истерику обманутой пьяной Снежной Королевы.
Белинская подтянула колени к груди и, сгорбившись, уткнулась в них носом, но руку не отдёрнула. Они просидели в тишине ещё с четверть часа, пока солнце не скрылось за верхушками сосен.
– Ладно… Поехали, – Юля внезапно спокойно поднялась на ноги, и, если бы не хмельные покачивания, понять, что она под градусом, было бы сложно.
Костров сложил плед, закинул в багажник пустую винную бутылку и протянул Белинской её мокрое нижнее бельё. Она неловко зажмурилась и сунула его в сумку с формой для йоги.
– Домой? – Павел выжидающе уставился в затылок зависшей у машины девушки.
Юля обернулась и как-то странно посмотрела на телохранителя снизу вверх. Он вопросительно вскинул бровь, но тут же заметил опасный блеск в светлых глазах и насторожился. Белинская приоткрыла рот, будто хотела что-то сказать, но в итоге неожиданно встала на цыпочки и, обхватив Кострова за шею, скользнула тёплым языком по его губам.
Скай от удивления неосознанно обнял её и ответил на поцелуй, хотя в его сознании разом вспыхнула дюжина петард, и ярче всех сверкал алыми искрами строгий профессиональный запрет на подобные шалости. Но Юля так отчаянно прижималась к нему и так горячо сплеталась с его языком своим, что Костров сдался без боя, запустил пятерню в её волосы, а второй ладонью скользнул под футболку. Белинская задрожала, словно её ударило током, но ещё крепче обхватила Павла за шею, не прерывая поцелуй. Бархатная кожа под подушечками его пальцев покрылась мурашками, будто жаждала смелого продолжения, и только под тихим полувздохом-полустоном Юли Скай с мясом вырвал себя обратно в реальность.
– Так нельзя…
– Что?.. – разочарованно прошептала Белинская, не открывая глаза.
– Это всё вино, – он с сожалением выдохнул, еле касаясь её губ. – И, может быть, твоё желание отомстить Глебу, – аккуратно, даже заботливо поправив край футболки, Костров заставил себя убрать руки от Юли, которая тут же всхлипнула и спрятала лицо в ладонях.
– Боже, какой позор!.. Я даже не знаю, как… Я правда напилась…
– Ничего страшного. Главное, вовремя притормозить и не наделать глупостей, – Павел всё же не удержался и пригладил ладонями медово-пшеничные волосы Белинской.
В воображении против воли на долю секунды вспыхнула горячая фантазия, где эти волосы беспорядочно разметались на гладкой чёрной простыне, а обнажённая Юля изгибалась в экстазе, обнимая Кострова стройными ногами. В паху тут же снова отозвалось и так с трудом погашенное возбуждение. Скай зажмурился и сделал шаг назад.
– Прости. Я… Да, наверное, мне действительно нужно домой. Прости, пожалуйста. Мне ужасно стыдно…
– Юль, – Костров криво улыбнулся, – не переживай. Случилось и случилось. Я же не идиот, всё прекрасно понимаю. Ты застала мужа за изменой, напилась, эмоционально уничтожена. Немного не сдержалась… Уверен, это стандартный сценарий в подобной ситуации. Лучшее, что мы теперь можем сделать, это отвезти тебя домой и перелистнуть страницу.
Но мысленно Павел уже громко смеялся над собой: «Ага… Она отоспится и протрезвеет, а я теперь знаю её язык на вкус. Пытка памятью вошла в чат…»
– Хорошо… Спасибо. Спасибо, что ты такой… понимающий и тактичный, – Юля грустно улыбнулась в ответ и тут же покрылась густым румянцем.
Скай довёз Белинскую до дома и поднялся вместе с ней на пятнадцатый этаж элитного жилого комплекса в надежде, что её идиот муж не додумался вернуться в их квартиру раньше Юли.
К счастью, внутри никого не оказалось. В комнатах царила гробовая тишина, шкафы были закрыты, а все вещи лежали на своих местах.
– Будешь менять код на входной двери?
– Наверное, надо… – Юля устало зевнула, уныло оглядывая своё семейное гнёздышко.
– Помнишь, как это делается?
– Не-а…
Павел открыл металлическую настенную панель и включил режим настройки дверного замка.
– Вы не пользовались сканером отпечатков?
– Нет. Глеб – параноик. Везде, где можно обойтись без «пальчиков», старается их не загружать.
– Хорошо. Тогда тебе нужно просто ввести новую комбинацию из шести цифр, – он пропустил Юлю вперёд.
– Не забыть бы её к утру, – она глупо хихикнула и наморщила лоб, пытаясь придумать новый пароль.
– День рождения мамы? Дата регистрации компании?
– Нет, это всё он тоже помнит и сможет подобрать… – Белинская задумчиво постукивала указательным пальцем по губам, и Костров при виде её жеста резко перевёл взгляд в потолок. – А у тебя день рождения тринадцатого сентября…?
– Девяносто девятого. Не думаю, что это хорошая идея.
– Это отличная идея! И запомнить легко: один, три, ноль, девять, девять, девять! – она уверенно ввела цифры и подтвердила смену кода.
– Как скажешь, – Павел побеждённо вздохнул. – Спокойной ночи. Завтра как обычно? Выезд в семь утра?
– Не знаю, Паш, – Юля растерянно моргнула. – Теперь все планы по одному месту. Нужно всё отменять, всех гостей обзвонить. Объяснять… Позориться…
– Зачем что-то объяснять? – Костров равнодушно пожал плечами. – Просто извинись и скажи, что банкет отменяется по объективным причинам, которые ты пока не можешь раскрыть. Вот и всё.
– Думаешь?
– Уверен.
– Спасибо. Ты меня сегодня спас. Несколько раз.
– Я же телохранитель. Это моя работа, – Скай задорно подмигнул ей и уже хотел было выйти из квартиры, но что-то вспомнил и обернулся, сунув руку во внутренний карман пиджака: – Вот, выпей сразу две, – он протянул удивлённой Белинской блистер с таблетками.
– Что это?
– Волшебное средство. Янтарная кислота, витамин С, магний и калий. От утреннего похмелья.
– О… Спасибо.
Юля ещё несколько минут тупо смотрела на новый код, потом всё-таки открыла заметки в телефоне и вписала шесть цифр в напоминалки.
На душе было невероятно гадко, будто кто-то перепутал и вытряхнул туда пару мусорных вёдер. Голова после двух бутылок вина неприятно гудела и казалась слишком тяжёлой, чтобы гордо держать её прямо. Белинская, позорно сжав плечи, побрела в сторону просторной спальни, посреди которой возвышалась огромная кровать, застеленная шёлковым бельём любимого Глебом тёмно-серого цвета.
– Чтоб ты… Чтоб тебя… – отчаянно пнув высокий матрас, Юля не смогла подобрать идеальное наказание для предавшего её мужа и с отвращением сдёрнула наволочки, простыню и пододеяльник с острым желанием выкинуть весь комплект завтра утром. – Ну и катись из моей жизни… Наслаждайся новой ролью. Может, хоть эта… – Белинская поймала себя на мысли, что не знает имени любовницы, – хоть она тебя заставит поднять задницу и начать действовать! Увидишь, каково это! Гандон…
Юле казалось, что за день она выплакала годовой запас слёз, но нет. Они снова потекли по щекам, хотя на этот раз были приправлены её злостью. Открыв шкаф, она выдернула с нижней полки свежий комплект белья и тщательно застелила постель, стараясь хоть немного привести мысли в порядок. Впереди её ждала полоса препятствий в виде развода, суда, скорее всего – раздела имущества, хотя почти всё оно приобреталось на Юлины деньги, и теперь это было обидно вдвойне: мало того, что Глеб ей изменил, так ещё и уйдёт с частью её кровно заработанных.
– Ладно. Я подумаю об этом завтра, когда протрезвею, – Белинская стащила с себя одежду и, слегка покачиваясь, направилась в ванную. Перед глазами мелькали события дня, но годовалый мальчик и перекошенное от ужаса лицо мужа вдруг сменились видом мускулистой фигуры Кострова и его длинным драконом на всю руку. А потом – его мягкие тёплые губы… И язык… И ладонь на её спине…
Юля пьяно тряхнула головой и включила горячий душ.
– Ты издеваешься, да? – вернувшись домой, первое, что увидел Скай, был его яростно пережёванный зимний ботинок. Второй, чуть менее пожёванный, валялся в метре от товарища.
Рядом с испорченной обувью лежал огромный серебристо-серый кане-корсо с виноватыми жёлто-карими глазами.
– Какого хрена, а?! Они же лежали в… – Костров уставился на шкаф и застонал: угол деревянной дверцы пал смертью храбрых под острыми зубами его четвероногого друга. Несколько коробок с обувью упали на пол, но по вкусу ему пришлась только пара зимних походных ботинок.
Пёс заскулил, словно попытался извиниться и, поднявшись с пола, мягко ткнулся носом в сжатую в кулак ладонь.
– Да пошёл ты, – буркнул Скай. – Знаешь же, что нельзя!
Отпихнув псину, он переоделся из костюма в джинсы и толстовку, сдёрнул с крючка увесистую бобину поводка и защёлкнул тяжёлый карабин на широком кожаном ошейнике. Пёс продолжал виновато смотреть на хозяина.
– Ты наказан. Неделя в наморднике.
Раздался жалостливый скулёж.
– Даже не пытайся. Сам виноват, – Костров достал с верхней полки шкафа огромный намордник и, не глядя в печальные глаза кане-корсо, немилосердно «упаковал» его морду.
На улице ещё царили по-летнему тёплые городские сумерки. Взяв большой стакан кофе из соседней пекарни, Костров жестоко проигнорировал желание пса полакомиться большой сосиской в тесте и направился в сторону освещённого десятками фонарей парка и закрытой площадки для собак.
По полосе препятствий носились две немецкие овчарки соседа сверху. Поздоровавшись с ним, Костров отстегнул поводок и отпустил своего хулигана на свободу. Собаки тут же устроили дружескую возню, прыгая и толкаясь, а Павел, глотнув кофе, сунул в зубы сигарету и закурил, задумчиво уставившись в пустоту.
В мыслях царил раздрай. В чувствах – тоже. В том, что Белинские разведутся, сомнений не было, но что дальше? Юля обретёт свободу, но где она и где Костров? Владелица АйТи-компании по разработке приложений для смартфонов и… телохранитель. Ни в сказке сказать, ни пером описать.
Костров зарабатывал неплохо, был близким другом основателей агентства частной безопасности, в котором трудился уже почти пятнадцать лет с момента его открытия, натаскивал новичков, участвовал во многих серьёзных мероприятиях… Но и всё. Кем он мог бы стать для Юли, если вдруг рискнёт прийти к ней со своим признанием? Телохранителем-любовником?
Потушив окурок о край лавки, Скай метко щёлкнул им в стоявшую недалеко урну и отпил остывший кофе. Настроение окончательно испортилось. Сосед с овчарками ушёл, и кане-корсо теперь резвился с какой-то палкой, больше похожей на дубину, в полном одиночестве. Просидев, маринуясь в невесёлых мыслях, ещё с полчаса, Павел выкинул пустой бумажный стакан и свистнул:
– Пушок, домой!
Пёс понуро приблизился и поднял морду на хозяина, чтобы тому было удобнее защёлкнуть поводок. Не удержавшись, Костров наконец-то улыбнулся и как следует потрепал своего любимца за уши и складки кожи на щеках:
– Гадёныш ты. Разоришь меня скоро и на обуви, и на мебели.
Гадёныш по привычке хотел было лизнуть хозяина в нос, но длинный шершавый язык упёрся в намордник, и Пушок снова заскулил.
– Нет. Наказание есть наказание.
Костров медленно побрёл домой. Утро следующего дня обещало быть непростым, но мимолётное желание позвонить боссу и попросить заменить его позицию у Белинской, лишь на секунду кольнуло сознание. Он ещё ничего не решил. Но обязательно подумает об этом завтра…