Ася положила мне в рюкзак йогурт, а ложку не положила. Я цепляла кусочки персика пальцем и старалась делать это незаметно для Марьи Семеновны. Тут был некий драйв. Мне хотелось не столько этого йогурта, а именно эти кусочки. Вроде получалось. Помогало еще то, что Марья Семеновна все время смотрела на телефон. Она явно ожидала звонка.
И вот телефон проснулся. Марья Семеновна моментально ответила. Пока она с кем-то постоянно соглашалась, я выловила последний кусочек персика.
Марья Семеновна отложила телефон и громко сказала.
– Светлакова.
Я вздрогнула, йогурт выпал из рук. Прощай чистый пол и колготки.
– Что у тебя все время падает? – Марья Семеновна заглянула под парту. – Ты что голодная?
– Я не знаю, почему у меня все падает, – ответила на первый вопрос, второй пропустила.
– Я специально для тебя актрису пригласила, а ты хомячишь.
– Актрису!? – удивилась я. Мне жутко не понравилось слово «хомячишь», но на него я обижусь в следующий раз. Упоминание актрисы перекрыло несвойственную Марье Семеновне грубость.
– Прости меня, – Марья Семеновна положила руку мне на голову. – Специально для тебя пригласила известную и заслуженную.
– Старуха, что ли? – встрял Супонин.
– Сейчас увидишь. Светлана, сходи, встреть гостью у входа.
Возле гардероба стояла девушка и женщина постарше. Обе красивые и какие-то одухотворенные. Актриса должна быть обязательно одухотворенной решила я и спросила:
– Здравствуйте. А кто из вас актриса?
– Я! – ответили обе.
Я растерялась. Я надеялась, что по дороге в класс задам актрисе кучу вопросов: как быстро выучить слова, как целоваться? А теперь у кого спрашивать? Хотя и так много знаю. Не знаю только как быстро заплакать. Давай-давай, говорю я себе перед зеркалом: вникай в каждое слово! Медленно читаю фразы, после которых обязана всплакнуть. В помощь словам, хмурю брови, щипаю нос – и все равно не плачется. Ася в этот момент называет меня клоуном. И я тут же начинаю плакать – от обиды на Асю.