Тайный буддизм. Том III. Глубина Алмазной колесницы - читать онлайн

Учение Будд

В сутрах сказано, что в нашу кальпу появится тысяча Будд. Первых трех звали Кракучандра, Канакамуни и Кашьяпа. Их поучения затерялись во времени. Четвертого зовут Шакьямуни, и его традиция сегодня остается живой. Поучения, даваемые разными Буддами, в основе своей всегда одинаковы. Все просветленные учат колеснице «Слушателей» (санскр. шравака) и «Буддодиночек» (санскр. пратьекабудда) в рамках Хинаяны, а также колеснице Бодхисаттв в рамках Махаяны – все это появится и в наставлениях следующих Будд нашей кальпы. Будда Шакьямуни отличается от остальных просветленных тем, что он передал также множество поучений Ваджраяны в форме тантр – это обусловлено его устремлениями, пожеланиями и обстоятельствами его появления.

Что касается учеников исторических Будд, то и они по сути одинаковы. Все существа обладают природой Просветления (санскр. татхагатагарбха). Однако на более поверхностном уровне люди отличаются друг от друга своими качествами и способностями – причина этого в особой карме каждого из них. Вот почему разным ученикам необходимы разные колесницы.

Масштаб Махаяны

Было бы бессмысленно отрицать существование различий между колесницами – ведь сам Будда в явной форме разъяснял, в чем не схожи Хинаяна и Махаяна. Например, в одной из сутр сказано:

«Махаяна сияет, как солнце и луна, Хинаяна подобна искре, вырывающейся из костра. Махаяна высока, словно гора Меру, Хинаяна не выше муравейника. Махаяна обширна, словно океан, Хинаяна мала, как пруд».

Эволюция и устремления

Помня об этих различиях, многие склонны думать, будто поучения Махаяны настолько превосходны, что они должны быть единственными и даваться всем и каждому – а прочие колесницы можно исключить за ненадобностью. Но, с практической точки зрения, отрицание Хинаяны лишило бы нас возможности применять один очень ценный подход. Представим себе, что мы надели на ребенка одежды взрослого человека. Они ему не придутся впору – так же, как и взрослому не подойдет детское платье. В духовной сфере разным ступеням развития людей соответствуют свои методы.

Гора Меру

Необходимо также принимать во внимание разнообразие личных устремлений и менталитетов. Возьмем в пример большой ресторан. Теоретически всего одно какое-нибудь блюдо могло бы утолить голод всех гостей. Тем не менее ресторан с одним-единственным блюдом, заявленным в меню, несомненно, остался бы без клиентов. Мало наполнить желудок – нужно также удовлетворить вкус человека. Вот почему рестораны предлагают целые списки разных яств. Даже в одной семье дети любят разную еду. Во всех областях у каждого человека свои предпочтения, вкусы и склонности, и то же самое касается сферы духовного. Учение должно принимать в расчет уровни зрелости учеников и их индивидуальные особенности.

Отношение к Прибежищу

Буддисты отличаются от небуддистов тем, что принимают Прибежище в Трех драгоценностях. Эти три аспекта Прибежища – Будда, Дхарма и Сангха – одинаковы в Хинаяне и Махаяне, но отношение к ним различно.

В Хинаяне человек принимает Прибежище ради самого себя, с целью освободиться от страданий сансары. Взгляд Махаяны намного обширнее. Здесь мы принимаем Прибежище для того, чтобы освободить из сансары всех существ; часто мы в медитации думаем, что все они принимают Прибежище вместе с нами и тем самым защищают себя от страданий. Кроме того, в Хинаяне практикующий принимает Прибежище лишь до смерти, а в Махаяне – на все оставшиеся жизни, вплоть до Просветления.

Наконец, Ваджраяна предлагает уникальный подход. Здесь Прибежище принимается не только в Трех драгоценностях, но и в Трех корнях. Во-первых, это ламы – то есть коренной Учитель и все ламы линии преемственности, как корень благословения; во-вторых, Йидамы, корень свершений; и в-третьих, Защитники Дхармы и Дакини, корень активности, удаляющей помехи на пути.

Ваджраяна также вводит различия между внешним, внутренним и тайным уровнями Прибежища. Внешнее Прибежище – это Три драгоценности и Три корня в их обычном понимании. Внутренний уровень означает, что практикующий считает своего коренного Ламу единством всех аспектов Прибежища. В этом случае тело Ламы представляет Сангху, речь – Дхарму, а ум – Будду. Другой способ смотреть на это подразумевает, что тело Учителя – это все ламы линии преемственности, речь – все Защитники и Дакини, а ум – все Йидамы. На тайном уровне мы принимаем Прибежище в нашем собственном уме. Это значит, что мы переживаем пустотность ума как абсолютное тело, Состояние истины (санскр. Дхармакайя); его ясность – как тело совершенного опыта, Состояние радости (санскр. Самбхогакайя); а союз пустоты и ясности – как тело воплощения, или Состояние излучения (санскр. Нирманакайя).

Мотивация

В то время как принятие Прибежища отличает буддистов от небуддистов, мотивация позволяет отделить Хинаяну от Махаяны. В Хинаяне человек ищет освобождения для самого себя, а в Махаяне – для окончательного блага всех живущих. Ваджраяна разделяет эту мотивацию Махаяны, однако освобождение всех существ рассматривает с несколько иных позиций. Ваджраяна полагает, что все существа уже просветлены, хотя и не сознают своей просветленности. Что же тогда считать настоящим объектом для сочувствия? Здесь – это неведение. Мы видим, что существа страдают из-за того, что не видят истинного состояния вещей и не сознают своей просветленности, и желаем им удалить эту завесу.

Различные взгляды

Взгляды разных колесниц отличаются друг от друга.

Колесница «Слушателей», или первый уровень Хинаяны, приводит к постижению «отсутствия самости личности» благодаря тому, что ум покоится в пустотности «я» во время медитаций; однако «отсутствие самости всех явлений» здесь не воспринимается.

Колесница «Будд-одиночек» к постижению пустотности личности добавляет частичное понимание пустотности внешних явлений.

Колесница Бодхисаттв в рамках Махаяны утверждает, что все вещи суть лишь выражения, или продукты, ума. Явления не обладают собственной отдельной реальностью, и в этом они подобны событиям во сне. Это видение можно проиллюстрировать серией из двенадцати традиционных сравнений. Явления подобны отражениям в зеркале, радуге, миражу, небесному замку и так далее. Благодаря этим образам достигается полное понимание отсутствия независимой самости всех вещей.

Ваджраяна в нескольких базовых тезисах обобщает идею о том, что все проявленное имеет природу сна. В частности, это изложено в Сутре сердца Праджняпарамиты: «Форма есть пустота. Пустота есть форма. Нет формы помимо пустоты, нет пустоты помимо формы». Это согласуется с Махаяной и Ваджраяной. Тем не менее Ваджраяна идет дальше, утверждая:

«Ум сам по себе изначально является Состоянием истины.

Проявления суть сияние Состояния истины».

Ваджраяна учит о единстве ума и явлений. Пустотность постигается в этом единстве[3].

Подобающее отношение

Выделенные нами различия между колесницами не означают, что некоторые из путей важны, а другими можно пренебречь. Снова скажем: у каждой из них есть свое место, поскольку они отвечают множеству ситуаций, устремлений и способностей. Хотя все лекарства имеют целью вылечить болезни, не всем пациентам подходит одно и то же лечение. Подобным же образом полезны все поучения Будды, но в каждом конкретном случае предпочтительно давать одни поучения и не давать других. Те люди, которым подходит «лечение» Хинаяной, должны «принимать» именно Хинаяну. Другим полезной будет Махаяна, а третьим – Ваджраяна.

Ваджраяна приходила в Тибет дважды. В результате этих процессов в Стране снегов появились две тантрические системы – Ньингма (старая) и Сарма (новая).

По сути эти системы подобны, одинаково включают в себя основы Хинаяны и Махаяны, но различаются классификацией тантр и способом представления поучений.

Различные классификации

Школа Сарма предлагает подразделять тантры на четыре класса: крийя, чарья, йога и ануттара-йога.

Школа Ньингма использует шесть классов. Первые три соответствуют первым трем классам, упоминаемым в Сарме, – так называемым «низшим» тантрам, а три последних относятся к разряду «высших», подобно ануттара-йоге. Вот эти шесть классов:

• крийя тантра;

• чарья тантра;

• йога тантра;

• махайога тантра;

• ануйога тантра;

• атийога тантра.

Также в Ньингме нередко встречается классификация по «девяти колесницам». В этом случае первыми следуют колесницы Слушателей, Будд-одиночек и Бодхисаттв, а затем к ним добавляются перечисленные выше шесть классов тантр, каждый из которых назван отдельной колесницей.

Единство вне обозначений

Несмотря на различия в технических терминах, все учения представляют собой великое единство. Дело не только в том, что первые три класса тантр совпадают во всех школах. Ануттара-тантра традиции Сарма тоже содержит три секции, примерно соответствующие трем высшим колесницам в классификации Ньингмы. Это Отцовские тантры, делающие акцент на искусных средствах; Материнские тантры, делающие акцент на мудрости; и Недвойственные тантры, сочетающие в себе и то и другое.

Начало буддизма в Тибете

Термины «Ньингма» и «Сарма» связаны прежде всего с хронологией появления и распространения буддизма в Тибете и не учитывают иных различий.

Школа Ньингма возникла в результате первой волны прихода Учения Будды в Страну снегов. По просьбе царя Трисонга Дэцена над этим сообща работали два главных мастера, приглашенных из Индии: Гуру Падмасамбхава и настоятель Шантаракшита. Первый из них учил тантрам, а второй – сутрам. Отмеченная тесным сотрудничеством индийских ученых и тибетских переводчиков, традиция Ньингма среди всех поучений выделяет методы Махаати. Они нередко представляются тремя частями, в которых сгруппированы различные наставления. Это «секция ума» (тиб. сэм дэ), «секция пространства» (тиб. лонг дэ) и «секция устных наставлений» (тиб. мен нгаг дэ).

Традиция Ньингма сохраняется и развивается по сей день, привлекая множество учеников и позволяя им достигать Освобождения.

Монахи и миряне

В первые столетия распространения поучений Ньингма образ жизни практикующего не считался существенным элементом передачи. Наставления по медитации получали и монахи, и миряне. Интенсивно практикуя эти методы, они непосредственно приближались к состоянию махасиддхов и обретению радужного тела.

С течением лет появилась некоторая запутанность. Философские основы практики не всегда корректно передавались и усваивались. Из-за этого возникали причудливые интерпретации. Нарушались границы правильного поведения, и уже не всегда легко было различить, где заканчивается верное понимание Дхармы и начинается поведение, не имеющее ни малейшего смысла.