Княжна Екатерина Михайловна Долгорукая. – Ее предки. – Поместье Тепловка. – Разорение и смерть отца. – Княжна Долгорукая поступает в Смольный институт. – Встречи в Летнем саду с Александром II. – От сострадания к любви. – Бабигонский бельведер. – Странная клятва. – Комната Николая I в Зимнем дворце. – Связь становится известной. – Екатерину Михайловну увозят в Неаполь.
Княжна Екатерина Михайловна была дочерью Михаила Михайловича Долгорукого и его супруги Веры Гавриловны, урожденной Вишневецкой. Родилась она в Москве 2 ноября 1847 года.
Отец ее, унаследовавший крупное состояние, вел беспечный образ жизни и живал то в Петербурге, то в Москве, то в своем большом поместье Тепловке, вблизи Полтавы. Род Долгоруких идет по прямой линии от Рюрика, Владимира Святого и Великомученика Михаила, князя Черниговского. Дочь одного из предков Долгорукого, Мария, в 1616 году вышла замуж за Михаила Федоровича Романова, основателя династии Романовых.
В августе 1857 года император Александр II, приехав на маневры, остановился в Тепловке. Не желая быть навязчивой, вся семья переехала в один из флигелей.
Однажды, после обеда, царь со своими адъютантами сидел на веранде, когда мимо него пробежала маленькая девочка. Царь окликнул ее: «Кто ты? и что ты ищешь?»
– Я – Екатерина Михайловна, – пролепетала девочка, смутясь, – мне хочется видеть императора.
Это рассмешило Государя. Он усадил ее на колени, поболтал с нею и затем велел отвести к родителям.
Увидев ее на следующий день, Император был поражен ее прирожденной грацией, прелестными манерами и большими глазами испуганной газели. Изысканно-любезно, как будто бы она была придворной дамой, Царь попросил ее показать ему сад. Они долго гуляли вместе. Она была в восторге. Воспоминание об этом дне прочно закрепилось в детской памяти.
Год спустя Александру II вновь пришлось вспомнить о ней. Князь Долгорукий, безвольный и привыкший к широкому образу жизни, увлекшись спекуляцией, потерял все свое состояние. Деловые заботы расшатали его и так подорванное здоровье, и он вскоре умер. Дабы оградить семью от настойчивости кредиторов, Царь принял Тепловку «под императорскую опеку» и взял на себя расходы по воспитанию шестерых, оставшихся после смерти князя детей – четырех сыновей и двух дочерей.
Екатерина Михайловна и ее младшая сестра Мария поступили в Смольный институт, основанный Екатериной II в подражание Сент-Сирскому институту мадам де Ментенон. Великолепное по архитектуре здание этого «Института благородных девиц» раскинулось на воспетой Пушкиным Неве в том ее месте, где река делает крутой поворот. Начиная с Екатерины II, все русские императоры и императрицы осыпали этот институт своими милостями. Они интересовались личностью воспитанниц, их работою и играми и часто посещали их.
В этом аристократическом учебном заведении юные княжны Долгорукие скоро выделились своей красотой. Обе стройные и с правильными чертами лица, они олицетворяли два разных типа женской красоты. Лицо старшей, Екатерины, было как бы выточено из слоновой кости и обрамлено каштановыми волосами; младшая, Мария, пышущая здоровьем, обещала стать красавицей-блондинкой. Александр II часто и охотно беседовал с ними. Но вскоре можно было заметить, что с особенным вниманием он относится к старшей.
В 17 лет Екатерина Михайловна окончила институт. Получая скромную пенсию, она поселилась у старшего брата, князя Михаила Михайловича, женатого на прелестной неаполитанке, маркизе Вулькано де Черчемаджиоре. Зимой они занимали квартиру на Бассейной, а летом жили в скромной даче в Петергофе.
Однажды весной Екатерина Михайловна в сопровождении горничной проходила по Летнему саду, покрытому еще снежным ковром. Она увидела императора, совершавшего свою обычную прогулку в сопровождении адъютанта. Государь подошел к ней и, не обращая внимания на прохожих, наблюдавших за ними, увлек ее в одну из боковых аллей.
Ласковыми, нежными и соблазнительными речами царь глубоко смутил и взволновал неопытную, наивную девушку. Она хотела просить его замолчать, но, смущенная, не находила слов, застревавших у нее в горле.
С этого времени встречи стали довольно часты то в Летнем саду, то в извилистых аллеях Елагина острова, а летом под тенью векового леса в окрестностях Петергофа. Но тщетно государь говорил ей всякий раз о своей большой, властной и мучительной любви – она оставалась холодной, далекой и замкнутой.
Потом, в течение нескольких месяцев, Екатерине Михайловне удавалось избегать встреч с царем. Но вскоре он снова добился их.
Впоследствии, когда случилось неизбежное, она с недоумением вспоминала об этом периоде своей жизни и часто говорила своему верному другу госпоже Ш.: «Не понимаю, как я могла противиться ему в течение целого года, как не полюбила его раньше».
Полюбила она его не сразу. Однажды, при встрече с Екатериной Михайловной, царь показался ей таким беспомощным и несчастным, что в ней пробудились жалость и сострадание. В этот день она нашла простые, но очень нежные слова, бальзамом пролившиеся на его исстрадавшееся сердце. А когда они расстались, она упрекала себя в недостаточной нежности. Впервые со времени их знакомства она с нетерпением ждала следующей встречи.
При следующем свидании, лишь только их взгляды встретились, она вздрогнула от внезапного сердечного потрясения и как бы вся переродилась.
Наступил июль 1866 года. Двор по обыкновению находился в Петергофе в великолепном дворце, выстроенном на берегу Финского залива Петром Великим с тайным желанием затмить Версаль.
В конце парка, близ дороги, ведущей в Красное Село, возвышается павильон, украшенный колоннадой, нечто вроде бельведера. Этот бельведер, носящий имя Бабигона, был выстроен Николаем I в 1853 году для его супруги, императрицы Александры. Уединенный и окруженный зеленью и цветами, он господствует над волнистой поверхностью финских вод.
Здесь 1/13-го июля Екатерина Михайловна, взволнованная до потери сознания, отдалась не менее взволнованному императору Александру II. Расставаясь с ней и покрывая ее последними поцелуями, царь торжественно поклялся ей:
«Увы, я сейчас не свободен. Но при первой возможности я женюсь на тебе, ибо отныне и навеки я считаю тебя своею женой перед Богом… До завтра!.. Благослови тебя Бог».
С тех пор Екатерина Михайловна часто приходила в павильон.
Когда же пасмурное сентябрьское небо и холодные осенние дожди вынудили двор вернуться в столицу, то встречи юной княжны с ее августейшим другом стали еще более частыми.