Я никогда не была южнее Северного Урала. А тут папа сказал, что мы едем на юг! И моей радости не было конца. Трое суток пути пролетели, как сон. Какие-то вокзалы, на перронах бабульки с жареными семечками и пирожками, яблоки вёдрами, вдоль дороги горы и реки. Калейдоскоп!
Приехали ранним утром в тихий и провинциальный городок. Нас встретили гордые старинные особняки и нелепые новостройки в густой зелени каштановых аллей и розариях бульваров. И море, мы видели его по дороге из-за каждого угла, голубое и зовущее.
После завтрака помчались на пляж.
Я с опаской входила в воду: помнила наше обжигающе-холодное озеро. Но вода оказалась теплой и доброй, я даже сразу поплыла! Вечером родители пошли гулять по набережной, а я отпросилась на пляж, плескалась, как хотела. Как-то вдруг завечерело. Несмотря на солнечную корону, еще видимую над горизонтом, и лениво-сонную луну, сразу стемнело. Дом отдыха возвышался черной бесформенной глыбой, не светилось ни одно окно! Неожиданная ночь вытолкнула меня на берег. Я оделась и увидела мальчишек. Они о чем-то яростно спорили. Вдруг услышала:
– Смотри, девчонка.
– Интересно, из чьих?
– Чужая…
Разговор не понравился, а вокруг – никого! Двое отделились от компании и направились ко мне. В свете луны их лица показались гадкими, белесыми и злобными. Подхватив кроссовки, я побежала вдоль берега в надежде спрятаться за кустами и за ними добежать до пансионата.
Ночь наступала на пятки. Сзади сильно шумели, оглянулась: с гиканьем и улюлюканьем за мной мчалась вся компания, размахивая длинными костлявыми руками. Вместо лиц – уродливые маски. Они меня почти догнали, когда я споткнулась и упала. Боль пронзила так, что я заорала. Погоня на минуту остановилась и бросилась с новой силой.
«Все, растерзают», – мелькнула мысль, я перевернулась на спину, увидела небо, звезды, и наступила кромешная темнота. Подняла руку, над головой – земля, справа и слева тоже. Можно было подумать, что провалилась в люк. Какой-то подземный ход? Слышала, что в старинных городах бывают такие. Наверное, остался от средневековой крепости.
Нет! Земля меня сбросила вниз и захлопнулась?! Волосы на голове зашевелились, сердце затарахтело так, что закружилась голова, но, вспомнив компанию наверху, немного успокоилась: уж лучше непонятное подземелье, чем эти… Поползла по подземному ходу, чувствуя себя земляным червем.
Впереди забрезжил свет. Ну, вот и выход! Подползая ближе, ощутила, что ход постепенно расширяется: уже и сесть можно. На фоне светлого пятна впереди появился силуэт маленького человечка.
– Мама, – закричал он, – там кто-то есть!
– Опять? – ответили недовольно.
Появилась женщина с факелом в руке, приземистая, чуть полноватая. Она свободно стояла там, где я с трудом сидела. Женщина подошла ближе:
– Стив, – крикнула она, – здесь человек! Пойдем, – это уже мне.
Я встала на колени, поползла за ней. Ход заканчивался довольно большим круглым провалом, внизу просторная комната с открытыми окнами в сад, дверью и проходом в другую комнату. Оттуда высыпали дети, я насчитала пятерых: три девочки и два мальчика. За грубым деревянным столом сидел низкорослый мужчина и курил трубку. К лазу приставлена деревянная лестница, но я без труда спрыгнула вниз, а женщина спустилась по ступенькам, подтолкнула меня к рукомойнику:
– Мой руки, садись, есть будем.
– Спасибо, – пролепетала я и почувствовала, что голодна.
Девочки ставили на стол глиняную посуду, какие-то судочки, миски с чем-то остро пахнущим, тайком поглядывая на меня. Я села за стол.
– Давай знакомиться, – сказал мужчина, – меня зовут Стив, это – Эли, моя жена. Как зовут тебя?
– Вера, меня зовут Вера.
– Как ты оказалась у нас?
– Мы, понимаете, приехали на море…
– Так, без такого далека, – остановил мужчина.
– Понимаете, я долго купалась, не заметила, как наступила ночь, когда вышла, на берег – там оказались мальчишки с бледными и странными лицами. Они пошли ко мне, я испугалась, побежала, споткнулась и провалилась вниз, а земля захлопнулась.
– Как всегда, – проворчала Эли, – как всегда! Там у нас слишком добрая дверь, надо наложить заклятье.
– А тебе хотелось, чтобы орки растерзали ее? Они же ночами не соображают, что делают.
– Нет, конечно, – всплеснула руками Эли.
– Ой, – я вздрогнула, – они, кажется, копали!
– Не бойся, наша дверь открывается только для нас, или вот так – помочь кому-либо, – произнесла Эли. – Дети! Кушать!
– А зачем птицу притащила? – спросил Стив.
– Какую птицу?
– Да у тебя за пазухой сидит.
Я сунула руку в вырез майки и нащупала маленькое тельце. Достала. Это был еще желторотый воробей.
– Надо же, думала – комок земли попал!
– Не заметила, говоришь? Но так просто птицы за пазуху не залетают, – Стив улыбнулся.
Все сели за стол, а воробей взобрался мне на плечо. Чем кормили, не знаю, было очень вкусно. А потом Эли отвела меня спать. Заснуть сразу не получилось: дверей между комнатами не было, и разговор хозяев доносился во всех подробностях, усиленный эхом. Неровный свет факелов в соседней комнате игрой светотени будоражил и пугал. Воробей, не обращая внимания на звуки, спал в головах кровати.
– Что будем делать? – спросила Эли.
– Не знаю, – как-то безразлично ответил Стив.
– Ты уже все решил, я чувствую. Поведешь сам?
– Это можно сделать только после переговоров между старейшинами родов. Наш и прошлый раз не хотел идти на переговоры, а сейчас точно не пойдет. И о дочери он мечтает, слыхала, спрашивал: «Никто, де, сиротинки не видал ли?» У него же одни сыновья. А девочка красавица. Глаза голубые, волосы светлые. Представь: наша Вили отправится к бабушке и не вернется? Нет, я не могу себе это позволить.
– Что ты! – испугалась Эли, – значит, поведешь через топи?
– Да, она пройдет, чувствую! И имя у нее особенное – Вера! Неспроста все, ох, неспроста! Свяжусь с Лексом, договоримся. Все, решено, теперь – спать!
Хозяева ушли, захватив факелы, а ко мне в постель забрался страх, обнял меня и тормошил. Но усталость сделала свое дело, я заснула. Мне приснилась танцплощадка в доме отдыха, вальсирующие мама с папой. Я проснулась утром с мокрым от слёз лицом.
После завтрака с детьми пошли в лес. На моем плече сидел воробей, даже не пытаясь взлететь. Ребятня показывала, какие растения ядовиты, какие – опасны.
– Вот это – лиана, около нее нельзя останавливаться. Она хватает зазевавшихся прохожих и затягивает наверх. Убить не убьет, но помучает, а это – наоборот, от дождя укроет, листики подстелет, – они подошли к раскидистому дереву с листьями, похожими на виноградные.
Мне показали кусты, которые любят, чтобы их обламывали, тогда они лучше растут, а обломанные ветки хорошо и быстро разгораются, грибы, которые можно есть даже сырыми, плоды, утоляющие жажду, съедобные цветы, оказывается, из них был вчера салат. Вернулись мы к обеду.
– Эли приготовила немного вяленого мяса и рыбы, – сказал Стив, – пойдем завтра на рассвете. Возьмешь котенка, если он вернется, значит, ты дошла. Это будет знак.
– А воробей? Котенок его не съест?
– Только ваши кошки едят птиц, – усмехнулась Эли, – у животных и нюх, и слух хорошие, они будут тебе помощниками, предупредят об опасности, в случае чего.
– А где-то и удивят, – добавил Стив, – сегодня я покажу, как обращаться с мечом, научу разжигать костер при помощи заклинания. Беда в том, что мы в топи не можем пройти, не знаем, что там, какие умения нужны, поэтому и учим всему, что нам кажется полезным.
– Мне страшно, – честно призналась я.
– Я доведу тебя до эльфийской земли, познакомлю с Лексом. Он проведет по своим землям. Да, и не забудь дать имена котенку и воробью.
В это время младший мальчик вынес трехцветного котенка и подал его мне.
– Какой маленький! – удивилась я.
– Ничего, подрастет, – проворчала Эли.
Вечером Стив взял короткий обоюдоострый меч, мы вышли на поляну и он показал, как извлечь меч из ножен и не пораниться, как рубить кустарник.
– А вдруг драться придется? – спросила я.
– Меч покажет, как это делать.
Я выучила бессмысленный набор звуков, после произнесения которых воспламенялась даже сырая трава.
– Все, теперь – есть и спать, – сказал Стив, – выйдем очень рано.
Этой ночью на подушке спал воробей, а у груди свернулся калачиком котенок. «Орлик и Барсик», – решила я. Утром Стив надел на меня перевязь с мечом, взял мешок с продуктами. Орлик взлетел на плечо, Барсик устроился на руках, не разбудив детей, вышли. Эли стояла у калитки, показалось, что она грустит. Я обняла ее и поцеловала в щеку:
– Спасибо, дорогая Эли! Жаль, что мы больше не встретимся!
– Как знать, как знать, – задумчиво произнесла она, – всё бывает в жизни. Ну, удачи в дороге!
Мы пошли давно проторенной тропой в лес, но она окончилась за поляной. Стив объяснил:
– Мы стараемся не оставлять следа, ходим каждый раз новой дорогой. А тропа – для детей, дальше им нельзя. Опасно.
– Мне уже страшно.
– Не бойся, я же с тобой! Не пропадешь: ни у нас, ни у эльфов бояться нечего. Мы любим людей, частенько к вам забредаем, для разнообразия, посмотреть на вас со стороны.
– Так проведите меня той дорогой.
– Это случайные тропы, неизвестно, где и когда они появятся, – Стив остановился. – Живи у нас. Как только откроется дверь в ваш мир, проведу.
– Нет, надо быстрей, там же мама и папа, они, наверное, подняли на ноги весь город.
– Тогда идем.
В это время Орлик взлетел, подхватил сухую веточку лианы и положил мне на плечо. Пока мы шли лесом, пока всходило солнце, он свил настоящее гнездышко, уселся в нем и задремал. Все в этом мире было странным: даже гнездо не падало с плеча.
Вышли на освещенную солнцем поляну. Пели птицы, красными пятнышками из зелени выглядывала земляника; показалось, я – дома, но появился высокий мужчина в тончайшей кольчуге, верхом на коне. Он спешился, улыбнулся, обнял Стива и представился:
– Меня зовут Лекс, а тебя – Вера, я знаю. Я доведу тебя до наших границ. А дальше пойдешь сама.
– Сама, так сама.
– Да, люди и звери проходят, а мы – нет. Мы даже не видим, что там. Стена из тумана. Сказывали – какая-то река, тени мелькают. Сколько себя помню, только один человек не прошел этот путь. Но там не остался, вернулся к нам. Так у нас и живет.
– А что он рассказывал?
– Да ничего. Говорит – не помнит.
Гном разложил на траве одеяло, выставил миски, сели кушать. После еды Стив заторопился назад, а мы остались. Лекс предложил отдохнуть, сказал, что пути осталось немного, верхом доскачем быстро, привалов больше не будет, а через топи лучше идти ночью.
Было боязно. Я вообще от природы трусиха, побаиваюсь темноты и собак, пауков и змей. Как пойду дальше? Но очень хотелось домой, под эти мысли я задремала, а потом и уснула. Приснился сон, беспокойный и тяжелый: авария, в которой пострадали сразу три человека. Огромный джип въехал в дорожный столб. Водитель, молодой мужчина, уснул за рулем и погиб на месте, сзади сидели его жена и маленькая дочь. Их забрала «Скорая», у девочки травм не было – пара царапин, а женщина без сознания оказалась в реанимации. Малышку забрала медсестра травмотделения: пока найдутся родственники или выпишут мать. Но маме лучше не становилось, хрупкая и тоненькая, она лежала на огромной зеленой кровати посреди белой палаты, опутанная трубками, на веках ватные шарики, пропитанные чем-то желтым, рядом аппарат, в котором вверх и вниз ритмично ходил поршень. «Дышит», – догадалась я. Медсестра приводила девочку в реанимацию, крошка гладила маму по руке и просила:
– Проснись, мама, проснись.
Мать не реагировала, дочь плакала, ее уносили, и она тихо играла на сестринском посту с подаренными сердобольными людьми игрушками. Других родственников не нашли. Решался вопрос об определении ребенка в детский дом. Я заплакала от чужого горя и проснулась. Эльф спросил:
– Что тебе снилось?
– Чья-то смерть.
– Значит, ты здесь неспроста, – задумчиво сказал он, свистнул, из кустов вышел конь. – Стив прав. Собираемся.
Я хотела сложить пустую посуду, скатать подстилку, но все исчезло.
– Выходки гнома, – улыбнулся Лекс, вскакивая в седло, – тебе уже это не понадобится, через час будем на месте, а там и ночь.
Он легко поднял меня с земли и посадил перед собой. Мы тронулись. Вдруг эльф осадил коня, опустил в траву древко копья. По нему взобралась маленькая зеленая ящерка.
– Возьми ее с собой. Не зря же она выглядывала из травы и следила за нами.
– А я и не заметила.
– Ты – человек, живешь в городе, тебе и не надо замечать то, что видим мы.
– Дракоша, я назову ее Дракоша, – сказала я, поглаживая холодную зеленую спинку.
Мы проехали еще совсем немного, и завечерело, солнечные лучи перестали проникать сквозь кроны деревьев, становилось зябко. Эльф опустил меня на землю:
– Все, дальше иди сама. Я не могу, конь встал, что ты видишь перед собой?
– Кажется, блестит вода.
– А я вижу туман. Прощай, Вера! Если где увидишь меня, не пугайся!
– Что ты, милый Лекс, я буду рада встрече!
Он ускакал, а я с птичьим гнездом на плече, прижимая к себе котенка и ящерицу, пошла дальше. Было и правда очень туманно и сыро, трава утопала в воде, чавкала под ногами. Мой Орлик взлетел, исчез за деревьями, вернулся и прошептал:
– Иди правее, там лодка.
Я свернула вправо. Вскоре открылась река. У берега покачивалась лодка с веслами по бокам, рулем сзади и задранным вверх, как у гондолы, носом.
– Скорей, – зашипела ящерка, – пока хозяина нет.
Воробей подхватил клювом гнездо, подлетел к лодке и приладил его на самой верхней части. Сел в гнездо уже не воробей, а почти бестелесный орел огромных размеров. Ящерка скользнула из рук и упала на дно драконом, расправляя перепончатые крылья. Котенок тоже удивительно изменился – он обрел внешность и повадки снежного барса. Я со страхом двинулась следом. И со мной произошли метаморфозы: во-первых, лодка не качнулась – я оказалась невесомой, во-вторых, такой же полупрозрачной, как и мои спутники.
– Отчаливаем, – пророкотал Барс.
Дракон хвостом оттолкнулся от берега, и одним рывком мы оказались почти на середине реки. Чем дальше отплывали, тем светлей становилось вокруг. Не от звезд или луны: свет лился от маленьких комочков вокруг. Они собирались стайками, летали и садились на борта лодки, мне на плечи, на спину барсу и дракону. Только к орлу не приближались. Вдруг с берега донесся возмущенный рык:
– Кто украл мою лодку? Мне пора в путь!
Орел взмыл вверх, подхватил первый попавшийся огонек и полетел к берегу. Несколько взмахов крыльев, и он вернулся обратно.
– Пока он ее поймает, – сказал, – мы успеем отплыть далеко, может, и до берега доберемся.
– А что это за огни?
– Души умерших, сбежавшие от Харона. Он их ловит и переправляет на берег, где мы только что были. А на другом берегу – души новых умерших. Река эта называется Лета, – ответил дракон.
– Откуда ты все знаешь?
– Мы все это знаем, – вмешался орел, – как только я очутился с тобой в гнездовье гномов, все узнал.
В это время мне на плечо сели два огонька, раздался плач девочки из моего сна. Один огонек взлетал, садился, прижимался ко второму, а тот оставался безучастным. Я поняла – взволнованный огонек и есть заблудившаяся душа женщины из реанимации, второй – ее погибший муж, и протянула руку. Светящийся шарик опустился на ладонь. Подлетел орел, подхватил его, отнес в гнездо и накрыл собой. Сквозь полупрозрачное тело огонек был почти не заметен. Второй комочек медленно отправился к Харону.
– Это его еще задержит, – прокомментировал дракон.
Лодку стало качать, сносить назад течением, я схватилась за руль, барс и дракон, каждый со своей стороны, подгребали веслами.
– Гарпии, – закричал Орел, – летят гарпии!
Я прижалась к рулю, страх полностью поглотил меня. Огромные птицы, со сверкающими металлическим блеском перьями, загнутыми книзу клювами, подлетали с громким шипением и кидались на нас, расправив крылья. Меч сам выскочил из ножен и вертелся над нашими головами, разя грозных птиц: одной из гарпий отсек голову, второй – лапу, третьей разрубил крыло. Дракон выпускал столбы огня, опаленные птицы падали в Лету. Барс лапами сбивал нападающих гарпий. Только орел сидел прочно, не двигаясь, как скульптура. Атака была отбита. Меч лег на дно. Перевязь соскользнула с меня и упала рядом с оружием. А вот и берег. Нос лодки уткнулся в песок. Первым соскочил барс: кошки не любят воду. На берег он спрыгнул уже маленьким котенком. Я вышла из лодки, подняла гнездо вместе с орлом и в моих руках оказалось гнездышко с желторотым воробьишкой.
– А ты? – спросила я дракона.
– Я остаюсь. Кто-то должен вернуть Харону лодку, а Стиву – меч.
– Прощай, дорогой Дракоша!
Дракон кивнул и отчалил от берега. Я обернулась. Рядом стояло огромное здание с большими окнами. Мелькали белые халаты – больница. Подойдя ближе, достала воробышка из гнезда. Мне показалось – что-то мягкое ласково коснулось лица. Воробей подхватил клювом гнездо, пристроил на ветке, к нему сразу полетели взрослые птицы – кормить. О ноги терся маленький трехцветный котенок. Я подняла его на руки и медленно пошла к выходу из больничного двора. Проходя мимо двух женщин, услышала обрывок разговора:
– Представляешь, они собирались завтра отвезти девочку в приют, а сейчас мать пришла в сознание и сразу спросила, где дочь.
Мне захотелось посмотреть на Лету еще раз, но на месте реки стоял высокий каменный забор. За воротами увидела автобус дома отдыха. Водитель сигналил мне. Я подбежала.
– Все давно на местах, а ты, – сердито ворчал шофер, – тоже мне, воды попить остановились! Почти на час застряли.
В салоне возмущались старушки:
– Не хотела смотреть вечерний город, шла бы с родителями на дискотеку! Так нас всех задержать! И на что тебе эта грязная кошка?
Я промолчала. Приехали быстро. Барсик выскочил из рук и помчался к кустам. Я же прошла в номер. Приняла душ, обдумывая, что сказать родителям, но говорить ничего не пришлось: они пришли, счастливые, веселые и немного смущенные. Значит, пока я гостила у гномов, спасала чужую маму, здесь прошло всего несколько часов!
Больше я одна не оставалась. Время пролетело незаметно, как и трое суток обратной дороги в поезде. В толпе встречающих на вокзале стоял Лекс. Он подхватил сумки у выходящей впереди нас молодой женщины, нежно ее обнял и ушел. «Обозналась», – подумала я. Он обернулся и весело подмигнул. А спустя пару дней дома не оказалось спичек. Я прошептала гномье заклинание, и над газовой горелкой вспыхнул веселый огонек.