Тайные письма великих людей - читать онлайн

Нинонъ де Ланкло – маркизу Севинье[1]

Нинонъ де ЛАНКЛО (1615—1706), знаменитая куртизанка, прославленная красотой и умомъ; извѣстны ея письма къ маркизу Севинье – одному изъ ея многочисленныхъ возлюбленныхъ. Сынъ знаменитой Севинье влюбился въ Нинонъ, когда ей было уже 56 лѣтъ, но чары ея обаянія еще долго спустя кружили головы. Въ письмахъ она обнаружила большой умъ, весьма склонный къ резонерству.

Вы полагаете, многоуважаемый, что нашли неопровержимое доказательство, ставя мнѣ на видъ, что надъ собственнымъ сердцемъ вы не властны: нельзя его подарить кому хочешь, и потому вы не свободны въ выборѣ предмета влеченія… Что за оперная мораль! Оставьте этотъ трюизмъ женщинамъ, которыя этимъ готовы всегда оправдать свои слабости; имъ нужно имѣть на что ссылаться. Это напоминаетъ того добраго дворянина, котораго описалъ Монтэнь: когда его трепала подагра, онъ такъ сердился, что готовъ былъ закричать: проклятая ветчина!

Значитъ, все дѣло въ сердечномъ влеченіи… Говорятъ, это сильнѣе меня… Можно ли управлять своимъ сердцемъ?.. Когда женщины приводятъ столь вѣскія основанія, то имъ не рѣшаются на это возражать. Онѣ даже такъ утвердили эти положенія, что, если бы кто бы захотѣлъ ихъ оспаривать, то очутился бы въ противорѣчіи со всѣмъ свѣтомъ. Но почему эти странныя утвержденія находятъ столько сторонниковъ? Да потому, что весь свѣтъ въ этомъ заинтересованъ. Не замѣчаютъ, что подобныя извиненія, далеко не оправдывая ошибокъ, укрѣпляютъ сознаніе своей неправоты; и не забывайте, что на судьбу ссылаются только тогда, когда дѣло идетъ о худомъ выборѣ. Упрекаютъ природу, когда дѣло идетъ о безпорядочной склонности, и въ то же время приписываютъ своему собственному уму всю честь разумной любви. Мы хотимъ оберегать свободу только для того, чтобы ее обманывать. Если же мы совершаемъ глупость, – то насъ вынуждаетъ къ этому неодолимая сила. Мы бы могли сказать о природѣ то же самое, что сказалъ Ла-Фонтэнъ о счастьѣ.

Изъ этого вы можете заключить, что я не соглашаюсь съ сужденіемъ большинства. Любовь непроизвольна – это, разумѣется, я признаю, т. е. мы не въ состояніи предусмотрѣть или предотвратить перваго впечатлѣнія, производимаго кѣмъ-нибудь на насъ. Но въ то же время я утверждаю, что возможно, – какъ глубоко бы ни казалось намъ это впечатлѣніе – его смягчить или вовсе парализовать, и это даетъ мнѣ право осудить всякую безпорядочную или позорную склонность. Какъ часто мы наблюдали, что женщины могли подавить охватившую ихъ слабость, лишь только убѣждались въ недостойности предмета своей страсти. Сколькія изъ нихъ побороли нѣжнѣйшую любовь и пожертвовали соображеніями обезпеченности! Разлука, отъѣздъ, время, – все это лѣкарства, противъ которыхъ никакая страсть – какъ бы ни казалась она пылкой – не устоитъ: постепенно она ослабѣваетъ и, наконецъ, совсѣмъ потухаетъ. Какой изъ этого всего выводъ? – Любовь сильна – лишь благодаря нашей слабости.

Я знаю, что требуется напряженіе всего нашего интеллекта, чтобы выйти съ честью изъ такого положенія; я понимаю также, что трудности, связанныя съ подобной побѣдой, не всякому способны дать мужество – начать эту борьбу; и хотя я убѣждена, что въ этой области не существуетъ непобѣдимаго влеченія, – но все же я думаю, что на дѣлѣ очень мало побѣдителей, и почему? Потому что не рѣшаются даже попытаться. Въ концѣ-концовъ я полагаю, что въ вашемъ случаѣ дѣло идетъ лишь объ ухаживаніи, и было бы глупо васъ мучить, чтобы побѣдить влеченіе къ какой-либо болѣе или менѣе достойной любви дамѣ. А такъ какъ вы еще ни въ одну изъ нихъ не влюбились, то я только хотѣла выяснить основанія, которыя, на мой взглядъ, вѣрнѣе всего способны обезпечить вамъ счастливое будущее. Было бы, конечно, желательно, чтобы тонкія чувства, дѣйствительныя достоинства, имѣли бы больше власти надъ нашими сердцами, чтобы они были въ состояніи заполнить ихъ и запечатлѣться навсегда. Но опытъ показываетъ, что на дѣлѣ это не такъ. Вѣдь я разсуждаю не о томъ, чѣмъ вы должны быть, но о томъ, что вы представляете въ дѣйствительности: мое намѣреніе состоитъ въ томъ, чтобы показать вамъ, каково ваше сердце, а не какимъ я бы желала его видѣть. Я первая скорбѣла о порчѣ вашего вкуса, какъ ни снисходительно я отношусь къ вашимъ капризамъ. Но, не будучи въ состояніи измѣнить вашего сердца, я хочу, по крайней мѣрѣ, научить васъ, какъ извлечь изъ него бо́льшую пользу: не имѣя возможности сдѣлать васъ благоразумнымъ, я стараюсь сдѣлать васъ счастливымъ. Въ старину говорили: желать уничтожить страсти – равносильно желанію уничтожить насъ самихъ; надо только умѣть управлять ими. Въ нашихъ рукахъ страсти – тоже, что лѣчебные яды: приготовленные искуснымъ химикомъ, они превращаются въ благодѣтельныя лѣкарства.

Нѣтъ, маркизъ, любопытство г-жи де-Севинье нисколько меня не оскорбило: напротивъ, мнѣ очень лестно, что она пожелала увидать письма, которыя вы получаете отъ меня. Разумѣется, она предполагала, – если идетъ разговоръ о любви, то, конечно, это касается меня; но она убѣдилась въ противномъ. Теперь она признаетъ, что я менѣе легкомысленна, чѣмъ она то себѣ представляла; я считаю ее достаточно справедливою, чтобы отнынѣ она составила себѣ о Нинонъ другое представленіе, чѣмъ имѣла раньше: ибо мнѣ не безызвѣстно, что обо мнѣ обычно отзываются не слишкомъ благопріятно. Однако ея несправедливость никогда не можетъ повліять на мою дружбу къ вамъ. Я достаточно философски смотрю на жизнь, чтобы не огорчаться мнѣніемъ людей, судящихъ меня не зная. Но, что бы ни случилось, я буду продолжать говорить съ вами съ моей обычной откровенностью; я убѣждена, что г-жа де-Севинье, несмотря на большую свою сдержанность, въ глубинѣ души чаще будетъ соглашаться со мною, чѣмъ это кажется. Перехожу къ тому, что касается васъ.

Итакъ, маркизъ, послѣ безконечныхъ стараній, вамъ кажется, что вы, наконецъ, умилостивили каменное сердце? Я отъ этого въ восторгѣ; но мнѣ смѣшно, когда вы начинаете разъяснять мнѣ чувства графини. Вы раздѣляете обычную ошибку мужчинъ, отъ которой вамъ нужно отказаться, какъ бы ни была она для васъ лестна. Вы предполагаете, что только ваши достоинства способны зажечь страсть въ сердцѣ женщины, и что сердечныя и умственныя свойства служатъ единственными причинами любви, которую питаютъ къ вамъ женщины. Какое заблужденіе! Разумѣется, вы думаете это потому, ибо этого требуетъ ваша гордость. Но изслѣдуйте безъ предубѣжденія, по возможности, побуждающіе васъ мотивы, и скоро вы убѣдитесь, что вы обманываете себя, а мы обманываемъ васъ; и что по всѣмъ соображеніямъ вы являетесь одураченнымъ вашимъ и нашимъ тщеславіемъ; что достоинства любимаго существа только являются случайностью или оправданіемъ любви, но никакъ не ея истинной причиной; что, наконецъ, всѣ эти чрезвычайныя уловки, къ которымъ прибѣгаютъ обѣ стороны, какъ бы входятъ въ желаніе удовлетворить потребность, которую я раньше еще назвала вамъ первопричиной этой страсти. Я высказываю вамъ здѣсь жестокую и унизительную истину; но отъ этого она не дѣлается менѣе достовѣрной. Мы, женщины, являемся въ міръ съ этой неопредѣленной потребностью любви, и если мы предпочитаемъ одного другому, скажемъ откровенно, мы уступаемъ не извѣстнымъ достоинствамъ, а скорѣе безсознательному, почти всегда слѣпому инстинкту. Я не хочу приводить доказательствъ того, что существуетъ слѣпая страсть, которою мы опьяняемся иногда по отношенію къ незнакомцамъ или къ людямъ, недостаточно намъ извѣстнымъ для того, чтобы нашъ выборъ не являлся всегда въ своемъ основаніи безразсуднымъ: если мы попадаемъ счастливо, то это – чистая случайность. Слѣдовательно, мы привязываемся всегда, не производя достаточнаго экзамена, и я буду не совсѣмъ не права, сравнивъ любовь съ предпочтеніемъ, которое мы отдаемъ иногда одному кушанью передъ другимъ, не будучи въ состояніи объяснить причины этого. Я жестоко разсѣиваю химеры вашего самолюбія, но я говорю вамъ правду. Вамъ льститъ любовь женщины, ибо вы предполагаете, что она считается съ достоинствами любимаго существа: вы оказываете ей слишкомъ много чести, скажемъ лучше, вы слишкомъ высокаго о себѣ мнѣнія. Вѣрьте, что мы любимъ васъ совсѣмъ не ради васъ самихъ: надо быть искреннимъ, въ любви мы ищемъ только собственнаго благополучія. Прихоть, интересъ, тщеславіе, темпераментъ, матеріальныя затрудненія, – вотъ что тревожитъ насъ, когда наше сердце не занято, вотъ причины тѣхъ великихъ чувствъ, которыя мы хотимъ обожествлять. Вовсе не великія достоинства способны насъ умилять: если они и входятъ въ причины, располагающія насъ въ вашу пользу, то вліяютъ они совсѣмъ не на сердце, а на тщеславіе, и большинство свойствъ, нравящихся намъ въ васъ, часто дѣлаютъ васъ смѣшными или жалкими. Но что вы хотите? Намъ необходимъ поклонникъ, поддерживающій въ насъ представленіе о нашемъ превосходствѣ, намъ нуженъ угодчикъ, который исполняетъ наши прихоти, намъ необходимъ мужчина. Случайно намъ представляется тотъ, а не другой; его принимаютъ, но не избираютъ. Словомъ, вы считаете себя предметомъ безкорыстной симпатіи, повторяю, вы думаете, что женщины любятъ васъ ради васъ самихъ. Несчастные простофили! Вы служите только орудіемъ ихъ наслажденій или игрушкой ихъ прихотей. Однако, надо отдать справедливость женщинамъ: все это совершается часто безъ ихъ вѣдома. Чувства, которыя я изображаю здѣсь, часто имъ самимъ совершенно не ясны; наоборотъ, съ самыми лучшими намѣреніями онѣ воображаютъ, что руководствуются великими идеями, которыми питаетъ ихъ ваше и ихъ тщеславіе, и было бы жестоко несправедливо обвинять ихъ въ фальши на этотъ счетъ: безсознательно онѣ обманываютъ самихъ себя и васъ также.

Вы видите, что я раскрываю предъ вами секреты доброй Богини: судите о моей дружбѣ, если я, въ ущербъ моему же полу, стараюсь васъ просвѣтить. Чѣмъ лучше будете вы знать женщинъ, тѣмъ менѣе онѣ заставятъ васъ безумствовать.