Алена Круглова резко проснулась, дезориентированная ритмичным покачиванием поезда. Лунный свет, проникающий сквозь окно купе, отбрасывал причудливые тени на стены. Она моргнула, пытаясь прогнать остатки сна, когда тишину ночи внезапно разорвал пронзительный крик, эхом прокатившийся по узким коридорам вагона.
Сердце Алены учащенно забилось, адреналин мгновенно прогнал сонливость. Она вскочила с полки, лихорадочно нащупывая в темноте свой халат. Журналистские инстинкты уже работали на полную мощность, в голове роились вопросы: "Что произошло? Кто кричал? Связано ли это с тем, что я узнала вчера?"
Натянув халат и схватив фотоаппарат, Алена выскочила в коридор. Поезд качнуло на повороте, и она едва удержалась на ногах, ухватившись за стену. Прохладный ночной воздух, проникающий через неплотно закрытые окна, заставил её поёжиться.
Алена поспешила в сторону вагона-ресторана, откуда, как ей показалось, доносился крик. Коридор казался бесконечным, тусклые ночные лампы отбрасывали зловещие тени. Она слышала, как за дверьми купе просыпаются другие пассажиры, раздаются встревоженные голоса.
Распахнув дверь вагона-ресторана, Алена застыла на пороге, потрясённая открывшейся ей картиной. В тусклом свете ночных ламп она увидела Виктора Соколова, неподвижно сидящего за столиком. Его голова была запрокинута назад, глаза широко раскрыты и неподвижны. Но самым шокирующим было то, что в его окоченевших пальцах сверкало великолепное яйцо Фаберже, его драгоценная поверхность зловеще поблескивала в полумраке.
Алена почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Металлический запах крови смешивался с остаточным ароматом вчерашнего ужина, создавая тошнотворный коктейль. Она сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с подступающей паникой.
"Боже мой, что здесь произошло?" – раздался дрожащий голос за спиной Алены. Она обернулась и увидела бледное лицо проводника Николая.
"Кажется, это… убийство," – тихо произнесла Алена, удивляясь собственному спокойствию. "Нужно вызвать полицию и остановить поезд."
Николай кивнул и бросился к служебному телефону. Алена же, повинуясь журналистскому инстинкту, начала быстро фотографировать место преступления. Вспышки камеры на мгновение освещали жуткие детали: застывшее выражение ужаса на лице Соколова, темные пятна крови на белоснежной скатерти, блеск драгоценного яйца в его руках.
"Что вы делаете?! Прекратите немедленно!" – возмущённый голос профессора Волкова заставил Алену вздрогнуть. "Это место преступления, нельзя ничего трогать!"
"Я журналист, профессор," – ответила Алена, опуская камеру. "Это моя работа – фиксировать факты."
"Факты?" – фыркнул Волков. "Вы понимаете, что это не просто убийство? Это яйцо Фаберже – часть истории России! Оно бесценно!"
Их разговор прервал резкий скрежет тормозов. Поезд начал замедляться, и Алена, не удержавшись на ногах, упала на ближайший столик. Через окно она увидела огни ночного Екатеринбурга – города, где оборвалась жизнь последнего русского царя и его семьи. "Какая ирония," – подумала Алена. – "Здесь закончилась одна история Романовых, и здесь же начинается новая."
Не успел поезд полностью остановиться, как в вагон-ресторан вошли местные полицейские. Их появление словно разделило время на "до" и "после". Алена поняла, что её статья теперь превратилась в нечто гораздо большее – в вопрос жизни и смерти.
"Всем оставаться на своих местах!" – прогремел властный голос. В вагон вошёл высокий мужчина в строгом костюме. Его проницательный взгляд мгновенно оценил ситуацию. "Я – детектив Игорь Верховский. С этого момента начинается официальное расследование."
Игорь подошёл к телу Соколова, внимательно осматривая место преступления. Алена не могла оторвать от него глаз, чувствуя странное сочетание профессионального интереса и необъяснимого притяжения.