Изгнание из Лимба
– ДОГЕРТИ! – разнесся над сотнями столов вопль начальника ОГД, усиленный рупором, – быстро ко мне!
Лаури, только умостившая свой зад на стул, ругнулась беззлобно и, бросив на стол пачку сока из кровавых плодов, за пару секунд добежала до кабинета с поблеклой, местами покоцанной золоченой табличкой:
Начальник отдела гнусных дел
Густав Оккультный
1600-1645 гг, С.И.
Обитатель кабинета вздрогнул, когда Лаури сильно хлопнула дверью с этой самой табличкой о косяк. Послышался тихий скрежет – крепление таблички не выдержало. Но Лу это нисколько не озаботило.
– Тьфу, щупальца тебя забери, сколько раз говорил – придерживай дверь! – рявкнул невысокий, крепко сбитый мужчина в угольно-черном костюме-тройке и с укором посмотрел на вошедшую. Вздохнул: угрызения совести на хмуром лице и не думали появляться, поэтому продолжил закрывать жалюзи на огромном окне. – Как последнее дело? Надеюсь, на этот раз ты не сожгла крылья фейри и не обуглила йетинского оборотня?
Лаури скорчила недовольную мину и плюхнулась на низкий диванчик, приняв вольготную позу.
– Большой Гу, мог бы и заглянуть в отчет, который я прислала тебе еще пятнадцать минут назад, – с укором произнесла она, стянув с журнального столика гроздь засахаренных мышек. – Не жравши с утра, – добавила извиняющимся тоном и отправила в рот пискнувшего грызуна.
Густав поморщился от прозвища, которым его окрестили внутри отдела, но промолчал: скоро в его жизни станет намного меньше Лаури. От приятных мыслей о прощании потеплело в груди, а тонкие, вечно недовольные губы растянулись в улыбке – он добился перевода самой большой занозы ОГД.
– Лаури, – заговорщицки начал бывший колдун, пытаясь придать себе хмурый вид, – ты же знаешь, что по пункту 1205/С договора сотрудник Департамента, показавший себя с лучшей стороны, переводится в человеческий мир?
– Мм? – промычала девушка с набитым ртом, вылупив красные глаза на начальника, но рот так и не открыла, усердно работая челюстями: еду терять было жаль. – Мм!
– Да, знаю, тут год идет за десять: условия-то нечеловеческие, а ты так хотела быстрее отмотать срок проклятия, – Густав вложил всю грусть мира во вздох, – но и ты пойми, что вас, готовых к контакту с человеком, не так много, а кто будет бороться с подобными нам? Кто? Да и заметь, что ты – первый вампир, которого не только приняли в Департамент, но и повысили!
Мужчина замолчал, переводя дух. Этим Лаури, проглотившая последнего мыша, не преминула воспользоваться.
– Ты из ума выжил, что ли? Мне пять лет осталось тут проработать, и все – свобода! – глаза вампирши сузились, ноздри опасно зашевелились, – хочешь сказать, я здесь просто так здесь упахивалась, как лошадь? И да, ты задолбал мне напоминать о моей «расовой» принадлежности! Пошли на «большую землю» того же Петьку, феникса, он уже какой век тут сидит? Ему за счастье будет людишек из дерьма вытаскивать, а я хочу быстрее покончить с наказанием и отправиться на покой!
– Прости, Догерти, – Большой Гу поджал губы, словно упрямый нашкодивший мальчишка, не признающий своей вины, – но приказ сверху…
Глаза девушки полыхнули, и она охнула, прочтя его мысли: паршивец целых полгода закидывал письмами почту Высшего совета, требуя разрешения на ее перевод. Вот тебе и лучший сотрудник по раскрытию ГД, вот тебе и высокие результаты…
– Да ты же всех задолбала! – мужчина, тряхнув головой, подскочил к Лаури и навис над ней коршуном, – скольких сотрудников пришлось уволить по твоей вине? Классных сотрудников, заметь! Да, не так хороши, как ты, есть слабости, но у нас не парад зверья! – девушка растерялась, не ожидая такой нападки со стороны начальника, попыталась вставить что-то в оправдание, но словесный поток Густава смёл жалкое блеянье. – На кой черт ты рапорты строчила каждую неделю? Я просил тебя: не читай мысли коллег, не читай, особенно мои! – он резко замолк; короткие мозолистые пальцы утонули в густой шевелюре, массируя разболевшийся участок головы.
Лаури наблюдала за ним, ожидая продолжения, решив не начинать их ставший традиционным разговор. Густав и до появления девушки предпочитал закрывать глаза на делишки своих подчиненных, не замечая, что своим положением пользуются отнюдь не во имя добра. Да что уж скрывать, она и сама, когда попала в Лимб, получила порцию унижения и боли от своих теперешних «коллег».
– Слушай, Лу, – мягко начал Густав, присев рядом на диванчик, – ты хороший оперативник, необычайно волевой вампир, возможно даже, когда отработаешь проклятие, ты попадешь не в ад. Но наш мир существует за счет определенных законов, пусть и не прописанных в заветах. Да и сам Лимб – это нечто неправильное, отрезанное от остальных миров; мы обособлены, а потому выживаем как можем. А ты со своей идеей фикс ставишь нас всех в шаткое положение. Здесь нет идеалов, все они уже там, – он многозначительно указал наверх, – про нас бы и вовсе забыли до Великого суда, если бы не ты.