Июнь 2003 г.
Юля Симонова любила деревенские свадьбы. Было в них что-то настоящее, то ли от изобилия вкусных домашних угощений – свежих и незамысловатых, то ли от хорового, порой нескладного, пения нетрезвых гостей, то ли от тостов, вызывающих искренний смех или, наоборот, слезы. Поэтому, когда мама сказала, что их сельские родственники пригласили на свадьбу, она сразу согласилась. Поехали всей семьей: мама, Юля с дочерью Мартой и Андрей, выполняющий по совместительству обязанности мужа и водителя. Андрей Осипов, с которым она познакомилась полтора года назад во время расследования убийства на телестудии главного режиссера, переехал к ней жить прошлой зимой. Их союз не был скреплен печатью ЗАГСа, поэтому он был мужем, но лишь гражданским. Ах, как Юля не любила это выражение «гражданский муж»! Было в нем такое явное противоречие и какая-то нечестность. Во-первых, понятия такого нет ни в законах страны, ни в юридических документах. А во-вторых, если мужчина любит, то почему не сделает предложение руки и сердца, как бы это старомодно не звучало, и не станет настоящим, официальным? На самом деле пребывание Андрея в этой роли ее не смущало, просто она не называла его мужем, ни в глаза, ни за глаза. Она и сама была не уверена, что он и есть тот самый единственный, с которым она хотела бы встретить старость. Юля любила Андрея, но с самого начала их отношений она забыла надеть «розовые очки», как это бывало раньше. Ее чувства к майору уголовного розыска Осипову были ровные и постоянные. Она знала, что он – порядочный и надежный человек, но порой ей не хватало какой-то безумной романтики и остроты.
«А может быть, пора стать серьезней и отбросить фантазии о прекрасном принце?» – думала она, искренне считая, что семейная жизнь должна быть размеренной и спокойной, без взрывов бытовых скандалов, приступов необоснованной ревности и взаимных обвинений.
Приехали в село Залиманское к обеду. Из деревянных ворот на сигнал их автомобиля тут же вышла Анна Васильевна, или как ее все называли в селе – тетя Нюся, на ходу вытирая застиранным фартуком свои большие натруженные руки. Кожа на её скуластом обветренном лице была загорелая, и лишь в глубоких складках морщин оставалась нежно-розовой. А глаза у неё всегда были добрые, с неизменными озорными искорками, несмотря на то, что ей уже «стукнуло за семьдесят», как она сама обычно повторяла.
– Ах, какие гости дорогие к нам прибыли! Добро пожаловать! Люсенька, Люляша, Марточка, – начала перечислять она городских родственниц на свой лад, – здравствуйте, красавицы вы мои!
Людмила Алексеевна бодро выскочила из машины, будто было ей двадцать, а не пятьдесят шесть лет, и обняла свою «няню». Именно так она называла любимую тетушку с самого детства. Анна была младшей сестрой её матери, и до первого класса оставалась бессменной воспитательницей маленькой Люси. Марта с любопытством оглядывалась по сторонам, впервые приехав на родину своей бабушки, а Юля подошла к Андрею и шутливо подтолкнула его к воротам:
– Иди знакомься, – улыбнулась она.
Тетя Нюся всех по очереди поцеловала.
– А Сергея Александровича чего же не привезли? – спросила она у племянницы про её мужа.
– Ему ещё тяжело передвигаться, – вздохнула гостья, – он только по квартире ходит, опираясь на клюку.
– Да, инсульт, это не шутка, – согласилась тетя Нюся и, махнув рукой в сторону дома, предложила:
– Идите, молодежь, в дом! Отдохните после дороги. А то, может, баньку истопить? Хотите попариться?
– Няня, ты не беспокойся. Мы дома помылись, – кивнула Людмила, – а вот отдохнуть и подготовиться к свадебному пиршеству надо.
– Ты, Люся, не командуй! Не у себя в школе! – засмеялась хозяйка. – А, может, молодые захотят помыться!
– Спасибо, теть Нюсь, – улыбнулась Юля, – мы лучше сейчас прогуляемся к Волге. А потом вернемся, переоденемся и – на свадьбу, – Марта, ты с нами? – спросила она у дочери.
– Нет, я останусь с бабулей, – девочка прижалась к Людмиле, которая направилась вместе с внучкой в дом.
Андрей и Юля, выше обычного поднимая ноги, чтобы не зачерпнуть в обувь мелкий желтый песок, пошли к берегу.
– Андрюшка, посмотри, красота-то какая! – раскинув руки в разные стороны, негромко воскликнула молодая женщина, почувствовав всем телом легкий ветерок у воды.
После весеннего половодья Волга еще не совсем вернулась в свои берега. Солнце стояло высоко, окрашивая золотом гребни волн. Даже издали было заметно, что у реки сильное течение, которое изредка выбрасывало на берег ветки деревьев, палки и какой-то мусор. Сидящие поодаль местные мальчишки с самодельными удочками с интересом посмотрели на приезжих.
– Да, хорошо здесь, – улыбнулся Осипов и, быстро сняв футболку, сказал, – я сейчас искупаюсь!
Юля пожала плечами, а рыбачок крикнул:
– Дяденька, здесь нырять нельзя, здесь – яма!
– Андрей, не надо рисковать, – покачала головой Юля, – ребята знают дно. А Волга в этих местах коварная, в ямах у берега часто бывают воронки. Затянет, не успеешь оглянуться!
– Тогда пойдем по берегу подальше. Сегодня так жарко. Я все равно искупаюсь, не везде же ямы!
Они вернулись через час и, «нагуляв» аппетит, уселись за стол, с удовольствием отведав местную «жареху»: в большой чугунной сковороде, зажаренный до румяной корочки судак с картошкой, спелыми помидорами и луком.
А еще через пару часов вся компания уже подходила к свадебному шатру, который представлял собой временную деревянную постройку в виде большого сарая без двери. Все это строилось прямо на улице, поэтому все любопытные имели возможность рассмотреть не только гостей, но и угощения, чтобы потом всё это обсуждать, грызя семечки на скамейке у дома. Свадьба в селе – это событие, поэтому задолго до начала, шатер облепила местная детвора. Мальчишки в выгоревших на солнце футболках заглядывали во внутрь, жадно рассматривая праздничные блюда. На стенах шатра висели разномастные ковры, а под ними – сбитые из досок столы в виде буквы «П», вдоль которых расположили такие же самодельные лавочки, покрытые самоткаными «дорожками». Прямо напротив входа сидели молодожены, раскрасневшийся парень в черном костюме с белой искусственной тряпочной розочкой на узком лацкане пиджака и невеста в кремовом гипюровом платье и замысловатой диадемой в рыжеватых волосах, к которой была прикреплена пышная фата. Девушка была пухленькая с курносым носиком, на котором проступали сквозь слой пудры веснушки.
Вновь прибывшую компанию усадили за стол, поближе к «молодым».
– А кем тебе доводиться невеста? – шепотом поинтересовался Андрей.
– Настя – дочь маминой двоюродной сестры Ирины, – тоже тихо ответила Юля, – но, я её не видела лет десять.
– Значит, вы с ней – троюродные сестры, – тут же сообразил Осипов и улыбнулся, – она на тебя не похожа!
Юлия иронично посмотрела на собеседника и хмыкнула. Всем своим видом она показала, что сравнение неуместно.
– Из тебя получится шикарная невеста, – не обращая внимания на ее иронию, проговорил Андрей и спросил, – а ты на нашу свадьбу тоже напялишь фату?
Симонова шутливо сделала «руки в боки», но настроение у нее поднялось. Любой женщине приятно, когда мужчина, пусть даже мимоходом, намекает о своих серьезных намерениях.
– А тебе бумажную розочку приколем к пиджаку? – тут же парировала она.
Пока они вели столь непринужденную беседу, к Людмиле Алексеевне то и дело подходили какие-то незнакомые люди, обнимали ее и, кивая в сторону Юли, приговаривали:
– Дочка у тебя, Люся, совсем взрослая!
Женщина начала фразу:
– Да ей уже, – но Юля шутливо показала матери кулак, и та весело закончила, – не восемнадцать!
После трогательных речей родителей молодоженов, начались «дары». Все гости выстроились в очередь к центральному столу, за которым сидели виновники торжества и, после произношения тоста, брали фужеры с шампанским, выпивали, клали подарки на поднос (чаще всего, это были конверты с деньгами) и с чувством выполненного долга, возвращались на свои места.
Когда начались танцы, Марта потянулась к уху своей мамы и шепнула:
– Мне надоело сидеть. Пойдем танцевать!
Юлия кивнула и осторожно вылезла из-за стола, пригласив жестом и Андрея. Все трое сразу влились в кружок плясунов в центре шатра. Неожиданно Юлия почувствовала, что её сзади кто-то обнял. Она вздрогнула и, резко оглянувшись, увидела сухопарого мужчину.
– Что же, племянница, не узнаешь меня? – весело спросил тот.
– Дядя Иван, это вы? – губы молодой женщины непроизвольно расплылись в улыбке.
– Точно! – все также радостно продолжил он, вытаскивая из кармана пиджака носовой платок. Он протер им лоб и шею. – А я тебя не сразу узнал! Если бы Люся не подсказала, ни за что бы не нашел!
– Я так изменилась? – кокетливо спросила она.
– Ты похорошела, – доброжелательно подмигнул он, – в последний раз видел тебя, – на мгновенье он задумался, – слушай, давно же это было! Помню, пришел к вам попрощаться перед очередным отъездом на Север, а ты на занятия в институт спешила. А теперь, – он раскинул руки, – такая леди!
– Дядь Вань, – попросту обратилась к родственнику Юля, – а вы на Севере так и живете до сих пор?
– Уже нет, – живо ответил он, – отпахал я, Юлька, в Якутии двадцать лет! Вот заработал «северную» пенсию, и решил – хватит. Все, баста! Вернулся сюда, в родные пенаты. Собираюсь дом здесь купить и зажить по-человечески хоть напоследок. А то полжизни по сугробам протопал. А теперь, – он махнул рукой, – буду на солнышке нежиться, на Волгу купаться ходить, с удочкой на берегу сидеть! Красота!
Музыка давно закончилась, все танцующие разошлись, кроме Марты, которая с любопытством рассматривала незнакомого пожилого мужчину.
– А это что за голубоглазая дивчина? – он посмотрел на девочку и кивнул Юле. – Неужели дочка?
– Да, это моя дочь Марта.
– А муж? – опять улыбнулся мужчина и кивнул в сторону выхода. – Тот красавец, который пошел курить за шатер?
– Ну да, – неуверенно согласилась племянница, не желая вдаваться в подробности ее отношений с Андреем.
Опять заиграла громкая музыка, и гости суетливо стали выходить из-за столов, неловко подталкивая друг друга.
– Нам тут не дадут поговорить, – сказал мужчина, – пойдем к матери твоей! – кивнул он в сторону Людмилы, живо разговаривающей с очередной родственницей.
Марта осталась танцевать с новыми знакомыми, а дядя с племянницей отправились на свои места за столом. Не успела Юля удобно усесться, как в сумочке требовательно зазвонил телефон.
– Слушаю, – крикнула она, прижав трубку к самому уху.
Звонил с телестудии оператор Виктор Николаев.
– Юль, тут шабашка появилась, – с ходу сообщил он, – рекламный ролик салону красоты надо сделать. Ты как, готова завтра поработать?
– Ой, Вить, я все выходные на свадьбе буду. Это далеко, в селе Залиманское, – с сожалением ответила она сотруднику и добавила, – почти шестьдесят километров от города! Обидно, – добавила Юля, имея в виду, что упустит возможность заработать «левый» гонорар.
– Ну ладно, я что-нибудь придумаю, – ответил тот, – гуляй! Постараюсь перенести съемку!
– Спасибо, друг! – засмеялась она и нажала на клавишу «Отбой».
– А я себе такой же купил, – кивнув на мобильник, похвастался дядя Ваня, – только пока не разобрался.
– Тогда надо обменяться номерами, – улыбнулась Юля.
– Непременно. А ты кем работаешь? – поинтересовался он, потягиваясь за графином с желтоватой жидкостью.
– На телевидении журналистом – ответила Юля, наблюдая, как он наливает себе в рюмку напиток.
– Молодец! Получается, один я у нас в семье неуч, так институт и не закончил. Мать – учительница, сестра – тоже, – он кивнул на Людмилу, – даже директор школы, а я… Вот такие пироги, да еще с котятами, – добавил он свою любимую поговорку и тут же предложил племяннице. – Будешь самогонку?
– Нет, – засмеялась она, – я такое не употребляю.
– Да ты че? Это же первачок! – мужчина показал вверх большой палец. – Чистейший, как слеза! Что же, за встречу со своим дядькой не выпьешь?
– Ну налей мне немного вина.
– А мне самогона, – раздался рядом веселый голос Андрея.
– Вот уважаю, – дядя Ваня привстал, подавая руку Осипову, – Иван Харитонович, – серьезно сказал он, – а можно, просто Иван, мы же теперь родственники!
Андрей тоже представился и, чокнувшись с новым знакомым хрустальной рюмкой, залпом выпил все содержимое.
– Так вы, ребята, вместе работаете? – откусив половину хрустящего огурца, спросил дядька.
– Нет, – Осипов помахал ладонью у рта и с шумом выдохнул воздух, – отменный самогон!
Он тоже потянулся за закуской.
– Андрей работает в уголовном розыске, – пояснила Юля.
– Да ты что, – Иван даже брови поднял от удивления, – так мне вас, родственнички, сам бог послал!
– А что у вас случилось? – деловито спросил Андрей, прожевывая бутерброд с колбасой.
– Да, – тот безнадежно махнул рукой, – старая история. Зашел я недавно к одному знакомому и обнаружил давнишнюю пропажу. Да такую, что и отыскать уже не надеялись! Однако, сейчас не время обсуждать такие серьезные вещи. Поэтому, давайте, ребятки, я к вам завтра зайду! Вы у кого ночевать будете? Наверное, у тети Нюси?
– Да, у неё, – кивнула Юля.
– Ну вот и славненько. Я к вам и заскочу ближе к обеду. Как просплюсь, – подмигнул он.
Домой к няне Людмилы возвращались далеко за полночь, слаженно распевая песни всей компанией.
– Бабуль, а ты видела на улице сумасшедшего с рулем? – вдруг спросила Марта в паузе между песнопением.
– Какого сумасшедшего? – переспросила та и в задумчивости сдвинула брови к переносице.
– А, это она про Павлушу говорит, – махнула рукой тетя Нюся и засмеялась, – он у нас один такой на все село.
– Павлушу? – Юля внезапно остановилась и посмотрела на свою мать. – Мам, это ты про него рассказывала мне в детстве?
– Да, – Людмила вздохнула, – про него. Вихляевы жили на нашей улице. Дружная была семья, пока к ним в дом беда не пришла…
– Давно ты уехала, Люся, из Залиманского, а всех помнишь, – искренне удивилась няня.
– Этот случай врезался мне в память, – женщина покачала головой, – а Пашка такой занятный был, учился в классе лучше всех…
– Бабуля, расскажи про него, – попросила Марта.
Тем временем уже подошли к дому тетушки. Людмила села на скамейку под домом, Марта устроилась рядом, прижавшись к бабушке. Юлия и тетя Нюся тоже расположились на лавочке. Андрей встал поодаль и закурил.
– У Вихляевых было трое детей: дочь и два сына. Павлик у них был самый маленький. Их мама, тетя Вера, работала в аптеке. Помню, моя бабушка Маруся брала нас с Ваней (с которым вы сегодня болтали весь вечер), – она посмотрела на Юлю и Андрея, – и мы сопровождали её сначала в магазин, а потом все вместе заходили в аптеку. Там она нам покупала по батончику гематогена у тети Веры. Какое же это было лакомство для детей в пятидесятые годы!
– Это, как Сникерс? – спросила Марта.
– Это бычья кровь, – по-доброму усмехнулась Людмила.
– Бабуля, ты ела кровь? – поморщилась девочка.
– Я тоже в детстве ела гематоген, – пожала плечами Юля.
– И я, – весело отозвался из темноты Андрей.
– А дальше что было? – зевнув, проговорила внучка.
– Жили они по тем временам в большом достатке, дядя Егор даже машину купил, «Запорожец», – уточнила Людмила и усмехнулась своим воспоминаниям, – помню, в первый день всех детей с нашей улицы покатал на своем «горбатом». А через пару месяцев ехал дядя Егор на машине со всеми детьми по дороге, а навстречу – экскаватор. И надо же было такому случиться, что у этого экскаватора ковш сорвался с крепления и на скорости снес верх у «Запорожца» Вихляевых. Погибли все, кроме Паши. У него развязался шнурок на ботинке, и он наклонился, чтобы завязать его как раз в тот самый момент, когда этот ковш с размаху снес крышу у машины, пролетев над Пашкиной головой.
– Говорят, какая-то железяка отлетела и сильно ударила его по голове, – подсказала Анна Васильевна.
– Да, у него было сотрясение мозга. А когда Павлик пришел в себя, увидел разрезанных брата, сестру и отца. Вот после этого он стал, – Людмила запнулась, – ненормальным…
– Да, что мальчишечка пережил, от такого любой бы тронулся, – подтвердила тетя Нюся, – ему тогда было лет восемь или девять…
– Поэтому он с рулем бегает? – спросила Марта.
Женщина прижала к себе внучку.
– Может быть, он мысленно сворачивает от того экскаватора, чтобы своих близких спасти.
– Все его называют дурачком, – опять подала голос старушка, – но он все понимает. Никогда никого не обидит.
На следующий день проснулась Юля поздно. Оглядевшись вокруг, поняла, что в доме никого нет. Зато за окном бурлила деревенская жизнь. Через открытую форточку было слышно мычание теленка, кудахтанье кур и звонкий голос тети Нюси. Юля потянулась и выскользнула из-под махровой простыни, которой они укрывались ночью. Быстро натянув на себя футболку и шорты, она вышла на крыльцо. Несмотря на утро, июньское солнце уже нещадно палило. Во дворе никого не было. Юля спустилась по ступенькам и открыла дверь в летнюю кухню. За столом сидели мама с тетей Нюсей.
– Доброе утро, – улыбнулась молодая женщина и, оглядев комнату, служившую кухней и столовой одновременно, со старомодным диваном и плюшевым ковром с оленями над ним, спросила, – а где Марта и Андрей?
– В магазин пошли твои, – приветливо ответила хозяйка и тут же предложила, – садись с нами чай пить!
– С удовольствием, – Юля усмехнулась, – после вчерашнего застолья у меня во рту что-то сухо.
– Да, мой брательник весь вечер тебе вино подливал, – засмеялась мама, – я хотела даже его отругать. Нечего спаивать моего ребенка!
– Кстати, а он еще не приходил? – поинтересовалась Юля.
– Кто? Ванька? – спросила тетя Нюся, суетясь у самовара.
Она налила в чашку заварку, потом добавила кипяток и с улыбкой посмотрела на гостью.
– Будешь с сахаром или вареньем?
– Мне и то и другое, – засмеялась Юля, – я – сладкоежка!
Тетя Нюся махнула рукой.
– А твой дядя Ваня, наверное, еще спит, как сурок. Вчера, когда все расходились из шатра, он едва на ногах стоял!
– А когда сегодня пойдем на свадьбу? – Людмила Алексеевна посмотрела на свою «няню».
– Обычно на второй день собираются к двум. Но те, у которых душа горит, – старушка покачала головой, – те и пораньше приходят, чтоб опохмелиться. Может, Иван уже там.
Дверь открылась, и в кухню вошли Марта и Андрей, в руках которого была картонная коробка, перевязанная толстой бечевкой.
– А мы торт купили, – радостно сообщила девочка.
– Друзья, вы накой деньги тратили? – удивилась хозяйка. – Мы же скоро на свадьбу пойдем! А кто его есть будет?
– Как давно я не слышала родной залиманский диалект, – улыбнулась Людмила и, обращаясь к внучке, спросила, – Мартусь, а ты знаешь, что означает слово «накой»?
– Бабуль, ты думаешь, я не догадалась? – девочка сделала смешную обиженную гримасу. – Означает «зачем».
– Верно, – довольно кивнула учительница русского языка, – а вот «жаровня», как думаешь, что это?
Марта посмотрела на Андрея и свою маму, надеясь на подсказку.
Мужчина развел руки и улыбнулся.
– Наверное, сковородка? – предположил он.
– Нет, – засмеялась тетя Нюся, – это вон он, – она махнула рукой в сторону угла рядом с дверью, – совок!
– Раньше им вытаскивали горячие угли из печки, поэтому совок получил такое название, – с улыбкой пояснила Людмила.
– А рундук это что, по-вашему? – включилась в игру хозяйка.
– Я знаю! – Юля подняла руку, как на уроке в школе.
– Молчи, – шутливо погрозила ей пальцем мать, – пусть Андрей и Марта догадаются!
– Рундук – сундук, – хихикнула девочка.
– Я думаю, что происхождение тюркское, – Осипов задумался, – а еще ассоциируется со словом «рында», – он пожал плечами, – но так как моря здесь нет… Я сдаюсь! – улыбнулся он.
– Ты почти угадал, – Людмила Алексеевна кивнула, – и ты, Марта, тоже шла в правильном направлении. У некоторых народов рундуком, действительно, называют ящики для хранения одежды, по типу сундуков. А Андрей сделал верный вывод: слово тюркское, и на кораблях рундук использовался так же, как сундук. Но в Залиманском так называют крыльцо. А почему, по-моему, никто не знает.
Все рассмеялись.
– Действительно, интересно, – Андрей отхлебнул у Юли из чашки, – ну что, пойдем собираться?
Уже в доме, застегивая на пуговицы рубашку, он спросил у подруги:
– А у вашей тети Нюси нет детей?
– Ну что ты! Есть, конечно! Ее младшая дочь Галина с мужем Геннадием вчера была на свадьбе. Помнишь, к нам подходила такая высокая темноволосая дама в красном платье?
Андрей замотал головой.
– Вчера к нам столько народу подходило, что я вообще никого не запомнил, – засмеялся он.
– А еще у тети Нюси два сына. Но они давно женились и живут далеко, где-то в средней полосе. Я, если честно, даже не помню, где точно. А с Галей мы в детстве играли, когда я у бабушки Зины на школьных каникулах была. Она меня опекала, – Юля улыбнулась воспоминаниям, – они иногда приезжают к моим родителям. И тетя Нюся, и ее дочь с мужем.
Когда пришли в шатер, народ уже веселился. Громко играла зажигательная музыка. На столах, как по щучьему велению, опять стояли салатницы и блюда с угощениями. В углу две женщины разливали в пиалы горячий бульон из большой эмалированной кастрюли. Вчерашние невеста с женихом были одеты по-простому: джинсы и яркие модные футболки. Они ничем не выделялись из толпы гостей. С Юлей и Андреем все здоровались, как со старыми знакомыми, дружески похлопывая по плечу.
– А дяди Вани нет, – садясь на свое место и оглядываясь по сторонам, тихо сказала Юля.
– Не очухался поди, – махнула рукой тетя Нюся, подкладывая себе в тарелку закуску.
– А где он живет? – не унималась журналистка.
– Пока у Галины моей, – тут же отозвалась старушка, – они же с Геннадием новый дом построили, а старый пустовал. Вот Иван там пока и поселился. Ты же, кажись, ходила к ней как-то, помнишь? Недалеко от сельмага.
– Помню, это было лет десять назад, – ответила Юля и, повернувшись к Андрею, предложила, – давай сходим и проведаем его!
– Да придет он сам, куда денется, – к ним подошла пышнотелая женщина «ягодного возраста» в пестром платье и, что-то жуя, бесцеремонно вступила в разговор.
– Вот и Ирина, красавица моя, – тетя Нюся протянула руки для объятий, но «красавица» лишь холодно чмокнула её в щеку.
– Как вам свадьба? – спросила она у всех, разглядывая Андрея.
– Ты, племяша, молодец! – похвалила её Анна Васильевна. – Дочку выдала по всем законам! Вон, какое пиршество, – она раскинула руки над столом, – чего только нет!
Пока родственницы разговаривали, Юля взяла свою сумочку и незаметно кивнула Андрею:
– Вдруг дядя Ваня заболел?
– Как мой зять говорит: «Птичья болезнь у него! ПЕрепел», – поправляя бусы на груди, засмеялась Ирина, – нечего пить было вчера, как будто последний раз в жизни.
А тетя Нюся безнадежно махнула рукой:
– Эх, мужики…
– Чтобы ты не волновалась, давай прогуляемся к нему, – Осипов наклонился к Юлиному уху.
Пройдя от шатра несколько метров, они увидели странного мужичка. Он неспешно бежал босиком в довольно изношенной одежде и большой широкополой соломенной шляпе. В руках он крутил обычный руль от машины и издавал странные звуки, как маленький ребенок в песочнице, изображая шум заводящегося автомобиля:
– Джи, джи, трых-тых-тых!
– Ой, – Юля по инерции прижалась к Андрею, – это же Павлуша! Помнишь, мама вчера рассказывала?
Осипов кивнул, посматривая на незнакомца:
– Конечно!
Тем временем юродивый, приблизившись к ним, «просигналил»:
– Пи-пиб!
А потом, лихо «проезжая» мимо городской парочки, будто никого не замечая, весело крикнул:
– Сбил-сколотил: вот колесо. Сел да поехал, ах хорошо!
Журналистка посмотрела ему вслед и задумчиво проговорила:
– Как его жалко…
Двор Галины нашли быстро. Он был достаточно запущен, чувствовалось, что хозяева давно уехали отсюда, лишь протоптанная тропинка к деревянному дому обозначала человеческое присутствие. Юля деликатно постучала в дверь, но никто не ответил.
– Дядя Ваня! – крикнула она, открывая её.
В доме было прохладно и темно. Андрей вслепую нащупал на стене выключатель и нажал на клавишу.