Переезд – это почти как День Победы.
Радость со слезами на глазах.
(фраза из интернета)
Все дети Сиверцевых были в состоянии радостного возбуждения. Еще бы! Они сидели в самолете и направлялись на постоянное место жительства в Америку, навстречу новым впечатлениям и приключениям.
Всего лишь меньше года назад родители решили подать документы, чтобы получить разрешение на выезд. Обычно люди ждут принятия решения от американского правительства минимум три года, а им дали «добро» через полгода. Кроме того, по какой-то причине на сам выезд из страны им дали не обычный год, как всем, а только полгода. Поэтому пришлось собираться в ускоренном темпе. Если бы не помощь дяди, семья не успела бы оформить все необходимые документы.
– Такое впечатление, что нас Господь, как из арбалета стрелой выпустил. Непонятно, для чего такая спешка, если мы много лет не хотели выезжать? Но Ему виднее, – поражался Константин, отец семейства.
Константин и Любовь действительно много лет «упирались» и не хотели оставлять свою любимую церковь, в которой Костя был пастором, Люба также очень много трудилась, а дети составляли костяк молодежи. Жизнь семьи была наполнена событиям каждый день. Кроме обычной учебы и труда, молодежь нередко собиралась вечерами, репетируя сценки, стихи и песни для воскресных богослужений и нередко эти репетиции были не в церкви, а в доме пастора.
Дом Сиверцевых часто видел гостей различных возрастов, но перед праздниками он гудел как потревоженный улей. Однажды ночью перед Рождеством, молодежь ходила по городку петь рождественские песни под окнами верующих, а потом вернулись к Сиверцевым, чтобы дождаться, когда начнет ходить транспорт. Люба, в предутренней тьме попыталась пройти в туалет не включая свет, и вдруг испугалась. Женщина щелкнула выключателем, взглянув при свете лампы на пол, и поняла, что не напрасно побоялась идти по коридору в темноте.
– Мам! – приподнялась с ковра лохматая голова среднего сына, – ты чего?
– Мне показалось, что весь пол в коридоре дышит! – покачала головой женщина, – и, как видно, я не ошиблась. – Она кивнула в сторону другого конца коридора.
– Да, мы с ребятами не нашли свободных мест, – согласился Борис, проследив за взглядом матери, – вот и решили поспать на полу не раздеваясь.
– Между вами без света не пройти, – объяснила Люба причину того, что вынуждена была потревожить сон ребят, расположившихся на ковре коридора в пальто и шубах. – Надеюсь хоть в туалете никто не спит?
– Нет, я попросил, чтобы не занимали вакантное место на крышке унитаза, – сонно хихикнул мальчик. – Гене и Сане уже нужно вставать, а то они на экзамен опоздают, – Борис взглянул на настенные часы.
– А они разве на Рождественском служении не будут? – поинтересовалась Люба.
– Сказали, что попытаются сдать экзамен первыми, чтобы успеть. Они же у нас волхвы, – объяснил мальчик. – Мам, разбуди их, пожалуйста!
– А где они спят? – уточнила Люба.
– В гостиной на ковре. Мы с Петей уступили элитное место гостям, – усмехнулся Боря, – там ковер теплее, – Борис повернулся на другой бок и закрыл глаза.
– А других мест нет? – не могла поверить мать.
– Нет. Мам, мы хорошо искали, – убежденно, ответил сын, засыпая.
Подобные ситуации не были редкостью в этом доме. Отличалось лишь количество людей, посетивших дом за один вечер. Поэтому скучать не приходилось никому.
Молодые люди общались и готовились к собраниям, Костя нередко приглашал домой тех, кто нуждался в душепопечительских беседах. А гостеприимства и большого сердца Любы хватало на то, чтобы всех людей принимать в своем доме, кормить, поить горячим чаем, согревая тела и души всех, кто попадал под эту крышу.
Летом было проще, ведь можно было общаться во дворе под навесом, где стоял стол со скамейками. Туда, под навес всегда выставляли запасную газовую плиту с чайником и дополнительным комплектом чайной посуды. Беседа за чашкой чая была непременным атрибутом этого дома.
На летних каникулах уже много лет от общины проводили детский лагерь отдыха в горах. И тогда ущелье, где располагался бывший пионерский лагерь, арендованный общиной, оглашался неутихающими голосами детей и взрослых, слушал пение христианских песен и веселый смех. На память всегда оставались фотографии, добрые впечатления, слова из Библии и христианских песен, которые дети выучили за время отдыха.
Подобный образ жизни приносил свои плоды и церковь, которая насчитывала около пяти пожилых сестер в тот момент, когда Сиверцевых пригласили в опустевший дом молитвы, через несколько лет их труда, насчитывала больше сорока человек взрослых и почти столько же детей и подростков.
Братья, выехавшие из страны, когда открыли границы СССР, сильно переживали за оставленную церковь. Скоро они увидели, что не ошиблись в том, кого пригласили на место пастора.
И даже теперь, после двадцати лет труда в небольшом городке, когда семья поняла, что они должны уехать, Костя с Любой проявили максимум заботы о своей любимой общине. Они не только оставили себе замену, но даже свой отъезд назначили только после того, как провели Рождественские праздники, ежегодные евангелизационные служения с раздачей подарков к Рождеству, по всему городу, в детских домах, в домах престарелых и в больницах. Они постарались закончить весь труд, который могли сделать на данный момент.
Костя с Любой знали, что для того, чтобы община привыкла жить без их семьи, потребуется какое-то время, поэтому постарались, чтобы их отъезд был после праздников, в которые многие люди уже ожидали посещения своих семей верующими.
Сиверцевы не уехали бы, если бы не обстоятельства.
Год назад пожилая мать Константина, которая вынуждена была иммигрировать в Америку, со слезами заявила сыну по телефону:
– Почему я должна нянчить чужих внуков, а своих видеть только по скайпу? Когда я покаялась, твой отец бросил меня. Получается и ты меня тоже бросил.
– Мам, ну что ты говоришь! Не я же уезжал, а ты.
– Но ты же знаешь, что с моим здоровьем выбор был не велик, жить здесь, или умереть на родине, – вздохнула пожилая женщина.
– Да, я понимаю, – вздохнул Костя и задумался.
Получалось, что он очень много заботится о пожилых людях в своей общине, но мать не получает достаточно внимания сына. Они поговорили с женой и решили заполнить анкету.
– В конце концов, люди ждут ответа на заявление от трех до десяти лет. У нас будет время еще потрудиться в церкви, – сказала Люба. – Да и мальчикам скоро в армию, у Пети через три года призыв, я бы не хотела, чтобы они здесь службу проходили с нашей «дедовщиной».
Сиверцевы заполнили анкету, отправили в миграционную службу и продолжили трудиться в церкви. Но кто бы мог подумать, что вся семья будет сидеть в самолете через год после заполнения бумаг? И все же это случилось. Сейчас, дети, поплакав в аэропорту при прощании с друзьями, обещав не забывать, обязательно писать и звонить всем, возбужденно ожидали взлета. Никто из них еще не летал на самолете, поэтому приключения начинались уже здесь.
Вместе с Сиверцевыми летела мать Любы. Пожилая женщина волновалась, хватит ли здоровья выдержать перелет в двадцать семь часов, но во всем остальном она казалась источником покоя и упования на Провидение. Когда самолет взлетел, эмоции чуть улеглись, Надежда Сергеевна попросила детей подойти к ее месту. Для детей слово бабушки всегда было очень важным. Обычно она говорила спокойно, доброжелательно и не много, и дети были уверены, что бабушка никогда не будет говорить лишнего. Она не часто просила общего внимания и очень заинтриговала всех, даже самую маленькую Веронику, которая еще не закончила первый класс.
– Дети, скажите, вас кто-нибудь заставлял уезжать? – спросила бабушка.
– Нет, – дружно ответили ребята.
– Вам хотелось увидеть новую жизнь в Америке? – продолжала пожилая женщина.
– Ну да, – за всех ответила старшая дочь семейства, Елизавета.
– Пообещайте мне, что как бы ни было трудно привыкать ко всему новому, вы не позволите ностальгии разрушать вашу жизнь, – Надежда Сергеевна строго посмотрела в семь пар глаз, направленных на неё. – Если вы согласились строить новую жизнь, тогда обещайте мне смотреть только вперед!
– Но мы же по друзьям будем скучать – напомнила вторая дочь, Оксана.
– Скучать по друзьям, это нормально. И общаться с ними по любой из доступных форм связи тоже можно. Я говорю только о том, чтобы вы не произносили таких фраз, как «у нас дома было лучше», или «раньше все было проще». Если хотите построить счастливую жизнь, то вы должны смотреть вперед. Если что-то не нравится, меняйте то, что не устраивает, но не возвращайтесь назад и не будьте похожими на израильтян, вышедших из Египта, которые стонали потом: «В Египте было мясо, лук и чеснок…». Если согласились уехать, значит, не смотрите назад. Обещаете? – женщина опять посмотрела в каждые глаза по-отдельности.
– Обещаем, – закивали дети, доверяя мудрой бабушке, чьи советы так часто выручали их из больших и маленьких проблем.
Вся семья была рада, что бабушка решилась ехать с ними, хотя и без особого энтузиазма. Надежда Сергеевна знала, что некоторые из ее детей тоже хотели бы выехать из страны, а это будет возможно, если только мать получит вид на жительство в Америке. Женщина давно привыкла жить для ближних, а не для себя, и для нее такая жизнь всегда была нормой. Да и к Сиверцевым она привыкла, прожив с ними не один год.
Перелет был не простым, но, наконец, самолет приземлился в южном штате и семью встретил в аэропорту брат Любы, который закончил американский колледж. Он был хорошо знаком с местными обычаями и владел языком, который Сиверцевы еще не начинали учить. Практичный и заботливый Слава подготовил для большой семьи все необходимое на первое время. Он арендовал дом, нашел общину, члены которой помогли, кто чем мог. Поэтому, не затратив денег, которых не было у студента, парень сумел обеспечить Сиверцевых предметами первой необходимости и даже частично обставил новое жилье семьи.
Когда машина, на которой ехала семья, подъезжала к городку, дети и взрослые, не отрываясь, смотрели в окна. Все здесь было непривычным. Гор, к которым они так привыкли, не было видно даже на горизонте. Зато дорога несколько раз проходила по берегу океана. И он поразил воображение всех. Берег был покрыт белым песком, словно снегом.
Вдоль дороги, вместо привычных карагачей, осин и берез, росли высокие пальмы. Кое-где в стороне от трассы, во дворах домов росли высокие деревья, покрытые бело-розовыми цветами.
– А что это за деревья такие красивые? – поинтересовалась Люба у брата.
– Это тюльпанное дерево, – ответил Слава, сидевший за рулем – Я знаю, что у нас дома еще зима, снега почти по колено. А здесь самый разгар весны. Сейчас очень тепло, но скоро начнется жара и без кондиционера невозможно будет выжить.
– Мам, глянь! – затараторила младшая Вероника, – как будто зима, а люди купаются! Как красиво!
– Да, здесь песок белый, – улыбнулся Слава.
– Дядь Слав, а мы купаться будем? – не утихала девочка.
– Конечно, будем. Как только немного обоснуетесь и поспите, поедем на залив. Оно недалеко от вашего дома.
– Ого! А я бы и пешком побежал! – вступил в беседу средний Борис – я океан в жизни еще не видел!
– Не спеши, все постепенно, – успокоил мальчика Слава. – Еще надоест купаться.
– Неа, мне не надоест! – уверенно ответил Борис, – я плавать люблю больше всего на свете!
Младшие дети хором поддержали брата. Они были уверены, что дядя Слава просто не понимает, ведь невозможно накупаться так, чтобы больше не хотелось. Они всегда уходили с речки только тогда, когда папа звал и торопил. Ведь они выезжали на речку на машине ненадолго и папа всегда спешил, потому что вечерами к нему почти каждый день кто-нибудь приходил поговорить или помолиться вместе. За двадцать лет служения в церкви пастором, у отца никогда не было полноценного отпуска. Семья иногда уезжала «в отпуск» на большое озеро, которое было за двести километров от их дома, но все знали, что к воскресению семья обязательно должна была вернуться, ведь собрание проводить будет некому.
Когда-то Косте рассказали историю о человеке, который пришел в воскресение в собрание в чужом городе. Он увидел на дверях табличку: «Служения не будет. Пастор в отпуске». Этот человек написал четверостишье, где показал, как опасно воспринимать служение в церкви как работу, и оно заканчивалась словами: «…Сатана уехал в отпуск и закрыл на время ад».
Константин очень серьезно относился к душам людей и много лет, пока не смог найти себе помощника в служении, он никогда не покидал общину. Что бы ни происходило в жизни семьи, в воскресение они всегда были на месте. Дети выросли в полной уверенности, что любой отпуск может быть не дольше, чем с воскресения вечером до вечера субботы. Поехать к морю у семьи никогда не было денег и поэтому обычно все довольствовались ближайшей речкой. И сейчас близость океана очень радовала всех. Дети мечтали поскорее найти время, чтобы искупаться в нем.
Городок, куда приехала семья был небольшим, тихим, но современным. Чистые домики частного сектора соседствовали с невысокими многоэтажными домами, вдоль дороги тянулись аккуратные тротуары. Рядом со многими домами раскинулись клумбы с цветами. Городок цвел и благоухал. Рядом располагалось несколько военных частей, поэтому многие из жителей города были военными или отставными военными.
Люди в общине, которая согласилась принять семью и помогать им в первое время, были очень добры и, узнав, что семья большая, сами стали приходить и спрашивать, чего еще им не хватает. Слава просил пока не спешить приносить что-либо, просто дождаться, пока Сиверцевы приедут, но практичные пожилые люди, кое-что продумали заранее, понимая, что дети и взрослые будут нуждаться во многих вещах сразу, лишь переступив порог.
Некоторые верующие принесли заранее даже одежду, узнав приблизительные размеры родителей и детей. Постельного белья оказалось столько, что позже Люба раздавала лишнее нуждающимся.
Войдя в их временное жилище, Люба поверить не могла:
– Не может быть! Слав, скажи честно, посуду ты купил? – недоверчиво посмотрела Люба на красивый сервиз, – мы никогда не могли бы себе такой позволить. Не может быть, чтобы кто-то подарил его!
– Сестренка, пойми, хоть вы ничего специального не просили, но вас распределили в город, где довольно много живет пожилых и состоятельных людей. Бог Сам так решил, без нашего ведома. И та женщина, которая принесла этот сервиз, сказала, что в нем не хватает подноса для рыбы и еще какой-то детали, я уже не помню. А она не ставит на стол «не комплект» – улыбнулся Слава.
– Ого! Но ведь он на двенадцать персон и все остальное выглядит совершенно новым! – все еще не могла успокоиться Люба.
– Если честно, я сам удивился, когда коробку стал распаковывать. Я встретил здесь уже много семей, но ни у кого такого не было. Думаю, что Господь видел, как много вы трудились, особенно заботясь о пожилых людях. Похоже, что теперь пожилые люди заботятся о вас, – развел руками парень и взял сестру за локоток, увлекая в небольшую комнатку, соединенную с кухней, – ты сюда глянь, – добавил он.
В просторной кладовой стоял вместительный холодильник, рядом на полках расположилось большое количество каких-то баночек, консервов и пакетов с лапшой, рисом и другими крупами.
– Это все вам привезли бесплатно, – сообщил он. Затем открыл морозильник, бОльшая половина которого была заполнена мясом, замороженной курицей и какими-то полуфабрикатами. Затем показал холодильник, где было все, от молока, до фруктов.
– И это тоже?! – глаза сестры стали в два раза больше обычного.
– Да. У многих членов церкви, куда я обратился, и кто подписал бумаги о том, что соглашаются вас принять и помочь в первое время, свой бизнес. Поэтому они привезли каждый что-то свое. Хозяин мясной лавки привез мясо, владелец магазина многие другие продукты.
– Я не устаю удивляться милости Господней! – прослезилась подошедшая к детям Надежда Сергеевна.
– Завтра воскресение. Нужно пойти на собрание и поблагодарить всех! – растроганно произнес Костя. – Конечно, мы ни слова не понимаем по-английски, но я надеюсь, что ты переведешь, – попросил он шурина.
– Конечно, переведу, – с готовностью ответил Слава, – но тебе придется подготовить целый доклад о том, как вы жили и что делали. Многие из людей в церкви частично знают о вашем труде на родине и хотели бы узнать подробнее.
– Слушай, брат, я не готов рассказывать о том, что мы делали, но я с удовольствием расскажу, сколько милости Бог являл за время нашего труда, – ответил Костя.
– Согласен, братишка, – обрадовался Слава, – это и мне будет приятнее переводить.
Несмотря на усталость и разницу во времени, вся семья назавтра появилась на служении. Родители и дети хотели увидеть тех людей, кто сделал им столько добра, еще ни разу не увидев никого из них. Служение полностью проходило на английском языке, и почти все дети «клевали носом», едва сдерживаясь, чтобы не заснуть. Никто из них не понимал ни слова, а в это время на их родине была глубокая ночь и организм путешественников еще не перестроился.
Но в конце собрания супругов пригласили выйти к кафедре и рассказать о себе. Люба с Костей, смущаясь, поднялись на сцену, в сопровождении Славы. Молодой парень говорил по-английски почти без акцента. В свое время он не только упорно учил язык, но и тщательно работал над произношением. Судя по легкому акценту, люди думали, что он приехал из Канады или из одного из северных штатов.
Костя от души поблагодарил всех, кто сделал так много доброго для его семьи, затем коротко рассказал о том, чем они занимались на родине. Он поделился тем, сколько милости и даже явных чудес являл Бог в их жизни. Он боялся утомить слушателей, поэтому старался быть лаконичным. После того, как мужчина закончил речь, люди стали задавать вопросы. По залу, словно теплая волна прошла, еще в начале речи Константина. И когда люди стали спрашивать, одна из женщин сказала:
– А знаете ли вы, что ваша семья явилась для нашей церкви ответом на молитву?
– Простите, я не понял? – удивился Слава, подумав, что несмотря на все изучение языка, все же что-то не так понял.
– Вы правильно поняли, – улыбнулась женщина. – Дело в том, что последние полгода мы ищем служение для нашей общины. Мы думали о миссионерах, но некоторые из общины против того, чтобы помогать миссионерам за пределами страны. Здесь, в городе мы тоже не один проект думали начать, но всякий раз были какие-то препятствия. Но когда мы услышали, что к нам приезжает большая семья, ни у кого не возникло возражений, чтобы начать помогать вам. Возможно вы еще не полностью представляете количество проблем, с которыми столкнетесь.
– Не знаю, – растерялся Константин, – мы всегда сами делали что-то для людей и не привыкли, чтобы нам помогали. Но я понимаю, что нужда в помощи у нас будет. Мы очень-очень благодарны вам всем за такую удивительную встречу! – он посмотрел на жену и невольно протянул руку, чтобы заручиться ее поддержкой. Люба протянула ладонь, и муж нежно сжал ее пальцы.
От людей из церкви не ускользнул этот жест нежности и солидарности. Для супругов этот жест был привычным и люди сразу заметили гармонию в их отношениях. Супруги не пытались понравиться и понятия не имели будет ли это замечено, но на лицах многих появились улыбки. В незнакомой обстановке, когда все смущало, сразу стала очевидна невидимая прочная связь мужа и жены.
Дети сидели в зале и напряженно смотрели на родителей и дядю, ведь это были единственные родные люди в незнакомом месте, где все иначе, даже единицы измерения веса и расстояния. Всем казалось, что семья попала на какую-то иную планету. Ведь у них не осталось почти ничего из привычных и знакомых вещей.
Слава заранее предупредил, чтобы семья брала с собой только необходимый минимум, остальное он, с помощью добрых верующих людей, постарался приготовить на месте. Слава знал, что его сестра с семьей, на родине всегда жили очень скромно. Да и невозможно было прокормить на одну небольшую зарплату не только своих семерых детей, но и всех их друзей, которые давно приходили в дом почти как в родной.
К счастью для Кости, он не только давал легко, но и принимал также просто. Многие люди, приходя в их дом, нередко что-то приносили с собой, и поэтому пища всегда была на столе. Нередко верующие приходили в дом Сиверцевых со своими пирогами. Люба всегда готовила десятилитровую кастрюлю супа или казан плова такого же объема, а приходящие в дом гости приносили салаты или пироги, и вся пища съедалась дружно за общением, песнями, беседами о Боге. Многие удивлялись тому, что верующие шли не в дом молитвы, стоящий на соседней улице, а в семью. Но попадая на подобные общения, они соглашались, что столько тепла и радости не смогли бы получить в общественном здании.
Даже все соседи знали, как открывается калитка, и не раз появлялись в доме лишь после короткого стука в дверь.
Прокормить всех гостей у Сиверцевых получалось, но одежда у детей и родителей была скромной, на это едва хватало денег. Нередко приходилось носить вещи «из гуманитарки», то есть из подержанных вещей, которые присылали в помощь церквям бывшего Советского Союза из-за рубежа. Сиверцевы не стеснялись носить подержанную одежду. Люба тщательно отстирывала, приводила вещи в порядок и многие из соседей считали семью зажиточной, глядя на одежду семьи. Но Слава хорошо знал, что перевозить все это «за океан» не стоит, ведь то же самое, и скорее даже лучше, он сможет найти и на месте.
И парень оказался прав. На следующий же день у порога стали появляться люди. Многие «забегали на минутку», лишь поздоровавшись или даже молча, оставляли пакеты и сумки с одеждой, обувью и предметами первой необходимости, у двери. Поэтому даже то, что было в квартире в начале, постоянно пополнялось.
Слава остался у родственников на первое время. Он знал, как трудно оформить все документы правильно, особенно без знания английского. Он возил родных для оформления пособий, страховки и во многие другие организации.
Конечно, по просьбе детей и взрослых, нередко вечерами все вместе выезжали на океан. Слава и сам был рад окунуться в воду после сложного дня, снять стресс. Рядом с тем местом, где жил парень, моря не было, и он тоже старался «накупаться впрок». Ближайший от дома пляж оглашался веселым смехом детей почти каждый вечер. Приятно было заканчивать на пляже трудные дни, наполненные заботой и суетой. Конечно, все понимали, что долго так продолжаться не может, ведь дома работа лишь накапливалась. Невозможно все успеть за короткие двадцать четыре часа. Да и адаптация еще не прошла, и все сильно уставали.
Через несколько дней в дом пришла женщина.
– Я – преподаватель английского. Вы должны были посещать курсы языка при колледже, но у вас еще нет машины, а семья большая. Мне разрешили проводить занятия у вас на дому. Ваша семья – достаточно большая группа, – сообщила она, – я живу недалеко от вас.
– О, слава Богу! – обрадовался Слава, – а я переживал, что они будут делать, когда я уеду домой!
– Да, только Ему слава, – улыбнулась женщина, – потому что я еще ни для кого не видела таких льгот. Всегда студенты ездят на занятия, а не наоборот. И когда я захотела предложить директору свой вариант, то приготовилась к резкому отказу. А он сразу и спокойно подписал.
В середине недели в общине собирались люди для изучения Библии. Слава посоветовал сестре и зятю сразу начать ходить в группу.
– Сейчас я вам буду переводить, а потом, надеюсь, эта группа поможет вам быстрее освоиться и выучить язык Библии. Вам же важно понимать Писание, и обсуждать библейские тексты, – сказал он.
– Конечно! – согласился Костя.
– Пап, а можно нам с вами ходить, – попросили старшие дети.
– Конечно! – с готовностью ответил отец, – и кстати, теперь у нас не будет много гостей вечерами, давайте читать Библию по одной главе каждый вечер.
– Слушай, друг, ты хорошо придумал! – обрадовался Слава, – знаешь, из-за того, что люди едут в Америку ради «красивой жизни» и из-за того, что здесь реально хорошо заработать, многие «нахватывают» очень много работы и теряют детей, потому что не уделяют времени на общение с ними. Проблема многих эмигрантов, что их дети уходят от Бога, впадают в пьянство, начинают принимать наркотики и тому подобное. Думаю, что это поможет вашей семье сохраниться, если вы не прекратите вечерние чтения.
– Надеюсь, что Господь даст нам постоянства и сохранит это решение, – ответил Костя.
На новом месте семья начинала новые традиции и для родителей было особенно важно, чтобы все начинания вели их и детей к более близким отношениям с Богом, к познанию Его.