– Уже двенадцать часов, – с разочарованием в голосе проговорила Чулочки.
Шутка – в таковом своем качестве – никакого удовольствия не принесла. Будильники, со своей стороны, свою роль выполнили. Они проголосили свою партию с непревзойденным пылом и напором, побудившим Ронни Деврё выскочить из постели, предполагая сквозь остатки сна, что наступил судный день. Если розыгрыш произвел подобный эффект в соседней спальне, то каково же было спящему в той комнате, где находились будильники? Так что Ронни выбежал в коридор и приложил ухо к дверной щели.
Он рассчитывал услышать поток сквернословия – рассчитывал не без оснований и ожидал услышать его с чувством глубокого удовлетворения. Но не услышал ничего вообще. То есть не услышал того, что ожидал услышать. Часы тикали, как им положено, – тикали громко, в наглой и несносной манере. Тут заголосил и еще один будильник, на грубой, оглушительной ноте, способной рассердить даже глухого.
Сомневаться не приходилось; часы правильно исполнили свою партию. Они исполнили все, в чем ручался за них мистер Мургатройд, – однако же встретили достойного соперника в лице Джеральда Уэйда.
Заговорщики явно приуныли.
– Этот парень точно не человек, – пробурчал Джимми Тесайгер.
– Наверное, он решил, что где-то далеко звонит телефон, перевернулся на другой бок и снова уснул, – предположила Хелен (а может быть, Нэнси).
– На мой взгляд, это просто-напросто удивительно, – серьезным тоном проворил Руперт Бейтмен. – По-моему, ему следует обратиться к врачу.
– Возможно, у него что-нибудь там с барабанными перепонками, – с надеждой предположил Билл.
– Ну если вы спросите меня, – проговорила Чулочки, – скажу: он просто дурачит нас. Конечно же, он проснулся. Но решил не спускаться вниз, изображая, что ничего не слышал.
Все посмотрели на нее с уважением и восхищением.
– А это идея, – согласился Билл.
– Он предпочитает тонкие методы, так-то, – заявила Чулочки. – Вот увидите, он постарается еще позже выйти к завтраку – чтобы посрамить нас.
Поскольку часы указывали начало первого, общее мнение сочло, что Чулочки предложила правильную теорию. Усомнился только Ронни Деврё.
– Вы забываете, что я находился возле двери его спальни, когда отключился самый первый будильник. Что бы там старина Джерри ни решил потом, первый звонок не мог не огорошить его. Он должен был что-то воскликнуть. Куда ты поставил первый будильник, Понго?
– На небольшой столик возле его уха, – заявил мистер Бейтмен.
– Весьма предусмотрительный поступок с твоей стороны, – проговорил Ронни. – А теперь скажи мне, – он повернулся к Биллу, – вот если бы огромный звонок заголосил возле твоего уха в половине шестого утра, что бы ты сказал по этому поводу?
– Бог мой, – начал Билл. – Я бы сказал…
И вынужденно умолк.
– Конечно, сказал бы, – продолжил Ронни. – И я бы тоже сказал. И всякий, кто оказался бы в такой ситуации. Вылезла бы естественная мужская природа. Но он промолчал. Так что Понго, скорее всего – и как обычно, – прав в том, что у Джерри какие-то непонятные неполадки с ушами.
– А ведь уже двадцать минут первого, – печально сказала одна из двух других девушек.
– Вот что, – неторопливо проговорил Джимми, – это уже переходит все допустимые пределы, правда? То есть шутки шутками, но эта зашла уже слишком далеко. Не стоит так напрягать хозяев дома.
Билл уставился на него.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну, – проговорил Джимми. – Так или иначе, это не похоже на старину Джерри.
Ему было трудно облечь в слова то, что он намеревался сказать. Он не хотел сказать слишком много, и все же… Внезапно встревожившийся Ронни внимательно посмотрел на него.
В этот самый момент в комнату вошел Тредвелл и неуверенно осмотрелся по сторонам.
– Я думал, что мистер Бейтмен находится здесь, – извиняющимся тоном объяснил он свое появление.
– Буквально только что вышел в сад через эту дверь, – ответил Ронни. – Могу ли я что-то сделать?
Взгляд Тредвелла лег на него, потом переместился к Джимми Тесайгеру. А потом вернулся назад. И, словно повинуясь невысказанному указанию, оба молодых человека вышли вместе с ним из комнаты. Тредвелл аккуратно закрыл за собой двери столовой.
– Ну, – проговорил Ронни. – Что случилось?
– Мистер Уэйд так и не сошел до сих пор вниз, сэр, и я позволил себе послать Уильямса в его комнату.
– Ну и?..
– Уильямс сбежал вниз в великом волнении, сэр. – Тредвелл сделал паузу, приготовляя обоих собеседников к своему известию. – Увы, сэр, боюсь, что бедный молодой джентльмен скончался во сне.
Джимми и Ронни уставились на него круглыми глазами.
– Ерунда! – воскликнул наконец Ронни. – Это… это невозможно. Джерри… – Лицо его вдруг напряглось. – Я… Я сбегаю наверх и посмотрю. Этот дурак Уильямс, должно быть, ошибся.
Тредвелл остановил его движением руки. С какой-то странной, неестественной отстраненностью Джимми понял, что дворецкий полностью владеет ситуацией.
– Нет, сэр, Уильямс не ошибся. Я уже послал за доктором Картрайтом и тем временем взял на себя смелость запереть дверь, прежде чем известить сэра Освальда о случившемся. Теперь мне необходимо найти мистера Бейтмена.
Тредвелл поспешил прочь. Потрясенный Ронни застыл на месте.
– Джерри, – негромко пробормотал он.
Джимми взял своего приятеля за руку, вывел его через боковую дверь на уединенную часть террасы и заставил сесть.
– Успокойся, дружище, – заботливым тоном проговорил он. – Через минуту-другую ты придешь в себя.
И посмотрел на приятеля с большим любопытством. Он и представления не имел о том, что Ронни является таким другом Джеральда Уэйда.
– Бедняга Джерри, – проговорил он задумчиво. – Если уж кто-то когда-нибудь казался здоровым, так это он.
Ронни кивнул.
– И вся наша выходка с часами сразу оказалась такой нелепой, – продолжил Джимми. – Странно, однако, почему фарс так часто переходит в трагедию?
Слова эти он произнес как бы наугад, чтобы дать Ронни время прийти в себя. Тот беспокойно шевельнулся.
– Скорее бы пришел доктор. Я хочу знать…
– Что знать?
– Отчего… отчего он умер.
Джимми поджал губы и наугад предположил:
– От сердца?
Ронни коротко и пренебрежительно хохотнул.
– Послушай, Ронни, – проговорил Джимми.
– Что?
Тот не без труда заставил себя продолжить:
– Ты хочешь сказать… ты думаешь… то есть тебе взбрело в голову, что… ну, словом, что кто-то ударил его по голове или что-нибудь вроде того? После того как Тредвелл запер дверь и все такое?
С точки зрения Джимми, слова его заслуживали ответа, однако Ронни продолжал смотреть прямо перед собой. Покачав головой, Джимми погрузился в молчание. Делать, на его взгляд, было нечего, оставалось только ждать. И он стал ждать.
Ожидание их нарушил Тредвелл.
– Доктор хочет видеть обоих джентльменов в библиотеке, если вам это угодно, сэр.
Ронни вскочил на ноги. Джимми последовал за ним.
Доктор Картрайт оказался худощавым и энергичным молодым человеком, наделенным выразительным и умным лицом. Он приветствовал их коротким кивком. Понго, более серьезный и очкастый, чем обыкновенно, представил их друг другу.
– Насколько я понимаю, вы были большим другом мистера Уэйда, – обратился к Ронни доктор.
– Его самым близким другом.
– Гмм… Что ж, дело кажется мне вполне очевидным. Как это ни печально. Он казался таким здоровым молодым парнем… Вы не знаете, курил ли он какое-то зелье для того, чтобы уснуть?
– Чтобы уснуть? – Ронни недоуменно посмотрел на врача. – Он всегда спал как убитый.
– При вас он никогда не жаловался на бессонницу?
– Никогда.
– Что ж, тогда ситуация кажется мне очень простой. Однако очевидность не отменяет дознания.
– А как он умер?
– Особых сомнений нет… я бы сказал, от передозировки хлоралгидрата. Снотворное найдено у его постели. А также бокал и бутылка. Как это ни прискорбно.
Вопрос, который уже трепетал на устах приятеля, никак не решавшегося произнести его, задал Джимми:
– А… злого умысла быть не может?
Доктор внимательно посмотрел на него.
– Почему вы спрашиваете меня об этом? У вас есть какие-то основания для подозрений?
Джимми посмотрел на Ронни. Если тот что-нибудь знал, было самое время выложить свои подозрения. Однако, к его удивлению, Ронни лишь покачал головой.
– Абсолютно никаких, – четко и ясно проговорил он.
– А как насчет самоубийства… а?
– Исключено.
В голосе Ронни звучала полная уверенность, но доктора было не так-то просто убедить.
– Может быть, он переживал какие-то известные вам неприятности? Денежные? Или связанные с женщиной?
Ронни снова покачал головой.
– А как насчет родственников? Их следует известить.
– У него есть сестра – точнее, сводная сестра. Живет в приорстве Дин… милях в двадцати отсюда. Приезжая из города, он всегда останавливался у нее.
– Гмм, – молвил доктор. – Значит, ей следует сообщить.
– Я это сделаю, – сказал Ронни. – Занятие препаршивое, однако сделать это кому-то все равно придется. – Он посмотрел на Джимми. – Ты же знаешь ее, правда?
– Самую малость. Танцевал с ней раз или два.
– Тогда поедем на твоей машине. Не возражаешь, надеюсь? В одиночку я этого не перенесу.
– Хорошо, – заверил его Джимми. – Я и сам намеревался предложить тебе мое общество. Пойду-ка заведу свой старый автобус.
Он был рад вдруг нашедшемуся делу. Поведение Ронни озадачило его. Неужели он что-то знает или подозревает? И почему в таком случае он не открыл доктору своих подозрений, если они у него есть?
Наконец оба друга выехали на дорогу в автомобиле Джимми и покатили с бодрым презрением к таким пустякам, как ограничение скорости.
– Джимми, – по прошествии некоторого времени произнес Ронни, – по-моему, у меня теперь не осталось лучшего друга, чем ты.
– Ну, и что из этого следует? – проговорил Джимми; голос его прозвучал неприветливо.
– Я должен тебе кое-что сказать. Одну вещь, которую тебе следует знать.
– О Джерри Уэйде?
– Да, о Джерри Уэйде.
Джимми молча ждал продолжения.
– Итак? – вопросил он наконец.
– Я не уверен в том, что это следует делать, – проговорил Ронни.
– Почему же?
– Я связан чем-то вроде обещания.
– Ах, так!.. Ну в таком случае, пожалуй, лучше молчи.
Наступило молчание.
– И все же мне хотелось бы это сделать… Видишь ли, Джимми, твои мозги лучше моих.
– Такое вполне возможно, – нелюбезно откликнулся Джимми.
– Нет, не могу, – вдруг проговорил Ронни.
– Ну хорошо, – проговорил Джимми. – Делай как хочешь.
После долгого молчания Ронни спросил:
– А какая она?
– Кто?
– Эта девушка… сестра Джерри.
Джимми помолчал несколько минут, а потом ответил уже несколько изменившимся тоном:
– Нормальная девчонка. Скажу больше – она восхитительна.
– Я знаю, что Джерри был очень предан ей. Он часто заговаривал о ней.
– Она была очень предана Джерри. Удар… удар будет для нее тяжелым.
– Да, неприятная перспектива.
До приорства Дин они доехали молча. Служанка сообщила им, что мисс Лорен находится в саду. Но, быть может, они хотят поговорить с миссис Кокер.
Джимми проявил все свое красноречие, дабы доказать, что они не имеют намерения общаться с миссис Кокер.
– А кто эта миссис Кокер? – спросил Ронни, пока они огибали дом, направляясь к несколько запущенному саду.
– Какая-то старая перечница, которая живет с Лорен.
Они ступили на мощеную дорожку. В конце ее виднелась девушка с парой черных спаниелей. Невысокая, очень светловолосая, одетая в потертый твидовый костюм. Совсем не такая девушка, которую рассчитывал увидеть Ронни. Словом, не из тех девушек, что обыкновенно нравились Джимми.
Придерживая одну из собак за ошейник, Лорен направилась к ним по дорожке.
– Здравствуйте, – сказал она. – Не обращайте внимания на Элизабет. Она только что ощенилась и потому очень подозрительна.
Девушка держалась в высшей степени естественно, и когда распрямилась, посмотрев на обоих с улыбкой, щеки ее зарделись, словно дикий шиповник. Глаза ее светились синевой – как васильки. И вдруг они расширились – не с тревогой ли? Словно она уже обо всем догадалась.
Джимми поспешил заговорить:
– Это Ронни Деврё, мисс Уэйд. Вы, должно быть, помните, что Джерри часто говорил о нем.
– О да. – Лорен повернулась к Ронни с очаровательной, теплой и приветственной улыбкой на лице. – Вы оба гостите в Чимниз, разве не так? Тогда почему вы не привезли с собой Джерри?
– Мы…э… не смогли… – промямлил Ронни и вдруг умолк.
И снова Джимми увидел, как в ее глазах вспыхнул страх.
– Мисс Уэйд, – проговорил он. – Боюсь… то есть мы принесли вам недобрые вести.
Она немедленно встревожилась.
– Джерри?
– Да… Джерри. Он…
Девушка топнула ногой с внезапной страстью.
– Ну же! Говорите… говорите мне. – Она резко повернулась к Ронни. – Вы скажите мне это.
Джимми ощутил острый укол ревности и в этот момент понял то, в чем не решался признаться себе. Понял, почему Хелен, Нэнси и Чулочки оставались для него всего лишь «девицами». И ничем более.
Откуда-то издали до него донесся голос Ронни, отважно произносившего эти слова:
– Да, мисс Уэйд, я скажу вам. Джерри умер.
В мужестве ей нельзя было отказать. Охнув, она отступила назад, но уже через пару минут начала задавать резкие, испытующие вопросы.
– Как? И когда?
Ронни ответил ей со всей возможной в ситуации мягкостью.
– От передозировки снотворного? Джерри?
Голос девушки был полон недоверия. Джимми внимательно посмотрел на нее, едва ли не предупреждая. Он вдруг почувствовал, что в неведении своем Лорен может наговорить слишком много.
В свой черед он по возможности аккуратно объяснил ей необходимость дознания. Лорен поежилась. Она отклонила сделанное ей предложение отвезти ее в Чимниз и пояснила, что приедет попозже. У нее был собственный двухместный автомобиль.
– Я хочу… мне нужно сперва побыть в одиночестве, – с горечью проговорила она.
– Понимаю, – сказал Ронни.
– Это вполне естественно, – согласился Джимми.
Оба молодых человека посмотрели на Лорен, неловко ощущая собственную беспомощность.
– Благодарю вас обоих за то, что вы пришли ко мне.
Назад они ехали в безмолвии, ощущая некоторую напряженность, возникшую между ними.
– Боже мой! Какая девушка, – наконец проговорил Ронни.
Джимми не стал возражать.
– Джерри был моим другом, – заявил Ронни. – И теперь я должен позаботиться о ней.
– Ах да! Скорее всего. Конечно.
По возвращении в Чимниз Джимми был перехвачен рыдающей леди Кут.
– Ах, бедный мальчик, – то и дело повторяла она. – Ах, этот бедный мальчик…
Джимми пришлось произнести все уместные реплики и междометия, которые он смог придумать. Леди Кут самым пространным образом и со всеми возможными подробностями поведала ему обстоятельства кончины своих различных приятельниц. Джимми внимал ей с предельной почтительностью и наконец сумел высвободиться, ни капли не нагрубив.
Он непринужденно взбежал по лестнице и застал Ронни как раз выходящим из комнаты Джеральда Уэйда. Внезапное появление Джимми как будто бы смутило его.
– Заходил, чтобы посмотреть на него, – пояснил он. – Ты тоже хочешь зайти?
– Едва ли, – усомнился Джимми, как и всякий здоровый молодой человек, не любивший напоминаний о смерти.
– На мой взгляд, это следует сделать всем его друзьям.
– Вот как! В самом деле? – проговорил Джимми, отметив про себя чертовски странное поведение Ронни Деврё во всей этой истории.
– Да. В знак уважения.
Джимми со вздохом сдался.
– Ну ладно! Будь по-твоему, – проговорил он и, чуть стиснув зубы, вошел внутрь.
По покрывалу были рассыпаны белые цветы, в комнате прибрали и навели порядок. Джимми бросил нервный и короткий взгляд на спокойное белое лицо. Неужели оно и впрямь принадлежит этому розовому херувимчику, Джерри Уэйду? И эта неподвижная фигура… Он поежился.
Джонни повернулся, чтобы выйти из комнаты. Тут взгляд его упал на каминную доску, и он замер в изумлении. На ней аккуратным рядком выстроились все будильники.
Он резко шагнул к двери. Ронни дожидался его.
– Мир и покой и все такое. Не повезло парню, – пробормотал Джимми и добавил: – Кстати, Ронни, а кто выстроил эти часы в ряд?
– Откуда мне знать? Наверное, кто-то из слуг.
– Забавная, однако, вещь, – проговорил Джимми, – часов стало семь, а не восемь. Один будильник отсутствует. Ты заметил это?
Ронни что-то неразборчиво буркнул.
– Семь, а не восемь. – Джимми нахмурился. – Хотелось бы знать почему.