Тайна привратников - читать онлайн

1. Нарушительница правил

– Чумовой фильм! – довольным голосом заявил Лиам, когда мы вышли из кинотеатра «Одеон».

К вечеру воздух прогрелся, на Лейстер-сквер всё ещё кишел народ. Мы пробирались сквозь толпу. Лиам включил телефон, а я выуживала из коробки последние остатки попкорна. Мы только что посмотрели недавно вышедший детективный триллер «Полуночная доставка» и сгорали от нетерпения обсудить все дыры в сюжете.

– Я так и знала, что это мойщик окон! – сказала я. – Он слишком уж совал повсюду нос. А вот детектив – та-акой тормоз! – Я засмеялась. – Брианне бы тоже не помешало развеяться! Почему она сказала, что не может с нами пойти?

Если Лиам – мой друг номер один, то Брианна уверенно держится на втором месте. Мы проводим втроём уйму времени.

– Э-э-э… Кажется, у неё домашка.

Я фыркнула.

– Тогда понятно. Последний день каникул, а она только взялась за дело.

Мы с Лиамом всегда делаем домашнее задание в начале каникул, а вот Брианна предпочитает тянуть до последнего. Однажды я видела, как она пишет что-то в школьной тетради на ходу по дороге в школу.

Лиам так сосредоточенно разглядывал что-то в телефоне, что не ответил. Я подошла к урне и выкинула пустую коробку из-под попкорна. Рядом на рекламной доске висел плакат с огромным заголовком: «ФЕЙЕРВЕРКИ ЛОРД-МЭРА!» Я наскоро пробежала его глазами. Представление – «Более пятнадцати тысяч фейерверков» – состоится на берегу Темзы в воскресенье.

– Не рановато ли для фейерверков лорда-мэра? – спросила я подошедшего Лиама. – Ведь сейчас только сентябрь, а обычно их устраивают в ноябре – в ночь Гая Фокса?[1] – Я ещё немножко подумала. – И обычно – в субботу.

Игнорируя мой вопрос, Лиам развернул ко мне телефон и продемонстрировал экран.

– Ты только посмотри.

На экране были открыты последние новости:

Я несколько секунд таращилась на красные буквы, испытывая знакомое волнение. Прошло пять недель с тех пор, как я раскрыла дело о красной слизи, отравлявшей лондонские водохранилища, – и мне не терпелось снова оказаться в строю. Когда не надо разгадывать никаких тайн, жизнь слишком скучна, поэтому летними каникулами я наслаждалась меньше, чем обычно.

Отобрав у Лиама телефон, я открыла первую ссылку. Пока что информации там было кот наплакал:

Я почувствовала, как меня переполняет воодушевление.

– Ну, наконец-то настоящее дело! – Сунув телефон Лиаму, я встретилась с ним глазами. – Идём же! Надо срочно расследовать это дело!

Он внимательно посмотрел на меня.

– Агата, ты ведь не можешь радоваться тому, что кого-то убили…

Мои щёки так и вспыхнули. Надеюсь, он этого не заметил.

– Разумеется, нет!

Я разглядывала свои ногти – сейчас они выкрашены чёрным лаком, на них нарисованы серебряные звёзды. Звёздами я особенно гордилась, здорово вышло.

– В любом случае, – продолжал Лиам, – полиция не позволит тебе просто так вмешаться в расследование.

Ради таких вызовов судьбы я и живу!

– Ещё как могу! «Для фриков не бывает слишком странных дел» – помнишь? – Я процитировала девиз «Агентства фриков». Меня достали люди, смеющиеся над моей фамилией! Вот я и решила обернуть всё в свою пользу.

– Это дело не кажется таким уж странным… – с сомнением в голосе сказал Лиам.

Не желая терять ни минуты, я схватила его за руку и зашагала сквозь толпу на Лейстер-сквер к метро. Лиам, спотыкаясь, плёлся следом, на ходу читая новости с телефона.

– Тут говорится, что в музее полностью перекрыли все входы и выходы. Туда просто так не пробраться, даже тебе.

– А кто сказал, что я собираюсь идти через парадную дверь?

Я подмигнула Лиаму и свободной рукой коснулась висящего на шее маминого чёрного ключика. Это не просто безделушка: железный ключ принадлежал тайной организации под названием «Гильдия Привратников» и давал доступ к подземным тоннелям под Лондоном.

Лиам нахмурился.

– Если профессор Д’Оливейра выяснит, что ты сунулась в тоннели до начала твоих испытаний, тебе несдобровать.

Профессор – моё контактное лицо в Гильдии. Если я хочу стать агентом или Привратником, как моя мама (а я очень-очень хочу!), то мне нужно пройти три экзамена, составляющих испытания Гильдии.

Я вздохнула.

– Знаю. Но я не думала, что испытания начнутся так нескоро! Я жду уже добрых пять недель!

– Да ладно тебе, ты же знаешь, что не оберёшься неприятностей, если тебя застукают, – и профессор предупреждала: если ты нарушишь правила, к испытаниям тебя не допустят и Привратницей тебе не быть.

Я закатила глаза.

– Но если я воспользуюсь ключом всего один разочек, только сейчас, они же ничего не заметят! Уж как-нибудь я от них увернусь, точно-точно!

Лиам вырвался из моей хватки.

– Ты что, бросаешь меня? – потрясённо спросила я. Обычно Лиама уговаривать не приходится.

– Агата, ты – мой лучший друг, но ты собираешься вторгнуться на место преступления – да ещё и подставить под удар свою возможность стать агентом.

Я решила сосредоточиться на первом возражении, а второе просто пропустила мимо ушей.

– Никуда я не собираюсь вторгаться, – возмущённо ответила я. – Просто хочу поискать улики…

– …и оказаться на пути полицейских, которые тоже как раз их ищут.

Я немного помолчала, прикидывая, стоит ли всё-таки попытаться его уговорить. Но Лиам выглядел очень решительным и упрямым.

– Ну ладно, – сдалась я. – Не волнуйся. Ты можешь поискать, что ещё пишут в новостях об этом убийстве. В четверг увидимся в школе и обменяемся информацией.

– Ладно… Только всё-таки будь там поосторожнее.

– Ох, ну само собой… Я просто-напросто вырою ложкой подземный ход, – ответила я, ссылаясь на один из наших любимых фильмов.

– Ну, если у тебя есть план… – проговорил Лиам с нескрываемым сарказмом.

– У меня всегда есть план.

– Если я найду ещё что-нибудь в новостях, оставить тебе записку?

– Ой, забыла сказать: папа нашёл тот выпавший кирпич в стене, поэтому мы больше не сможем воспользоваться старым тайником. Папа его зацементировал!

– Серьёзно? А ты не могла его остановить?

Я пожала плечами:

– Я не успела ничего сделать, как он уже «всё починил». Придётся нам искать какой-нибудь новый способ обмениваться информацией.

Лиам печально покачал головой.

– Мне нравился наш кирпич, – сказал он таким тоном, будто мы потеряли близкого друга.

Я снова пожала плечами:

– Слушай, мне надо идти. Увидимся в школе в четверг.

Коротко махнув рукой ему на прощание, я трусцой припустила к метро.

За пять минут, что мне пришлось простоять на платформе, дожидаясь поезда, я успела ощутить прилив адреналина. Сейчас я была уже не Агатой Фрикс – ученицей элитной школы, а Агатой Фрикс – частным детективом, получившим своё имя в честь всемирно известной писательницы Агаты Кристи.

Пока поезд нёсся вперёд, и я подчинилась его ритму, планируя, как именно проникну в музей. У меня есть полезная способность «переключать канал»: отвлекаться от того, что происходит вокруг, и концентрироваться на главном. Закрыв глаза, я воспользовалась этим методом, чтобы сосредоточиться на предстоящей задаче. Мне понадобится подходящий костюм и убедительная причина, чтобы находиться в музее во внеурочный час.

К тому времени, как я вернулась в Гайд-парк, в моей голове уже сложился законченный план. И мне не терпелось приступить к его осуществлению.

Торопясь по тропинке, огибающей озеро Серпентайн, я машинально бросила взгляд на скамейки, проверяя, нет ли там Джей-Пи, но тут же вспомнила, что Джей-Пи уже не бездомный, а потому больше не живёт в парке. Он сумел найти работу, причём даже с квартиркой, которая сдаётся задёшево. Я была рада за него, но всё равно скучала по нашей ежедневной болтовне.

Когда впереди показался домик смотрителя, я заставила себя сосредоточиться на плане. Первое, что требовалось: попасться на глаза папе (его зовут Руфус), чтобы он решил, будто я скоро ложусь спать. Кроме того, от попкорна давно уже остались одни воспоминания, так что, пожалуй, перед выходом стоит сделать сэндвич.

– Привет, пап!

– Привет, Агги. Как кино?

– Ужасный фильм! Мне понравился!

Папа сидел за кухонным столом и изучал какие-то проекты ландшафтного дизайна. Я подошла и поцеловала его в щёку.

– Это славно. Ты что-нибудь ела?

– Только попкорн, – призналась я. (Папа терпеть не может, когда я пропускаю приём пищи.)

– Сделала бы себе сэндвич, – предложил он.

Я широко улыбнулась:

– Ты прямо читаешь мои мысли!

Взявшись за дело, я намазала хлеб сначала маслом, потом арахисовым маслом, а потом сливочным майонезом. Такое сочетание я ещё не пробовала, но я люблю экспериментировать. Пожалуй, я слегка переэкспериментировала в прошлом семестре, попытавшись состряпать шедевр по французской поваренной книге. Дело закончилось катастрофой, и я подрастеряла уверенность в себе – но теперь неудачи забылись, и вот я снова открыта кулинарным экспериментам.

Положив один кусок хлеба на другой, я мысленно продолжила прорабатывать свой план. Мне понадобится несколько ключей из папиного набора: он мог открыть все ворота и решётки Гайд-парка. Вдруг папин голос прервал ход моих рассуждений…

– Кстати, завтра утром мне придётся отлучиться.

– О, правда? Куда?

Я огляделась в поисках хлебного ножа. Сэндвичи всегда вкуснее, если нарезать их треугольничками.

– Ну да, я… Э-э… У меня встреча со специалистом по орхидеям из Королевского садоводческого общества.

Что-то в папиных интонациях заставило меня обернуться и посмотреть на него.

– Специалист по орхидеям?

– Да… Очень, знаешь, известный… И она свободна только утром. Так что, когда завтра встанешь, дома меня не будет.

Он откашлялся и снова вперил взгляд в разложенные перед ним планы – с такой подчёркнутой сосредоточенностью, что выглядело это немного неестественно. Но мне сейчас было некогда волноваться, что там затеял папа: нужно было осмотреть место преступления в музее до того, как полиция уберёт все улики.

– Ладно, я пошла спать.

Папа посмотрел на часы.

– Не рановато? Всего половина девятого.

– Известный факт: подросткам надо отдыхать гораздо больше, чем взрослым.

– Это моя реплика, – нахмурился он. – Что ты затеяла?

Я напустила на себя самый невинный вид.

– Ничего. Мне просто осталось ещё немного чтения по английскому, ну, и я хотела просмотреть сочинения, которые писала в начале каникул. – Я взяла тарелку и двинулась к двери. – Не засиживайся допоздна, пап!

– Хорошо, солнышко. Спокойной ночи!

На лестничной площадке второго этажа я задержалась и прокралась в папину комнату, где на кровати свернулся калачиком кот Оливер. Вообще-то у папы правило – не пускать котов в кровать, но Оливеру оно никогда не мешало. Сняв с переполненной вешалки для ключей нужную связку, я сунула её в карман и двинулась вверх по лестнице, на ходу поедая сэндвич. Он получился отвратительным на вкус, и я сделала себе зарубку на память: не повторять этого сочетания.

Поставив пустую тарелку на столик возле кровати, я с удовлетворением обвела взглядом свою комнату. Она втиснута под покатую крышу и битком набита всякими интересными предметами и артефактами – ракушками, перьями, окаменелостями, вырезками из газет и хитроумными нарядами для маскировки. А ещё тут есть мраморный бюст королевы Виктории, найденный мной на помойке, и классификация оттенков цвета радужной оболочки глаз с принятыми шифрами, которую я выучила наизусть. На почётном месте над кроватью висит портрет моей любимой писательницы – Агаты Кристи, а на двери – портрет её самого знаменитого персонажа, Эркюля Пуаро.

Мысли мои на миг вернулись к Гильдии – и, что важнее, к вступительному экзамену. Я думала о нём всё лето. Осознание того, что первое испытание может начаться в любую минуту, даже посреди ночи, и я должна быть готова, очень нервировало. Наверное, в том-то и суть: если ты не готов действовать в любой миг, без предупреждения, то и в члены Гильдии не годишься. Но мне очень хотелось, чтобы всё это уже осталось позади.

Я бережно сняла красный берет – свой любимый предмет гардероба – и положила его в коробку. А потом подошла к двум рейкам, на которых храню всю одежду, и принялась искать подходящий наряд.

К счастью, во время предыдущих посещений Британского музея я успела сделать кое-какие мысленные заметки. Закрыв глаза, я переключилась, чтобы добраться до области, где хранится важная информация. Эта часть моего сознания похожа на череду старомодных ящиков для документов. Открыв ящик с информацией про униформу, я пролистала написанные от руки карточки, пока не добралась до буквы «М» – «Музеи», там я выбрала подкатегорию «Б» – «Британский». Здесь, в виде воображаемых фотографий, у меня хранились сведения о форменной одежде сотрудников Британского музея. Я собиралась проникнуть в музей, притворившись смотрительницей: это самая подходящая роль для человека моего возраста. Да и форма простая: чёрные брюки и белая рубашка.

Перебрав висящую на вешалках одежду, я достала вполне подходящие штаны и рубашку. Из стоящей внизу коробки вытащила чёрный ремень из искусственной кожи и пару «мартенсов» с толстыми подошвами, которые придавали мне несколько дополнительных сантиметров роста. Эти ботинки – бриллиант, нарытый в секонд-хенде, и я их обожаю.

Сняв короткое красное клетчатое платье (одно из моих любимых, тоже из секонда), я в два счёта влезла в штаны и рубашку. Дальше в ход пошли аксессуары: пропуск на шнурке и самая простая табличка с именем на грудь. Табличка утверждала, что меня зовут Фелисити. Я пользуюсь этим именем в соцсетях – в честь секретарши Эркюля Пуаро, Фелисити Лемон.

В качестве последнего штриха я собрала волосы в пучок на затылке, а для дополнительной маскировки нацепила очки в толстой оправе (вытащив их из комода со всевозможными полезными мелочами – накладными ресницами, солнечными очками, шарфиками, фальшивыми шрамами, кустистыми бровями…). Ключи я запихнула в карман вместе с блокнотиком и ручкой, налобным фонариком, набором отмычек и пластиковой баночкой с ватными палочками – важнейшая штука в наборе любого детектива. Карманы у меня оттопыривались, но я не хотела усложнять задачу и брать сумочку, которую, возможно, придётся где-то оставить.

Закончив с приготовлениями, я придирчиво осмотрела себя в зеркало.

Вполне убедительно.

Чтобы не испачкать наряд по дороге, я нацепила поверх длинный дождевик. Он напоминал бесформенную накидку – такие обычно продают туристам, которые не учли, что в Лондоне часто идёт дождь. Каждый день я бы такое не носила. Но для дела сойдёт.

– До скорого, мам, – сказала я маминой фотографии, которая стоит рядом с моей кроватью. На ней мама запечатлена в длинной струящейся юбке, больших солнечных очках и в широкополой шляпе. Мне нравится её стиль: удобно, но элегантно. Мама стоит, держась за руль велосипеда, на багажнике которого высится гора книг. Полиция сказала, что из-за этой тяжести она не справилась с управлением и попала под колёса автомобиля. Но я этому не верю. Не так давно я нашла её велосипед – и на нём не оказалось ни царапинки. Если меня примут в Гильдию Привратников, может, мне удастся выяснить, каким расследованием мама занималась перед своей гибелью. Возможно, это даст ответы на мои вопросы.

Итак, глубокий вдох – начинается самое сложное.

Я выключила свет в спальне. Если папа придёт посмотреть, чем я тут занимаюсь, лучше пусть думает, что я уже сплю. Пробравшись через загромождённую комнату, я открыла окно и выбралась на крышу.

Я задержалась там на несколько секунд. Тут было уютно – дул лёгкий ветерок, какой бывает в конце лета. Вдалеке, на краю парка, мерцали огоньки Кенсингтона. Я мысленно разделила предстоящую операцию на несколько этапов: первый – выбраться из дома незаметно для папы; второй – проползти по длинному неудобному тоннелю; третий – попасть в сам музей.

Ну, пора выдвигаться.

Я съехала по черепице к самому краю крыши, осторожно вытянула правую ногу и упёрлась в ветку старого раскидистого дуба. Поставив на ветку левую ногу, я оттолкнулась от крыши. Не зря я лазила по этому дереву с десяти лет! Обхватив руками ствол, я нащупала ногой следующую точку опоры и спустилась на землю. Хорошо, что я додумалась надеть дождевик, не то измазала бы чистую белую рубашку мхом и лишайником.

Я спрыгнула на безукоризненно подстриженную лужайку и спряталась за дубом так, чтобы папа не заметил меня из окна кухни. А потом, набрав в грудь побольше воздуха, выбежала в ворота и пустилась бегом через парк, в ночь.

Первая часть моего плана удалась.