Он все же опустил ствол и перевернулся на спину.
– Покрутится тут, послушает базары и запросто может… Ему наверняка подскажут про меня. Всё, уходим.
Он пополз между камнями, но успел заметить, как Марецкий шевельнул плечом. Ремень двустволки скользнул, ружье оказалось в руках.
– Шарахнет сейчас картечью, – шепнул Росомаха и скомандовал: – Бегом вниз.
– Ты чего, капитан? – спросил Сиротин.
– Зверь какой-то, – успокоил его Марецкий. – Росомаха, а может лиса. – Он усмехнулся. – Ушел, зверина. Привычка у меня с Чечни. Посторонний звук – оружие в руки. Пошли, – осмотрев сопку, сказал он.
– Вот едрена бабуся! – Дед хмуро взглянул на Прокофьича. – Живая, выходит, дочурка Аляски. А я уж было губы раскатал, что выкуплю у государства Долину. Выходит, хренушки. А ты чего, собственно, заявился-то?
– Так люди появилися в тайге, – отпив чая из кружки, сказал Прокофьич. – Мои пятерых видали, но они исчезли, как привидения. С автоматами мужики. И не ОМОН, и не спецназ. Бандюки какие-то.
– Понятен хрен, что не армия, – хмыкнул Дед. – Где твои этих ореликов засекли?
Нацепив очки, он склонился над картой.
– Около Гусиного озерка, – указал пальцем Прокофьич. – А отвалили к горному хребту. Умеют ходить! Следов не видать, и псы не взяли. Видать, посыпали чем-то. Было пятеро, – повторил он, – шли у ручейка от озерка Гусиного. Лоток приметили у одного. Знаешь, такой китайский.
– Видывал, – кивнул Дед. – Не лоток, а издевательство. На ем рыбу жарить хорошо. Даже для проб не подходит. Китайцы, одним словом. У меня есть такой. Мы подловили двоих у Камня Вороньего. Но, видать, один убежденный был, кишки себе вспорол. Второго стрельнуть пришлось, уж больно люто отстреливаться начал. Золотишка было сто пятнадцать граммов. Не с Долины. А китайцы российские. Границу не переходили. Мы около Согды поселок сожгли. Тамачки уже девять домов ихних было и шалашей с десяток. Лезут желтолицые, мать их китайскую. Как Доманский отдали, так и полезли… Видал, поди, в поселках китайские кафе, общины. Наши девки с ихними парнями погуливают, по-ленински получается, интернационал. И в Москве тоже кого уже токо нет. – Он выматерился. – А представь, коли наследница из Америки будет. Тоды хана всему и всем. Она ж своих понавезет, чтоб вкалывали, а наших по боку. Ежели так будет, видит Бог, партизанить начну. Места нам знакомые, хоромов полно, землянок тоже, мы годами могем не выходить с тайги…
– Войска понаедут – и привет твоей партизанщине. Али ты и в солдатиков стрелять станешь? С ментами оно, понятное дело, кто кого, частенько хватаемся. Сколь мужиков уже за колючкой сидят. А тут, если ты войну удумаешь, тя враз ваххабитом объявят – и привет Дедовскому корню. Я чего явился. Решать надобно, что делать, пока энтой самой наследницы нема. Счас уже осень как-никак, заморозки вот-вот вдарят, но золотишко потихоньку мыть еще можно. Вот и говорю, давай наберем хлопцев лихих, кто готовый до морозов мыть, нехай они в Долине с севера начнут. Ежели менты, мы посты выставим. Помнишь, как в Сусумане колымском играли, – подмигнул он. – Постов наставили и моем. Токо менты появятся, все враз исчезаем. Они походят, походят и ни с чем сваливают. Давай так сделаем. Объединимся и сколь успеем, столь и намоем. А чтоб не в тюрьму, по разрешениям сезонным мужики нехай моют. Как те такой поворот?
– Уж лучше так, чем никак, – мрачно согласился Дед. – Ты вот про пятерых говорил. Может, это люди той самой наследницы и есть? В общем, ладно, присылай своих, а я туточки наберу. И за твоими, и за моими стоко всего, что им легче пулю принять, чем на пожизненное идти.
– Как думаешь, про нас они не шепнут, коли прижмут? – засомневался вдруг Прокофьич.
– В своих я уверен, – заявил Дед. – А про твоих ты думай.
Прицелившись, Гранит нажал на курок. Столбиком стоявший заяц рухнул в траву. Гранит поднялся, но тут же упал на землю, прижал приклад к плечу. Пятеро вооруженных людей в камуфляже цепочкой двигались вдоль сопки. Двое были со снайперскими винтовками, трое с автоматами. У всех за плечами вместительные, плотно прилегавшие к спинам ранцы. Опытный глаз Гранита сразу отметил – камуфляж не наш, но по цвету и рисунку вполне подходит, ботинки мягкие. Одежда не испачкана и не помята, все выбриты чисто. Идут без проводника и карты, по крайней мере сейчас. Значит, просто вдоль речки. Он посмотрел на часы. Через пару часов начнет темнеть. Решил, отпущу на полчаса и пойду по следу.
Вспомнил – только бы зайца не заметили. Пятерка так же ровно и неторопливо начала входить в распадок. Гранит скорее почувствовал, чем услышал движение сзади. Перекатившись на спину, принял прыгнувшего к нему на ствол винтовки. Тот ударился грудью и коротко вскрикнул. Гранит выстрелил и тут же покатился вниз по склону. В место, где он только что лежал, впились пули. Услышал: «Он живой нужен!»
Вскочил, выстрелил и побежал к большим камням. Пуля обожгла правую икру. Гранит рухнул на траву и покатился вниз по склону. Выронив при падении винтовку, выхватил нож. Пуля прошила кисть правой руки, он на пару секунд потерял сознание. Подбежали люди в камуфляже.
– Если бы не заяц, не засекли бы мы его, – сказал бритоголовый здоровяк. – У него где-то заимка здесь, по следам найдем. Не хотелось, чтобы его тут заметили.
– Золота у него нет, – бросил рюкзак Гранита еще один подошедший.
Гранит резко ударил стоявшего рядом каблуком в колено и полоснул лезвием охотничьего ножа. Удар прикладом выбил из него сознание.
Гранита перевернули на живот, связали руки тонкой бечевкой. Подошла еще группа камуфляжных.
– Один труп, трое покалеченых, – процедил бритоголовый. – Хорошая охота у него получилась. Зайца возьмите, – напомнил он. – И следы приберите.
– Есть заимка, Есаул, – раздался голос от большого валуна сверху. – Здорово сделано. И видно все, и с метра входа не заметишь.
– Раненых и этого туда, – приказал бритоголовый. – Казак, Урядник и Охотник – к Камням.
Гранит не подал виду, что пришел в себя.
«Всего их двенадцать, – думал он. – Какого хрена им на Камнях нужно? – И неожиданно понял: – Площадка для вертушки. Значит, готовятся к появлению наследницы». Не выдержав, вслух припомнил нечистого:
– Черт!
– Ожил, Гранит, – присел бритоголовый Есаул. – Не стану скрывать, я бы тебя прямо сейчас на запчасти разобрал. Но ты живой нужен. Так что придется тебя даже лечить. Мой совет – не дури больше, а то парни и так злы на тебя.
– На кой я вам нужен? – спросил Гранит.
– Нам ты вообще не нужен, – прикурив, сунул ему в губы сигарету бритоголовый. – Заплатили за тебя. Ты уж извини, что попортили, но сам виноват. Тащите его, – поднимаясь, приказал он.
«Звездочет за этим стоит, – понял Гранит. А потом подумал: – Но ему проще было бы заплатить за мою смерть». Он нахмурился. Заметив это, бритоголовый посоветовал:
– Да ты особо не ломай мозг. Просто речка и камни – твоя вотчина, ты здесь каждую ямку знаешь. Будешь вести себя правильно, заработаешь бабок, ну а нет, изуродуем. Убить тебя невыгодно, поэтому живой будешь, но последний раз говорю – не дури, ноги переломаем. Да несите его! – заорал он.
До наступления темноты Есаул обследовал сопку, позвонил Садкину и доложил:
– Он у нас. Мужик лихой. Одного уложил, троих подпортил, но сам почти не пострадал. Ногу задели вскользь и руку продырявили, другого выхода не было. Сейчас ведет себя тихо, однако держим под постоянным контролером. Очень нужны люди, – добавил он. – Самим нам не очистить место для вертушки.
– Утром свяжемся, все решим, – пообещал Садкин и отправился в палату к Звездочету.
– А почему он живой? – выслушав его спросил Звездочет.
– Не все ты решаешь, – улыбнулся врач. – Точнее, ты вообще ничего не решаешь. Неужели до сих пор не понял?
– Слушай, ты! – вскочил Звездочет. – Ветеринар хренов! Ты… – Удар-тычок пальцами в солнечное сплетение заставил его согнуться.
– Я могу и убить, – сказал Садкин. – Поэтому прими правильное решение. В город не выходи. С тобой хочет поговорить один человек. От этого разговора зависит твое будущее. Надеюсь, ты все понял.
Звездочет с криком бросился к нему и нанес удар кулаком в грудь. Садкин отлетел к двери. Звездочет схватил со столика нож, но на крик явился санитар, завернул ему руки за спину и прижал к полу.
– Отпусти, – прохрипел врач, потирая грудь. – Тоже умеешь бить. Впредь давай без этого. Завтра прилетит человек, который скажет, что от тебя нужно. Поверь, тебе это гораздо выгоднее и безопаснее, чем прятаться у меня. Сейчас охотников за тобой стало больше. И запомни, еще один выпад, я просто выброшу тебя.
Потирая плечо, Звездочет вопросительно взглянул на него. Выпроводив санитара, Садкин сказал:
– У тебя будут работать бандиты и лоточники. Золото ты продашь нам, точнее, человеку, который появится завтра. Он пояснит остальное. Может, выпьем мировую?
Звездочет кивнул.
– Коньяк принеси, Рената! – крикнул доктор.
– Слушай сюда, кукла, – довольно зло сказал Горец. – Надо работать! Завтра, точнее, сегодня поедешь к Звездочету и заявишь, что хочешь на него работать, а в подтверждение расскажешь об истории в Питере и о Динке. Точнее, о том, что у нее там есть связи. Вернее, были. В общем, можешь залезть к нему в постель, но ты должна все сделать и остаться у него в палате. Понятно?
– Да, – кивнула Ангелина. – Но меня не пропустят псы Садкина.
– Садкина не будет, этим займутся, а тебя пропустит человек, через служебный вход. Покажет, куда идти.
Въезжая в город, Садкин заканчивал разговор по телефону, держа руль левой рукой.
– Он все понял. Завтра сам увидишь, что он именно тот, кто нужен. Золота у него сейчас около двадцати килограмм. Может, больше. Мы получим его людей и его бойцов, используем его связь с ментами. Поверь, он стоит дорого, а возьмем мы его почти даром. Кандидатуры для подставы лучше не найти.
– До завтра, – услышал он и увидел, что его нагоняет КамАЗ. Удар пришелся в зад «ауди» доктора.
Воспользовавшись отсутствием Садкина, Звездочет позвонил тому, с кем необходимо было обсудить сказанное доктором.
– По телефону объяснять долго, да я еще не все знаю, – говорил он. – Приезжай, это и в твоих интересах. Золото, похоже, придется продать.
– Да ты что?! – услышал он злобный вопль. – Я же договорился…
– Приезжай, – повторил Звездочет таким тоном, что собеседник вынужден был согласиться.
– Хорошо, – сказал он, – буду через полчаса.
И тут в палату вошла Ангелина в распахнутом халате.
– Здравствуй, милый!
– Ты? – опешил Звездочет. – Какого черта…
– Прости меня, Володя, – вздохнула она. – Я виновата и хочу…
– А ты чего тут делаешь, тварь?! – раздался голос Дины, появившейся в таком же виде.
– Сейчас начнется, – подмигнул, глядя на экран видеокамеры, охранник.
Звездочет завопил:
– Охрана!
Не решаясь разнимать сцепившихся женщин, он вскочил на кровать. Дина и Ангелина, обменявшись ударами, скинули халаты и сошлись в борьбе, катаясь по полу. В палату ворвалась Рената, нажала тревожную кнопку. В коридоре загрохотали ноги бегущих санитаров.
– Ненавижу тебя! – крикнула Рената и выскочила из палаты.
– Я не знаю, кто их пустил! – вопил Звездочет.
Санитары растащили женщин и поволокли их прочь.
– Это похоже на провокацию, – прошептал обескураженный Звездочет. – Но кому это надо и зачем?
В соседней комнате, отдышавшись, женщины стали переодеваться.
– Твое счастье, что Горец велел не сильно колотить тебя, – сказала Ангелина.
– Это тебе повезло, что мы не всерьез боролись, – усмехнулась Дина. – Да и то я тебя…
– Чего? – развернулась к ней Ангелина. – Да я…
– Все! – остановил их вошедший охранник. – На сегодня вы свое отработали. А в общем-то класс, – хохотнул он и сунул каждой по пачке долларов. – Вот вам бабки, держите. А теперь одна туда, другая направо, в машины и по домам. Если кто спросит, да, мол, решила помириться, вошла, а там эта сучка. Ясно?
В палату вошел майор милиции, с которым Звездочет говорил по телефону.
– Что тут было? – спросил он.
– Ангелина и Дина появились почти одновременно и начали драться. Я не понимаю, как они сюда попали. – Звездочет отхлебнул коньяк прямо из бутылки.
– Черт с ними, с этими шлюхами, – махнул рукой Галин, взял у него бутылку и налил коньяк в рюмки. – Что у тебя за проблема?
– Завтра прилетит кто-то, – выпив, сказал Звездочет. – Мне Садкин сказал. Меня, кстати, били, – показал он руки. – Связали и пару раз ударили. Я Садкину…
– Он в больнице, – перебил его майор. – КамАЗ врезался. Водила вдрызг пьяный был. Ничего не понимаю. Эти шлюхи… В общем, завтра я тебя подстрахую, поставлю парней вокруг психушки этой гребаной. Давай подробнее, что тебе говорил Айболит?
Услышав звонок, Рената взяла трубку.
– Ты заработала пять тысяч, – услышала она голос Горца и, довольная, улыбнулась.
Спросила:
– А что завтра?
– Ничего. Садкин в больнице, – сказал Горец. – Перелом ноги и сотрясение. Пьянству за рулем бой! – визгливо выкрикнул он. – А ты контакта со Звездочетом не теряй. Разыграй ревность, но аккуратно.
– Хорошо, – согласилась Рената.
– А Садкина, значит, в больницу отправили, – хохотнул Бурый, после того как Горец рассказал ему о разыгранном спектакле. – Ловко ты работаешь.
– Иначе не выжить, – усмехнулся тот. – Гранит срочно нужен, попробуй его разыскать. Он им устроит встречу на высшем уровне. И Граниту хорошо – утолит жажду мести, и у нас проблем не будет. Ренатка попробует узнать у Звездочета, где золотишко…
– Завтра все узнаем. А Гранит не нужен, он все испортит. Зря, что ли, этот цирк устраивали.
– Надо было Айболита наглушняк делать, – говорил Бурый, встретившись с толстяком.
– Ни в коем случае, – возразил толстяк. – Мы же не знаем пока, что за дела у москвича и кто он. А Айболит не так прост, как казался. Но золотишко мы не отдадим. Кстати, не мешало бы, чтоб поисковую группу возглавил Гранит.
– В тайге он, – сказал Бурый. – Я попрошу парней Гнилого найти его и передать, чтоб с нами связался. Мне кажется, все к тому идет, что мы про наследницу наконец узнаем. А ништяк ты, Кашалот, придумал… – Он не договорил, увидев реакцию собеседника.
– Фамилия моя Кашлотов. А кличут Чуткий, – глядя исподлобья, похрипел тот. – На первый раз прощаю, но повтора не прощу. Запомни.
– Да понял я… Кашлотов. – Бурый подавил усмешку – Ну и фамилию тебе предки подкинули.
– Капитан первого ранга Кашлотов принял бой у берегов Камчатки с тремя японскими боевыми кораблями и потопил их. Правда, погиб и сам. Я горжусь своей фамилией и прошу помнить об этом, – расправил плечи Чуткий.
Рената вернулась в палату Звездочета.
– Ты зря приревновала, – сказал он, наливая коньяк. – Для меня появление этих шлюх было полной неожиданностью. И как их охрана пропустила?
– Садкин попал в аварию, – начала рассказывать девушка, – внутренняя охрана поехала к нему. Хорошо, я услышала и вызвала тех, что во дворе дежурят. Я подумала, что ты… В общем, прости меня.
Звездочет размяк.
– Кажется, я могу лишиться всего, – признался он. – Завтра приедет какой-то москвич, покровитель и шеф Садкина, и меня просто заставят отдать золото. Цена вроде почти та же, но я теряю главное.
– Как это? – изобразила удивление Рената. – А твои люди?
– Мне нужен Дед. Скажи, что я очень прошу его приехать как можно быстрее. Позвони Росомахе и скажи…
– Дед не дает никому номер телефона, – напомнила Рената. – А чего ты опасаешься?
Звездочет опустил голову.
– Мои люди, говоришь. Нет, считай, никого. Гранит держал всех, а теперь остался Черный со своими, и то, как я понял, они боятся и работают на Айболита. Смотайся к Деду и поясни ситуацию.
– Хорошо, – согласилась Рената, – но я смогу поехать только завтра вечером. Сейчас мы займемся любовью и…
– Какая, к черту, любовь! – вдруг взорвался Звездочет. – Пойми ты, завтра уже ничего не исправишь! Поезжай к Деду сейчас. Я заплачу тебе пять тысяч, две на дорогу и пять, когда вернешься с Дедом.
– А если он не поедет? Ты же знаешь его.
– Скажи, что приезжает москвич. И что Айболит связан с Москвой. Вполне возможно, они знают наследницу, и речь пойдет именно о ней.
У Горца продолжали обсуждать сложившуюся ситуацию. Кашлотов настаивал на том, что надо выждать, не спешить с ликвидацией москвича и вызвать Гранита.
– Если все же придется кого-то убирать, без него не обойтись. Ему этого хочется, а нам нужен исполнитель, который с нами вроде бы никак не связан.
– И где ты раньше был? – с иронией спросил Бурый.
– В Германии, – совершенно серьезно ответил Чуткий. – Искал архив Куровича. Курович бывал в Гамбурге. Есть версия, что архив все-таки уничтожен, и я склонен верить этому, но нельзя исключать и того, что архив у наследницы, точнее, у тех, кто за ней стоит. Именно поэтому я вернулся. Думаю, москвич выполняет роль разведчика. Поэтому мы отпустим его, а вот Айболит узнает, что такое монгольская медицина, и, уверяю вас, расскажет все.
– А ты был в Монголии? – удивился Бурый.
– Меня учили монголы. И я оказался способным учеником. – Чуткий засмеялся.
Горец налил водку в рюмки.
– За успех. И делать будем, как говорит Пал Палыч Кашлотов.
– Благодарю за доверие, – приподнял рюмку Чуткий.
– Ты чё, Лис? – вытаращил глаза мужчина в черной длинной рубашке навыпуск.
– Где Дед? – жадно выпив большую кружку воды, хрипло спросил нежданный гость.
– Так кто его знает, – пожал плечами хозяин. – И Прокофьич укатил куда-то.
– Слушай, Монах, – схватил его за грудки Лис. – Мне нужен Дед, и срочно.
Монах, довольно легко оторвав пальцы от рубахи, оттолкнул его. Предупредил:
– Не доводи до греха.
– Гранита взяли, – успокоившись, сел на табурет Лис.
– Погодь, – нахмурился Монах. – Ате откель известно? Ведь Гранит сам по себе…
– Мы с ним должны были у Тигриной балки встретиться. Помнишь, в том году тигра угрохали, он с Амура пришел. Вот там и должен был Гранит появиться, но не пришел. Я ночь ждал. Значит, что-то случилось.
– Окстись, парнище, – усмехнулся Монах. – В тайге чего токо не бывает. Ногу подвернул или еще что.
– Гранит пришел бы, – настаивал Лис. – С ним что-то случилось, и не по делам таежным.
– В тайге чужие, – тихо сказал сидевший у печки якут. – Их у Черного ручья видели. Сколько, точно не знаю, видали пятерых, но их боле. К Трем Камням шли. С товарняка, похоже, прыгнули. С оружием и в защитке маскировочной. Снайпер с ими. У других автоматы. Это я про тех, кого видали пацаны. На рыбалку ходили, вот и заметили. А Гранит как раз где-то возле Трех Камней логово себе делал. Но ты не торопись, – увидев, что Лис поднялся, качнул он головой. – Смерти не ищи, она завсегда рядышком ходит. Я к Деду человека послал, про энто, что вам поведал, сказать. Дед скоро пришлет кого-то, и по следу тех пойдут его люди. Вот с ими и иди. Дед не любит чужих поблизости.
– Да мы тут, Есаул, ни хрена не справимся, – сделал вывод рябой боевик. – Глыбы не сдвинешь. Если только рвануть их…
– Тогда ОМОН или спецназ жди. Что делать будем? Без вертушки нам товар не взять, а осталось двое суток, – зло проговорил рыжебородый снайпер. – Придется груз на ту сопку поднимать. Там верх голый, вертушка запросто сядет. Правда, засечь могут, но кто не рискует, тот…
– Пулю не получает, – закончил Есаул. – Я хочу уйти живым и богатым, мне плевать на то, что хочет москаль. Я живу для себя, надеюсь, вы тоже, панове, – оглядел он шестерых боевиков и остановил взгляд на Сотнике. – А ты, похоже, на москаля молишься. Возьмем, сколько сможем, прилетит вертушка, грузимся и уходим. Половину москалю, остальное нам. Так честно будет.
– Верно Остап говорит, – выкрикнул кто-то.
– Не уйти нам с таким грузом, – пробормотал длинноволосый. – Вертушка только до Комсомольска нас добросит. А далее как?
– С золотом я и пехом потопаю, – усмехнулся молодой с едва наметившимися усиками. – А вертушку и повернуть можно. В Амурскую область. Там есть где пересидеть.
– Вертолет не мотоцикл, его не спрячешь, – зло заметил Сотник. – Менты появятся, хана нам. Без москаля мы ничего не сможем.
Снова заговорил снайпер:
– Кто на этот раз? Мы за этот поход четверых потеряли и даже похоронить не сумели. Я не знаю, что Саньке, сыну Михася, говорить, когда спросит, где батька. Я за то, чтоб взять золото сколько кто сможет, и в Амурскую область. Там и правда есть где отсидеться. Решайте.
– А вы не боитесь, что вас тут вместе со мной оставят? – насмешливо спросил раненых связанный Гранит. – Хоть вы покалечены только трохи, а ничего не сможете нести.
– Закрой свой поганый рот, – пнул его коротко стриженный парень с перевязанной рукой.
– А он дело говорит, – не согласился с ним другой боевик. – Оставят нас тут.
– А как вы вообще в эту канитель попали? – продолжал расспрашивать Гранит.
– По дури, по молодости, – ответил боевик. – В Чечне воевали против ваших. Потом еще кое-где. В Грузии побывали. В общем, замараны по самое некуда. А тут золото… Я его только в магазине видал, и то один раз.
– Правильно он говорит, – вмешался раненный в руку. – Нам, похоже, что-то думать надо. Сотник просто перебьет нас. А Гетман токо на словах хорош. Тоже тот еще зверь. На ем крови ваших немало. В Чечне он…
– Чего ты перед ним, как перед ксендзом, исповедуешься? – зло одернул его Червонный.
Появился Есаул.
– Что за шум?
– Да тут сказки рассказывают…
Есаул не дослушал.
– Вот что, – сказал он. – С вами останется Запорожец. Для прикрытия. Мы пойдем и перехватим товар. Вернемся послезавтра. И мой совет тебе, – посмотрел он на Гранита, – хочешь жить, веди себя тихо. Запорожец вспыльчивый, запросто может тебя кончить, а я обещал, что ты будешь жить. Жратвы тут полно. Вода есть. Если кто-то появится, себя не обнаруживайте. Кончайте их и ждите вертушку.
Боевики переглянулись.
– Только что вошли двое. Вооруженные, – тихо говорил лежавший за кустом стланика человек в камуфляже.
– Там еще четверо, – прошептал Лис. – Охотник видел, как туда четверых оттащили. Значит, двое здоровых и четверо раненых. Один из них Гранитов Олег. Наверняка ранен и связан. Они хотели подготовить площадку для вертолета, – кивнул он на Три Камня. – Если за ними сядет, видно не будет. Но глыбы больно здоровые, не подвинешь.
Заработала радиосвязь.
– Внимание. Группа два работает заимку. Один, четыре – Камни. В заимке заложник. В случае сопротивления бить на поражение. Не подставляться. Горин, тебя это особо касается. Готовность три минуты.
– Во, блин, маски-шоу! На Камне кукуша с СВД. Незаметно не подойти. А заимка вообще караул. Хотя там ход имеется, – зашептал Лис. – Вишь, валун у поломанного дерева? – Камуфляж кивнул. – Под ним ход. Только ползком можно. Между жильем и кладовкой – брезент.
Сидя на рюкзаке с СВД в руках, рыжебородый внимательно осматривал то сопку напротив себя, то вход в ложбину по ручью. Его держал на прицеле снайпер в камуфляже. С трех сторон к Трем Камням короткими рывками приближались трое.
– Пить дайте, – попросил Гранит. – За бутылку минералки – пятьдесят грамм золота.
– Да ты мне и так отдашь, – поднялся Запорожец. – А где минералка?
Гранит кивнул на брезент.
– Там и пиво имеется. Ящик минералки, в сумке-холодильнике – пиво.
– Чего ж раньше-то молчал?
Запорожец подошел к висевшему куску брезента, сдернул его и от удара кулаком в горло, всхрипнув, начал падать. Гранит ногами достал грудь Есаула. Из кладовки глухо хлопнули три выстрела. В жилое помещение ворвались двое. Первый ударил пытавшегося встать Есаула, второй надел наручники Запорожцу. Остальные получили по пуле в лоб.
– Три холодных, два теплых, – тихо сказал в переговорное устройство первый. – Заложник жив.
Услышав короткий свист, рыжебородый повернулся, и в горло ему воткнулся брошенный нож.
Над головами сидевших внутри трех валунов прошли автоматные очереди.
– Все на землю! Дернетесь, гранату брошу! – крикнули из-за камня.
– Через десять минут взлетаем, – сказал вертолетчик. – Грузитесь. Снизимся – кладите всех. Сорок кэгэ золота в двух ящиках. Спрыгиваете, цепляете, поднимаетесь назад. И сразу уходим.
Пробив ворота, на небольшом поле появился микроавтобус. За ним еще два. Из них на ходу выпрыгивали вооруженные люди в камуфляже, с лицами, закрытыми масками.
Вертолетчик поднял руки.
– Трупов на нас пока нет, так что больше червонца никто не получит. Не вздумайте сопротивляться, – предупредил он подельников.
– Осталось часа четыре.
Сев на камень, широкоплечий бородач достал сигарету.
– Лошадей напоите.
Рядом расположились еще трое с автоматами. Длинноволосый якут повел низкорослых лошадей с поклажей к ручью. И замер. На него из-за камня был направлен ствол автомата. Из зарослей к сидевшим бросились вооруженные люди.
– Как заложник? – спросил седоусый генерал ФСБ.
– В порядке, – улыбнулся полковник. – Даже помощь оказал. Ну а Лисов вообще молодец. Мы груз вели, а тут информация о вооруженной группе. Вертолет быстро вычислили.
– Доложите своему начальству, – отмахнулся генерал. – Меня больше группа интересует. А особенно, кто за этим стоит.
– Спасибо, девоньки, – подмигнул проводницам пассажир. – Назад поеду с вами же. Когда ваша…
Вздрогнув, он сделал шаг назад и упал. Проводницы увидели кровь около его головы, испуганно закричали. Обнимавший женщину молодой мужчина, выхватив пистолет, побежал к вокзалу.
– Посланец убит, – быстро говорила женщина в букет цветов. – Пулей в затылок. Выстрела слышно не было.
К вагону бежали трое в штатском.
– Кто знал о грузе? – ударив привязанного к батарее Звездочета, спросил Горец.
– Я, – сплюнув кровью, прохрипел тот. – Еще Муханский. И все. А ты зря со мной так, – снова сплюнул он кровавый сгусток. – Просто не знаешь, против кого пошел.