Глава первая
– Профессор, не понимаю, почему вы хотите отдать все эти вещи?
Мейзи стояла посередине комнаты профессора Тобина и рассматривала деревянные громоздящиеся ящики вокруг. Весь пол был усыпан соломой, выпавшей из них, – Мейзи потом придётся здесь убираться. Но она вовсе не возражала: девочке нравился профессор, она часто задерживалась в его комнате, вытирая пыль, чтобы послушать истории про его экспедиции. Или чтобы самой рассказать о тайнах, которые она раскрыла. Например, Мейзи обнаружила, что одна пожилая леди с Альбион-стрит безумно любит ириски.
– Разве вы не будете скучать по всему этому? – спросила Мейзи. Она подняла стеклянную витрину с чучелами птиц на ветке и аккуратно убрала её в коробку. Она-то точно будет скучать по невероятным вещицам, что сейчас упаковывает. Хотя, конечно, работы теперь поубавится.
– Конечно, буду, – кивнул профессор и с любовью погладил деревянную фигурку. – Но тут стало слишком тесно! – Он улыбнулся девочке. – В музее им будет хорошо. Уже решено, я передаю часть экспонатов Музею естествознания в Кенсингтоне. А маски и фигурки переедут в Британский музей, там откроют Зал Тобина, – добавил он и робко улыбнулся. – А если я всё раздам, то мне всего лишь придётся вновь отправиться в экспедицию за новыми артефактами. Не так ли?
– Наверное, – с грустью согласилась Мейзи. Она не хотела, чтобы профессор уезжал. Он всего пару месяцев назад вернулся из экспедиции по Южной Америке, где провёл несколько лет!
– Я пока никуда не уезжаю, Мейзи, так что не переживай. Книга ещё не закончена. А когда уеду – оставлю за собой эти комнаты. Ты же присмотришь за моим Джаспером? Пообещай мне!
Мейзи тихо вздохнула. Джаспер – попугай профессора. Девочка чистила клетку и давала ему воды и зерна. Мейзи всегда думала, что все попугаи очень умные, но Джаспер к этим «всем», кажется, не относился. Он был очень красивым попугаем с ярко-красными перьями. Очень красивым и очень глупым – казалось, что мозги у него куриные. Почему-то Джасперу нравилось сидеть в миске с водой – каждый раз он её опрокидывал и потом, манерно подрагивая, сидел в уголке клетки, ожидая, когда кто-нибудь его высушит. И говорил он совсем мало. Ждал, когда кто-нибудь зайдёт в комнату – и тогда пронзительно кричал: «Пр-р-ривет!» Вот, собственно, и всё.
Бабушка этого попугая терпеть не могла, но очень любила профессора. Его комнаты были самые дорогими во всём пансионе. К тому же он всегда платил вовремя. Поэтому бабушка делала вид, что не замечает Джаспера.
– Конечно, я за ним пригляжу, – вздохнула Мейзи. Она обернулась посмотреть на большую клетку. Профессор считал, что Джаспер любит смотреть в окно, поэтому разместил клетку рядом с ним. – Ой, он же висит вверх ногами! – удивилась девочка, уставившись на попугая. Тот вцепился в прутья клетки серыми коготками.
– Нет, тихо, тихо! Поздно! – Профессор вздрогнул. Испуганный Джаспер расслабил коготки и рухнул прямо в миску с едой, повсюду рассыпав семечки.
– Я схожу за метлой, – вздохнула Мейзи.
Девочка убиралась и заодно рассказывала профессору, что делала утром. Мистер Лейси, папа Элис – лучшей подруги Мейзи, заплатил девочке целый шиллинг, чтобы она поработала сыщиком. После отвратительной поездки подруг за город с мисс Сайдботэм гувернантку уволили, и теперь отец Элис искал новую гувернантку и хотел убедиться, что она будет лучше прежней.
С тряпочкой в руке Мейзи притаилась в коридоре и рассматривала кандидаток, которые пришли на собеседование.
– Понимаете, мистер Лейси просто спросил меня, что я о них думаю. Он говорит, я хорошо разбираюсь в людях, – с гордостью говорила Мейзи. – Хотя это было трудновато! Я имею в виду, что ничего про гувернанток не знаю. Но я сразу предупредила его, чтобы он даже не думал нанимать ту, которая пришла в пальто с лисьим воротником. Я просто не поверю, что человек, у которого на шее постоянно висит лиса с глазами-бусинками, может быть хорошим! Вы согласны? – спросила она профессора.
Он торжественно кивнул:
– Наверняка эта женщина просто ужасна!
Задача Мейзи была сложной ещё и потому, что она одновременно работала и на Элис – правда, подруга платила ей конфетами. Элис боялась, что кто-нибудь из возможных гувернанток захочет выйти замуж за её отца – она вечно твердила, что именно это и входило в планы мисс Сайдботэм. К несчастью Элис, её отец был добрым, богатым, работящим человеком с самыми закрученными и привлекательными усами в мире. Мейзи казалось, что в него легко влюбится даже гувернантка с каменным сердцем. Она посоветовала Элис отказаться от гувернантки и вместо этого пойти в школу. Конечно, не в обычную школу, куда раньше ходила Мейзи (до того как стала помогать бабушке по дому), а в пансион благородных девиц. Сначала Элис эта мысль понравилась, но потом она вспомнила, что в таком случае ей придётся расстаться с её обожаемыми белыми кошками.
– Поэтому Элис надеется, что новая гувернантка будет хорошей. Так! – Смахнув последние семечки в совок для мусора, Мейзи хмуро посмотрела на Джаспера. – Чтобы больше такого не было, глупое создание! Понял меня?
– Поскорее бы избавиться от этих дурацких чучел! – фыркнула бабушка. – Ты полдня тратишь на то, чтобы их протереть, а теперь ещё вокруг нашего дома толпятся зеваки! – Она выглянула в окно и ещё раз неодобрительно фыркнула. – Даже подумать не могла, что о моём славном пансионе напишут в газетах!
Мейзи выглянула из-за бабушки и посмотрела в окно маленькой гостиной. Комнатой почти не пользовались, но бабушка настаивала, что и она должна сиять. В конце концов, именно здесь она разговаривала с новыми жильцами и принимала важных посетителей – по её словам, вести переговоры на кухне, где она, Мейзи и Салли проводили больше всего времени, просто немыслимо.
– А мне кажется, это интересно! – заметила Мейзи, следя взглядом за молодым человеком в строгом пальто, который всматривался в окна второго этажа. Наверное, ему видно Джаспера, решила Мейзи. Если попугай, конечно, снова не свалился с жёрдочки. – И, бабушка, газеты ведь ничего плохого не говорят! Всего лишь написали, что известный профессор Тобин живёт именно здесь. И что он передаёт все свои экспонаты в музей!
– И теперь повсюду солома от его грязных ящиков! – вздохнула бабушка. – Вот бы эти блохастые вещички поскорее увезли!
Мейзи решила не говорить бабушке, что профессор отдаёт все свои артефакты лишь для того, чтобы освободить место для ещё более странных вещей, а то она расстроится.
– Хм, а это кто? – спросила Мейзи и указала на высокого худого мужчину в начищенном цилиндре и блестящих гетрах; он с деловым видом вышагивал по улице.
– Возможно, он не к нам, – понадеялась бабушка. – Ой, к нам. Стучит в дверь! Мейзи, подай мне чистый фартук! И спрячь собаку! Этому джентльмену совсем не понравится, если на его брюках окажется собачья шерсть!
Мейзи понеслась вниз и закрыла Эдди, своего щенка, на кухне. Бабушка любила Эдди, хотя и старалась этого не показывать.
Бабушка, в лучшем своём чёрном фартуке, открыла дверь. Мужчина высокомерно кивнул.
– Добрый день, мадам. Джеральд Денверс.
Бабушка уставилась на него – она понятия не имела, кто это, как и с интересом наблюдающая за происходящим Мейзи.
– Сэр?
– Джеральд Денверс. Из Британского музея. Меня ожидает профессор Тобин, – раздражённо сказал мужчина.
Его тонкие губы чуть дрогнули, он презрительно воззрился на бабушку. Мейзи сразу решила, что он ей не нравится. Если в Британском музее все такие же надменные и противные, как этот джентльмен, то он вовсе не заслуживает коллекцию профессора Тобина.
Бабушка, впрочем, сохраняла хладнокровие. Её сложно вывести из себя, особенно когда она в своём лучшем фартуке.
– В самом деле? – ледяным тоном спросила бабушка. – Профессор Тобин ничего о вас не говорил.
– Дорогуша, вы что, предлагаете мне стоять на пороге или и вовсе уйти? – фыркнул мистер Денверс. Мейзи увидела, что уши бабушки покраснели: она терпеть не могла грубость!
– Предосторожность никогда не помешает, не так ли? Так что придётся подождать. Мейзи, сбегай, пожалуйста, наверх, посмотри, дома ли профессор. Скажи, что пришёл мистер – Денби… как, вы сказали, вас зовут?
– Денверс!
– Ах да. Мистер Динберс, Мейзи.
Мейзи побежала наверх и заглянула в комнату профессора:
– Профессор, тут вас спрашивает джентльмен из Британского музея. Позвать его?
– Вот чёрт! Наверное, это Денверс. Снова пришёл посмотреть на маски. Ему не терпится вцепиться в них своими острыми маленькими коготками! – Раскрасневшийся профессор посмотрел на Мейзи. Он пытался всунуть чучело кенгуру в ящик – тот был явно маловат для такого крупного животного. Кажется, профессору Тобину совсем не до посетителей! – Фуф!.. Мейзи, зови его сюда, хотя он и ужасно противный человек.
Мейзи спустилась вниз и провела высокомерного мистера Денверса к комнатам профессора – бабушка же, злая и недовольная, вернулась на кухню.
– Спасибо, Мейзи, – пробормотал профессор. – Пожалуйста, если не сложно, приберись здесь. Смахни солому со стульев, чтобы мистер Денверс смог присесть.
Пока Мейзи убиралась, мистер Денверс с восхищением рассматривал коллекцию.
– Просто невероятная коллекция чучел, сэр! – заметил он, заглядывая в ящики. Мейзи показалось, что он врёт. Он раздувал ноздри, как будто от животных воняло. – Очень миленькая лама! – он указал на чучело безвольной рукой.
Когда Мейзи проходила мимо ящика с совком в руке, она заглянула туда и хихикнула. В ящике не было никакой ламы, это же вомбат! Девочка точно знала, профессор ей рассказывал об этом зверьке.
Мистер Денверс приподнял монокль и неодобрительно посмотрел на Мейзи:
– Ах да. Хм… вомбат. Его очень легко перепутать с ламой, дорогой друг. Он очень, очень на неё похож. Только поменьше.
Профессор Тобин тем временем старательно пытался не расхохотаться.
Джеральд Денверс возмущённо посмотрел вслед Мейзи, когда девочка пошла за чаем. Но ей было всё равно, что она поступила так грубо, – мистер Денверс вёл себя ещё ужаснее!