– Детка, мочи моей нет терпеть, клянусь, изо всех сил держалась, чтоб в дела не свои-то не лезть, да не могу боле. Выкладывай, что у тебя с Демоном-то нашим? – спросила Метелица, хлопнула себя по бокам и уселась на диван.
Тэки смутилась:
– Да я понятия не имею, Метелица. Вроде мы… Ладим неплохо. Вроде он меня не собирается обращать в пыль.
– Ты давай подробнее. Говорите-то вы об чем?
– Ну… Повелитель обсуждает со мной книги. Политику.
– Да что ж такое, в этом проклятом замке даже обсудить нечего! Книги он обсуждает! – Метелица с негодованием всплеснула руками.
Что тут вообще твориться? Служанка обсуждает Повелителя Рокайи как какого-то ухажера соседки. Ещё и называет его “нашим Демоном”. А сама Тэки? Однажды у нее и вовсе возникло странное щемящее чувство, будто говорит она не с проклятым Узурпатором, а с давним другом, с которым они были по какому-то недоразумению разлучены много лет назад.
– Метелица, я вот гляжу, ты его будто бы совсем не боишься? Просто… ну… – Тэки замялась не зная, как сказать женщине, что по всеобщему мнению она служит у ужасного монстра.
– Да что я, вчера родилась, знаю я все слухи, можешь не повторять. Што душегуб, што в пыль всех стирает и щупальцами насильничает. Да только я тебе так скажу. Когда я тут оказалась, я так для себя порешила: мало ли кто што говорит, а я буду своим глазам верить. Я знаю, что я вижу. А што другие видели – не знаю, и проверить не могу. А я за всё время тут ни загубленных, ни снасильничаных не видела. Потому-то и тебя к нему со спокойным сердцем отвожу. Знаю, что никакими щупальцами тебя не будет терзать.
– Метелица, а что это правда… про щупальца?
– Да с чего б им там быть? – уверенно сказал Метелица, но вдруг добавила быстрым шёпотом, – однако ж я сама-то не видела, взором богов не поклянусь. И никто тут не видел. Я как-то не сдержалась, полюбопытничала у слуг здешних. Поди, всех расспросила. Так вот, Повелитель сам ванну принимает, никого не пускает. Одевается тоже сам, хотя у королей-то это не принято, им всегда слуги помощь оказывают. И связей со здешними девушками у него не было. Подозрительно это, конечно. У жены его мы не спрашивали, неловко это, сама понимаешь.
Метелица задумалась.
– Детка, сказали мне лишнего не болтать тебе. Да я тебе про себя только скажу. Знаешь, как я тут оказалась?
Тэки помотала головой.
– Служили мы с мужем в имении у одного графа, нажили трех детей, и муж мой умер. А меня перевели тогда на кухню работать. Граф тот возьми да и стань ко мне захаживать. Я ему говорю, што не по-людски это, у него ж жена есть, а ему разве кто указ? Говорит, это по-людски как раз, все так делают. Уйдешь куда – еще хуже будет. Да и не знала я куда идти, одна, с ребятишками моими. Никого не знаю, помочь некому. Хорошо хоть меня присмотрел, а не дочурку, а то всякое бывает. А потом как лет пять прошло, то я вообще себе стала придумывать дурные мысли – что может это у нас такая любовь. Да уж куда там. Сначала он реже стал захаживать, а потом и вовсе перестал, но это я сперва думала, что так по возрасту его положено. Потом и новые служанки появились. А потом понадобилось ему какой-то спор с соседом решить, он все свои рычаги использовал, да не вышло. Так он пришёл ко мне и выдает: “ступай, мол, на Всеобщий день, отнеси дары Повелителю и попроси за наше дело порадеть”. Я перетрусила вся, в ноги ему кинулась, говорю ему: “Куда ж ты меня посылаешь, к изуверу такому, я ж столько семье твоей служила, и тебя столько лет чай неплохо обслуживала”. А он говорит: “меня хорошо обслуживала, а теперь Демона пойди хорошо обслужи, сделай всё, что потребуется. Коли он на нашу сторону встанет и поможет спор разрешить, то ты с детьми будешь хорошо жить, как прежде. А коли не пойдешь или не обслужишь – устрою вам такое житье, что пожалеешь, что по-моему не сделала”. Пришла я, значицца, на Всеобщий день, ни жива ни мертва, дары и письмо дала Повелителю. Дары он не взял, письмо прочёл и сказал передать господину, что ежели он сомневается в честности предстоящего суда, то он пришёт наблюдателя столичного. Поняла я, что не этого господин мой хотел, и пошла Повелителя-то обслуживать. Охмурить его пытаюсь, а у самой слезы капают. Потому что за детей страшно, потому что не любовь с графом у нас такая была, оказывается. Охмурение моё он остановил всё и потребовал рассказать, что меня печалит. Слово за слово, и всё выведал этот Демон. Сказал, что передаст меня кому-то, и тот с моего господина высчитает, чтобы я могла где-то поселиться и жизнь сызнова начать, а ежели захочу – господина судить будут. Да только я пуще прежнего плакать стала, потому что идти мне некуда и я не знаю, как жить сызнова начинать. Так Повелитель и предложил мне остаться. Детей моих в тот же день привезли. Ох, заговорила я тебя. Это я всё к тому, что он хоть Демон, хоть бы и со щупальцами, да лично мне его упрекнуть не в чем. Тут меня и детей никто и пальцем не тронул. За один день я почувствовала больше к себе уважения, чем за все годы у своего графа распутного.