Тараканы под контролем: Как заставить ваши комплексы работать на вас - читать онлайн

История термина «психологический комплекс»

Бытует мнение, что впервые комплексы в человеке разглядел Фрейд. Между тем странности в поведении людей были замечены и описаны гораздо раньше. Еще за два с половиной тысячелетия до того, как отец психоанализа впервые задумался над этим вопросом, великий древнегреческий поэт Софокл создал трилогию об Эдипе – царе, который страдал комплексом враждебности к отцу и испытывал тайное влечение к матери. Трилогия Софокла – не просто переложение эпоса на литературный язык, а настоящее исследование психологических проблем и личности в ее развитии.

Но и это далеко не самое древнее упоминание комплексов. За 18 столетий до Софокла (почти 40 веков назад!) шумерская поэма «Эпос о Гильгамеше» во всех красках показала так называемый комплекс силы, которым был одержим главный герой, что выражалось в чрезмерной дерзости, гордыне, навязчивом стремлении демонстрировать силу и побеждать.

Ярким примером проявления того же комплекса силы можно считать вызов, который царь Одиссей бросил богам, за что повелитель морей Посейдон обрек его на многолетние скитания. Позже немало эпических героев по вине этого же комплекса попадали в сложные ситуации, из которых им с большим трудом удавалось выпутаться.

В мировой литературе есть много примеров, когда комплексы управляют судьбой человека. Вот только несколько знаковых фигур. Наивный мечтатель Дон Кихот, находясь во власти комплексов, идеализирует свою возлюбленную и ради нее отправляется совершать нелепые подвиги. Подозрительный и неуверенный в себе Отелло, ослепленный комплексом ревности, убивает невинную Дездемону. Ранимый, мнительный, внутренне противоречивый Гамлет, вместо того чтобы немедленно отомстить за смерть отца, травит себя ядом ненависти к врагу и с патологическим упоением смакует предвкушение мести.

Человечество очень медленно подбиралось к постижению природы комплексов. Долгое время их просто не хотели замечать. Несмотря на проблемы, создаваемые комплексами, причина этих проблем не имела имени. Но все тайное рано или поздно становится явным, хоть порой этот процесс бывает довольно болезненным. Комплексы упрямо продолжали причинять человеку неудобства, и он в конце концов вынужден был задуматься, как с ними бороться.

На рубеже XIX и ХХ веков на помощь людям, страдавшим от комплексов, пришла психология, и виновникам мучений было придумано то название, которое мы сейчас используем. С того момента ученые занялись проблемой всерьез. И все же ни психоанализ, ни бихевиоризм, ни практика самовнушения не помогли человеку полностью избавиться от того негативного багажа, который он вынужден таскать с собой повсюду.

Наши комплексы – это не мы сами. Они – нечто иное. Чтобы иметь возможность рассмотреть их со стороны, изучить, понять, надо осознать их отстраненность по отношению к нам, или, как выражается Т. Коуп, «друговость»[6].

Все, что связано с жизнедеятельностью наших внутренних обитателей (обратите внимание на эту метафору!), по-прежнему окружено атмосферой недосказанности, неопределенности. Рефлексия, обиды, разочарования, чувство вины, ощущение несправедливости – все это любимая пища наших комплексов. Они обожают тайные запутанные истории, которыми непросто поделиться. Они с легкостью могут заставить нас забыть то, что было в действительности, и поверить в то, чего никогда не было. А порой происходящие в человеческих душах сложные процессы и вовсе становятся неуправляемыми и ведут к трагедиям.

Жизненные раны – так говорил о психических комплексах человека швейцарский психиатр Эйген Блейлер. Именно он, занимаясь исследованиями в области диагностики и лечения шизофрении, за несколько лет до Фрейда впервые заговорил о наличии у человека этих феноменальных сущностей.

Блейлеру поверили не сразу, он был одним из тех новаторов, которые опережают время. Именно он впервые определил шизофрению как ослабление ассоциативных связей, приводящее к дезинтеграции личности. Сейчас большинство из предложенных им терминов вошли в психиатрическую практику. Но тогда его высказывания казались дерзкими и неубедительными.

Проводя научные эксперименты и пытаясь найти способ выявить и обозначить проблемы человеческой психики, Блейлер обнаружил простую любопытную связь. Вызывая у пациента ассоциации и следя за временем их возникновения, можно довольно быстро нащупать болезненные точки в психике испытуемого. Конечно, это нельзя назвать открытием. Многие мальчишки и девчонки испокон веку придумывают дразнилки, обнаружив друг у друга слабые места: они стремятся задеть за живое, попасть в больное место, чтобы потом с ехидным смехом наблюдать за реакцией. На первый взгляд это жестоко и негуманно, но так уж устроены люди: таким образом они подталкивают друг друга к развитию.

Метод Блейлера универсален. Слова, которые мы слышим, вызывают в разуме определенные образы. Исходя из этого, пациенту предлагалось говорить первое, что придет на ум, как только он слышал слово, произнесенное ведущим. Список составлялся заранее и состоял из слов, относящихся к разным сферам жизни.

В ходе исследований выяснилось, что время, необходимое на поиск ассоциации к большинству слов, примерно одинаково, и лишь на отдельные слова психофизиологическая реакция бывала иной: либо слишком быстрой, либо, наоборот, замедленной.

Анализируя полученные данные, Блейлер пришел к выводу, что в случае, когда пациент слышал слова, каким-либо образом связанные с его глубокими, привычными переживаниями, реакция искажалась. Именно эти слова представляли интерес для дальнейшего углубленного анализа: они являлись ключом к внутренним процессам, которые нарушали психическое благополучие пациента.

Позже ассоциативный метод Блейлера натолкнул итальянского психиатра Чезаре Ломброзо на мысль создать полиграф, который умел бы регистрировать психофизиологические реакции во время детекции (выявления) лжи, и теперь эта техника широко используется в криминальной психологии. Хотя и машину можно обмануть, если удастся обмануть самого себя.

В фильме 1997 г. «Детектор лжи» двое полицейских ведут допрос молодого человека, обвиняемого в жестоком убийстве. Улик нет, только подозрения. Поможет ли детектор вывести предполагаемого убийцу на чистую воду? Ситуацию осложняет то, что подозреваемый – выпускник факультета психологии, окончивший его с отличием, к тому же эпилептик со своеобразным устройством психики. Признаваясь в склонности ко лжи, он запутывает следствие, а затем, вовлекая полицейских в свой анализ, мало-помалу из «виновного» сам превращается в «следователя». И тут выясняется, что в истории есть двойное дно, а в личной жизни самих полицейских, ведущих допрос, немало темных пятен. В этом психологическом триллере показана сложная игра, в которой каждый персонаж должен прежде всего ответить на вопрос: а не врешь ли ты сам себе?

Думая о сложной жизни комплексов, населяющих наше подсознание, я невольно вспоминаю этот фильм и задаюсь вопросом: каковы же объективные причины того, что мы так часто себя обманываем?

В последнее время со страниц изданий, посвященных духовному самосовершенствованию, нас призывают не идти на поводу общественного мнения, освободиться от комплексов и быть самими собой. Но как это – быть самим собой? Что это – особое состояние или всего лишь красивое выражение?

В школе ничему подобному не учат. Расхожие объяснения в популярной литературе не дают вразумительных объяснений, остается полагаться на логику, интуицию, ощущения. Но как отделить исконно свое, присущее душе и телу, от привитого, внушенного извне?

Пытались ли вы, любезный читатель, когда-нибудь отличить истинные ощущения от ложных желаний, а личные потребности – от тех, что навязаны обществом?

Сказать о себе правду сложнее, чем кажется на первый взгляд, пусть это даже разговор с самим собой, который никто никогда не услышит.

Порой изобретательность человека, пытающегося решить психологические проблемы, не имеет границ. Стоит по-настоящему задуматься о себе, о своих страхах, как внутренние обитатели тут же присоединяются к этим рассуждениям – да еще с каким энтузиазмом! Это же их родная стихия – рассуждения о своем «Я», тайных желаниях, совести, лжи, страданиях: в этих понятиях вся история их жизни. И каждый из них непременно предлагает свою версию видения житейских проблем.

Допустим, мы пытаемся осмыслить неприятную ситуацию, возникшую на работе. Один из наших «внутренних голосов» робко говорит: «Во всем виноват я сам. Я обязан это исправить, понести наказание, искупить, я должен…» – и мы тут же принимаем это обвинение на свой счет. Но другой голос возражает: «Нет, как бы я ни пытался решить эту проблему, у меня все равно ничего не получится, потому что у меня никогда ничего толком не получается…» – и мы снова принимаем все на свой счет. Уже два мнения. И тут вдруг третий высокомерно замечает: «Да плевать! Не царское это дело – беспокоиться из-за какой-то чепухи!» И как тут не согласиться? Итого – уже три противоречивых взгляда.

Мы не замечаем, что находимся в тотальной зависимости от своих комплексов и вынуждены разделять их мнения, а их мысли принимать за свои собственные.

Самым известным из комплексов по праву можно считать комплекс неполноценности. Это понятие описал и ввел в обиход австрийский психиатр и философ Альфред Адлер, сам в детстве страдавший от чувства ущербности.

Причинами возникновения комплекса неполноценности могут быть как врожденные или приобретенные физические дефекты (пороки развития, низкорослость, болезненность, заикание), так и выдуманные недостатки (воображаемые физические несовершенства, неправильная оценка своих телесных особенностей). Кроме того, развитию этого комплекса может способствовать чрезмерная родительская опека или, наоборот, отсутствие достаточного внимания и моральной поддержки.

Чуть реже упоминают о комплексе превосходства. Он напрямую связан с комплексом неполноценности, поскольку является его компенсацией. Пытаясь избавиться от страданий, связанных с чувством собственной ущербности, некоторые люди развивают в себе (или просто выдумывают) достоинства и способности, которые могут «затмить» неполноценность.

Все мечты, планы, разговоры, действия таких людей посвящены тому, чтобы заглушить в себе чувство неполноценности или доказать окружающим свое превосходство. Но, сколько бы времени ни было потрачено на это, удовлетворения не наступает.

Также довольно часто психологи сталкиваются с проблемами, связанными с комплексом вины. Он возникает из-за неправильно сформированного чувства ответственности перед окружающими. Например, если у девочки строгая мать, которая заставляет ее выполнять много работы по дому и никогда не хвалит, а лишь критикует, у такой девочки почти наверняка разовьется комплекс вины. Этот комплекс в буквальном смысле отнимает радость жизни и любовь к себе, заменяя их постоянными угрызениями совести, чувством неудовлетворенности, тягостным ощущением неисполненного долга, привычкой оправдываться и бессознательным стремлением наказывать себя.

Вот только три наиболее распространенных комплекса. На самом деле их множество. Они бывают большими, маленькими, сильными, слабыми, зрелыми, зарождающимися, спящими. О ком, по-вашему, это сказано: «Имя им – легион»? Кого изгонял Иисус из несчастных душевнобольных? Бесов, не так ли?

Кто же они такие, эти мифические бесы? Как выглядят? Похожи на козликов или рогатых поросят – шустрых, злобных, коварных. Почему мифология придала им устрашающий и вместе с тем забавный вид (вспомните средневековые гравюры и картины Босха)? Люди побаиваются их, но в то же время посмеиваются над ними. «Изыди! Чур меня!» – говорят, желая отделаться от наваждений, плохих мыслей, неприятных ситуаций. Некоторые люди привыкли в таких ситуациях креститься, плевать через плечо, стучать по дереву. Им кажется, что это помогает на время избавиться от негативной энергии. Так и есть, это приносит успокоение, но ненадолго. Между прочим, Иисус предупреждал: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого».

Сегодня решил жить новой жизнью, очистился от дурных мыслей, поборол лень и привел в порядок текущие дела, а завтра снова пришло искушение, вернулись тайные желания, навязчивые мысли, страхи, ощущение вины – опять проявились комплексы… Знакомая ситуация?

Почему так? Да потому что у каждого существа бывает свой дом и каждый стремится жить там, где ему уютно и комфортно. Комплексы – не исключение.

Кто же они на самом деле – эти странные сущности, которые так бесцеремонно поселились внутри нас, да еще и друзей приводят?

«Раньше говорили о "злых духах", теперь мы называем их "невроз" или "бессознательные комплексы", – отмечает юнгианский аналитик Пол Леви в своей статье «Мы все одержимы»[7]. – Снисходительно думая, что современные рациональные люди не должны верить в неких примитивных демонов, мы подпали под чары очень злых духов, считая их несуществующими. То, что древние называли демонами, есть психические явления, которые заставляют нас действовать против наших лучших намерений».

Блейлер, работая со своим молодым ассистентом Карлом Густавом Юнгом, будущим основоположником аналитической психологии, пытался исследовать эти феномены, иногда заставлявшие людей вести себя нелогично, а в некоторых случаях даже приводившие к развитию неврозов. Именно тогда ученые и стали между собой называть их для удобства комплексами – от латинского complex – сложное сочетание чего-либо.

Возможно, если бы Блейлер не был так занят проблемами шизофрении (за что ему благодарность от психиатров-потомков), он внес бы немалый вклад в развитие теории психологических комплексов, но судьбе было угодно, чтобы возникновение термина навсегда связалось с именем его коллеги и соавтора Зигмунда Фрейда. Также немало работ по этой теме было опубликовано их последователями – вышеупомянутым Юнгом, который и дал понятию окончательное определение, и Альфредом Адлером.

Что же нам рассказали теоретики психоанализа и что недоговорили?

Природа комплексов: из какого они теста?

Начнем с первоначального понимания слова «комплекс». Из самого названия видно: подразумевалось, что это группа, состоящая из элементов. Юнг говорил о комплексах как о различных психических процессах, определенным образом связанных между собой. Травма, эмоциональный шок, по мнению Юнга, откалывает от психе (человеческой души) кусок, который в дальнейшем обособляется, начинает жить своей жизнью, как некое одушевленное существо.

В качестве наглядного примера можно использовать одну из теорий образования Луны.

Существует версия, что Луна – осколок Земли, возникший в результате столкновения с Землей некоего космического тела. Отколовшись, Луна не улетела в космос, а осталась в пределах гравитационного поля Земли, превратилась в ее спутник.

Подобным образом возникают и комплексы: Земля – душа, космическое тело – травмирующий элемент, Луна – комплекс.

Психологические комплексы обладают весомостью, определенной энергией: они способны превосходить наши сознательные намерения. Они не абстрактны, а имеют свое место в бытии, в условном пространстве психики. Мы чувствуем их силу и знаем, что они умеют причинять дискомфорт, душевную боль, – это один из их основных способов заявить нам о своем существовании.

По словам Д. Холлиса, «сам по себе комплекс – это энергетически заряженная психическая структура. Эмоциональный заряд этой структуры может быть положительным, отрицательным или смешанным в зависимости от его воздействия на нашу жизнь. Комплексы формируются в течение нашей индивидуальной истории. Мы не можем избежать их формирования, так как не можем избежать своей истории»[8].

Карл Густав Юнг, который, к слову сказать, считал себя потомственным мистиком, воспринимал комплексы как «осколочные психе» – фрагменты личности, обладающие собственным сознанием («Обзор теории комплекса», 1934 г.)[9]. У каждого из них, по мнению ученого, есть свой характер и собственная память. Более того, Юнг был убежден, что эти маленькие «непослушные объекты» даже получают определенное удовольствие от своих проделок, то есть имеют психологические мотивы.

Какими же их следует себе представлять?

Реальными, автономными, живыми – Юнг настоятельно рекомендовал своим коллегам воспринимать психические комплексы человека именно так. Он даже настаивал на этом. В его времена среди врачей и психологов наметилась тенденция пренебрегать этой проблемой, смотреть на нее как на раздутую воображением пациента: мол, достаточно растолковать ему, что он просто «все придумал», чтобы защитить себя от некой пережитой травмы, и проблема решится сама собой.

На практике борьба на этом не заканчивается. Обнаружение травмы может ознаменовать лишь начало временного перемирия. У комплекса действительно есть собственные мотивы, то есть за свою работу он что-то получает, имеет выгоду. Поэтому он никогда не бездействует, а старается как можно быстрее вновь привести человека в состояние зависимости, внушить ему навязчивые мысли, заставить страдать, бояться, чтобы самому получать от этого удовольствие. Эти его упорные, целенаправленные действия ведут к тому, что со временем у человека снижается чувство осознанной ответственности за свои поступки.

Важно помнить: комплекс – это не отвлеченное понятие; это одушевленная сущность, обитающая в нейронной сети мозга.

Опасные попутчики

Юнг неоднократно указывал на то, что нельзя недооценивать вред, который могут причинить комплексы, ибо зачастую они бывают непредсказуемы. «Комплекс является психической властью, которая противостоит сознательным намерениям, свободе сферы "Я"», – говорил он.

Согласно Юнгу, автономность комплексов «можно изучать в повседневной жизни на аффектах, которые своевольно прорываются вопреки нашей воле и нашим судорожным попыткам вытеснить их и, затопляя «Я», подчиняют его своей воле. Поэтому неудивительно, что дикарь видит в этом феномене одержимость или выход души из тела, – да ведь и наш язык все еще держится этого обычая: "Не возьму в толк, что на него сегодня накатило", "В него бес вселился", "Опять на него что-то нашло", "Он выходит из себя", "Он работает как одержимый". Даже в судебной практике признается частичное снижение вменяемости в состоянии аффекта. Поэтому автономные душевные содержания для нас – вполне привычное переживание»[10].

Опасность этих сущностей возрастает по мере ослабления воли. Когда комплекс полностью управляет человеком, тот сосредотачивается на некой идее фикс. При крайних проявлениях происходит полное отождествление человека с комплексом. Это и есть то опасное состояние, которое называют аффектом, одержимостью. Человек становится безумен, он способен даже на действия, причиняющие вред его здоровью.