Жора Жикин сидел у себя в комнате и, прикладывая ко лбу тяжелый медный пятак с курносым профилем царя Гороха, пролистывал записную книжку. Записная книжка была самая обычная, лопухоидная, телепортированная из магазина «Канцтовары» города Сызрани, мимо которого первый красавец Тибидохса как-то пролетал на швабре с пропеллером, возвращаясь с каникул.
Это уже позднее, когда Семь-Пень-Дыр сунул-таки в его книжку свой нос, Жикин заговорил ее, сделав так, что без произнесения особого заклинания книжка моментально превращалась в старую перчатку, грустно моргавшую, на радость шизофреникам, добрыми и умными глазами, располагавшимися у нее на каждом пальце.
8 января
19.00. Свидание с Гробыней (в оригинале нарисованы скрещенные кости).
19.00. Свидание с Ритой Шито-Крыто (РШК).
Блин! Опять наложилось! И как, интересно, я буду выкручиваться?
9 января
21.00. Свидание с Веркой Попугаевой.
10 января
Победа! Катя Лоткова назначила свидание на старом кладбище в час ночи.
11 января
Прождал на кладбище до рассвета. Едва не превратился в сосульку. Бегал вокруг памятников и свалился в пустую могилу. Лоткова так и не пришла. Говорит, что, мечтая о встрече со мной, нечаянно заснула и проспала всю ночь, видя меня во сне. Лестно, Чумиха меня побери!
12 января
20.15. Свидание с Дусей Пупсиковой.
На щеке появился прыщ. Давить нельзя – сразу новые появятся. Заклинание «Угреостистис мортале» использовать опасно! Прыщ-то исчезнет, но на этом месте начнет расти собачья шерсть. Катастрофа! Завтра я на больничном! В крайнем случае можно сходить на свидание с Попугаевой, но когда стемнеет. Попугаева любит таинственность.
14 января
20.00. Свидание с РШК. Собираюсь поцеловать.
15 января
Почти поцеловал РШК. Помешала девица, которая живет теперь с Риткой в комнате. Она всегда врывается без стука. Ее зовут Пенелопа Дурнева, но она требует (даже от Медузии – во дела!) называть ее Пипой. В профиль смахивает на жабу, но наглая, уверенная в себе и одевается лучше всех здесь. Некоторые девчонки перед ней заискивают, хотя в магии она ни бум-бум. Говорят, она родственница Гроттерши (это плохо), а папа у нее Повелитель вампиров (это классно).
Она в Тибидохсе недавно. Я слышал, как Сарданапал говорил Великой Зуби, что, видимо, с Пипой и малюткой Клоппиком придется заниматься отдельно. Для первого курса Пипа слишком взрослая (она всех там поубивает), а Клоппик слишком маленький.
Я тут подумал: может, ее тоже на свидание пригласить? Хотя она вроде говорит, что влюблена в Пуппера, а он в нее. Но то же самое утверждает и половина Тибидохса. И чего они в этом Пуппере нашли? Он какой-то точно пыльным мешком стукнутый. Ему, кроме Гроттерши и его метлы, все фиолетово. Нет, решено: приглашу, только выжду чуток. Если встречаешься сразу с двумя девицами из одной комнаты, они мигом все друг другу разбалтывают. Проверено!
16 января
ПОЦЕЛОВАЛ ШИТО-КРЫТО! ТРИУМФ! ОНА МЕНЯ ЛЮБИТ! ХОТЬ МЕЛОЧЬ, А ПРИЯТНО (далее следуют двести двадцать два восклицательных знака).
17 января
Меня поцеловала РШК. Успех!
Преподы какие-то озабоченные. Не знаю толком, что у них там происходит, но они ужасно психуют. Поклепа уже дважды вызывали куда-то с урока. Циклопов лишили всех отгулов и ночью заставляют патрулировать остров. Из Тибидохса теперь не выскользнешь, просто осадное положение какое-то. Всякий раз приходится объяснять как, куда, зачем. Меня вся эта глупая таинственность уже забодала. Во остров! Ни месяца без неприятностей!
18 января
Меня снова поцеловала РШК… М-м, может, хватит? Не люблю слишком инициативных девиц.
19 января
Шито-Крыто бегала за мной весь вечер. Сорвала свидание со Склеповой и Пупсиковой.
20 января
РШК зашла ко мне, когда я целовал Пупсикову. Обе стали кричать и выпускать искры. Разнесли мне все в комнате. Это было кошмарно. И почему девчонки никогда не могут нормально дружить, вот чего я не понимаю? Ну поцеловал я другую, и что? Зачем визжать, будто у тебя кошелек украли?
21 января
Шито-Крыто караулит меня у дверей комнаты. Срочно поменял все входные заклинания, чтоб она больше не врывалась. Так она еще и стучит, даже ногами! Кто-нибудь, спасите меня от Шито-Крыто! Она меня достала! А-а-а-а!
22 января
Сходил к джинну Абдулле. Умолял его мне помочь. Он так смеялся, что у него глазки сползли на подбородок. Но потом все-таки обещал устроить, чтобы Шито-Крыто влюбилась в кого-нибудь другого. Абдулла намекнул, что знает заклинание (разумеется, запрещенное), когда девушка влюбляется в того парня, которого увидит первым… А вдруг она меня первым увидит и влюбится вдвое сильнее? Тогда все пропало! Нет, решено – запрусь у себя в комнате и буду сидеть безвылазно.
24 января
Абдулла не обманул! Победа! Ритка любит Кузю Тузикова! И угораздило же его! Вечно он то с веника упадет, то дракон его проглотит. И теперь вот Шито-Крыто! Я свободен и счастлив!..
Попытался ради прикола назначить свидание Гроттерше. Она отказалась. При том я чувствую, что она не то чтобы меня презирает – совсем даже и не презирает, а просто меня для нее не существует. И это меня особенно бесит. Что она себе вообразила – что она красавица, что ли? Да таких, как она, тринадцать на дюжину!
15.00. Поцеловал Пупсикову.
16.00. Поцеловал Гробыню.
17.00. Поцеловал Попугаеву.
И ни одного прыщика! Вот она, долгожданная свобода!
25 января
Татьянин день. Вся школа веселится, даже преподы все точно по триста лет скинули. Если бы не эта глупая таинственность с Тибидохсом, совсем было бы хорошо. А так понаставили кучу охранных заклинаний. Каждую ночь кто-то нарывается. Однажды даже сам Сарданапал на запук наткнулся. Потом целых три дня мигал как светофор.
Сегодня же Гроттерше стукнуло четырнадцать, хотя выглядит она уже на добрых пятнадцать. Беленькие надарили ей кучу подарков. Гусли-самогуды, непроигрывающие шашки и целый вагон всяких счастливых талисманов и фенечек. Таньке было так приятно, что она даже расплакалась. Не привыкла к такому вниманию, ясное дело. Даже Склепова расчувствовалась и подарила ей каблук от сапог-скороходов. Но это она не без умысла, точно. Вздумай Гроттерша приколотить этот каблук к какой-нибудь своей обуви, а потом сделать шаг – одна ее нога окажется за семь верст от другой.
Только Пипа ничего Таньке не подарила. «У меня, – говорит, – все вещи слишком новые и модные. Ты к таким все равно не привыкла». А Гроттерша ей: «Чтобы твои вещички на мне сидели, мне надо на живот привязать кусок сала, а сзади подушку». Сразу видно, сестренки…
По-моему, Гроттерша все еще не помирилась с Ванькой. Разговаривать они разговаривают, но как-то натянуто. Даже мне ясно, что Ванька любит ее, а она его. Любить – любят, а доверять – не доверяют. Чудики, одним словом! Вообще у Гроттерши не все в порядке с головой, я это давно заметил. Не человек, а еж какой-то, у которого вместо колючек принципы. Нет чтобы Пуппера к рукам прибрать, денежки его прикарманить, а там хоть с Ванькой встречаться, хоть со мной. Нет, она лучше будет Чума знает в чем ходить и на Ваньку дуться.
26 января
УРРРРЯ! Еще одно сердце разбито вдребезги! Лоткова согласилась на свидание. В 2 ночи на чердаке Башни Привидений. Наконец-то! Вылил на себя столько одеколона, что приперся Поклеп Поклепыч и заявил, что он нюхом чует, что я в комнате пьянствую!!! Совсем опух! Сам алкаш! (Слова, выделенные курсивом, в подлиннике зашифрованы и защищены сдвоенным заклинанием.)
27 января
Просидел на чердаке всю ночь. Лоткова так и не пришла, хотя я прождал ее до рассвета. Привидения гремели цепями, плакали, стонали – я чуть не повесился от тоски. Часа в четыре утра прилетела Недолеченная Дама, и все прочие привидения поспешно смотались. Они боятся ее похлеще Безглазого Ужаса. Тот может до смерти напугать, зато Дама всю душу выматывает. Мне она заявила, что собирается уйти от Ржевского, потому что тот отказывается носить адмиральский мундир. Она договорилась (а я так думаю просто доконала) с каким-то старым адмиралом, утонувшим лет триста назад в морской пучине. Адмирал отдал Ржевскому свой мундир, а тот его носить не хочет. Согласен только воткнуть себе в спину его адмиральский кортик, но тут уж Дама против.
Днем уснул на нежитеведении – и, пока спал, меня чуть не придушили мавки, которых Горгониха напустила полную аудиторию. А после урока я сам едва не придушил Лоткову. Она утверждает, что ждала меня на чердаке, но… на чердаке Большой Башни. Приятно, Чумиха меня раздери, что я пользуюсь успехом, да еще каким!
По-моему, Кузя Тузиков счастлив! Видел его сегодня: ходят с Шито-Крыто взявшись за ручки! Ну прям Ромео и Джульетта! Придурки!
28 января
Кошмарный день! Пишу, а у самого руки трясутся. Целовался с Гробыней. Нас застукал Гуня Гломов. Сам не пойму, как спасся. Я мчался по коридорам как заяц, а Гуня за мной. Еле успел нырнуть в свою комнату. Хорошо, что входное заклинание надежное, а то он бы дверь снес. Я дрожал за дверью, а он бил в нее кулаками и ревел как медведь.
Ну Склеп, какую подлянку мне устроила! Когда Гуня вошел и еще ничего не понял, я хотел отскочить, а она специально у меня на шее повисла, а потом еще ржала! Она-то Гломова не боится и вообще плюет на него – вытворяет с ним что хочет. С другой стороны, это ведь Гробыня перетаскивает Гломова с курса на курс. Шпоры за него пишет, подсказывает. Пока она в школу не пришла, он только и умел что на второй год оставаться. А сейчас уже на четвертом курсе. Вот и пойми этих девчонок!
29 января
Продолжение кошмара. Все свидания отменились. Даже на занятия не хожу. Я на осадном положении. Сижу, запершись в комнате, а Гломов барабанит ногами в дверь и кричит, что хочет сделать мне пластическую операцию носа.
30 января
Сегодня я неосторожно решился сходить на снятие сглаза (а что делать: прогуляешь – Зуби запук какой-нибудь напустит) и прямо у дверей аудитории угодил в лапы Гломову. Попытался вырваться – но разве у него вырвешься? Гуня от радости чуть не ополоумел. Хрипит: «Ну все! Только не дергайся! Это будет больно, но справедливо!»
Я закрыл глаза, чтобы не страшно было. Жду, жду, потом открываю тихонько один глаз. Смотрю, плывут под ручку Пипа и Гробыня. Обе воркуют, ну прям лучшие подруги. Гуня весь расплылся, даже кулак опустил.
«Отпусти его, Гуня! – говорит Склепова. – Смотри, Пипа, Жикин – наша тибидохская достопримечательность. В него влюблены все, кто не влюблен в Пуппера. А будь он богат как Пуппер и летай на швабре чуть получше, были бы влюблены совсем все… А ты, Гломов, учти: если ты ему нос повредишь – история тебе этого не простит, а я тебе на экзаменах помогать не буду». Гломов меня и отпустил, только коленкой сзади толкнул. Теперь приходится писать стоя.
А Пипа ничего не сказала, только зыркнула на меня с большим интересом. Нет, точно приглашу ее на свидание. Я уже решился.
1 февраля
Ну и ночка! Лоткова назначила свидание в 3 часа у Жутких Ворот. Ждал ее там с трех до рассвета – играл с циклопами в карты на щелбаны. Лучше б я этого не делал – весь лоб в шишках, чуть дебилом меня не сделали. Ворота все время трясутся – то разогреваются чуть не докрасна, а то такой холод собачий от них идет – окоченеешь. Циклопы говорят, не к добру это, когда хаос так бушует. Когда такое бывает, что-то обязательно должно случиться. Сколько я в этой придурочной школе учусь – вечно тут что-то случается.
А утром всплыло ужасное, мерзкое коварство! Оказалось, пока циклопы выбивали из меня последние мозги, вероломная Лоткова каталась на пылесосе с Баб-Ягуном! Вот и верь после этого девушкам!.. Все, хватит с меня Лотковой! Ненавижу тех, кто хитрее меня!
2 февраля
Ухаживаю за Пенелопой Дурневой. Проулыбался Пипе всю историю Потусторонних Миров, а уже перед звонком послал ей записочку с приглашением на свидание. У меня еще осталось штук пять записок из той партии, что я готовил под копирку. Текст уже есть, надо только вписать имя и время.
Кстати, Безглазый Ужас был сегодня не в духе. Так взбесился, что едва не закидал аудиторию своими внутренностями. Никак не пойму, кто тупее: он сам или его шутки. Скоро небось полнолуние.
Хорошая новость: окончательно помирился с Гуней. Выпили с ним настойки из корней одолень-травы. Оба расчувствовались. Гуня попросил называть его Гунием. Он это имя сам себе придумал и страшно им гордится. Сказал: если кто на тебя полезет – только скажи. На всякий случай настучал Гуне (тьфу ты, Гунию) на Семь-Пень-Дыра. Этот тип мне никогда не нравился… Ну все, мне пора! Бегу встречаться с Пипой!..
Жикин отложил перо, подошел к зеркалу и, с удовольствием разглядывая свое смуглое лицо, принялся репетировать фразу «Привет, детка! Ты сегодня классно выглядишь!». Этой фразой, которую Жора считал безукоризненной во всех отношениях, он надеялся сразить Пипу наповал.
Записной донжуан Тибидохса не ведал, что в этот момент Пипа, в свою очередь собиравшаяся на свидание, внезапно ощутила неясное беспокойство. Ее сердце сладко екнуло. Пипа пошатнулась. Душа облилась медом. В глазах заплясали купидончики в красных широких подтяжках. И, как ни странно – а девичье сердце здесь не обманешь, – смуглый красавчик Жора не имел к этой пляске купидончиков никакого отношения. Стоило Пипе закрыть глаза, перед ней сразу появлялся другой – аккуратный и положительный юный англичанин в плащике, с добрыми глазами и без единого прыщика.
«Что это со мной? А, я поняла! Пупперчик добрался до моих ползунков и шаманит с магией вуду. Жаль, я не попросила у него взамен какой-нибудь плащик или хотя бы старые очочки. Я попросила бы Ритку или Абдуллу, и мы бы поймали его на встречной магии», – с нежностью подумала Пипа.
Февраль, февраль… Холодная вьюга закружила Тибидохс, замела мысли, запуржила сердца. Поклеп Поклепыч свирепствовал и придирался к ученикам без всякого повода. Домашние задания были такими, что добрая половина перемены уходила на то, чтобы их просто записать. Для того же, чтобы все сделать, не хватало часто и ночи.
Помимо заданий Поклеп велел старшекурсникам заняться изготовлением тяжелых магических кольчуг. На каждый из тысячи кольчужных узлов требовалось наговорить около семидесяти основных заклинаний и еще около десятка добавочных.
Семь-Пень-Дыр, Верка Попугаева и Гуня Гломов приуныли и просились назад к лопухоидам.
«К лопухоидам нельзя, а вот за Жуткие Ворота – в два счета!» – с нехорошей улыбкой говорил им Поклеп, от которого пахло особым русалочьим одеколоном: по запаху и по сути – смесью рыбьего жира, ушной серы и коктейля Молотова.
Даже Шурасик, которого почти невозможно было перегрузить, негодовал и предлагал переименовать «защиту от духов» в «защиту от Поклеп Поклепыча». Правда, это не помешало ему, кроме кольчуги, сплести себе еще магические брюки и магическую кольчужную панамку для теплого времени года. Когда же Поклеп, усомнившийся в добросовестности Шурасика, вздумал проверить его, оказалось, что тот наговорил на каждый узел даже не по семьдесят заклинаний, а по сто двадцать.
Великая Зуби, без памяти влюбленная в своего пробудившегося красавца, пребывала в странно рассеянном состоянии. Она неопределенно улыбалась в окно, время от времени забывала тему урока и уже не сглаживала учеников с прежним рвением. На ее занятиях стали даже появляться прогульщики, чего раньше быть просто не могло. Зато когда Верка Попугаева сдуру ляпнула, что Готфрид Бульонский страшный как крокодил, Ягге полдня спасала ее от почти необратимого запука. Верка же кашляла и отплевывалась, точно давясь чем-то.
– Сама не знаю, как это вышло… Я просто очень захотела, чтобы девчонка взяла свои слова назад! – виновато говорила Зубодериха.
Безглазый Ужас, как часто с ним случалось зимой, нес совершенную околесицу и путал все века. Иногда, особенно после лунных ночей, когда он звенел своими кандалами, Ужас забывал в подвале свои мозги и тогда просто молча стоял, буравя огненными провалами глазниц стену.
Лекции Сарданапала, к счастью для учеников, были по-прежнему необременительны. Уроки он задавал умеренно, отдавая предпочтение сочинениям на темы, связанные с магической этикой, и гороскопам различных исторических деятелей, вроде королей Карла IX, Людовика XIV, царя Ивана Грозного и византийского императора Константина Багрянородного, с большинством из которых академик был знаком лично.
Медузия Горгонова решила, что наступила пора переходить к объединенным заклинаниям, о чем вскользь и без дальнейших разъяснений сообщила четвертому курсу. Вначале никто особенно не напрягался. Длинные и нудные заклинания с затуманенным смыслом ученики записывали неохотно, а учили еще неохотнее. Медузия не придиралась, а лишь таинственно улыбалась. Как выяснилось, она просто ждала практических занятий. Когда же они наконец начались, все просто взвыли.
– Объединенные заклинания… Ладно, думаю, раз Поклепа пережили – и это переживем! А она как напустит и хмырей, и полтергейстов, и полудниц… От них отбиваешься, а из-под пола мертвяки лезут. Ой, мамочка моя бабуся, бабахните меня кто-нибудь «Капут тынетутом», чтоб я не мучился! – взахлеб рассказывал младшекурсникам расцарапанный Баб-Ягун.
В Тибидохсе было невесело, а снаружи еще грустнее. По сугробам, поскрипывая валенками, ходили циклопы с секирами. В шапках-ушанках и тулупах эти русифицированные греки выглядели нелепо. Большие греческие носы грустно леденели, а их отмороженные кончики покрывались изморозью. Циклопы грустно вздыхали, вспоминая о виноградниках и овечьих стадах своего родного края.
Изредка циклопы усиливались ударным отрядом из тридцати трех богатырей и обходили остров Буян по побережью, от северной заставы до южной, проверяя целостность магической защиты. Трещины и проломы появлялись теперь регулярно. Они были огромными, с неровными краями, словно кто-то незримый, ночами проносясь снаружи купола, осыпал его чудовищной силы ударами. Никакая магия не выдерживала.
Пожизненно-посмертный глава Тибидохса достопочтеннейший академик Черноморов обычно сопровождал отряд на ковре-самолете, так как с 1405 года страдал от подагры. Причем он сам порой сомневался, был ли это 1405 год нашей эры или до нашей эры. Из-за подагры ходить по снегу Сарданапал не любил. Длинная борода, которую Медузия порой, по вавилонскому обычаю, заплетала академику во множество косичек, развевалась по воздуху, а разноцветные усы с обледеневшими кончиками топорщились и свистели на ветру.
Усы служили Сарданапалу надежным магическим сканером. При приближении к пролому в куполе они начинали вздрагивать и быстро вращаться. Сарданапал зависал на ковре и внимательно осматривал место, куда усы указывают своими кончиками. Потом подлетал ближе и ощупывал края.
Так было и в тот день, когда Жора Жикин, любя себя, красивого, готовился к свиданию, Пуппер отправился с ползунками к известной в Англии ворожее (об этом чуть позднее), а Пипа мечтала о большой и чистой любви.
В этот самый день, утром, Поклеп Поклепыч пробирался по глубокому снегу. За его спиной маячили циклопы, а за циклопами, ощетинившись длинными копьями, двигались тридцать три богатыря – главная рать острова Буяна. Дубыня, Усыня и Горыня тащились в отдалении и ныли, что они больше не будут.
После недавнего скандала, когда в лесу стали пропадать златорогие олени, а Усыня, покупая на Лысой Горе спирт, расплатился серебряным копытцем, терпение Сарданапала лопнуло, и он отправил всю троицу в отставку, попутно наложив на нее заклинание трезвости. Разумеется, из Тибидохса богатыри-вышибалы никуда не ушли и, утомленные продолжительной трезвостью, толклись поблизости, пользуясь всяким поводом, чтобы попасться академику на глаза и ударить челом.
– Невероятно! Иди сюда, Поклеп! Как я могу верить другим, когда я не верю самому себе?! – воскликнул Сарданапал, ощупывая края очередной трещины.
– Руки бы поотрубал! Это может быть кто угодно! – хмуро заявил Поклеп.
– Сомневаюсь, – покачал головой Сарданапал.
Поклеп поморщился. Его обрюзгшее лицо дрогнуло как желе. Мешки под глазами язвительно набрякли.
– Почему? Вы снова пытаетесь верить в порядочность, академик?
– Разумеется. Без веры нет жизни… Без веры мы все марионетки, движимые нелепым сочетанием молекул, сокращением мышц, нервными импульсами и хаотичными переливами магии. Если же все так печально, как ты говоришь, то остается позавидовать мертвякам, уже сбежавшим от этой пустой суеты. Если же вера есть, ты шагаешь из мира в мир, широко распахивая двери и зажигая новые звезды точно фонарщик фонари.