Поезд прибыл на захолустную станцию ровно в 17:43 – как и было указано в расписании. Алиса Мортимер вышла на перрон, сжимая в руках дорожную сумку, и невольно поежилась: сырой осенний ветер пробирал до костей, а серое небо обещало скорый дождь.
– Ну вот мы и снова встретились, – пробормотала она, глядя на очертания старого дома, едва различимые за голыми ветвями парка.
Дом Мортимеров стоял на холме, словно забытый временем страж. Его высокие окна, похожие на незрячие глаза, смотрели на мир с молчаливым укором. Алиса не была здесь с пятнадцати лет – с того самого лета, когда бабушка Элен, после долгой болезни, окончательно замкнулась в себе и перестала принимать гостей.
Дорога к дому тянулась бесконечно. Каменные ступени крыльца скрипнули под ногами, будто предупреждая: «Ты не должна входить». Алиса глубоко вдохнула, постучала и, не дожидаясь ответа, повернула старинную ручку.
Внутри пахло воском, старыми книгами и чем‑то неуловимо тревожным – словно воздух сам хранил невысказанные слова.
– Бабушка? Я приехала.
Тишина. Лишь часы в холле отбивали секунды с монотонной настойчивостью.
Алиса прошла в гостиную. Камин был потушен, но на решётке ещё лежали остывшие угли – будто кто‑то разжигал огонь совсем недавно. На кресле‑качалке лежал вязаный плед, а рядом, на столике, стояла чашка с недопитым чаем.
– Элен? – голос дрогнул.
Из глубины дома донёсся тихий скрип – будто кто‑то медленно передвигался по полу. Алиса направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Каждый шаг отдавался гулким эхом.
Наверху, в спальне бабушки, дверь была приоткрыта. Алиса толкнула её и замерла.
Элен сидела у окна, спиной к двери. Её седые волосы, собранные в небрежный узел, подсвечивались последними лучами заката. Она не обернулась, но произнесла:
– Я знала, что ты придёшь.
Голос звучал слабее, чем раньше, но в нём чувствовалась прежняя твёрдость.
– Почему ты не отвечала на письма? – Алиса подошла ближе, пытаясь разглядеть лицо бабушки. – Я волновалась.
Элен медленно повернулась. Её глаза, обычно ясные и живые, теперь казались туманными, будто застланными пеленой.
– Потому что пришло время.
– Время для чего?
Бабушка молча протянула руку. В её ладони лежал старинный ключ на потрёпанном кожаном шнурке. Металл был тёмным от времени, а на боках выгравированы странные символы – то ли буквы, то ли руны.
– Это открывает дверь в комнату теней, – прошептала Элен. – Ты должна её найти.
Алиса невольно отступила.
– Бабуля, ты говоришь загадками. Какой ещё комнаты теней?
– Та, что скрыта за книжным шкафом в восточном коридоре. Ты помнишь?
Алиса помнила. В детстве она часто играла в этом доме, исследовала его потайные уголки. Восточный коридор вёл к заброшенной библиотеке, где стоял огромный дубовый шкаф, набитый пыльными томами. Но никакой двери за ним она никогда не видела.
– Там нет никакой комнаты, – сказала она осторожно.
– Есть, – Элен сжала её ладонь, вкладывая в неё ключ. – Но её видят не все. Только те, кому она открывается.
За окном резко потемнело. Ветер ударил в стекло, словно пытаясь ворваться внутрь. Алиса почувствовала, как ключ в её руке слегка потеплел.
– Что в этой комнате? – спросила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
– Правда, – просто ответила Элен. – И выбор.
Она откинулась на подушки, и её глаза закрылись. На мгновение Алисе показалось, что бабушка уснула, но затем Элен снова заговорила – тихо, почти шёпотом:
– Тени не любят, когда их тревожат. Но они ждут тебя.
В этот момент в доме что‑то изменилось. Тишина стала гуще, будто наполнилась невидимыми присутствующими. Алиса обернулась к окну – за стеклом мелькнул неясный силуэт, тут же растворившийся в сгущающихся сумерках.
– Ты тоже их видишь? – спросила Элен, не открывая глаз.
Алиса не ответила. Она знала: если скажет «да», значит, всё это – не игра воображения. Если скажет «да», придётся признать, что тени – не просто игра света и тени.
Но она видела.
Видела, как по стене ползёт вытянутая фигура, как в углу сгущается тьма, принимая очертания человеческого силуэта. Видела, как тени дышат.
– Не бойся, – прошептала Элен, словно читая её мысли. – Они не причинят вреда. Пока ты не сделаешь выбор.
За окном раздался протяжный скрип – будто кто‑то медленно провёл когтем по стеклу. Алиса вздрогнула.
– Какой выбор?
Бабушка не ответила. Её дыхание стало ровным, почти незаметным. Она уснула – или просто ушла в свои мысли.
Алиса сжала ключ в ладони. Металл больше не грел – он пульсировал, будто живое сердце.
Ночь только начиналась.