Там, за горизонтом - читать онлайн

Сцена первая

Резкий, пронзительный звонок будильника. Рука бьёт по будильнику, и он замолкает. Заспанное лицо молодого человека, лет 25–30. Это Руслан Лохов. Он нехотя выползает из-под лёгкого одеяла, опускает ноги в шлёпанцы, медленно шаркающей походкой бредёт на кухню, включает электрокофейник и направляется в ванную. Слышен шум воды. Выходит из ванной, вытаскивает ломтик белого хлеба из полиэтиленового пакета, кладёт в тостер, вытаскивает початый брикетик сливочного масла, кладёт на кухонный столик. Проходит в комнату, медленно, нехотя одевается, снова возвращается на кухню, завтракает: весь завтрак – ломтик хлеба с маслом и чашка кофе. Выходит из квартиры, спускается на лифте на первый этаж, вытаскивает из почтового ящика газету «МК» и массу рекламных листков. Листки, не читая, выбрасывает в мусорную корзину. Так же, нехотя, выходит из подъезда, бредёт по улице, ныряет в метро. Через некоторое время выныривает на другой станции. Подходит к серому, мрачному, массивному зданию с вывеской «Телекомпания „МТВ“». Заходит внутрь. Идёт по длинному чиновничьему коридору, подходит к двери с вывеской «Дирекция по производству документальных телефильмов». Открывает дверь, входит в большую комнату, заставленную столами. Обычная атмосфера начала рабочего дня: кто-то пьёт кофе, кто-то из женщин завершает макияж, кто-то говорит по телефону… Руслан Лохов подходит к своему столу, включает компьютер, начинает работать. Звонит телефон. Молодой человек весь погружён в работу, не слышит звонка.

ДЕВУШКА (с противоположного угла комнаты). Руслан! Лохов, возьми трубку.

РУСЛАН (берёт трубку). Слушаю. Да, Руслан. Да, я просмотрел ваш фильм. Работа интересная. Проблема некоммуникабельности человека в современном обществе обозначена достаточно явно и решена в острых конфликтных ситуациях. Не за что. Это ведь на мой взгляд. А есть ещё взгляд руководства. Они могут и не совпадать. Да. Кассету я передал Рагнеде Романовне. Обсуждение назначено на 12 часов. (Кладёт трубку, выходит в коридор.)

Открывается дверь, на которой написано «Замдиректора». Внизу – «Рагнеда Романовна Руденко». Из кабинета выходит женщина бальзаковского возраста, в сером костюме, белой блузке. Серые глаза, серое невыразительное лицо, узкие губы.

РУДЕНКО. Где этот мудифер?

КТО-ТО. Вышел покурить.

РУДЕНКО. О господи! Он когда-нибудь работает?! Придётся ему поставить стол на лестничной площадке. Позовите. Нечего ему там болтаться. (Входит Руслан Лохов.) Лохов, подойдите поближе. Не бойтесь, я вас не съем. (Лохов подходит.) Что это за мудянка? (Размахивает перед его носом стопкой бумаг.)

РУСЛАН. Это не мудянка.

РУДЕНКО. А что это?

РУСЛАН. Это рецензия на фильм.

РУДЕНКО. Какая это рецензия? Это целая диссертация. Что вы мне тут нагородили? Каких-то иностранцев приплели: Дзига Вертов, какая ещё Дзига? Крис Маркер. Сплошь собачьи имена. Эйдельман, Кармен, Эйзенштейн. Господи, язык сломаешь! «Монтаж аттракционов» какой-то. Оставьте эти аттракционы для парка культуры и выбросьте из головы всю чушь, которой вам забивали голову во ВГИКе в течение пяти лет.

РУСЛАН. Вы понимаете, Рагнеда Романовна, фильм необычный, со сложной драматургией, с интересными цитатами из мировой истории документального кино, оформленными в непрерывный поток сознания…

РУДЕНКО. Ты мне Лазаря не пой. Я учёная. Словоблудие всё это, понял? Не фиг тут турусы разводить на колёсах. Напиши мне максимум на полторы страницы простым, доступным языком, каким простые, нормальные люди разговаривают. Чтоб и дебилу было понятно.

РУСЛАН. Дебилу? Ну ладно, я напишу для дебила…

РУДЕНКО. Для кого?! Ты на что намекаешь?!

РУСЛАН. Я? Й-й-я… ни на что, может быть, я не так выразился. Я постараюсь, чтоб дебилу было понятно.

РУДЕНКО (швыряет ему рукопись. Листки разлетаются по полу). И чтоб к концу дня было понятно. Тьфу ты, чёрт, совсем ты меня замордовал своим словоблудием. Готово, понятно?

РУСЛАН (ползая у её ног, собирая рассыпавшиеся листки бумаги). Понятно.

Кто-то хихикнул. Уж больно сцена комическая.

РУДЕНКО. Я вижу, кому-то смешно? А вот мне не смешно. Если кому-то не нравятся условия работы, мы никого не держим. Понятно? Я к руководству. Когда вернусь, чтобы у всех был готов план работы на следующий квартал. Понятно?

Руденко уходит. Всеобщий вздох облегчения. Некоторые устремляются на лестничную площадку. Руслан пытается закурить, но руки дрожат и ничего не получается. Молодой парень, его ровесник, подносит ему огонь.

РУСЛАН. Спасибо, Максим.

МАКСИМ. Н-да, ты, что называется, принял огонь на себя. Мой тебе совет, как друг тебе говорю: прими на грудь сто грамм – и сразу почувствуешь, что вся эта хрень яйца выеденного не стоит. Идём, пока мадам отсутствует, остограммимся. У меня тоже голова раскалывается. Вчера в «Пеликане» подхватили двух тёлок, так они жрут похлеще мужиков. Ну и ночка. И так голова стопудовая, а тут ещё эти вопли Видоплясова. Прямо искры высекают. Пошли, зальём пожар.

РУСЛАН. Да мне ж ещё надо текст для дебилов.

МАКСИМ. Дебильный текст я тебе сделаю за полчаса.

К ним подходят молодые мужчина и женщина. Здороваются.

РУСЛАН. Обсуждение переносится на некоторое время. Руденко вызвали к руководству.

МАКСИМ. Что очень кстати. Приглашаю всех на рюмку кофе. Перед обсуждением надо подкрепиться. Нельзя приступать к серьёзному делу на пустой желудок. Пошли, пошли. (Уводит всех.)

На лестничной площадке остаются две женщины.

ОДНА ИЗ ЖЕНЩИН СРЕДНИХ ЛЕТ. Странный он, этот Лохов. Постоянно наступает на одни и те же грабли. В каком он мире живёт?

ВТОРАЯ. В своём. Вещь в себе. Одним словом, аутист, лох. Что с него возьмёшь? Лох – он и есть лох, мальчик для битья…

Сцена вторая

Закусочная. За одним из столиков – Руслан, Максим и гости.

МАКСИМ (опрокидвая рюмку водки и занюхивая бутербродом с селёдкой). Фу-у-у… Хорошо пошла. Живительная влага. Как говорится, не пьём, а лечимся. Если жизнь дала подножку, выпей, брат, и приснится, что имеешь всех подряд. Вам повезло, что перенесли обсуждение на послеобеденное время. Глядишь, мадам подобрее станет. Хотя всё зависит от встречи с руководством.

ЖЕНЩИНА. А она у вас человек настроения?

МАКСИМ. Она у нас своеобразный человек, Ра-Гнида Романовна. Можно сказать, двуликий Янус: с одной стороны – Ра, богиня, милейший человек, без молотка куда-то лезет, особенно на встрече с руководством. А с другой – Гнида. Так что тут важно угадать, с какой стороны подойти…

Сцена третья

Офис дирекции. Работа кипит. Входят Руслан и Максим.

МАКСИМ (вытаскивает из письменного стола дискету и кладёт её на стол Руслану). Вот тебе образец на все случаи жизни.

Ровно полторы страницы. Понял? Меняй только название фильма.

Стопроцентная проходимость. Никаких заторов и запоров. Пять минут – и всё в ажуре, и все довольны.

Руслан вставляет дискету, выводит содержимое на экран, меняет название фильма. Принтер выдаёт ровно полторы страницы. Руслан ставит внизу подпись и число. Входит Руденко.

РУДЕНКО (останавливаясь у стола Руслана). Рецензия готова?

РУСЛАН. Да. (Отдаёт ей рецензию.)

РУДЕНКО (бегло прочитывает). Ну вот. Умеешь, оказывается, писать членораздельно. Где эти клоуны?

РУСЛАН. Авторы фильма?

РУДЕНКО. Да.

РУСЛАН. Пришли.

РУДЕНКО (на пороге кабинета). Через пять минут начинаем.

Руслан приглашает авторов, усаживает их за столик для гостей. Входит Руденко, усаживается за стол.

РУДЕНКО. Надеюсь, все посмотрели фильм наших уважаемых коллег. Обменяемся мнениями. Начнем с куратора.

РУСЛАН. Я уже говорил авторам, что им удалось нащупать болевые точки нашего общества, и не только нащупать, но и передать во всей сложности и противоречивости протекающих процессов. Это что касается авторского замысла. Что касается режиссёрского воплощения, то чувствуется рука профессионала, видно, что режиссёр владеет всеми тонкостями звуко-зрительного монтажа, что обогащает композицию фильма яркими элементами художественного решения…

РУДЕНКО. Вы считаете эту, с позволения сказать, какофонию… как вы сказали, э-э-э… звуко-зрительным монтажом? А на мой взгляд, это просто музыкальный антракт в сумасшедшем доме. Ну да ладно. С вами всё ясно. Кто ещё желает высказаться? Зинаида Жлобина? Пожалуйста.

ЖЛОБИНА. На мой взгляд, уважаемый коллега, как всегда, увидел в фильме то, чего в нём вовсе нет. Понимаете, кто ясно мыслит, тот ясно излагает. Здесь этой ясности нет. Фильм многословен, невнятен, режиссура, если это можно назвать режиссурой, беспомощна, сумбурна и эклектична, с претензией на что-то. На что – непонятно.

РУДЕНКО. Я полностью согласна с Зинаидой Жлобиной. Вы поймите, уважаемые авторы, время у нас непростое, непростое время. Вот наш среднестатистический зритель Иван Иваныч после напряжённого рабочего дня приходит домой, снимает пиджак, галстук, надевает домашние тапочки, садится в мягкое кресло, включает телевизор, хочет расслабиться, а вы его грузите проблемами, которых он и так нахлебался по самую макушку в течение рабочего дня…

РЕЖИССЁР. Но мы ведь снимали фильм не для среднестатистического Иван Иваныча.

РУДЕНКО. А для кого, позвольте вас спросить?

РЕЖИССЁР. Для умного телезрителя, который не уходит от проклятых вопросов нашего с вами бытия, весьма далёкого от совершенства.

РУДЕНКО. Голубчик, вы в каком веке живёте?

РЕЖИССЁР. В двадцатом.

РУДЕНКО. Да? А мне показалось, что в девятнадцатом. Это там умствующая интеллигенция мучилась проклятыми вопросами бытия. Что из этого вышло, все знают… Ритм жизни в девятнадцатом веке был другой. Вы посмотрите, что происходит вокруг вас. Москва за десять лет изменилась до неузнаваемости. Новые дома растут как грибы.

РУСЛАН. «Дома новы, а предрассудки стары».

РУДЕНКО. Что вы имеете в виду?

РУСЛАН. Да так, к слову пришлось.

РУДЕНКО. Слова у вас какие-то не те. Думайте, прежде чем говорить. (Обращаясь к авторам фильма). Понимаете, ваш интеллектуал, к которому вы якобы обращаетесь, восемь часов сидит за компьютером. Принимает сотни сообщений и столько же отправляет своим адресатам. Ритм жизни просто сумасшедший. В конце рабочего дня голова у него уже гудит от напряжения, от переизбытка информации. Ему хочется расслабиться, отдохнуть, а вы его ещё грузите чёрт знает чем. Кому нужна ваша тягомотина? Ритм жизни другой. Да и восприятие другое, клиповое, если хотите. Проще надо смотреть на жизнь, проще.

СЦЕНАРИСТКА. Простите, но мы делали фильм, а не видеоклип, где Петя любит Машу, а Маша любит Пашу. И я как сценарист видела свою задачу в отражении окружающей нас действительности во всей сложности её проявления. Фильм как зеркало бытия.

РУДЕНКО. Милочка, я тоже, к вашему сведению, начинала сценаристом в солидной телекомпании, прежде чем занять этот высокий пост. И знаю, что к чему, иначе не сидела бы здесь, перед вами. А насчёт зеркала… зеркала бывают разные. У вас получилось кривое зеркало. Понятно? Все эти ваши тяжеловесные, заумные комментарии можете выбросить в корзину. Понятно? Дикторский текст должен быть лаконичный, простой, а главное, однозначный, без всяких там ассоциаций, этих ваших интеллигентских штучек-дрючек. Сюжетная линия – прямая, как штык. У вас же – сплошной лабиринт. Из него выбраться невозможно. И главное, фильм должен оставлять зрителя с чувством лёгкого удовлетворения. И оптимизма, оптимизма побольше. Порок наказан, добродетель торжествует. Понятно? И тогда будет рейтинг, понимаете? Нам рейтинг нужен. Рей-тинг!

РЕЖИССЁР. Но вы нам предлагаете делать совсем другой фильм.

РУДЕНКО. Ну вот и делайте другой фильм. Этот пациент скорее мёртв, чем жив. И лечению не подлежит. Так что делайте другой или не делайте. У нас демократия.

РЕЖИССЁР. Дерьмократия.

РУДЕНКО. Чего?! Что вы себе позволяете, молодой человек?! Сначала научитесь себя вести в солидном обществе.

РЕЖИССЁР (улыбается).

РУДЕНКО. Да кто ты такой? От горшка три вершка! И вошь кашляет!

СЦЕНАРИСТКА. Да как вы смеете?!

РУДЕНКО. Смею! Всё! Концерт окончен! Забирайте своё хоумвидео и убирайтесь. Не мешайте людям работать. Понятно?

РЕЖИССЁР (уходя). С вами всё понятно.

Сцена четвёртая

Руслан Лохов и авторы фильма выходят из здания телекомпании.

РЕЖИССЁР. Ну и монстр. Дура непроходимая. Как вы с ней работаете?

РУСЛАН. Так и работаем.

РЕЖИССЁР. Ей бы на рынке шмотками торговать, а не руководить процессом производства документальных фильмов. Да плюйте на неё. Уходите в другое место.

РУСЛАН. Другие места не лучше. Не знаю, как там, наверху. Не сталкивался с ними. А среднее звено все на одно лицо. Как будто выбирают из одной колоды. Я уже три места поменял. Везде одно и то же. Клиповое, попсовое сознание. Да вы что, не видите? Сплошная попсятина. Попса правит бал. Они стоят как серая бетонная стена. И об этот волнорез разбиваются волны мало-мальски свежей мысли, творчества, элементарного профессионализма.

У станции метро – уличные музыканты. Вокруг них – небольшая толпа. Шум, смех, возгласы одобрения.

ГИТАРИСТ. А теперь, уважаемые дамы и господа, «Песенка о дураках». Живучее племя, ё-моё.

РУСЛАН (подходя к нему и бросая купюру в шляпу). Ещё как заметны. Они нынче правят бал. Впрочем, как и раньше. Понял?

ГИТАРИСТ. Да уж как не понять… Это и дураку понятно. (Смеётся.)

РЕЖИССЁР. Странно, какое-то шизофреническое раздвоение общественного бытия. На самом верху не устают повторять, что все общественные процессы должны протекать под самым пристальным вниманием прессы.

РУСЛАН. Да вы что, ребята, с Луны свалились, что ли, или с другой планеты?

РЕЖИССЁР. Да в общем-то мы до сих пор занимались производством документальных фильмов по грантам. Это первый наш опыт работы для наших производителей.

РУСЛАН. Вот и ищите гранты. С ними проще. Там есть сложившиеся профессиональные критерии оценки. А здесь – жалует царь, да не милует псарь. Когда появилась эта поговорка? Лет двести, а то, может, и больше тому назад. С тех пор ничего не изменилось.

СЦЕНАРИСТКА. Так уходите совсем. Это же какая-то трясина. Вас тут засосёт по самую макушку. Займитесь, пока не поздно, чем-нибудь другим.

РУСЛАН. Чем?

РЕЖИССЁР. Да хоть землю копать.

РУСЛАН. Землю копать я не умею…

Расходятся. Режиссёр и сценаристка садятся в машину, Руслан ныряет в метро.

Сцена пятая

Руслан медленно, старческой походкой бредёт к дому. Вдруг слышит какие-то вопли, улюлюканье. Поднимает голову. Навстречу ему катится какая-то серая масса. Впереди бежит мальчишка лет 16. Глаза, обезумевшие от страха. За ним гонится шпана.

Мальчишка прячется за спину Руслана. Справа к Руслану приближается злой губастый и ушастый подросток. Руслан подставляет ногу – и тот летит по асфальту. Слева подлетает другой. Его постигает та же участь. К Руслану подлетает третий, самый старший из всего этого кодла. Лет 14–15. Видно, заводила, рыжий, конопатый, с маленькими злыми глазками и большим носом.

РЫЖИЙ. Тебе чё, в натуре, жизнь надоела?!

Руслан неуловимым движением хватает его за нос и зажимает в кулаке.

РЫЖИЙ (визжит). Ты чё, в натуре, больно!

РУСЛАН. А ему не больно?!

Шпана застывает в шоке. Очевидно, они в первый раз видят своего главаря в таком незавидном положении.

РЫЖИЙ. Ой, больно, ты же мне нос оторвёшь!

РУСЛАН. И оторву, если ты, дерьмо собачье, ещё хоть раз тронешь этого парня. И не просто оторву, а размажу по асфальту. Понял?

РЫЖИЙ. Ой!.. Понял! Понял!

Руслан швыряет его прочь, и тот падает на руки своих корешей.

РУСЛАН. А ну брысь, шпана!..

Все моментально разбегаются в разные стороны.

РУСЛАН. Тебя как зовут?

ПАРЕНЬ. Тёма.

РУСЛАН. А меня Руслан. Ну что ж ты, Тёма, даёшь себя бить?

ТЁМА. Так их много, а я один.

РУСЛАН. Ну и что, что ты один. Это – кодло, наглое и трусливое. Ты в таких случаях выделяй главного фраера и бей его беспощадно.

ТЁМА. Я не могу. Я боюсь.

РУСЛАН. Чего боишься?

ТЁМА. Я не знаю, куда бить.

РУСЛАН. Неважно, куда. Главное – оглушить и вывести из строя.

ТЁМА. А вдруг я ему глаз выбью?

РУСЛАН. Тогда бей по носу.

ТЁМА. А если я ему нос сломаю?

РУСЛАН. Экий ты пацифист! Тогда отцу скажи. Пусть с ними разберётся.

ТЁМА. Нет у меня отца.

РУСЛАН. Оно и видно. Маменькин сынок. А отец-то где?

ТЁМА. Не знаю.

РУСЛАН. А мать?

ТЁМА. Сбежала с каким-то хахалем, когда я ещё совсем маленький был.

РУСЛАН. С кем же ты живёшь?

ТЁМА. Жил с бабушкой, а теперь – с тёткой.

РУСЛАН. Суду всё ясно.

Сцена шестая

Подходят к гаражам. Руслан открывает дверь гаража. Входят внутрь. Тёма свистит от удивления. Перед ним сверкающий хромом и чёрным лаком роскошнный древний лимузин.

ТЁМА. Это твоя машина?!

РУСЛАН. Моя. Нравится?

ТЁМА. Не то слово! Откуда она у тебя?

РУСЛАН. В наследство от деда досталась. «Мерседес-бенц»! Военный трофей. На ней какой-то гауляйтер ездил. Потом – дед. Потом дед и машина состарились. И четверть века эта музейная редкость простояла в нашем гараже. Вот пытаюсь её оживить. Понял?

ТЁМА. Понял.

РУСЛАН. Вот что, рыцарь печального образа, ты меня тут подожди, я переоденусь, и займёмся лечением этого железного коня.

Руслан уходит. Тёма оглядывается. Тут, оказывается, целая мастерская. Токарный станок, сверлильный, слесарный верстак и прочие атрибуты для ремонтных работ. Тёма снимает с вешалки рабочий халат, берёт ведро, тряпку, веник и принимается за уборку. Сметает в ведро стружку, вытирает пыль, подметает пол. Возвращается Руслан в рабочей одежде.

РУСЛАН (присвистывает от удивления). А ты, оказывается, даром время не теряешь.

ТЁМА. Ну, всё ведь должно быть чисто. Правда?

РУСЛАН. Правда. Кто ж тебя этому научил?

ТЁМА. Бабушка. Она была большая чистёха.

РУСЛАН. Надо же. Ну что ж, чистёха, кушать хочешь?

ТЁМА. Ну… (Мнётся.)

РУСЛАН. Значит, хочешь. Садись, перекусим.

Садятся за стол. Руслан разворачивает бутерброды с ветчиной, разливает в чашки ароматный кофе с молоком. Перекусывают.

ТЁМА. Руслан, а что такое аутист?

РУСЛАН. Откуда ты выцарапал это слово?

ТЁМА. Да учителя меня всё время тыкают: аутист, аутист…

РУСЛАН. Понимаешь, аутист – это человек, который живёт в своём внутреннем мире, и у него нет контакта с окружающими его людьми. К нему трудно достучаться.

ТЁМА. А это хорошо или плохо?

РУСЛАН. Да в общем и не хорошо, и не плохо. Говорят, выдающийся физик двадцатого века Альберт Эйнштейн был аутистом. Его даже не приняли в университет в Германии из-за слабого интеллекта. Пришлось ехать в Швейцарию и поступать в учительский колледж. Это не помешало ему совершить величайшее открытие в физике, создать теорию относительности. Вот тебе и аутист. «Оценки ведь людьми даются. А люди могут обмануться». А ты чем думаешь заняться после школы? К чему душа лежит?

ТЁМА. Не знаю. Вот закончу девятый класс, а там видно будет.

РУСЛАН. А дальше учиться не хочешь?

ТЁМА. Не. Хватит. Нахлебался. Они все злые. Может, в ПТУ пойду на автомеханика.

РУСЛАН. Почему на автомеханика?

ТЁМА. У меня по всем предметам тройки с минусом, а по труду – пять. Мы на труде автодело проходили. Я раньше всех сдал на права. Машины – они добрые. Если к ней с добром, то и она к тебе. Это только кажется, что она неживая. А на самом деле она всё понимает, не то, что люди.

РУСЛАН. А что люди?

ТЁМА. Люди злые.

РУСЛАН. И я злой?

ТЁМА. Не. Ты вроде добрый.

РУСЛАН. А почему вроде?

ТЁМА. Ну, по отношению ко мне – добрый. А рыжему чуть нос не оторвал.

РУСЛАН. Тебе его жалко?

ТЁМА. Жалко.

РУСЛАН. Так, если бы не я, он бы тебя искалечил.

ТЁМА. Ну да, конечно…

РУСЛАН. Добрый, Тёма, не значит слабый. Ты же сам говоришь, люди злые, да?

ТЁМА. Да.

РУСЛАН. Значит, надо уметь за себя постоять. Злые люди не понимают добра. Они не знают, что это такое. У них это напрочь отсутствует. Понимаешь?

ТЁМА. Понимаю…

РУСЛАН. Они признают только силу. Чтобы защитить слабых, надо быть сильным.

ТЁМА. А почему они не понимают добра?

РУСЛАН. Так мир устроен.

ТЁМА. А вот Христос был добрым.

РУСЛАН. Поэтому его и распяли… Ладно. Нам всё равно с тобой зараз всех мировых проблем не решить. Пошли работать.

ТЁМА (радостно). Пошли!

Руслан поднимает капот. Вытаскивает какую-то деталь. Сдувает с неё пыль. Она вся в копоти и грязи.

РУСЛАН. Надо снять с неё, Тёма, культурный слой веков. Там в углу стоит канистра с керосином, отлей в ведро и попробуй керосинчиком её отдраить. Надо ей вернуть былой блеск и красоту.

ТЁМА. Это можно. Это мы вернём.

Оба с головой уходят в работу: Руслан чистит, паяет, сверлит, Тёма возится с деталью. Вытирает нежно её ветошью и показывает Руслану.

РУСЛАН. Тёма, да ты настоящий реставратор.

ТЁМА. Кто-кто?

РУСЛАН. Реставратор, Тёма. Это человек, который возвращает вещам первозданное состояние. Она у тебя блестит как новенькая медная монета. Ты просто волшебник. Я так не умею.

ТЁМА. Правда?

РУСЛАН. Правда. Мне терпения не хватает. Теперь я верю, мы с тобой поставим этого железного коня на ноги, вернее – на колёса. Всё, Тёма, на сегодня хватит. Завтра продолжим наш созидательный труд.

Руслан и Тёма расходятся по домам.

Сцена первая

Квартира Руслана. Он выходит из ванной, заводит большой древний будильник, ныряет в постель и гасит свет. Темнота. Вдруг раздаётся жуткий рык, и во тьме загораются маленькие красные злые глаза какого-то рогатого чудовища. Руслан в ужасе бросается от него в сторону. Бежит по какому-то мрачному лабиринту и каждый раз натыкается на это злобное чудище. А лабиринту нет начала и конца. Вдруг, когда он уже совсем обессилел и, кажется, рогатое чудище вот-вот его настигнет, Руслан замечает свет в конце туннеля. Он бросается к спасительному свету – перед ним женщина, юная, стройная, с нежным овалом лица. В руках у неё какой-то предмет, излучающий свет.

ДЕВУШКА. Тесей!..

РУСЛАН. Я не Тесей. Я Руслан.

ДЕВУШКА. Ты – Тесей. В этом лабиринте многие теряют себя и погибают.

РУСЛАН. Ну хорошо, я Тесей. А ты кто?

ДЕВУШКА. Вот видишь, ты уже забыл моё имя. Немудрено и своё забыть в этом жутком лабиринте. Я Ариадна, дочь Миноса, царя Крита. Минос бросил тебя в этот лабиринт на съедение жуткому чудовищу Минотавру. Я пришла, чтобы спасти тебя. Вот тебе этот клубок солнечных нитей, дар моего деда Гелиоса. Эта волшебная нить выведет тебя из лабиринта. Своим звоном клубок будет предупреждать тебя о приближении Минотавра, и тогда ты прикрывай его своим плащом.

РУСЛАН. А почему бы тебе не вывести меня отсюда?

АРИАДНА. Я не могу. Я буду ждать тебя у выхода из лабиринта.

Ариадна исчезает, и Руслан бежит по лезвию луча. Вдруг раздаётся звон. Руслан прикрывает клубок плащом, а он продолжает звенеть и звенеть!.. Руслан открывает глаза. Это звенит его старый огромный будильник.

РУСЛАН (со злостью хлопает его). Чтоб тебя чёрт побрал! Испортил песню. Не дал досмотреть такой сон!

Медленно, нехотя встаёт и усталой шаркающей походкой бредёт в ванную. Возвращается, выпивает чашку кофе, подходит к окну, раздвигает шторы. За окном – серенькое, убогое утро. Моросит мелкий, противный дождь. Облака чуть ли не цепляются за крыши домов. Руслан снимает с вешалки куртку, надевает и… к глубочайшему своему удивлению, вытаскивает из кармана куртки клубок золотистых нитей.

РУСЛАН. Вот это да!.. Что называется, сон в руку.

Кладёт клубок на письменный стол, идёт к двери, оглядывается. От клубка словно исходит сияние.

Сцена вторая

Офис телекомпании. Из своего кабинета выходит Руденко.

РУДЕНКО. Все в сборе? А где этот мудифер?

КТО-ТО. Курит.

РУДЕНКО. Опять курит. Он когда-нибудь работает? (Входит Руслан.) Слава богу. Господин Лохов пожаловал. Можно начинать. Итак, друзья мои, на наш суд представлен документальный фильм «Железный канцлер» о видном деятеле нашей истории Петре Столыпине. Это новая работа нашего шеф-редактора Георгия Васечкина. К тому же это его режиссёрский дебют. Вот, мы вырастили в своих рядах не только редактора, сценариста, но и режиссёра.

Васечкин, пухленький, упитанный, сравнительно молодой человек, смущённо улыбается.

РУДЕНКО. Итак, слушаю вас, коллеги. Ну, давайте вы, Максим. Вы у нас редко выступаете, но метко.

МАКСИМ (успевший опохмелиться, испытывает состояние блаженной «расслабухи»). Я бы сказал, что это серьёзная этапная работа. Удачно выбран ведущий. Хорошие съёмки. Крепко сбитый сюжет. Железный. Название фильма вполне можно отнести и к самой работе. Поздравляю.

РУДЕНКО. Всё?

МАКСИМ (с облегчением). Всё!

РУДЕНКО. Ну что ж, краткость – сестра таланта. А теперь послушаем Зинаиду Жлобину.

ЖЛОБИНА. Гоша Васечкин, как всегда, радует глубоким проникновением в суть изображаемых событий. И в то же время всё сделано просто, ясно и понятно. Васечкин с большой ответственностью подошёл к работе. Он даже подобрал ведущего, похожего на Столыпина. Вы обратили на это внимание? И, главное, весь фильм пронизан верой в светлое будущее.

РУСЛАН. «Блажен, кто верует. Тепло ему на свете».

ЖЛОБИНА. Да, от фильма веет этакой теплотой и оптимизмом. Одним словом, я поздравляю Васечкина с успешным режиссёрским дебютом.

РУДЕНКО. Спасибо, Зиночка. Послушаем Лохова, благо он рвётся высказать своё мнение.

РУСЛАН. Ну… как вам сказать…

РУДЕНКО. Так и скажите.

РУСЛАН. Боюсь, что я добавлю ложку дёгтя в бочку мёда.

РУДЕНКО. Ничего. Вашим дёгтем мёда не испортишь.

РУСЛАН. Понимаете ли, в чём дело…

РУДЕНКО (с лёгким раздражением). Нет, пока не понимаем. Мы хотим выслушать ваше мнение о фильме. А вы тянете кота за хвост.

РУСЛАН (собравшись с духом и словно ныряя в холодную воду). Да какой же это фильм? (Максим молча крутит указательным пальцем у виска и машет рукой.)

РУДЕНКО (уже более раздражённо). Так что это, по-вашему?

РУСЛАН. Иллюстрированная лекция. Ведущий – самовлюблённый новорусский плейбой, добившийся успеха в бизнесе и шоу-бизнесе, этакий «французик из Бордо, подбитый ветерком», рассуждает о Столыпине. Этакий попрыгунчик. Прыгает по России: то на фоне Симбирска – Я и Столыпин, то на фоне Москвы – Я и Столыпин, то на фоне Санкт-Петербурга. Ах, Пётр Аркадьевич! Ух, Пётр Аркадьевич! Ох, Пётр Аркадьевич… А стиль? Смесь французского с нижегородским.

РУДЕНКО. Странный вы человек, Лохов.

РУСЛАН. «Я странен, а нестранен кто ж? Тот, кто на всех глупцов похож?»

РУДЕНКО. Да вы просто завидуете успеху своего коллеги!

РУСЛАН. Да я бы удавился после такого фильма. Столыпин, наверное, в гробу перевернулся. Говорить о Столыпине и даже не упомянуть Толстого.

РУДЕНКО. А при чём здесь Толстой?

РУСЛАН. Толстой служил с отцом Столыпина в одном полку. Он маленького Петра на руках держал.

РУДЕНКО. Ну и что, мало ли кто кого на руках держал?

РУСЛАН. Да то, что между этими двумя очень близкими людьми разгорелась жесточайшая полемика о природе власти, о средствах достижения цели. Оба они стремились к благоденствию России. Но один железным кулаком гнал её в светлое будущее, а второй «милость к падшим призывал». Столыпин – сильная, противоречивая, трагическая личность. И он не нуждается в вашем елее. От этого елея тошнит только.

РУДЕНКО. А меня тошнит от вашего ядовитого сумбура. Помолчите лучше, «интеллектуал»!

РУСЛАН. Наполеон, между прочим, считал интеллект одним из важнейших ресурсов процветания государства.

РУДЕНКО. Он плохо кончил, ваш кумир.

РУСЛАН. «От великого до смешного один шаг», говорил Наполеон. За свою жизнь он так и не сделал этого шага. Но у него есть последователи.

РУДЕНКО. Чего?! Ты мне Лазаря не пой! Я учёная. Понял?

РУСЛАН (словно из него весь воздух вышел). Понял…

ЖЛОБИНА. Успокойтесь, Рагнедочка Романовна. Он же аутист, вещь в себе. Что с него возьмёшь? Собаки лают, а караван идёт.

РУДЕНКО. Верно, Зиночка, караван идёт.

ВАСЕЧКИН. А можно мне высказаться?

РУДЕНКО. Господи, о виновнике торжества мы и забыли. Давай, Гоша.

ВАСЕЧКИН. Я благодарю вас всех за добрые слова. Но по праву я должен разделить успех фильма с нашим замечательным руководителем, рулевым, Рагнедой Романовной Руденко. Без вашего, Рагнеда Романовна, чуткого руководства и в поисках ведущего, и в сценарной разработке, и в режиссёрском решении, боюсь, я не справился бы с этой задачей.

РУДЕНКО. Ладно, Гоша, не скромничай. У нас, конечно, труд коллективный, но и твои заслуги бесспорны. Вот, Лохов, берите пример со своих коллег.

РУСЛАН. Это с кого же? «Где, укажите мне, отечества отцы, которых мы должны принять за образцы?»

РУДЕНКО. Ну хотя бы Васечкин. Он ненамного старше вас, а уже шеф-редактор, делает успехи в режиссуре. А главное – всегда готов выслушать мнение своих вышестоящих товарищей по работе.

РУСЛАН. Конечно, «в его летах не должно сметь своё суждение иметь».

РУДЕНКО. Ну, если Васечкин для вас не авторитет, то вот вам пример: Андрей Андреич.

РУСЛАН. Это кто такой?

РУДЕНКО. Вы дремучий человек, Лохов. Руководство надо знать если не в лицо, то хотя бы по имени-отчеству. Андрей Андреевич Андреев – вице-президент нашей телекомпании. Тоже, кстати, ненамного старше вас, лет на десять, а каких высот достиг!

РУСЛАН. «Чины людьми даются, а люди могут обмануться».

РУДЕНКО. Это вы об Андрее Андреевиче? Да вы в своём уме? Он таких высот достиг! А всё почему?

РУСЛАН. Почему?

РУДЕНКО. Службу знает.

РУСЛАН. «Служить бы рад, прислуживаться тошно».

РУДЕНКО. Ох! Ох! Ох! Какие мы гордые! С чего бы это? Сначала послужи и заслужи, а потом гордись. Всё! Концерт окончен. Все свободны.

Сцена третья

На лестничной площадке Максим и Руслан. Курят.

МАКСИМ. Какая тебя муха укусила? Ну куда тебя понесло?! Оно тебе надо? Ты, донкихот грёбаный, чего воюешь с ветряными мельницами? Чего мечешь бисер перед свиньями? Тебе что, лавры Чацкого покоя не дают? Так у него было двести тысяч дохода. А у тебя? В одном кармане вошь на аркане, в другом – блоха на цепи. Хочешь анекдот?

РУСЛАН. Давай.

МАКСИМ. Летит лайнер. В салоне сидит мужик, а перед ним – ворона. Стюардесса разносит соки. Ворона берёт томатный сок с подноса – и хлысь стюардессе в физиономию. Мужик – ха-ха-ха. И тоже берёт томатный сок с подноса – и хлысь стюардессе в физиономию. Ну, все возмутились и выбросили их из самолета. Летят они вниз. Мужик вороне: «Ворона, не понял юмора. Это уже не смешно». А ворона ему: «А ты чё, летать не умеешь?» «Не умею», – отвечает мужик. «Чего тогда выпендриваешься, если летать не можешь?»

РУСЛАН. Очень смешной анекдот. Так ты дойдёшь «до степеней известных. Ведь нынче любят бессловесных».

МАКСИМ. Это не ко мне.

РУСЛАН. А к кому?

МАКСИМ. К Васечкину или Жлобиной. Это они к руководству без молотка в жопу лезут. А я простой бухарь. Я в этой комедии не участвую. И тебе не советую, как другу говорю. Ты когда-нибудь поумнеешь? На Васечкина бочку покатил. Ты что, не видишь, у них, можно сказать, роман? Как она его обхаживает. Да и он с нижайшим почтением в мужья метит, хотя она ему в мамки годится.

РУСЛАН. «А чем не муж? Ума в нём только мало. Но чтоб иметь детей, кому ума недоставало? Услужлив, скромненький, в лице румянец есть…»

МАКСИМ. Чего это тебя на Чацком заклинило? Не дёргайся. Эта жизнь придумана не нами. Понял?

РУСЛАН. Понял…

МАКСИМ. Идём клюкнем. Надо расслабиться после такого шторма…

Сцена четвёртая

Гараж. Тёма колдует над двигателем лимузина. Входит Руслан.

РУСЛАН. Привет труженикам автосервиса.

ТЁМА. Привет.

РУСЛАН. Чем порадуешь?

Тёма подносит ему нечто, завёрнутое в белую тряпицу. Разворачивает.

РУСЛАН. Магнето?! Не может быть! Ты где достал это сокровище?

ТЁМА. На свалке.

РУСЛАН. Ну ты, блин, даёшь! Я весь Интернет обшарил, всю Москву обзвонил. А оказывается, надо обращаться на свалку.

ТЁМА. Я его у бомжа обменял на бутылку. Он направлялся прямиком в пункт приёма цветных металлов.

РУСЛАН. А где деньги взял?

ТЁМА (мнётся). Да была у меня одна заначка.

РУСЛАН. Вот тебе стольник, и положи туда, где брал.

ТЁМА. Она не стольник стоит, а полтинник.

РУСЛАН. Сдачу оставь себе на непредвиденные расходы. Впредь, если понадобятся деньги, обращайся ко мне. А за деталь спасибо. Это дело надо отметить. Это, я тебе скажу, серьёзный рывок к финишу.

Садятся за стол. Руслан разворачивает бутерброды, разливает кофе.

ТЁМА. Руслан, ты ведь учёный человек.

РУСЛАН. Что-то в этом роде.

ТЁМА. Много книг прочитал.

РУСЛАН. Кое-что прочитал. Ты куда клонишь?

ТЁМА. Тогда скажи мне: в чём смысл жизни?

РУСЛАН (поперхнулся кофе и закашлялся). Ну ты даёшь! Ни много ни мало, как смысл жизни. Вынь да положь.

ТЁМА. А это плохо или хорошо?

РУСЛАН. На этот раз могу однозначно сказать. Хорошо. Но ты меня застал врасплох. Ты задал вопрос, на который я не нашёл ответа ни в одной из прочитанных мною книжек. Нет, вру. Один человек попытался ответить.

ТЁМА. Хороший человек.

РУСЛАН. Хороший. И поэт хороший. Сергей Есенин. Может быть, поэтому и повесился от бессмыслицы окружавшей его жизни.

ТЁМА. Что ж это получается? Как хороший человек, так его распинают или он вешается. Значит, в жизни нет смысла.

РУСЛАН. Ну почему же? Я думаю, смысл жизни в самой жизни: в синем небе, облаках, зелёной траве, цветах. Тебе нравится природа?

ТЁМА. Да. Особенно за городом, когда мы с бабушкой ездили за грибами. Такая красота.

РУСЛАН. А тебе нравятся красивые женщины?

ТЁМА. Нравятся.

РУСЛАН. Ну вот видишь, нам с тобой здорово повезло – увидеть этот мир. Может быть, в этом и есть смысл жизни. Может быть, они правы, и не нужно выпендриваться, а просто жить.

ТЁМА. Кто они?

РУСЛАН. Они. Все остальные. Всё остальное – суета сует. И надо жить проще. Да?

ТЁМА. Да.

РУСЛАН. В таком случае, ежели мы с тобой пришли к согласию, займёмся делом.

Оба увлечённо колдуют над машиной.

Сцена первая

Квартира Руслана. Открывается дверь, входит Руслан и останавливается в удивлении. От клубка на письменном столе исходит какое-то сияние и мягким светом обволакивает всё вокруг.

РУСЛАН. Надо же! Чудеса, да и только.

Руслан раздевается, заводит будильник и ныряет в постель. И снится Руслану сон: он за рулём «мерседеса-бенц» рассекает улицы вечерней Москвы, и все машины и пешеходы уступают ему дорогу. Вот он проезжает по Манежной мимо Кремля, выезжает на Тверскую, сворачивает направо и подкатывает к Колонному залу. Все окна ярко освещены. Звучит бальная музыка. У парадного входа – огромные плакаты: «Бал оживших портретов Екатерины Рождественской!». Руслан берёт со свободного сиденья огромный букет алых роз, подходит к одной из афиш. На него смотрит… Ариадна, дочь царя Миноса и внучка Гелиоса. Под портретом надпись: Ариадна Солнышкина.

Колонный зал. Все стены его увешены портретами Екатерины Рождественской. На фоне портретов – их герои в старинном бальном танце. Заканчивается танец, и на сцену выходят распорядители бала.

ЭЛЕГАНТНЫЙ МУЖЧИНА (хорошо поставленным баритоном). Уважаемые дамы и господа! Решением высокочтимого жюри принцессой бала избрана… Ариадна Солнышкина! (Долгие, бурные, нескончаемые аплодисменты.) Ваше высочество, прошу вас подойти к трону.

Красивый, холёный молодой человек в костюме принца подводит Ариадну к подножию трона перед сценой.

РАСПОРЯДИТЕЛЬ (водружает корону на прелестную головку). Королевский вальс, уважаемые дамы и господа!

Звучит вальс Штрауса. Кавалер Ариадны подаёт ей руку, и они открывают бал. Такое впечатление, как будто в этот зал дворянского собрания возвратился XIX век. Ослепительные дамы и кавалеры кружатся в вихре вальса. Заканчивается танец, кавалер подводит Ариадну к трону. Все аплодируют. В это время распахивается дверь, в зал влетает Руслан с огромным букетом алых роз. Он мчится к трону, спотыкается, падает и плашмя скользит по гладкому зеркальному полу, уже лёжа подлетает к ногам принцессы, усеяв пол у её ног алыми розами. Фигура его смешна и нелепа. Аплодисменты сменяет гомерический хохот.

«ПРИНЦ» (презрительно толкает его носком в бок). Эй ты, цыплёнок табака, чего разлёгся?

В это время Руслан непроизвольно хватает его за ногу, пытаясь встать. «Принц» падает плашмя на спину и скользит по полу, смешно дрыгая ногами и сбивая людей. Громовой хохот перемежается с визгом дам. Образуется куча-мала, клубок визжащих дам и рычащих кавалеров. Из этой кучи вылезает разъярённый «принц», выхватывает шпагу и бросается к уже вставшему на ноги Руслану. Руслан срывает алый шейный платок, и начинается потешная коррида.

Причём в глазах Руслана всё действо протекает в очень замедленном ритме, а в глазах остальных участников этого гротескного действа всё протекает в нормальном ритме. И поэтому там, где Руслан спокойно уходит от смертельного жала шпаги, всем кажется, что происходит чудо, что он в какой-то незаметный простому человеческому глазу миг буквально срывается с острия шпаги, играет со смертью, балансирует на грани жизни и смерти. Он с ловкостью фокусника уворачивается от разъярённого «принца», и тот с протянутой шпагой летит в толпу. Толпа с визгом и хохотом разбегается. Сначала все воспринимают это как часть праздника. Затем всё приобретает гротескную форму. Лоск слетает с кавалеров и их дам, и начинается всеобщая потасовка. В этой наразберихе Руслан протискивается к обескураженной принцессе бала, которая то смеётся над всем происходящим, то плачет; хватает её за руку и вытаскивает из этого всеобщего безумия. Выскакивают на улицу. У обоих вид несколько помятый. У принцессы оторван кусок подола бального платья, корона каким-то чудом держится на затылке, помада размазана по лицу. У Руслана пиджак превратился в жилетку. Один рукав оторван, второй болтается на честном слове. Они смотрят друг на друга и безудержно хохочут.

АРИАДНА. О господи, рыцарь… печального образа. Клоун. Ха-ха-ха… Ой, не могу!

РУСЛАН. Ты на себя посмотри! Ха-ха-ха…

АРИАДНА. А как? Моя косметичка осталась там (показывает на Колонный зал).

РУСЛАН. Позвольте, ваше высочество! (Подводит её к своей машине, вернее, к наружному зеркалу заднего вида.)

АРИАДНА. Господи! Это ещё что за чучело? Ты какое мне зеркало подсунул, мерзкий смерд? (Топает ножкой.)

РУСЛАН (в низком поклоне). Сейчас исправим, ваше высочество. (Вытаскивает из кармана изрядно потрёпанный всё тот же шейный платок. Вытирает им помаду с лица девушки, поправляет корону, пытается поправить платье.)

АРИАДНА (шутливо бьёт по рукам). Покорнейше благодарю, сударь. Дальше я сама. (Прихорашивается перед зеркалом.) Ну вот, теперь другое дело. Зеркало как зеркало. Свет мой, зеркальце, скажи и всю правду доложи. Я ль на свете всех нежнее, всех прекрасней и милее?

РУСЛАН (выглядывая из-за зеркала). Ты на свете всех нежнее, всех прекрасней и милее.

АРИАДНА (грозит ему пальчиком). Мало того, что ты – возмутитель спокойствия, бальный террорист, так ты ещё и льстец! Ты опасный человек. (Отходит на несколько шагов от него. И вдруг застывает в изумлении. Перед ней чёрный, как ночь, старинный лимузин, увитый алыми розами.) А это что за чудо?

РУСЛАН (галантно распахивая дверь машины). Ваше высочество, карета подана.

АРИАДНА. Подана?

РУСЛАН. Подана.

АРИАДНА. Для меня?

РУСЛАН. Для вас, ваше высочество. Тем более что скоро разъярённая публика вывалится наружу. А в профессии клоуна, как и в профессии вора, самое главное – вовремя уйти со сцены, ну, то есть с места преступления.