Акуто с непониманием смотрел на монаха, пока тело Итами дрожало от боли, извивалось из—за сильного жара. Присев подле Оммёдо и вытянув руку, лис желал дотронуться до кожи, но резко дернулся. Не ощущая никогда такого пыла, демон перевел взгляд на Сохэя. Впервые Акуто почуял страх за кого—то помимо старшего брата. Проведя по волосам, он стянул с себя смертный облик, цепко хватаясь когтями за тонкие нити. Уши дернулись, четко слыша стук сердца, который постепенно затихал, хвосты дергались из стороны в сторону, а лисье пламя окружило господина, желая стать с ним одним целым. Слегка ослабив одежды на смертной, Акуто прикрыл глаза, стараясь ориентироваться по ощущениям. Лис понимал, что теперь за каждым движением следил сильнейший из жителей Ашихары. Тот, в чьих руках безграничная власть и возможность изничтожить его дух без остатка.
Глубоко вдохнув, демон дотронулся до оголенного живота подушечками пальцев, стараясь не повредить кожу острыми когтями. Синее пламя окутывало две души, постепенно передавалось туда и обратно, словно привыкнув к новому, совсем юному и необузданному сосуду. Итами глубоко вдыхала. Губы пересохли, и она дернула рукой, крепко перехватывая демона за запястье. Что—то шепча, Оммёдо дернула головой и тут же затихла, не в силах облизнуться. Акуто прикусил губу, перехватил ладонь смертной и поднес к губам.
– Ледяных вод. Она погибает от жажды.
Кивнув, Сохэй поднялся и покинул молитвенные храмы, не запирая за собой двери, впуская внутрь больше свежего воздуха. Акуто склонился и оперся своим лбом о лоб смертной. Смотря в закрытые веки, лис продолжал то поднимать, то опускать руку с живота, постепенно вытаскивая собственный жар. Он не понимал, не до конца осознавал, как так вышло, что решился помочь той, кто испортила ему век. Ворвавшись в жизнь внезапно, смертная зачем—то принесла краски, когда Акуто привык к серости. Вздрогнув, лис тихо простонал, отрываясь от Оммёдо, стараясь отойти как можно дальше, чуть ли не забиваясь в угол.
Шикигами явились в его храм внезапно. Сидя в покоях и попивая сакэ, хранитель устало смотрел, как пыль медленно витала в воздухе, то и дело сталкиваясь с синими огоньками. Акуто верил, что именно его сила украшала Аманаву. Стала той частью, способной поддерживать во всем строении жизнь, не позволяя прогнившему дереву изничтожиться до конца. В тот миг, в голове лиса не было ни единой мысли. Желание поскорее избавиться от тягостной ноши только подталкивала на отчаянные меры – обращение к старшим Богам. Тем, кого Акуто ненавидел за их беспечность, нежелание вмешиваться, когда Ашихара могла пасть несколько раз. Тогда лис был ничтожно мал, лисье пламя дремало внутри и не могло ещё пробудиться. А сейчас, когда демон в полном расцвете сил, ему на пути встретился Оммёдо. Зная о них только из легенд, Акуто не думал, насколько сильными и мощными являлись их заклинания, какая стойкая душа. Шикигами сковали его тонкими нитями. Сопротивляясь лишь первые мгновения, лис понял, что перед ним стоят сильные демоны мира Йоми, что были призваны мастером слова. Против такого – он бессилен. Сдавшись, лис надеялся, что старший брат не видел такого отчаянного действия, верил, что не пал в глазах смотрительницы храма. Он только желал понять, что необходимо смертным.
Руки Акуто пульсировали от прикосновения к коже. Ранее он дотрагивался только до брата. Тело Итами было покрыто шрамами, множество ранений оставлены острыми когтями или клыками, их легко узнавал лис, на миг цепляясь взглядом за оголенный живот. Ком в горле мешал говорить, но, собравшись с силами, он должен был подчинить, прогнуть лисий огонь.
– Ты горишь ярче солнца, ты обжигаешь больно. Вернись в сосуд истинный и покорись мне вновь. Ты – моя опора, – пока лис говорил, он прикусил палец и начал что—то вычерчивать кровью на ладони, – ты защита храма и жизнь моя. Запечатай душу в сильное тело и да оставь слабое, покуда мощь и сила твоя превосходит бренное тело.
От Итами отделилось пламя. Приподнимая тело над половицами, лисий огонь шипел, не желал покидать Оммёдо, от которой пахло чем—то знакомым и довольно огромным. Синие огоньки устремились в центр ладони, немного сбивая Акуто с ног. Лис, с трудом устояв, дернул рукой, когда последняя искра вернулась в него. Голова заболела, а истинный облик растворился от траты сил. Демону хотелось исчезнуть как можно скорее, но перед глазами плыло, а смертная распахнула глаза, жадно хватая воздух и оглядываясь. Акуто не желал ей спасение, но смерть не способна разделить их души, он должен найти другой выход, дабы не лишиться того, что было добыто трудом. Слизав кровь, демон осел на половицы и, подперев щеку, без интереса разглядывал Оммёдо. Смущенно затягивая пояс, смертная должна была благодарить. Пасть низ да склонить голову пред лисом, но внутренний барьер, воспитанный Сохэем, не позволял переступить через себя. Итами кивнула.
– Благодарю, господин Акуто.
– Не желаю навеки быть соединенным с каким—то Оммёдо.
Завидев учителя, Итами сразу же протянула руки, перенимая полную чашу с водами. Ледяные капли стекали по всему телу, смертная жадно пила и давилась.
– Спокойно, Итами. Всё хорошо.
– Учитель, что произошло?
Фыркнув, Акуто желал исчезнуть, но старший Оммёдо, вытянув руку, попросил остаться легким махом. Сохэй выдохнул. Подойдя к двери и выглянув, он проверил нет ли кого поблизости, задвигая за собой двери. Две души переглянулись.
– В древних учениях есть поверие, что старшие Ками способны разорвать любые узы, изничтожить нити, запретить священный брак.
Акуто с любопытством приблизился. Лисьи уши появились внезапно и дернулись, когда Оммёдо упомянул Богов. Вокруг него стали часто звучать их чины и имена.
– И? Я что—то должен сделать, смертный?
– Найти того, кто осмелится переступить через себя и разделить ваши души.
Задумавшись, Акуто проводил пальцем по губам, изредка прикусывая ноготь. Итами с интересом наблюдала, как быстро менялся лис: из беспечного, ни чем не заинтересованного демона он тут же стал робким, довольно воспитанным и покладистым. Акуто принял мудрость смертного и готов был склониться, дабы тот действительно помог. Поднявшись, лис пересилил себя и низко поклонился, пряча руки в широкие рукава.
– Я признаю мудрость твою, мастер.
Сохэй усмехнулся.
– Ты имеешь возможность пересечь грань и войти в любой из миров, демон. Отчего ты не обратился к Ками, дабы поведать о случившемся?
– Они не очень—то любят меня.
– Ну не удивительно.
Пожав плечами, Итами не сразу поняла, что сказала это вслух. Чувствуя пристальный взгляд, смертная повернула голову в сторону лиса и, тепло улыбаясь, почесала щеку. Она любила отвечать на любое противоречие, на любые слова, мечтая разозлить демона. Именно так Итами хотела выбраться наружу, вернуться в храм, главное подальше от огненного купола. Но теперь все происходило само собой, словно это стало чем—то привычным и необходимым. Оммёдо видела, как злился лис, насколько сильно тот сжал руки, однако продолжал контролировать пыл. Осознав, что только Сохэй желал помочь в произошедшем, Акуто готов был терпеть каждое слово, которое произносила беспечная смертная. Он сравнивал её с рыбой, что выкинули на сушу и не позволяли вернуться в воды. Мори внимательно смотрел на каждого из них, слегка узнавая некогда живущего Даймё и свою внучку Айко. Только Сайто был нежен, спокойно шел вперед и не думал ощущать злобу, когда Айко сбивалась с пути или была зла. Акуто же погряз во скверне. Каждая часть его тела полностью прониклась песнями тьмы, желая отстраниться от всех возможных благ, что могла преподнести судьба.
Мори достал из пояса талисман. Итами тут же потеряла интерес к лису. Сев чуть ближе, Оммёдо с нескрываемым интересом наблюдала за каждым движением, повторяла каждый сгиб пальца, заставляя лиса рассмеяться. Акуто второй раз видел, насколько предана эта душа своему ремеслу. Искусство Оммёдо – древнее, тяжелое. В нем можно либо возвыситься, либо пасть низ, полностью теряя рассудок и самого себя. Итами знала это, посему поглощала знания, изучала фолианты и перечитывала сутры, оставленные основателем – Сэймэем. Именно в его трактатах сказано, что только тот, кто прошел обряд очищения – способен стать мастером. Оммёдо на миг дернулась, ощущая жжение в области глаза. Хотелось сильно чесать его, чуть ли не раздирая кожу. Мори с непониманием смотрел за каждым движением ученицы.
– Я могу уменьшить вашу зависимость друг от друга.
– Я не зависим от этой смертной.
– Учитель, отчего вы могли такое подумать? Я никогда не питала чувств к этому лису.
– Интересно, кто же тогда пришел в мой храм, а не явился сюда?
– Это было наитие. Твои следы всюду, как их никто не замечает, не понимаю.
– Тебе не чем понимать. Ты – глупая смертная. Прими это и живи дальше, пока я разбираюсь с этим нелепым обстоятельством.
Повернувшись друг к другу, две души прекратили обращать внимание на Сохэя. Они желали правды, а у каждого она была своя. Отстаивать, настаивать и перебивать – это то, чем они занимались все месяца, когда Итами привыкла к тому, что делит одну крышу с демоном. Лис постепенно прекратил обращать внимание на смертную, часто уходил рано, но та настойчиво встречала его, пытаясь вернуться к незаконченному разговору. Акуто думал об изничтожении души, желал разъяренно сжать горло и испепелить душу. От таких мыслей пульсировал мизинец, вынуждая сжимать рукоять катаны и уходить за купол. В глубине леса, где вокруг были только деревья, Акуто создал небольшое поле для тренировок. Лисье пламя помогало: создавая небольшое тело, оно наступало на господина, поджигало всё вокруг, но не вредило. В такие моменты лис выдыхал. Он любил и наслаждался тем временем, когда мог стать самим собой – простым, открытым, желающим двигаться только вперед. Высшие Боги заставляли надевать маску, а нижние жители становиться злым. Множество демонов нарочито мешали ему спокойно существовать в Аманаве, всякий раз нападая на смертных или желая уничтожить храм. В такие дни Чиё была очень громкой. Ей приходилось убирать огромное количество скверны. Жители Йоми будто прекращали слушаться Владыку, желая жить без указа.
Итами замолкла первая. Ощущая мощную ауру, исходящую от учителя, она смиренно склонилась перед каждым, таким образом прося прощения за свой пыл. Лис действовал на неё странно: заставлял проявлять больше эмоций, учил спорить и отвечать, отстаивая свое мнение. Если бы она была простой смертной, то, возможно, давно бы сгинула в том храме.
Сохэй закончил создавать печать над талисманов. Протянув его лису, Мори кивнул.
– Он не причинит вреда тебе, демон. Это проводник. Он будет заглушать вашу боль, когда кто—то ранен.
– Но почему лис не так сильно ощущает её?
– Нашла несправедливость, смертная?
Вытянув указательный палец, Итами ткнула в сторону лиса и медленно произнесла:
– Этот вопрос был задан не вам, о великий хранитель храма Аманава.
– Чувствую ложь в твоих словах.
– Учитель.
В храм вбежал запыхавшийся лекарь. Низкий старец, крепко держась за больную спину, с трудом мог прогнуться. Сохэй дернулся, успев поймать подчиненного, прежде чем тот упадет. Было видно, насколько перепуган смертный, а в воздухе постепенно ощущались странные пары. Итами и Акуто вмиг забыли о спорах. Поднявшись, они покинули храм, осматриваясь в поисках источника скверны. Мори понял без лишних слов. Протянув Оммёдо остатки талисманов, Сохэй аккурат усадил лекаря на лестницу, махая рукой и позволяя душам идти. Только они сейчас способны сражаться.
Итами ловко перехватила сяку, который лежал на полу. Развернув веер, Оммёдо провела пальцем вдоль каждого острия, проверяя те на влажность. Хмурясь, Итами быстро побежала в противоположную от скверны сторону, туда, где была тэмидзуя. Пока лезвия сухи – они не навредят жителям Йоми. Акуто не стал дожидаться. Выудив катану из ножен, лис со смехом стянул с себя смертный облик, становясь не только быстрее, но и легче. Тело будто парило, отталкиваясь от языков пламени, что создавали под ногами господина платформы. Над Камакурой нависла плотная чернь. Смертные в страхе кидались из стороны в сторону, желали скорее запереть за собой двери, но множество Онрё наступало. Облаченные в белые, довольно длинные нижние халаты, демоны в один миг могли не иметь лица, но затем, когда пустотный взгляд встречался с жертвой, они заглядывали в души. Поиски пропащих даровали их лик, вызывая громкий, довольно отчаянный крик. Акуто успел в последний миг, когда рука с острыми когтями почти разорвала худощавое тело смертного. Отбив демона, лис провел ногой полукруг на земле, слегка присев. Соединив большой, указательный и средний пальцы, Акуто выдохнул на них, создавая синий поток. Пламя охватывало демонов, вырывало из их уст хрипы и смех, когда в один миг потухло.
Вскинув бровь, лис подкинул катану и, схватившись за лезвие, оттолкнул рукоятью смертного, принимая удар на себя. Отлетев в здание, Акуто тяжело ударился головой, не сразу ориентируясь в пространстве. Несколько Онрё наступали. С их пасти стекала кровь тех, кого успели поглотить. Лис махал головой, прогоняя пелену с глаз, когда ощутил сильную ауру. Оммёдо, ловко управляясь с небольшим веером, с легкостью откинула от Акуто демонов, становясь напротив него. По её руке стекала кровь, она также столкнулась с теми, кто желал изничтожить смертных. Боль почти не передавалась двум душам, сила Сохэя удивляла и пугала. Протянув лису руку, Итами помогла ему встать, а талисман, что был подкинут, медленно упал на голову, испепеляясь от пламени и восстанавливая потерянные силы.
– Где—то рядом открыта грань?
– Я не знаю.
Честно ответив, Акуто сделал шаг вперед, пряча за собой смертную и отбивая удар, обволакивая их тела лисьим пламенем. Итами с интересом смотрела, как переливались огоньки, как создавались искры, становясь немного темнее или слишком светлыми, почти меняя цвет. Сила лиса воодушевляла, Оммёдо вдруг поняла, что должна была сделать. Дотронувшись до плеча демона, смертная не думала ощутить дрожь.
– Что?
– Желаешь ли ты спасти Камакуру также сильно, как я?
– Тебе не кажется, что в разгар битвы этот вопрос не очень уместен?
– Акуто, – Итами впервые обратилась к нему по имени так просто. – Ты можешь поверить мне?
Вскинув бровь, лис оглядывал Оммёдо с ног до головы. В ней билась энергия, которая желала найти точку силы. Пока она не могла ей стать и Акуто кивнул, протягивая руку. Оммёдо обтерла одно острие от освященных вод, дабы не причинить лису вред. Она осторожно порезала их ладони, дабы заключить союз и разделить ауру на двоих. Демон ухмыльнулся, когда нарочито медленно слизывал чужую кровь с руки.
– Ты ведь знаешь, что лисы могут поедать сердца своих жертв?
– И ты мне ещё что—то говорил о неуместных вопросах?
Смеясь, лис махнул рукой.
– Что я должен делать?
– Защищать, пока я не закончу ритуал. Я дам тебе немного сил, чтобы ты не устал так быстро.
– Твоя дерзость, смертная.
– Сзади.
Успев отреагировать быстрее, чем Оммёдо дернулась, Акуто крепко обнял Итами, прижимая к себе. Пламенные хвосты прикрыли собой две души, испепеляя демона, что решил напасть внезапно. С каждой минутой Онрё становилось больше. Акуто усадил за собой Оммёдо, прикрывая ту небольшим куполом. Итами не стала терять ни минуты. Вытащив все талисманы, она разложила их перед собой, дабы понять, что может с ними сделать.
– Два защитных, один от шикигами и три очищающих. Акуто, как долго ты сможешь поддерживать этот пузырь и сражаться?
– Это действительно так важно, смертная?
Отбиваясь от нескольких демонов, лис то и дело тяжело ударялся головой о землю или здания. Дома постепенно разрушались, а Камакура начинала пылать. Итами нахмурилась, стараясь правильно распределить их оставшиеся запасы энергии. «Необходимо уничтожить демонов и найти грань, дабы запечатать. Кажется, что этот барьер сможет выдержать три сильные атаки Онрё, у меня мало времени», – думая, Итами подняла два защитных талисмана, разводя руки в стороны. Её необходимо правильно разделить жизненные силы, дабы чары окружили не её, а демона, тело которого на такое не рассчитано.
– Явись передо мной, защита двух светил. Ибо Ашихара дрожит от мощи Йоми. Спаси и сохрани воина, чье тело не способно принять дары Ками. Прими часть меня и да не тронь сущность его, явись, покров.
Подкинув талисманы, которые с легкостью прошли через барьер лиса, Оммёдо не стала смотреть, как дернулся демон, когда ощутил резкую боль, а затем прилив сил. Пламя увеличивалось в размерах, Акуто становилось труднее его контролировать, а Итами должна была продолжать. Жители деревни страдали, пока она находилась под защитой. Хмурясь и дотрагиваясь до синевы, она заметила, как лисий огонь поддавался её рукам, желая подчиниться. Оммёдо спокойно протиснула руку, вышла и глубоко вдохнула тяжелый воздух. Пары миазм оседали на землю, а с головы Акуто стекала кровь. Им необходимо действовать вместе. Она ошиблась, когда ушла в собственную защиту, не думая о том, как страдал лис, отчаянно отбивающий сильнейшие выпады множества демонов.
Ринувшись к лису, Итами удобнее перехватила не только сяку, но и талисман призыва. Ей не всегда нужно было окроплять его кровью, шикигами часто являлись на внутренний зов, желая защитить хозяйку от любого зла. Оммёдо успела добраться до Акуто, когда тот, тяжело дыша и стоя на коленях, пытался перевести дух. Трое Онрё кинулись на него своими телами, придавливая Акуто, кусая плечи и шею. Демон лис взревел. Не обращая внимание на приступы боли, Итами подкинула талисман в искры, заставляя его обуглиться. Шикигами прибыли без слов и тут же нырнули к Акуто, продавливая своими хвостами животы демонов. Онрё исчезли в крике, а все те, кто остался в живых, устремились за пределы города.
Сплюнув кровь и стерев её с лица, Итами хотела побежать за ними, но обжигающая хватка умерила пыл. Дергая головой, лис часто моргал, а когда полностью вернул контроль над телом, закашлял. Он находился в обилии скверны и миазм достаточно долго. Демон, что покинул Йоми и имел отношение к верхнему миру – способен погибнуть от смрада.
– Акуто, нужно нагнать их и закрыть.
– Замолчи, смертная.
Сплюнув вязкую слюну, лис поднялся. Отрезав от одежд несколько лоскутов, Акуто перевязал шею и плечо, не желая видеть жалость в чужих глазах. Он никогда не любил быть слабым, всегда стремился к силе и обучался тому, что знал старший брат. И теперь, когда Оммёдо не просто поддержала его своей силой, а вновь поставила плечо и протянула руку, лис ощущал себя плохо. Дурман постепенно подбирался к центру силы, вынуждая температуру тела подниматься выше. Пламя пыталось потушить чужеродную энергию.
Итами позволила лису опереться о руку, а шикигами побежали вперед, мысленно обещая хозяйке отыскать Онрё по запаху. Жители Камакуры, что смогли выжить, постепенно выглядывали из—за укрытия. Многие торговцы потеряли лавки, были и те, кто лишился части тела. Итами с ужасом наблюдала, как сгорали дома, но что—то красное вдали приближалось. Её душа напряглась, но заметив, что Акуто был спокоен, пригляделась. Старший лис приближался, объятый алым. Пламя постепенно поглощало похожую энергию, насыщало своего носителя, пока тот твердо встал на ноги. Смертные с благодарностями ринулись в его сторону, заставляя Куро смущенно улыбаться. Итами и Акуто одновременно засмеялись.
Произошедшее казалось чем—то необычным. Оммёдо позволила шикигами действовать самостоятельно, а старший лис не только остановил пожар, но и смог позвать монахов из Исиямы. Сохэй явился в Камакуру вместе с ними. Найдя в толпе ученицу, он поспешно приблизился и крепко обнял её, будто боясь потерять. Итами не ожидала такого порыва, утешающе поглаживая Мори по спине. Лекари старательно бегали от дома к дому, Куро утянул Акуто, дабы тот помог с завалами. Два мира начали существовать как один, вот только миазмы загрязняли души. Сделав шаг, Оммёдо закашляла, а глаз вновь зачесался, словно внутри был старый шрам, который давал о себе знать.
– Мы должны очистить это место. Дитя, ты слышишь?
– Да. Да, учитель.
Не сразу поняв Сохэя, Итами последовала за ним, изредка смотря на Акуто, который то и дело дергался, когда какой—либо смертный желал отблагодарить за спасение.
Центр Камакуры оказался пустым. Братья очистили его и позволили части лисьего пламени создать круг, который пропустил только двух. Тех, чей уровень мастерства не нужно было доказывать не перед кем. Сохэй сел напротив Итами, протягивая ей руки. Необходимый баланс и гармония наступали не сразу. Итами всегда сомневалась в себе, когда подле неё был учитель, но его теплая отцовская улыбка всё меняло. Прикрыв глаза, Оммёдо глубоко вдохнули.
Наступила тишина, а время будто замедлилось.
Их голоса звучали в унисон, а слова сутры добирались до каждой души, не желая причинить никому вреда.
– Даруй омовение, даруй очищение. Я есть проводник между мирами, способный выдержать скверну Йоми. Да будут души смертных чисты, как ясное небо, а благие намерения станут выше греховных тяжб. Пусть здесь и сейчас прольется праведный свет через тело мое и да осушит внутренний омут, где постоянно теплится жизненная энергия. Очисти, пламя, очисти.
Последние слова Оммёдо сказали шепотом. Из тел жителей Камакуры начали выходить пары. Отделяясь от смертных тел, миазмы устремлялись в центр между мастерами, собираясь в один огромный сгусток темных сил. Акуто и Куро с шипением пали, когда мешочки с язвами на их телах лопнули, выпуская жидкость, которая также собиралась в сторону Оммёдо. Младший лис видел, с каким трудом давалось Итами столько смрада, как сильно страдала и очернялась её душа. Он вновь возжелал помочь. Взяв себя в руки и дернувшись вперед, лис был остановлен старшим братом. Махнув головой, демон понимал, что они далеки от них. Только Куро мог разглядеть, как велика аура этих смертных, насколько сильна и крепка их воля. Акуто был мал и неопытен, таким он останется, пока не пройдет последний цикл перерождения.
Оммёдо тяжело выдохнули, когда ритуал завершился. Миазмы растворились в легкой дымке и устремились куда—то в сторону леса. Итами стирала испарину, когда расслышала тяжелые вдохи учителя.
– Вам нельзя больше перенапрягаться, учитель.
– Я не настолько стар, Итами. Ты пока не готова справляться с таким в одиночку.
Приблизившись к Оммёдо, старший лис помог каждому из них встать. Итами улыбнулась и склонила голову, стараясь как можно чаще благодарить лиса за всё. Вскинув бровь, Акуто поравнялся с братом, скрещивая руки на груди. Четыре души обернулись на жителей Камакуры.
– Давно я не видел, как страдает Камакура.
– Не понимаю, разве Йоми способно так часто отпирать врата?
– Нет, не способно, Итами. Возможно, Владыка плохо себя чувствует. Только Акуто вхож в тот мир, но его силы потрачены здесь.
– Я пойду. Куро, раз ты любишь этих смертных, то тебе за ними смотреть.
Не позволяя брату ответить, Акуто исчез. Его нюх помогал учуять дорогу, по которой ушли демоны, но пелена перед глазами мешала разглядеть грань.
Прикрыв глаза рукой и вздохнув, Куро ощутил прохладное прикосновение к руке. Итами была гораздо ниже его и не всегда доставала до плеча.
– Я помогу, господин Куро.
– Ты использовала все силы, Итами. Я не смею просить тебя.
– Так я и не спрашиваю разрешения, господин Куро. Я просто говорю, что помогу.
Лис рассмеялся и кивнул. Огненный круг развеялся и Итами ощутила легкое прикосновение к щеке, но знакомый голос где—то вдали вынудил забыть о странном жесте. В сторону Оммёдо бежал высокий юноша. Его кимоно слегка было распахнуто, тонкие ножны прикреплены к поясу. Итами с удивлением вышла из тени лиса, почти сталкиваясь со старым другом.
– Итами. Ты в порядке?
– Йору?