1 июня, четыре часа утра
Дождь утих, поэтому я сунул газетную вырезку в карман, вернулся на водительское сиденье и завел мотор. В четыре часа мы вкатили на парковку у «Охотника и рыбака». Это магазин рыболовных принадлежностей, а еще там можно приобрести все, что нужно любому байдарочнику, любителю покататься на водных лыжах и охотнику. Разумеется, еще было закрыто, но я предположил, что Гус не менял замки на воротах и двери склада, поэтому мы обогнули магазин и не стали глушить мотор. Гус, владелец «Охотника» и мой прежний шеф, говорил, что я могу чувствовать себя как дома, если мне вздумается вернуться на Сент-Мэрис. Именно это я и собирался сделать.
Один из самых больших плюсов жизни в провинции – это то, что с годами происходит мало перемен. Гусу никогда не приходило в голову ставить сигнализацию или менять замки, потому что преступления в Сент-Джордже обычно сводились к краже коровы или попытке избежать контроля сельскохозяйственной инспекции. Поэтому я преспокойно открыл ворота старым ключом.
Я вырос в трейлере неподалеку отсюда. С восьмого класса и до отъезда в колледж я работал на Гуса. По приблизительным подсчетам, я проделал больше трех тысяч миль по Сент-Мэрис в каноэ или на каяке – больше, чем кто-либо в этих краях. Включая Гуса.
Я решил войти как честный человек и постучался. В трейлере включился свет, Гус приотворил дверь. Один глаз у него был закрыт.
– Привет, Досс.
– Привет.
– Погоди секунду.
Сейчас Гусу, наверное, лет пятьдесят. Он тем не менее дал бы фору любому юнцу. Он вышел из трейлера и показался мне еще более загорелым, чем прежде, но улыбка оставалась неизменной. Гус знал меня и мою историю, он первым поставил свою подпись на документах, которые помогли мне окончить школу. Я пожал ему руку.
– Гус, мне надо кое-что купить.
Он взглянул в сторону машины.
– Хочешь поговорить?
Я покачал головой:
– Нет.
– Уверен?
– Да.
– Тогда бери что нужно и чувствуй себя как дома.
Я подогнал джип задним ходом к двери, а Гус снял замок и открыл склад. Я вытащил два каноэ, одно коричневое, а другое – цвета манго, три весла, два спасательных жилета. Все это мы прикрепили к верхнему багажнику джипа. Гус заметил спящую на заднем сиденье Эбби, но не сказал ни слова. Я прошел по магазину, набивая рюкзак всем, что могло нам понадобиться.
Сунув в переносной холодильник немного еды и консервов, прихватил плитку и несколько маленьких баллонов с пропаном, два больших куска синего брезента, палатку, спиннинг и прочее, что мог унести. Открыв стеклянную витрину, взял водонепроницаемый ручной навигатор. Эти штуки определяют местонахождение со спутника. Я взял его не затем, чтобы знать, где мы находимся, хотя навигатор мог определить место с точностью до трех футов. Я достаточно хорошо помнил реку. Но мне нужно было представлять, сколько мы проплыли и сколько еще осталось. Это поможет планировать привалы и ночевки, искать укрытие. Проблема в том, что река есть нечто постоянно меняющееся, даже для человека вроде меня. И, меняясь, она без предупреждения начинает выглядеть иначе. Учитывая влияние прилива, с которым нам предстоит столкнуться у Трейдере-Хилла, будет почти невозможно понимать, сколько мы проплыли и с какой скоростью движемся. Две мили в час составляют огромную разницу. И, наконец, чем сильнее я устаю, а наверняка так и будет, тем меньше способен судить о скорости и расстоянии. Навигатор поможет мне и в этом.
Гус взглянул на мои покупки и выложил на прилавок еще несколько вещей, которые, по его мнению, могли пригодиться.
Он почесал подбородок.
– Идете к заливу?
Я кивнул.
– Ты один?
Я посмотрел в сторону машины и пожал плечами.
Кто-то постучал в дверь. Гус нахмурился и проворчал:
– Сейчас ночь. – Он вгляделся через стекло и увидел двоих мужчин, которые стояли в тени. – Закрыто! – крикнул он.
– Непохоже, – отозвался один. Гус улыбнулся.
– Приходите утром. У нас учет.
Второй прижался лицом к стеклу.
– Мы собрались на рыбалку, и нам кое-что нужно. Не поможете?
Гус взглянул на экран компьютера, где кружился какой-то алый хаос – ураган «Энни». Потом взглянул на меня.
– Если бы они знали, что делают, тогда самое время – барометр падает, и все такое. Но мне отчего-то кажется, эти типы ни хрена не смыслят в рыбалке. – Он пожал плечами. – Простите, парни. Я всего лишь тут работаю. Удачи.
Гус развернулся и зашагал в кабинет. Один из мужчин сделал ему вслед непристойный жест, а второй захромал к машине. Когда он открыл дверь и полез на переднее сиденье, мне показалось, что в салоне сидят еще двое. Начинался сезон ураганов, поэтому не было ничего удивительного в том, что четверо идиотов решили попытать счастья.
Машина выехала с дорожки, и Гус показался из кабинета. Он кое-что выложил на прилавок. Гус не поклонник оружия, но он долго прожил на реке. Гус всегда был реалистом, и я последовал его примеру.
– На тот случай, если встретите там не только змей…
«Смит-вессон», модель 22–4, револьвер с неподвижным прицелом, заряженный пулями 45-го калибра. И «ремингтон» с 45-миллиметровым стволом. Объяснений не требовалось. Я забрал оба пистолета и несколько коробок с патронами.
– Спасибо.
На стене кабинета висела картина, которую я нарисовал почти десять лет назад. Это был рождественский подарок – своего рода благодарность. Перспектива представала с точки зрения человека, который высунул голову из воды и осматривается. Гус на картине сидел в каяке с веслом в руках и улыбался. На реке он был дома. Как и я. «Лучики» на щеках намекали, что Гусу здесь хорошо. Картина называлась «Радость».
Гус кивком указал на портрет:
– Меня все время об этом спрашивают. И просят продать.
– И что ты говоришь?
– Что пока не продам.
– И много предлагают?
– Достаточно, чтобы купить новенький «Форд».
– Ну так продай.
Он уставился на портрет.
– Нет. Пожалуй, я его еще подержу.
Я сунул пистолет за ремень, погрузил все в багажник джипа и напоследок прошелся по магазину. На домашней странице компьютера Гуса отражались данные местного погодного радара. Он сделал это, чтобы наблюдать за рекой – ради клиентов и тех, кто брал напрокат снаряжение. Радар следил за регионом от болота Окифеноки до залива Камберленд. Внизу экрана, словно тикерная лента на бирже, бежали двузначные цифры, обозначающие уровень воды. Данные приходили с автоматических сенсоров, расположенных вдоль всей реки на протяжении двухсот километров. Передо мной была полная картина состояния реки.
Гус указал на экран:
– Если ураган повернет к нам, здесь все поменяется.
– Помню.
Над прилавком висели водонепроницаемые чехлы для карт. Речные гиды пользуются ими, чтобы карта не намокала, – до тех пор, пока не научатся помнить реку наизусть. Это случается уже после нескольких сезонов на Сент-Мэрис. Карта была нужна мне еще меньше, чем чехол для нее, но все-таки я взял то и другое. Карта будет подтверждать показания навигатора, и наоборот. Я вытащил из кармана пакет с газетной вырезкой, сунул его в чехол с картой и надежно закрыл.
Погрузив все в машину, я обернулся к Гусу. Он заслужил объяснение.
– Как у тебя дела?
– Ну лично я бы предпочел сейчас быть где-нибудь в районе Флорида-Кис, где мобильная связь отсутствует по факту, но… – он жестом обвел магазин, – дела сами собой не делаются.
– Продай картину. Купи лодку. Устрой себе отпуск.
Он кивнул:
– Может быть, когда-нибудь. Уверен, что не хочешь поговорить?
– Врачи отослали нас домой. – Я снял со стены уключину и принялся рассматривать узел. – Что бы ты ни услышал на той неделе… это, возможно, будет лишь половина правды.
Я выдернул из блокнота листок, перечислил все, что взял в магазине, и написал внизу номер своей кредитки.
– Будет лучше для меня, если ты подождешь недельку, прежде чем получить по счету.
– Тебе нужны деньги? – поинтересовался Гус.
– Нет. Просто ты наверняка привлечешь внимание, а я не хочу, чтобы они знали, где я.
– У тебя проблемы?
– Не то, о чем ты думаешь. По крайней мере, пока.
Гус сложил список и сунул в карман:
– Обналичу через месяц.
– Спасибо, Гус.
Я сел в машину и пристегнулся. Гус прислонился к дверце и посмотрел в сторону шоссе.
– Я тут недавно думал о твоей матери…
– Правда?
– Она была замечательная женщина. Я рассказывал тебе, что однажды сделал ей предложение?
Я со смехом покачал головой:
– Нет.
– Она сказала, что уже замужем и это не пройдет. И потом, я ей слишком нравился. Она сказала, что я пойду на попятный, как только узнаю ее поближе. – Гус помолчал. – Думаю, с тобой она не промахнулась.
– Мама делала все что могла.
Гус использовал свою парковку в качестве пристани для тех, кто брал у него лодки напрокат. Снабдив клиента спасательным жилетом, веслом и каяком, мы обычно спускали лодку на воду неподалеку от парковки. Короткая дорожка, ведущая к реке, – и все. Там достаточно глубоко, чтобы плыть, но при этом не слишком – если каяк переворачивался, гребец мог встать на ноги. Гус уставился на воду.
– Она любила эту реку. Думала, в ней есть нечто особенное.
– Да.
Гус положил мне руку на плечо.
– И она была права.
– Хотя некоторые скажут, что это всего лишь трещина в земной коре, где находит себе последнее пристанище всякое барахло.
Гус сунул руки в карманы.
– Это лишь один взгляд.
– У тебя другое мнение?
– Да. И ты меня скоро поймешь. Река напомнит тебе об этом лучше, чем я. – Гус покачал головой. – Она никогда не меняется. Река может сменить русло, но при этом остается той же самой. Это мы меняемся. Мы приходим к ней, став другими. А река неизменна.
– Когда я был маленьким, мама говорила, что в этой реке живет Бог. Я часто лежал на берегу и ждал, когда же он покажется.
– И что бы ты сделал?
Я засмеялся.
– Я бы взял его за глотку и тряс до тех пор, пока он не ответил бы на мои вопросы.
– Будь осторожнее в своих желаниях.
Ветерок зашелестел в верхушках деревьев и принес с собой прохладу.
– Гус, прости, что я приехал вот так…
Он принялся ковыряться соломинкой в зубах.
– Река меня многому научила. Наверное, поэтому я не хочу уезжать. Она вьется, петляет, змеится, Не проходит дважды по одному месту. Но заканчивается там же, где и всегда.
– И что это значит?
– Что главное – это плыть.