Дежурный милиционер с изумлением посмотрел на выходящих Клима с Виталием. Он снял фуражку, почесал блестящую лысину, но ничего не стал говорить, снова уткнувшись в бумаги.
– Вот так встреча! – услышал Клим женский голос и прямо перед собой увидел Раису и Малыша.
– Какие люди! И без охраны! – обрадовался Клим.
– Ты как здесь оказался? – С ходу спросил Малыш, протягивая для рукопожатия свою широкую, как саперная лопатка, руку.
– Вызвали для прописки, но что-то не срослось, – придумал с ходу благовидный предлог Клим.
– Нас в гостинице попросили сходить поставить временную регистрацию, а там надо день стоять, чтобы до окошечка долезть. Ну ее в баню, эту регистрацию! Полный бардак в милиции – ни вентиляции, ни одного стула, и все девушки – как три дня не кормленные цепные собаки в сторожевых будках! – описал в двух словах причину их появления в милиции Малыш.
– Я вас в паспортном столе не видела! – сказала Раиса.
«Не знаешь ничего! А узнаешь, так не поверишь!» – подумал Клим и благодарно взглянул на Малыша.
– Это твой тезка, Виталий Филиппович, а даму зовут Раиса… прошу прощения, не помню вашего отчества, – представил Клим Виталию своих друзей.
– Можно просто Раиса и Виталий, ведь мы на отдыхе. К чему нам лишние церемонии? – объявила Раиса и, взяв двух Виталиев под руки, повела их налево.
– Давайте посидим в каком-нибудь кафе, поговорим, пивка попьем! – предложил Малыш, радостно потирая руки.
– У твоего тезки стойкая аллергия на приморские кафе! У меня есть более дельное предложение: поедем кататься на море!
– Это здорово! Я никогда не была на Каспийском море! – захлопала в ладоши Раиса, став сразу похожей на маленькую девочку.
Ей это совсем не шло: сорокалетняя полная женщина с круглым, далеко не детским лицом, подпрыгивала на месте, как резиновый мячик.
Приморский бульвар при дневном освещении казался еще более жалким, чем ночью. Чахлые кусты, осыпанные россыпью пустых пластиковых бутылок, бумажных стаканов, скомканных газетных листов, пакетов…
– Я была на Кавказе, так там приморские города все вылизанные и чистенькие. Здесь ночью ноги можно сломать! – без умолку трещала Раиса, увлекая двух Виталиев вдоль бульвара.
Клим в одиночестве шел следом, зорко присматриваясь к окружающим.
Слева показалось знакомое кафе, где тот же толстый шашлычник раздувал мангал, махая фанерным листом размером с половину чертежной доски.
Увидев Клима, он отвернулся и замотал головой, как бык, которому муха попала в нос. Его одутловатое лицо все было в струпьях, а подбородок и правая щека заклеены лейкопластырем.
– Вот кафе, где можно попить пива! Там и шашлык жарят из осетра! – обрадовался Малыш, разворачивая своих соседей.
Жестко взяв его за локоть, Клим притормозил Малыша, негромко сказав в самое ухо:
– Я же тебе сказал, что у твоего тезки аллергия на кафе. А от этого у него сразу сыпь высыпает по всему телу.
– И фингалы под глазами растут, – так же негромко прокомментировал Малыш последнее высказывание Клима.
– Вы абсолютно правы, господин граф! – откликнулся Клим.
Городской пляж представлял собой грустное зрелище: весь в рытвинах и проплешинах, с огромными камнями, торчащими из-под воды, он не вызывал желания окунуться в море. Три группы неряшливо одетых аборигенов, весело поющих на незнакомом языке, отдаленно напоминающем русский, довершали картину. Аборигены, одетые в засаленную и грязную одежду, сидели отдельными кружками, середина которых была украшена неизменной бутылкой в окружении пластиковых стаканов. Подойдя ближе, Клим заметил множество стеклянных осколков на земле.
Труба ТЭЦ, исправно выпускавшая шлейф желтоватого дыма, служила отличным ориентиром.
Сразу за пляжем кусты начали расти гуще, и кое-где среди них появились деревья. Парк был меньше замусорен, и даже неширокие пешеходные дорожки, выложенные бетонными плитками, оказались чистыми.
Бетонная дорога уходила влево и упиралась в красные железные ворота, на которых красовалась надпись, выполненная готической вязью: «Яхт-клуб судоремонтного завода».
Площадка перед воротами была сплошь заставлена машинами, среди которых всего две были отечественного производства. Они казались гадкими утятами среди сверкавших полировкой «Мерседесов», «Ситроенов» и разнообразных «япошек», которых было более всего. Присмотревшись, Клим обнаружил даже «Роллс-Ройс»-кабриолет. Он, правда, был не последней модели, но черноусый водитель, положив ноги на дверцу, курил длинную сигару с видом хозяина жизни.
– Извините! Как мне найти Сергея? – вежливо спросил Клим, подойдя к чуду английской техники.
– Какой такой Сергей тебе нужен? – спросил обладатель сигары, смотря в сторону от Клима.
Повернувшись, Клим проследил направление взгляда черноусого.
Ничего, кроме пыльных кустов, не обнаружив, Клим перевел взгляд на хозяина «Роллс-Ройса», который, выпустив подряд три кольца дыма, на четвертом сбился и сморщил лицо.
– Говорят, что самые лучшие кольца пускал Чарли Чаплин. Он пускал одновременно двенадцать колец дыма и тринадцатым пробивал все двенадцать! – поделился информацией Клим.
– Какой такой Чал Чапел? Почему не знаю? Я всех в нашем городе знаю! Тебя первый раз вижу! Россия первый день приехал! Кожа белый-белый, совсем светлый человек.
– Чарли Чаплин – знаменитый комик немого кино – жил и снимался в начале двадцатого века, – объяснил Клим.
– Слушай, друг, когда время будет, приходи, расскажи о Чапеле, я тебя и твоих друзей машина покатаю, хороший места покажу. Если бензин заправишь, совсем далеко повезу! Красивый машин, но бензин жрет, как грузин вино пьет! Сорок литров на сто километров, девяносто восьмой бензин!
– Надо карбюратор регулировать, тогда меньше будет расход бензина, – посоветовал Клим, присматриваясь к черноусому.
На вид ему было лет сорок пять. Лицо, изрезанное морщинами, было гладко выбрито.
– У Сергея катамаран, – дал дополнительную информацию Клим.
– Это человек! Сам сделал такую яхту! На ней можно вокруг света идти! Каждый год далеко ходит! Хороший человек! Он только пришел, сейчас на пирсе стоит! Как зайдешь, справа стоит его ласточка! – дал исчерпывающую информацию черноусый, разом потеряв всякий интерес к Климу и компании.