Сам бы я не поверил, расскажи мне кто-нибудь такую историю: Я и подумать не мог, что поездка в рамках культурного обмена станет величайшим приключением моей жизни и что, благодаря ей, я смогу спасти жизнь девушке, которая станет моей женой на тридцать счастливых лет? Порой память меня подводит, и я с трудом вспоминаю места и даты, поэтому собираюсь изложить все факты как можно более подробно, чтобы получилось нечто вроде дневника.
В моей жизни, как, полагаю, и в жизни каждого, было много прекрасных и счастливых событий, равно как и весьма тяжелых и печальных, но ни одно из них не сыграло столь важной роли, как то, что произошло на неделе, кардинально изменившей и мой образ мыслей, и мое будущее.
Мой друг уже давно уговаривал меня написать мемуары, но я решился сделать это лишь сейчас, может быть, из-за лени, а может быть, потому что считал, что у меня еще много времени впереди, но теперь все изменилось…
Никто не объяснил мне, как это делается, поэтому я не уверен, что все получится, как надо. Я могу упустить многие подробности и даже перепутать имена, но зато ясно помню события, которые со мной произошли.
Сейчас, в свои восемьдесят лет, я понимаю, что эмоции, которые я испытал в тот день, были, по большей части, результатом моей неопытности и незнания того, что я понял во время последующих изысканий и поездок.
Сидя в своей комнате, полной фотографий и сувениров вроде статуэток, миниатюрных копий памятников и ковриков с вышитыми национальными узорами, я мысленно возвращаюсь в те места, где когда-то жил.
Если вы спросите меня, откуда я родом, я не смогу дать точный ответ. Я знаю, где и когда появился на свет, и это указано в моем паспорте, но потом … я жил во многих местах на разных континентах, иногда не более трех месяцев, а иногда несколько лет, и везде старался, чем мог, помогать людям.
За это со временем я был удостоен нескольких медалей и других знаков признания, хотя для меня лучшей наградной за труд было видеть каждый день счастливые лица моих студентов, отражавшие и большие надежды, и ожидания, и мечты.
Мои дорогие студенты…! Они всегда были для меня главным источником вдохновения, и хоть я им не раз говорил, что учусь у них и черпаю гораздо больше, чем они у меня, подозреваю, что они этому так и не поверили.
Но не буду забегать вперед, все по порядку, ведь я намерен рассказать не всю историю своей жизни, а лишь зафиксировать самые яркие и важные ее моменты, почти как манифест.
Было раннее летнее, нет, весеннее утро! Помню, что некоторые из моих спутников все еще были под впечатлением, если не сказать, в состоянии опьянения после вечеринки, которую теперь называют «весенней», собравшей в кампусе так много молодых людей.
Хотя мы были курсантами, мы знали, что такое оторваться с музыкой и танцами, насладиться общением с друзьями и расслабиться после напряженной учебы и сидения в классах.
Кто-то даже принес из дома еду, приготовленную матерями. Счастливчики! Они все еще могли наслаждаться домашней кухней, в отличие от большинства тех, кто был «заточен» в кампусе и вынужден был есть блюда на вкус больше похожие на больничную еду.
Да, они были хорошо приготовлены, а меню было довольно разнообразным и полезным, с точки зрения сбалансированности рациона, учитывая наши постоянные физические и умственные нагрузки, на вкус они казались одинаково пресными, ведь в них не хватало щепотки любви и заботы, которую добавляют наши матери как секретную приправу великих поваров.
Но не все были паиньками, самые безрассудные накачались пивом, словно это была родниковая вода, опустошив бочонки, которые принесли с собой, хотя знали, что это запрещено.
Остальные, чуть более сознательные, помня о завтраших занятиях, просто наслаждались моментом, избегая излишеств.
В конце концов, мне пришлось отводить одного из перебравших товарищей в его комнату. От него сильно разило пивом, когда я тащил его на спине, так как он совсем не держался на ногах.
Когда эти бедняги пытались идти самостоятельно, они делали, шатаясь, лишь несколько шагов, а потом вдруг падали, и, сидя на полу, были похожи на малышей, которые учатся ходить, не продвинувшись более чем на два метра.
При этом они постоянно бормотали, что им нужно вернуться в свою комнату, как будто понимали, что провинились, но не понимали, что не в состоянии двигаться дальше, и их невозможно было образумить и уговорить оставаться на месте, пока не пройдет головокружение, а иначе их стоическая миссия почти невыполнима.
Грустно было видеть, как замечательные спортсмены, какими были некоторые из них, не могли устоять на ногах больше пары минут.
Некоторым из нас пришлось разводить их по спальням, чтобы отдохнуть остаток ночи, зная, что на следующий день они будут жаловатся на недомогание и сильную головную боль, и все из-за вчерашних возлеяний.
Утро выдалось лучезарным; я не помню, чтобы было так солнечно в шесть часов утра, но меня заботило то, что нужно было встать и начать что-то делать, хотя я уже все подготовил.
Долгие годы дисциплины в академии сделали меня рациональным человеком, прямолинейным, организованным и дальновидным, настолько, что я собрал свою дорожную сумку почти неделю назад.
Что касается одежды, то некоторые парни предлагали, чтобы мы все были одеты одинаково, возможно, в костюм одного стиля или цвета, но большинство отвергло эту идею, ведь мы слишком устали от формы, чтобы носить нечто подобное еще и во время поездки.
Я взял только пару штанов, несколько рубашек, жилет, носки и нижнее белье, которые заняли большую часть чемодана, вместе с путеводителем по стране и блокнотом, где я собирался делать заметки о самых важных событиях каждого дня.
Именно это я советую делать, если вы хотите запомнить самые важные моменты путешествия, потому что сам давно перестал доверять своей памяти, с тех пор, как однажды оказался посреди улицы в полной прострации. Я спокойно шел и вдруг как будто «отключился» на какое-то время.
Я пытался вспомнить, куда иду, что собираюсь делать, и самое тревожное, я не знал, откуда пришел или даже где живу. Все вокруг меня казалось чужим и незнакомым, как будто я впервые оказался на этой улице.
Я занервничал, оглядываясь вокруг. Я видел людей, беззаботно проходящих мимо меня - вот мать с ребенком, бегущим рядом с коляской, в которой мирно спит малышка, одетая в розовое, с бантиком того же цвета на голове.
Вот прошел человек, который вел на цепочке собаку, а под мышкой держал свернутую газет. Может быть, я тоже вышел из дома, чтобы купить газету!? Но где тогда магазин? А какую газету я обычно читаю?
Мое дыхание учащалось по мере того, как шло время, а я никак не мог найти ответа. Я смотрел вокруг, пытаясь взглядом остановить людей, которые спокойно проходили мимо, и спросить их, не знают ли они меня и могут ли помочь мне вернуться домой.
По дороге проезжали машины, и тут одна из них остановилась, и человек, сидевший рядом с водителем, выглянув в окно, спросил меня приветливо:
- У вас какие-то проблемы?
Я не знал, что ответить, я даже не знал, почему они остановились, возможно, они откуда-то знали меня, возможно, были моими соседями, друзьями или родственниками … возможно, даже моими детьми, а я не мог их вспомнить.
Я повернулся к нему спиной, мне было стыдно, я чувствовал себя таким беспомощным и сбитым с толку, что начал дрожать от отчаяния, озираясь по сторонам, понимая, что вопрос адресован мне, но я не знаю ни ответа на вопрос, … ни собственного имени.
- Не волнуйтесь, сэр! Позвольте нам помочь вам! Для начала назовите свое имя, и где вы живете. Где-то рядом? - настаивал мужчина, выходя из машины и обращаясь ко мне. Он оказался довольно плотным человеком, одетым в яркую синюю рубашку и штаны такого же цвета.
Я по-прежнему не доверял тому, кто, хотя и говорил успокаивающим тоном, приближался ко мне слишком уверенно. К тому же он мне никого не напоминал, как будто я впервые его видел, как ни старался напрячь свою память.
- Не волнуйтесь, я полицейский, - сказал он, надевая специфический головной убор, который я тут же узнал, - у вас есть документы? Может быть, в бумажнике?
И хотя я обрадовался, услышав его профессию, у меня настолько пересохло во рту, что я не мог произнести ни звука.
Но, даже если бы и мог, я не знал, что сказать, потому что был не способен сосредоточиться, и только часто дышал. Я едва слышал, что происходило вокруг меня, словно все было где-то далеко и не со мной.
- Посмотрите в заднем кармане, - почти отцовским тоном продолжал настаивать этот маленький человечек с почти отсутствующей шеей, которая должна была отделять голову от туловища, положив руку мне на плечо.
- В заднем? – пробормотал я, приходя в себя от его прикосновения, которое было похоже на выражение нежности, точно такой же, какую я испытывал, когда меня обнимали сначала мои дети, а позже внуки.
Глубоко вздохнув, немного расстроенный всей ситуацией и все еще дрожа, я протянул руку к заднему карману и, к своему удивлению, нащупал там что-то твердое, достал это и увидел, как и сказал полицейский, бумажник с чьим-то удостоверением личности и фотографией. Видимо, моим, иначе зачем бы я его носил с собой.
Это было тяжелое время для меня. Врачи велели мне отдыхать и есть много сухофруктов (около ста граммов в день), но при любой возможности я заменял их фундуком, который мне больше нравится. К счастью, медсестры каждый день заботились обо мне, пока я снова не стал самим собой, хотя и не таким, как прежде.
С того момента я постоянно, дома и на улице, носил специальный аппарат с кнопкой, которую нажимал, когда у меня возникали проблемы, или когда не знал, где нахожусь и как вернуться домой. Нажав на кнопку, если я был на улице, я ждал несколько минут, когда кто-нибудь придет мне на помощь.
Если я был дома, включалась телевизионная система, и очень милая барышня спрашивала, что мне нужно. Хотя тогда такая забота казалась мне чрезмерной, должен признать, что она выручала меня в более чем затруднительных положениях.
В отличие от того, что я чувствовал, когда был моложе, теперь я каждый день просыпался с чувством радости, потому что знал, что еще могу что-то сделать для других, и хотя уже давно вышел на пенсию, не переставал делать то, для чего, как я верил, был рожден – приносить пользу другим.
Я уже реализовал свои амбициозные мечты в части достижения социального положения, завоевания уважения окружающих и получения достаточного количества денег для комфортной старости, и теперь все они превратились в смутные и банальные воспоминания.
Столько времени потрачено на эти пустяки, столько лет жизни посвящено волнениям и подготовке к будущему, а когда все это приходит, оно теряет всякий смысл. Бессмыссленное существование, которое мне удалось мало-помалу заполнить, благодаря большой любви, которую я обрел в подростковом возрасте и сберег до ее ухода. Если бы я работал в сфере коммерческой недвижимости, теперь у меня было бы много имущества, если бы я был банкиром, много денег, однако, несмотря на то, что я посвятил себя только помощи другим … я чувствовал себя невероятно удачливым.
Но вернусь к своему рассказу … итак … дело было на весенней вечеринке … нет, я уже рассказал о ней, это было … на следующий день.
Около семи часов утра мы все спустились на завтрак, ну, все, кому удалось проснуться, потому что были и те, кто еще спал, так и не протрезвев.
В десять часов мы были в автобусе, направлявшемся в аэропорт. Нас было около сорока человек со всех факультетов – тех, кто решил отправиться в это путешествие.
Чтобы собрать деньги на него, мы продавали футболки или периодику, и всевозможные десерты к обеду, и, конечно же, устроили вечеринку двойников-подражателей, на которой все мы, кто собрался в путешествие, должны были пародировать современных исполнителей, в одиночку или группами.
Идея заключалась не в том, чтобы сделать идеальную пародию, а в том, чтобы развлечь преданную публику, которая распевала все песни вместе с нами, чем очень помогала выступающим.
Костюмы получились не слишком удачными, потому что мы не тратили много времени на их подготовку, ведь на носу были экзамены, но это не помешало участникам отлично провести пару часов. Даже среди публики нашелся случайный зритель, который вышел на сцену в перерывах между выступлениями, чтобы представить свою импровизацию, и сделал это ничуть не хуже остальных.
В тот день на факультете больше ни о чем не говорили, а в коридорах нас приветствовали так, будто мы были героями, отправляющимися в славный поход, который останется в анналах истории.
Некоторые шутили о нашем безрассудстве из-за того, что мы уезжали до выпускных экзаменов, даже не зная, закончим мы курс в этом году или нет, но никого из нас это не волновало. Мы предвкушали незабываемые приключения, что, в конце концов, и случилось, по крайней мере, со мной.
Уже в автобусе по дороге в аэропорт мы обсуждали то, что надеемся найти; мы начали с культуры и истории, продолжили обсуждением мест, представлявших исключительно туристический интерес, и, наконец, достигли самой несерьезной темы, ставшей однако центральной тема отдыха, - девушек.
У всех нас был идеализированный образ этих прелестных созданий, но мнение одного отличалось от мнения другого. По этому поводу было столько же мнений, сколько людей в автобусе, а если бы мы спросили водителя, он бы просветил нас с совершенно новой для нас точки зрения.
Единственным, кто, казалось, имел точное представление о том, что нас ждет, был руководитель туристического бюро, так как он провел в той стране несколько лет, правда, на юге, на побережье, а мы направлялись в центр, хотя в той стране, вытянутой с севера на юг, было много мест для посещения, отличающихся той или иной особенностью.
От виноградников на юге, с пляжами и дымящимся вулканом, который может взорваться в любую минуту, до города моды на севере, где есть одна из самых известных футбольных команд в мире, через множество деревень и городов с многовековыми традициями, из которых одни получили известность, благодаря историческим событиям, а другие, благодаря своей архитектуре или исключительной красоте местного пейзажа.
Кроме Рима, куда мы направлялись, в списке городов-кандидатов были Париж, Амстердам и Мадрид, отвечающие двум следующим требованиям: они были известны определенными традициями и выдающейся культурой, а еще тем, что в них царила дружеская молодежная атмосфера.
Хотя в этот список можно было бы включить и многие другие места, но дело в том, что мы могли поехать только в эти четыре города, а Рим выбрали потому, что никто из нас, кроме одного, там не был, тогда как в остальных городах побывало по несколько человек.
В то время мы не очень хорошо знали, с чем нам предстоит столкнуться, все было организовано как групповая поездка: трансферы, проживание и даже питание, и нам нужно было всего лишь несколько лир, местной валюты, чтобы купить пару сувениров.
Для этого перед отъездом некоторые из нас обменяли небольшие суммы в банке, хотя были и те, кто предпочел сделать это в аэропорту прибытия, надеясь, что в стране назначения обменный курс будет более выгодным.
Это была одна из тех вещей, в которую мы, будучи молодыми, верили: вот заработаем немного денег и, максимально сэкономив на всяких мелочах, завтра сможем создать большую компанию.
Я вдруг подумал, что несколько моих однокурсников стали руководителями крупных компаний, а один даже директором МВФ (Международного валютного фонда), должность, о которой никто из нас даже не мечтал, несмотря на влияние, власть и деньги наших родителей, но что осталось от тех пылких и амбициозных молодых людей сейчас?
Время от времени мы встречались, чтобы отпраздновать очередное десятилетие со дня выпуска, но из тех, с кем я больше всего общался, никого не осталось.
Годы властны над всеми, невзирая на огромные состояния, которые некоторые накопили, или на множество операций, которым они подверглись, чтобы заменить селезенку, печень или даже сердце, пытаясь исправить невоздержанность в молодые годы и обмануть смерть, но рано или поздно она приходит ко всем нам. Не знаю, почему она до сих пор не пришла ко мне, может быть, я должен еще что-то сделать, только не знаю, что именно.
Помню, у меня был друг, который, потратив свое состояние на пожертвования исследовательским центрам, чтобы те нашли лекарство от ужасной болезни, какой является старость, получил только холодный гроб размером метр восемьдесят на семьдесят сантиметров, в экспериментальном центре, где хранится его замороженное тело.
Там он остается в бездыханном состоянии, как будто в глубоком сне, ожидая, что через несколько лет, а может быть, через несколько десятилетий технологии продвинутся так далеко вперед, что ученым удастся оживить его и подарить ему долгую жизнь.
Я сам, пережив многое и многих, понимаю, что мне хватило бы и нескольких лет … только бы понять, что действительно важно.
Сколько лет потрачено на поиски и желания, не осознавая истинной ценности каждого момента. Много раз я думал, что если бы у меня был второй шанс, это изменило бы многое из того, что я делал. Не то чтобы я сожалею о чем-то, потому что совесть моя чиста, но я бы сделал что-то по-другому и даже в другом направлении.
Сколько воспоминаний, сколько переживаний, а теперь это просто фотографии, вклеенные в старый альбом, сложенные в коробку или повешенные в рамках на стене в ожидании, когда кто-то придет и спросит меня о чем-то.
Я никогда не был хорошим рассказчиком, потому что моя поспешность всегда советовала мне переходить к сути, опуская детали, но теперь, даже если я бы хотел поведать эти подробности, их больше не существует, только фотографии и пара заметок, остальное осталось как будто за густым утренним туманом, скрывающим пейзаж.
У меня возникает странное чувство, порой восторга, а порой беспомощности, когда я думаю, какие сокровища скрыты за этим туманом. Ты точно знаешь, что они там, но они недоступны.
Моя жена обладала уникальной способностью запоминать все, вплоть до мельчайших деталей любой поездки, встречи или разговора, и ясность, с которой она о них рассказывала, была невероятной. Казалось, что событие происходит прямо перед ней, и она просто его описывает.
Я до сих пор не перестаю удивляться, когда вспоминаю, как ей удавалось узнавать людей, которых она не видел годами. Просто взлянув на человека, она точно знала, кто это, и о чем она разговаривала с ним при последней встрече.
Потрясающая память, которая позволяла ей запомнить практически любой предмет, увидев его лишь раз.
Когда я сказал ей, что это потому, что у нее была фотографическая память, она засмеялась, ответив, что ни у одного фотоаппарата, даже самого современного, нет такой памяти, чтобы хранить столько образов, сколько хранит она.
Да, моя жена! Не думаю, что на земле есть еще такие особенные люди, как она. Жаль, что ей пришлось уйти так рано, ведь еще осталось так много, что мы могли бы обсудить, так много мест, куда могли бы съездить… кажется, будто я только вчера впервые встретил ее, а вот теперь …
Какая странная штука память! Она сберегает то, что хочет, а от следующего момента оставляет только пустоту. Если бы я только мог возродить свои воспоминания хотя бы на мгновение …! Зачем я все это пережил, если я не могу теперь вспомнить? Слава Богу, что мое наследие останется моим ученикам.
Благодаря им и их детям все, что я узнал, останется будущим поколениям. По правде говоря, я буду удовлетворен, даже если только один из них сможет применить то, чему я его учил, и тем самым улучшить свою жизнь.
Ну вот, я снова вдаюсь в ненужные подробности …, хорошо еще, что передо мной путевой дневник, чтобы напомнить мне, куда я ездил. Давайте посмотрим, что у меня записано в дневнике про тот день?
«23 апреля 1953 г. Сегодня в десять часов мы вылетели в Париж, где пересели на самолет в Рим. По прибытии нас отвезли автобусом в отель. Живописное здание с небольшими комнатами и довольно жесткими кроватями, но с невероятным видом и уникальным расположением в туристической зоне. В первый день нашего приключения я поселился в номере с Артуром, но он так храпит, что не дает мне спать».
Вот что я записал, изобразив рядом эмблему отеля, фамильный герб владельца заведения.
Вообще-то, я не очень хорошо помню все, что было, но ясно одно: никто из нас не остался ночевать в отеле. Мы хотели скорее воспользоваться возможностью пробежаться по городу и узнать то, чего не пишут в книгах.
В конце концов, мы вернулись в отель разочарованными и уставшими после изнурительной и безрезультатной ночи, долгих прогулок, блужданий по темным, плохо освещенным дорогам, в постоянном мраке, прерываемом лишь редкими фонарями, свет которых, казалось, … вот-вот погаснет.
И все это впустую, потому что мы так не добрались до места назначения, где, как нас уверяли, можно найти праздничную атмосферу в любое время года.
Скорее всего, мы свернули не на ту улицу, не на том углу или не в том квартале, и направились в сторону, противоположную нашей цели, но что бы то ни было, никто из нас не расстроился, ведь это было незабываемо - увидеть город в иных красках при ярком свете полной луны, отражающемся на кривых стенах, статуях и украшениях средневековых домов.
Несбывшиеся той ночью мечты не отбили у нас охоты на следующее утро обойти значительную часть центра, в чем нам помог человек, предоставленный посольством.
Это был пожилой мужчина, крепкого телосложения и несколько богемного вида, судя по его поведению и манере носить броский шейный платок.
Помню, я впервые увидел мужчину, использующего платок в качестве предмета одежды. Прежде я встречал только девушек, которые покрывали платками голову, чтобы сильный ветер не растрепал им волосы.
Этот человек был нашим гидом, и при этом контролировал наши действия, так как ему было поручено заботиться о нас, чтобы мы не слишком часто ввязывались в драки, пока оставались в городе.
Хотя не думаю, что это было необходимо, ведь все мы были хорошо осведомлены о тогдашней политической ситуации и о том, насколько неоднозначным было наше присутствие из-за его международных последствий, поэтому старались придерживаться утвержденного плана. Но все вышло из-под контроля, когда случился первый серьезный инцидент во время поездки.
Несмотря на многочисленные предупреждения о том, что наше присутствие в этом месте может вызвать опасения и подозрения у жителей, мы не заметили ни одного недоброго жеста. Вдобавок мы не ожидали, что он так сильно повлияет на нас, потому что приехали всего на несколько дней, и чтобы все увидеть, действовали строго по плану, но произошел инцидент, и нам потребовались новые указания относительно того, что делать. Некоторые давили на нашего гида, чтобы тот привлек полицию, карабинеров, но он лишь качал головой, так как, по-видимому, случившееся было более обычным делом, чем нам рассказывали.
Те немногие из нас, кого это не коснулось, предпочли продолжить экскурсию, зная, что у нас осталось не так уж много дней до окончания пребывания. Произошедшая кража сильнее всего повлияла на парня, гордость которого была задета таким вторжением в частную жизнь. Мы не думали, что нам придется прервать наши развлечения, путешествуя по самым интересным местам города.
Наш гид, видя этот бардак, рассказал немногим из нас, кто хотел продолжить экскурсию, куда нам следует пойти и в какое время вернуться к обеду, так как, в конце концов, решил вернуться в отель с теми, кто хотел обратиться в посольство.
Некоторые, передумав, были очень расстроены тем, что он не привлек местные власти, и пошли с нами экскурсию.
Нас, кто остались на месте, ожидая, пока те, кто побежал за преступником, вернутся, чтобы сказать им, где остальные, и где мы встретимся, чтобы поесть, было меньше половины группы.
Это было приключение в стране, язык и культура которой были нам совершенно неизвестны.
Вместе с гидом мы уже посетили самые важные памятники, Колизей и Форум, поэтому теперь собирались походить по церквям, которые рассеяны по центру в произвольном порядке, как капли росы в поле, в ожидании посетителей.
Я давно разуверился в боге, поэтому не видел особого смысла заходить в каждую церковь, чтобы посмотреть на еще один алтарь, написанный много веков назад, или полюбоваться статуей или иконой, какой бы замечательной, древней и красиво сделанной она ни была.
Но, к моему удивлению, оказалось, что церкви – это не только архитектурные шедевры или место хранения мощей. Напротив, они являются хранилищем множества других вещей, таких как археологические находки, предметы народной культуры, независимо от их происхождения, и произведения искусства, далеко не только культовые.
Примером этого стало посещение базилики Санта-Мария-де-Козмедин, в портике которой находятся большое античное колесо с вырезанным изображением пожилого человека с растрепанными волосами, спутанной бородой, пристальным взглядом и открытым ртом.
Сначала мы были несколько шокированы, но прежде чем наше замешательство прошло, кто-то из стоящих впереди осмелился положить в рот старика руку, и ничего не произошло. Затем мы все проделали то же самое с тем же результатом, не до конца понимая смысл этого ритуала.
Позже в отеле гид объяснит нам, что это «Уста истины». Если человек, положивший правую руку в отверстие, лжец, он ее лишится.
После этого мы продолжили бродить по городу, пораженные количеством художественных и культурных памятников, переживших века.
Я слышал о средневековых замках, об этих роскошных и грандиозных сооружениях, об укреплениях, возведенных для спасения имущества королей и местных феодалов, а также жителей соседних городов, но пребывание там было похоже на жизнь в средневековом городе, улицы, фонтаны и площади которого до сих пор сохранили прежнюю архитектуру.
Куда бы мы ни смотрели, будь то балкон или притолока, мы были поражены величественностью резных, лепных или расписных деталей, напоминающих о славной ранней художественной эпохе. Вдобавок, как мы узнали позже, художественное воспитание было чем-то, что поддерживалось в школах, считавшихся одними из самых престижных в мире, и прекрасным местом для жизни, если вы любитель истории.
Но я был более прагматичным, и предпочитал то, что имело отношение к технологиям и всем тем преимуществам, которые они давали. Длинные и прямые проспекты, по которым можно быстро домчаться на автомобиле из одного места в другое, а не тащиться вверх и вниз по мощеным улочкам.
Я по-иному смотрел на жизнь и предпочитал большие города, где можно было легко получить доступ ко всем услугам за считанные минуты. Я никогда не думал, что кто-то может жить в таком особенном месте.
Я не могу представить, как здесь можно жить с детства, вставать по утрам и видеть все, что казалось мне совершенно уникальным и сногсшибательным. Это как постоянно пребывать в музее, зная, что все, к чему ты прикасаешься, существует сотни лет.
Однако люди не так уж сильно отличались от нас, хотя некоторые смотрели на нас как-то странно, будто с недоверием, отчего мы чувствовали себя чужаками, почти оккупантами.
Может быть, нам это только казалось, а может, так было потому, что на нас была непревычная для них одежда.
Как бы то ни было, огорченные кражей, которую мы пережили утром, мы вели себя осторожно, чтобы не провоцировать каких-либо иных размолвок или подобных проблем, учитывая, что теперь нас стало меньше.
Возможно, наша поездка была организована слишком поспешно из-за тогдашних социально-политических обстоятельств, но она была знаком доброй воли со стороны нашей академии, демонстрация стремления к сотрудничеству и взаимодействию.
Не знаю, собиралась ли какая-либо группа итальянских студентов посетить нашу страну, но полагаю, что это было бы уместным.
Вполне возможно, это было частью политики открытости остальному миру, не могу сказать. Было ясно только то, что я никогда не был в этой стране, а тут предоставилась прекрасная возможность побывать там, поэтому я не хотел, чтобы мне что-то или кто-то мешал.
Если бы приятель, у которого украли кошелек, сказал мне, сколько денег ему нужно, я бы заплатил ему, лишь бы спокойно продолжить эту экскурсию.
Не представляю, что еще такого ценного он мог иметь при себе, поскольку все наши документы хранились в посольстве. Чтобы передвигаться по городу, нам выдали карточки, на которых мы написали свои данные, адрес гостиницы, в которой остановились, и номер телефона посольства. Несмотря на то, что была лишь середина весны, было довольно жарко, а мы, не привыкшие к таким высоким температурам в это время года, никак не могли найти питьевые фонтанчики.
Те, что нам встречались, не вызывали у нас доверия, хотя люди пили из них без опаски. Из соображений благоразумия мы только освежили руки и голову, поскольку фонтан, работающий уже многие сотни лет, не мог быть таким чистым, как нам хотелось бы.
Возможно, все дело было в контрасте, но эти люди казались нам достаточно безобидными, вдали от больших городов, залитых дымом близлежащих заводов, к которым мы привыкли. Что-то вроде этого они, должно быть, думали о нас, когда мы восхищались вещами, которые они видели каждый день.
Нам настолько нравилось то, что мы видели вокруг, что одни из моих спутников старался зарисовать в своих альбомах, более или менее удачно, самые примечательные здания. Другие, которым проще было выразить свои мысли в письменной форме, останавливались на каждой улице и пытались вместить в несколько абзацев то, что их особенно восхитило. Лишь некоторым удалось привезти с собой фотоаппараты.
Не знаю, как они пронесли их через таможню, поскольку перед отъездом нам дали четкие инструкции о запрете вывозить из нашей страны любую технику, но полагаю, что фамилии их родителей перевесили любой писаный закон.
Время от времени они просили нас остановиться, чтобы сделать несколько снимков и запечатлеть всю нашу группу на фоне какого-нибудь особенного здания.
Наверное, в этой поездке я был более неопытным, чем остальные, так как у меня была только небольшая записная книжка, в которой я старался отразить самое замечательное за день, даже не пытаясь передать в нескольких строчках восхищение, которое вызывал у меня этот город на каждом шагу.
Одним из самых любопытных моментов, основанных на контрасте, было то, как одеваются женщины. Пожилые носили черный платок на голове и платье того же цвета. Молодые выбирали неброские цвета, но очень яркие платки.
В своей стране я привык видеть женщин накрашенными, в длинных и широких юбках, и с короткими рукавами, которые позволяли видеть их руки. А платки носили совсем немногие, и в качестве декоративной детали.
Кроме того, казалось, что здесь существует четкое различие между полами в том, что можно, а что нельзя делать, поэтому мужчины расхаживали по улице в лучших костюмах, а в сильную жару, если они были не на работе, в простых рубашках. Для нас это выглядело несколько странным, как будто обществом правят мужчины, а скромные женщины стараются остаться незамеченными, будто им нечего показать или сообщить.
Меня поразило ощущение, что все словно застряли во времени. Я имею в виду то, как были одеты люди, хотя не думаю, что это было каким-то образом связано с религией, как бывает у квакеров, общины, изолировавшейся от мира, чтобы сохранить свою культуру и противостоять прогрессу. Подтверждением тому их одежда, мало отличавшаяся от той, что мы видели здесь.
Да, таковы были мои впечатления тогда; со временем я научился понимать культуру, с которой мне приходилось встречаться; а тогда все было следствием моей неопытности, потому что, по словам приятелей, которым уже доводилось путешествовать по Европе, в каждой стране существуют совершенно особые обычаи и манера одеваться.
Даже отношение между мужчинами и женщинами разные, в зависимости от страны. Мне рассказывали об одной роскошной француженке, которая, забыв приличия, демонстрировала свои достоинства, не дожидаясь, когда какой-нибудь мужчина выберет ее, и сама выбирала того, кто казался ей самым галантным.
Даже те страны, с которыми у нас общая культура и язык, казалось, сохраняют совершенно особые традиции. Так, в отличие от нашей страны, где это произошло уже давно, женщины еще не достигли достаточного уровня экономической и политической независимости даже в Англии, где возникли первые движения за всеобщее избирательное право, то есть, за то, чтобы женщины могли голосовать при избрании своих законных представителей. Другими словами, за ними признали некоторые права, приравняв к мужчинам, хоть и не политической сфере, но среди них по-прежнему мало тех, кто вырвался за рамки сферы обслуживания и собственного дома.
Такие сравнения никогда не переставали меня удивлять, как если бы эта часть мира развивалась медленнее, чем я думал.
По крайней мере, в моей стране были предприняты значительные усилия, чтобы поделиться своей культурой с остальными, интегрируя при этом в общество всех эмигрантов, которые в последние десятилетия прибывали из всех стран Европы, политических беженцев или простых людей, стремящихся воссоединиться со своими семьями.
Одни бежали от разочаровавшего их политического режима, другие искали лучшей жизни и возможности трудоустройства, и всех их принимали, независимо от пола, расы или вероисповедания.
Они очень быстро ассимилировались в культуру нашей страны, не утрачивая своей, и вскоре их было трудно отличить на улице, в учебных заведениях и на рабочих местах.
Пожалуй, больше всего они выделялись бы цветом кожи или некоторыми чертами лица, но страна приняла уже не одно поколение похожих на них людей, и эти особенности перестали быть значительными.
Единственное, в чем осталась их самобытность, - ритуалы и церемонии, свадебные или прощания с умершими близкими. На некоторых я присутствовал, и не раз, сначала из любопытства, и потом по дружбе.