Небо
Попавши на Землю
Ни свой, ни чужой, остановка не наша.
В артерию где-то воткнулась струна.
Пока подождём, по пути пошалашим.
Планета – не сахар, и злая луна.
Звезда-одиночка со странным партнёром,
И люди глухие, и табор теней.
Похоже, застряли, вернёмся не скоро,
Пустыня надежды – и сладь-ка ты с ней.
Ведь трудно быть богом, познавши реальность.
Безверье – твой крест, ибо сектор знаком.
Законы похожи, вот только ментальность
Дурная, и глупость попрёт косяком.
А с ней «сами боги бороться бессильны».
Ах, полноте, кто подчинялся кому?
Сплошная нелепость, а эти настырны
И рады уж свет опрокинуть во тьму.
А свет-то бывает ведь разного цвета.
Любовь – значит знанье, куда им теперь!
И слово останется здесь без ответа.
Ну, что ж, всё не вечно, шмыгнём-ка за дверь.
25
Моя безумная звезда
Опять нырнула глубоко.
Позаметало все года,
И всё, что было нелегко,
Запрессовало под поля.
Которые не чуем без приборов.
И эта грустная земля —
Лишь станция для наших сборов.
MAD FOR LOVE
Люблю тебя сейчас. Не тайно – напоказ
Не после и не до в лучах Твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь, но я люблю тебя сейчас,
А в прошлом – не хочу, а в будущем – не знаю.
Я тебя всё равно найду,
Хоть за кромкою коротаций.
Запинаю свою звезду,
Лишь бы выдала мне ответ,
Почему без тебя бреду
В вихре пламенных эманаций,
До тебя всё равно дойду,
Даже если погаснет свет.
Я тебя всё равно найду,
Хоть за пыхающим квазаром,
Хоть бы в квантовом дыр бреду,
Хоть за сферой Шварцшильда, да!
Потому что дышали мы
В перекрестье миров недаром,
Потому что за властью Тьмы
Бесконечности ложь всегда.
Я тебя всё равно найду,
Даже к чёрту залезу в домен,
Где галактики все уйдут,
Забирая с собою пыль,
Потому что люблю тебя,
Остальное мне будет «кроме!»,
Пусть сверхновые посветят,
Размотаю «уби нихиль».
Я тебя всё равно найду,
Хоть в фридмановском пенопласте,
Хоть в придурочном Катманду,
Хоть в фрактальных листах n-мер.
ПОТОМУ ЧТО ОДИН БРАСЛЕТ
ДВУМ РУКАМ НЕ РАЗНЯТЬ НА ЧАСТИ,
Сингулярность за толщей лет
Не смутит нас пучиной сфер.
Drago, триптих
Дракон
Я шёл сквозь ночь. И бледной смерти пламя
Лизнуло мне лицо и скрылось без следа.
Лишь вечность зыблется ритмичными волнами.
Я привык по космосу летать.
На планетах как-то тесно было.
Там меня никто не мог достать,
Да и всё прошедшее постыло.
Горькое дыхание звезды
Мне не нужно в темноте глубокой.
Не найти нигде мои следы,
Хоть мотай нейтринным телескопом.
То, что для живых – страшнее тьмы,
Что сжигает их почти мгновенно,
Для меня – как старые холмы,
Где давно погибли чьи-то вены.
Где-то снова взорвалась звезда,
Смерть несёт для кромки коротаций.
Страшная для разума беда
Для меня как смена курса акций.
Время – лишь текучая печаль,
Но печаль чужда моей природе.
Вкруг планет грохочущая сталь
Разве намутит звезде погоду?
Бьётся пульт Галактики с надрывом,
Но не раздражает он меня.
У разумных есть свои активы,
Сами пусть готовят смену дня.
Это их сердца зачем-то плачут,
Суету мгновений берегут.
Ищут вновь любовь или удачу,
Что по разным ценам продают.
Мне давно не надо той забавы,
Надоели прелести игры.
И не важно – ушлый или правый
Даст своё влиянье на миры.
Все миры – сплетенье тьмы и света,
Каждый раз по-новому, смешно.
Был вопрос, остался без ответа,
А теперь подавно всё равно.
Низачем дракону жизнь такая.
Для чего бессмертному смотреть,
Как созданья, жизнями играя,
Что-то вновь пытаются успеть.
Кто они такие, в самом деле?
Что они хотели доказать?
Ишь, опять чего-то там запели,
Так, что космос снова стал дрожать.
Был таким и я, дракон, не спорю.
Я любил в родимой стороне.
Не желать в мирах такого горя,
Что однажды выпало за ней.
Выпало слегка, мирам – хватило,
Разум ли чужой, константный взрыв?
Да какая разница, что было?
Ведь ушло, всё начисто спалив.
Это так бывает во Вселенной,
Хоть те трансформации редки.
Не дождётся скальда, видно, пленный
Терем у брильантовой реки.
Зов
Ты – слёзный свет во тьме железной,
Ты – горький звёздный сок. А я —
Я – помутневшие края зари слепой и бесполезной.
Кто посмел дракона потревожить?
Голос чей в пространство залетел?
Даже энтропию лень умножить
В пустоте растратившихся тел.
В нашей черноте – поля и вихри,
А сквозь них моргает пустота.
Здесь когда-то орфики вознкили,
Да уж не осталось ни черта.
В раззеркалье выплавленных мыслей