За иллюминаторами нарастал гул двигателей, а самолёт слегка трясло, словно он устал ждать когда оторвётся от бетона взлётной полосы в Уль-Трухильо, чтобы через пару часов приземлиться на небольшом аэродроме в Сан-Пабло почти на границе с Боливией.
Николас Альварес с недовольным видом взглянул на часы, покачал головой, а затем, перегнувшись через проход между кресел, постучал по плечу сидевшему чуть впереди Сальвадору Горацио.
– Ну, парень, посмотри – 6:50. Точнёхонько на 45 минут позже означенного времени взлетаем. Наш Президент пунктуален. Дон Серхио «Сорок Пять Минут» Рамон Тапиа…
– Эээ, сеньор, потише…
Горацио указал на сонное и недовольное лицо Деметрио Домингеса – пресс-секретаря умбрийского лидера.
– Какой я тебе сеньор? Ещё раз повторяю – зови меня Николас, или Нико. Фильм со Стивеном Сигалом видел? «Нико» называется. Ну, вот. А «сеньоры» там – в носовом отсеке сидят. Может, как-нибудь позовут на рюмку с Президентом. Если у него будет хорошее настроение. Кстати, будешь кашасу? – Альварес подмигнул и жестом показал небольшой пластиковый стаканчик с напитком у него в руке.
Горацио отказался. Альварес в ответ тоже покачал головой, но уже в знак недовольства:
– Эх, ты! Молодой ещё! Собираешься на трезвую голову воспринимать то, что увидишь в Сан-Пабло. А мы с твоим коллегой выпьем, – Альварес указал на сидевшего рядом оператора второго госканала Алессио Лопеса.
Довольный, что болтливый оператор первого канала от него отвязался, Горацио выдохнул и повернулся в сторону сидевшего у иллюминатора Хары. Тот, похоже, привык к полётам и совсем не обращал внимания на гул турбин – прислонившись щекой к обшивке салона, фотограф засыпал. «Хочешь – выпей, я не буду, не выспался», – пробурчал он, пытаясь поудобнее устроиться в кресле.
– Уже пьёте, а? – незамеченный ранее сотрудник президентского протокола Базиле Годой приподнялся со своего кресла в первом ряду хвостовой части самолёта Президента.
– А мы за Президента и во славу страны, – улыбнулся оператор Лопес.
– Да сядь уже, Базиле! – прокричал сквозь всё нарастающий шум Альварес, – а то все важнейшие государственные документы по салону разбросаешь. Будешь тут весь полёт как астронавт в невесомости болтаться. И вообще – иди в салон для персонала. К стюардессам. Ты же там обычно сидишь.
– А его охранник-венесуэлец оттуда выгнал. Или швырнул. Тачдаун! – раздался голос из последнего ряда.
Альварес и остальные улыбнулись. Сальвадор Горацио покачал головой. За непродолжительное время работы на телевидении он понял, что порой журналисты за кадром говорят вещи, расходящиеся с их экранным образом. Но пока ещё не привык к этому.
Этот небольшой «Эмбрайер» который сам Президент Тапиа величал «Эль Уракан», в Умбрии называли «Борт номер три». Первый борт – огромный лайнер, на котором дон Серхио летал в зарубежные поездки. Второй – аналогичное воздушное судно, но без оборудованной ванной внутри и с более скромной отделкой, иногда также использовали для зарубежных визитов. Чаще всего для перевозки министров или бизнесменов, которые входили в представительную делегацию. А пару раз на этом самолёте Тапиа летал и сам, когда служба безопасности не допускала к полёту главный лайнер из-за явных или мнимых неполадок. Внутри страны же, где крупный аэропорт был только в столице, дон Серхио обычно путешествовал на «Эль Уракане» – небольшие внутренние аэродромы просто не смогли бы принять самолёты большего размера.
Тёмно-синий пиджак был заботливо размещён на вешалке-плечиках, а теперь дон Серхио не глядя протянул в ту сторону и галстук от Нино Черутти. Одна из стюардесс тут же подбежала и мягким движением перехватила дизайнерскую вещицу, не дав ей упасть на пол, и аккуратно разместила галстук рядом с пиджаком.
Правившей Умбрией уже без малого 15 лет Тапиа был высоким, и с молодости из-за своей комплекции немного сутулился. В своё время Тапиа даже занимался со специалистами, чтобы исправить осанку и сделать её «более президентской». Но порой – видимо, на подсознательном уровне, он снова наклонялся вперёд при ходьбе. Для окружения это был знак: Президент устал. Наконец-то. Потому что иногда казалось, что он вообще не устаёт – вот и в этот день вылет в Сан-Пабло был намечен на начало седьмого часа утра, а последнее мероприятие в программе визита на юг страны планировалось на 21:30. Значит, вылет обратно не раньше, чем через час после этого. А на ранее утро могло было запланировано ещё какое-то мероприятие, которое по мнению дона Серхио никак нельзя было перенести на более позднее время. Например, осмотр новой дороги или питомник по разведению альпаки по его мнению нужно было непременно осматривать в 7 утра. Чиновники вздыхали, не высыпались, но не осмеливались возражать. Закончиться же визит мог подобным пунктом программы, когда близкая к экватору часть Южной Америки уже утопала в сумерках.
Освещение взлётно-посадочной полосы в вечернее время в провинциальных аэропортах на юге и востоке Умбрии оставляло желать лучшего. И ни один диспетчер в здравом уме не дал бы вылет воздушному судну в таких условиях, просто потому что существовал риск врезаться в гору. Но для Президента Тапиа делали исключение. «Долетит, и слава Богу. Не долетит – так я бумагу напишу, что полёт согласован не был, а экипаж взял ответственность на себя», – сказал однажды авиадиспетчер из Сан-Пабло тем парням, что сейчас сидели сейчас в хвостовой части салона. С тех пор оператор Николас Альварес всегда брал с собой в полёты с доном Серхио флягу с кашасой или мескалем для храбрости.
В десятке метров от вспоминающих молодость Альвареса и Лопеса, нервничающего Горацио, засыпающего Хары, борющейся с рвотными позывами при наборе высоты сеньоры из информагентства, шутника с последнего ряда кресел и других представителей умбрийской прессы тоже зашёл разговор об алкоголе.
– Текилы, дон Серхио?
– Ты же знаешь. Я люблю другой напиток.
Человек, сидевший рядом с лоном Серхио, улыбнулся, обнажив ровные и белые как снег в высокогорьях Анд зубы и провёл рукой от переносицы к волосам.
– Знаю, эль Команданте. Вы предпочитаете виски «Мак Каллан», двенадцать или пятнадцать лет выдержки. Но это отличная текила. Из моих личных запасов. Чистая голубая агава, эль амиго гранде прислал из Гватемалы.
Хосе Пулья, которого часто звали просто Че, был одним из ярых сподвижников Президента Тапиа. Этот сорокалетний мужчина из-за седых волос выглядел чуть старше, что, впрочем, не лишало его определённого шарма. Короткая стрижка, элегантные, обычно полосатые рубашки, яркие галстуки, не уступавшие по цене гардеробу самого дона Серхио. Че Пулья на первый взгляд внешне больше походил на второстепенного мафиозо из голливудского фильма категории «Б», чем на сделавшего успешную карьеру торговца сельхозтоварами. Он переписал бизнес на родственников и решил удариться в политику, не забывая при этом интересы оставленного на хозяйстве брата. Пост Вице-Премьера, отвечающего за промышленность и сельское хозяйство он получил спустя три года обхаживания дона Серхио. «Стать Премьер-Министром? Зачем мне быть на виду?», – услышал однажды брошенную Че Пульей фразу журналист Массимо Рохас из «Каррера Уль-Трухильо». Венесуэлец Гутьеррез тут же поспешил объяснить газетчику, что распространяться об этом высказывании не стоит.
– Ну, давай, чего там у тебя? – дон Серхио уже хорошо изучил привычки своего соратника.
Он понимал, что если тот начал разговор с предложения выпить хорошей текилы или виски, то вскоре последует та или иная просьба.
– Отличный напиток, эль Команданте, – улыбнулся Пулья.
– Давай сначала чего у тебя там. Я что – не понимаю почему ты ко мне подошёл? – Тапиа сверкнул глубоко посаженными глазами в сторону Вице-Премьера умбрийского Правительства.
– Да тут небольшое дельце. По кофейным плантациям.
– У тебя всегда небольшое дельце, Хосе! А потом эти вон что сзади сидят пишут у себя в газетах, что этим дельцем Прокурор интересуется.
Пулья снова обнажил ряд раздражения ровных зубов и, раскрыв папку из кожи крокодила, которую обычно носил с собой, извлёк оттуда несколько листов бумаги.
– Наш друг Ману Гавилар. Вы его знаете, сегодня поедем к нему.
– Пулья, чего ты мне мозги пудришь? Чтоб я и не знал Гавилара? Покорителя сельвы, кофейного короля Умбрии. Так, кажется, про него журналюги пишут?
– Дон Серхио, а помните мы говорили про объединение кофейных плантаций в южных провинциях? В единый кластер под руководством Гавилара?
Тапиа оглянулся. Во втором ряду в Президентской части салона, разложив огромное кресло, расположилась донья Вера. Президент поймал на себе её взгляд.
– Ну, чего сидишь, парламент мой молодёжный? – произнёс Президент, – Пересядь к Сотомайору, переговори по медицинским волонтёрам. Или чего ты там в Сан-Пабло собралась обсуждать?
Вера Сантьяго понимала, что предложение обсудить вопросы молодёжного парламента с Министром здравоохранения Умбрии всего лишь мягкая форма просьбы отойти подальше и не слышать разговора Президента с Че Пульей. А потому она мгновенно опустила загорелые ноги в удобные светло-коричневые тканевые туфли без каблука от Пьера Кардена и, натянуто улыбнувшись, отошла к сидевшему чуть дальше грузному Сотомайору.
– Моя тоже молода, – произнёс Че Пулья, подмигнув Тапиа.
Когда Вера уселась рядом с главой Минздрава и не могла из-за гула турбин ничего слышать, он вспомнил вслух о своей жене – третьей по счёту, которая была почти на двадцать лет младше.
– Не забывайте, дон Хосе Пулья. Моя жена Эльза Доменика Тапиа. Мать двоих детей, а Веритта – мой референт и переводчик.
Пулья был человеком, приближённым к дону Серхио, а потому он не только мог подсесть к нему в самолёте в любой момент в отличие от того же Премьер-Министра или угрюмого Сотомайора, но и знал, что донья Эльза обычно проживает в особняке дона Серхио в Майами и лишь иногда прибывает в Умбрию. Например, когда у дона Серхио официальные приёмы глав других государств, а также сопровождала Эль-Команданте во время его зарубежных поездок. Как, например, недавно в Бразилию. Там, у «большого соседа», дон Серхио вёл переговоры о привлечении туристов на родину пламенного революционера Ле Ниньо – одного из тех, кто боролся за независимость стран Южной Америки вместе с Боливаром. В Умбрии даже разработали «Синий маршрут», названный в честь основного цвета на флаге страны. Он пролегал по местам, где Ле Ниньо бывал в детстве. Тапиа был уверен, что бразильских туристов этот проект заинтересует. А члены Правительства Умбрии постоянно заверяли Президента в гениальности идеи. Те, кто думал иначе, не говорили об этом вслух. Тот же Хосе Пулья предложил охватить ещё и потенциальных туристов из Колумбии, Боливии, Перу, Внесуэлы и Эквадора. В этих странах с проектом «Синий маршрут» Президент Тапиа ещё не бывал.
Информация об ухудшении отношений дона Серхио с законной супругой и матерью двоих его детей периодически просачивалась в интернет, но Че Пулья, который контролировал и медиапространство, будучи при этом активным пользователем соцсетей, быстро всё опровергал через подконтрольные СМИ. Самое главное, что подобная ситуация устраивала и дона Серхио, и донью Эльзу, получавшую определённые преференции от фактически уже экс-супруга.
– Дон Серхио, так вот, – Пулья сел поудобнее, – Ману Гавилар и кофейные участки мелких фермеров. Тут есть определённые условия для получения прав. И нужна Ваша подпись. Гавилар не подведёт, Вы же знаете.
Рассказывая об этом, Че Пулья извлёк из внутреннего кармана своего пиджака небольшой пакетик с белым порошком, зеркальце и серебряную ложечку.
– День предстоит долгий, дон Серхио. Вам надо бы… подкрепиться. Вы же не против? – произнёс Пулья тоном заговорщика.