Эклер Валера
Эклер Валера родился пирожным. Не простым, не волшебным, а фокусным. Волшебное – это как в сказке, раз – и вдруг случилось волшебство. Дракон заговорил, например. А фокусное – это как в цирке. Есть специальный секрет, который нужно знать, чтобы получился фокус. И никому про этот секрет не рассказывать. Потому что никто не должен знать, как фокус получается. Тогда интересно. Почти как в сказке.
Так вот эклер – пирожное с секретом. Как крем или сгущёнка внутрь попадают? Сверху же ничего не видно, а откусил – и раз, крем. Но Валера этот секрет знал – ему мама рассказала. Даже папа не знал этот секрет. И, как говорила мама, знать не хотел – у него и так голова делами всякими забита. Мальчики вообще не любят про кухню думать. Только сначала, когда ещё маленькие, любят, а потом разлюбливают. Но некоторые мальчики продолжают всякие секреты про кухню узнавать, когда взрослыми становятся. Они поварами работают. А ещё совсем некоторые знают такие фокусы, которые даже тётеньки не знают. Потому что есть такие тётеньки, которые как дяденьки – на кухню их калачом не заманишь. А калач – это очень вкусный бублик. Но папа Валеры фокусов не знал, и маме Валеры пришлось встать к плите, хотя она считала, что есть дела поинтереснее кулинарных фокусов. Но ей так хотелось, чтобы Валере было вкусно. Она же мама. А мамы, они всегда сначала о детях думают, а потом о себе. Хотя дети в это ни за что не верят. Они думают, что мамы всё им назло делают. Чтобы было невкусно, неинтересно, не так, как хочется детям. А так, как хочется мамам.
Так вот, оказывается, в эклерах есть дырка, куда крем кладут. Только она не сверху, а сбоку. Сначала тесто делают, как лепёшечки. А потом в духовку ставят. В духовке это тесто превращается в кружочки, которые внутри – пустые. Вот какой секрет. Потом эти кружочки разрезают сбоку и крем в эту специальную пустоту запихивают маленькой ложечкой. И склеивают. Да. Не верите? А зря. Тесто от крема склеивается, как клеем. И ничего не видно. Такой фокус.
Валера очень не любил есть крем. А нужно было есть его три раза в день хорошо и ещё два раза по чуть-чуть. Не успеешь проснуться – крем нужно есть. Только-только погулял и поиграл – и опять есть, на самом интересном месте игры.
– Валера, пора обедать, – звала мама.
– Я уже обедал, – кричал он.
– Ты завтракал, а сейчас – время обеда.
– Не хочу, – спорил с мамой Валера.
– Пора есть, – говорила мама.
– Не хочу.
– Иди, крем остывает.
– Сейчас, – обещал Валера. Он хотел доиграть, потому что неинтересно потом опять сначала начинать.
– Я не буду тебе подогревать, – сердилась мама, – крем давно на столе.
Вот почему мамы, они такие? Если зовёт есть, то нужно идти сразу же. Вот сию минуту. И начинают сердиться, если не приходишь сразу. И вообще, наверняка это какая-нибудь мама придумала про завтраки, обеды, полдники и ужины в одно и то же время. А почему нельзя завтракать вечером, а ужинать – утром? А полдничать вообще ночью. Вот это было бы здорово!
Валера приходил, садился за стол, но мама всё равно была недовольна.
– Как ты сидишь? Сядь ровно. Ты сейчас со стула упадёшь. Пододвинься ближе, – бурчала мама.
Валера всегда сидел на половинке стула. Чтобы быстрее выскочить из-за стола. А мама его усаживала целиком, да ещё стул к столу пододвигала близко. Захочешь – не выскочишь из такой придвинутости. Есть еду так, как хочет мама, – сплошное мучение. Ногой болтать нельзя, попой елозить на стуле нельзя, локти на стол ставить нельзя, руками размахивать нельзя, есть руками тоже нельзя. Ужасный ужас. Ещё нужно стараться не опрокинуть стакан с кремом, не уронить ложку или ещё чего похуже – тарелку. А самое сложное – чтобы еда из ложки на тарелку падала. Ну никак у Валеры еда назад не падала. Всё время промахивалась – то на стол рядом с тарелкой упадёт, то на пол, то на стул. И это ведь правда сложно. Стакан же не клеем приклеен. Чуть-чуть его заденешь, и – дзынь, всё вокруг в креме. И почему Валере нельзя попой по стулу елозить, а тарелке по столу – можно?
– Почему нужно есть сидя, а нельзя лёжа? – спрашивал Валера маму.
– Потому что поперхнёшься, – отвечала мама.
– А почему маленькие дети не поперхиваются? И я раньше ел и не поперхивался, – спрашивал опять Валера. Он видел на фотографиях в альбоме – когда он был совсем маленьким эклером, мама держала его на руках и кормила кремом из бутылочки.
– Потому что так можно есть только маленьким, – отвечала мама. Ей нужно было ещё убрать со стола, помыть посуду и приготовить на ужин крем.
– Нет, хочу есть лёжа, как маленький, – раскапризничался Валера.
– Хорошо, попробуй, – почему-то согласилась мама, хотя мамы на такое никогда не соглашаются.
Валера лёг на пол, рядом поставил тарелку. Ничего не получилось. Во-первых, тарелку было не видно, во-вторых, неудобно задирать голову, чтобы ложкой взять крем, и, в-третьих, не глотается. Приходилось садиться, чтобы проглотить. Пока съел три ложки – устал от этих подниманий, даже живот заболел. К тому же футболку испачкал. А попробуйте с ложкой в руках такое сделать! Это же прямо цирковой номер. Валера быстренько переодел футболку, чтобы мама ни о чём не догадалась.
– Ну и как, – спросила мама, когда Валера вернулся на кухню, – удобно?
– Очень удобно, – ответил Валера, потому что ни за что не хотел признавать, что мама, как всегда, права. Она и так была уверена, что всегда права, а Валера не прав.
– Ну-ну, – сказала мама.
А вечером Валера решил попробовать другой способ. Задом наперёд.
– Я буду есть спиной, – сказал он маме.
– Хорошо, – опять согласилась она.
Валера заподозрил, что мама опять знает что-то такое, чего не знает он. Потому что мамы на еду спиной никогда не должны соглашаться.
Валера сел на стуле спиной к столу. Сначала было весело и интересно – мама варила на плите крем, крем смешно булькал. А потом… Потом ему пришлось так скручиваться, чтобы ложкой до тарелки дотянуться, что все бока заболели. И пока он доносил ложку до рта, ложка оказывалась пустой – весь крем расплескивался на стол, стул, пол. Даже на стену попал.
– Ну и как? – спросила его мама.
– Очень удобно, – опять сказал неправду эклер.
На следующий день Валера пробовал есть сидя на корточках, лёжа на боку, вниз головой и левой рукой. Даже ногой держать ложку пробовал. Вечером, когда мама поставила перед ним ужин, Валера обиделся.
– Не буду есть, – захныкал он. Конечно, он так устал от своих экспериментов, да ещё голодный много раз проходил. Если есть ногой – в рот ничего не попадёт. И переодевался он целый день в чистое. Потому что вся одежда в креме после еды была. А это ещё тяжелее, чем ногой есть, – переодеваться. Тут любой обидится и захнычет.
– Давай я сделаю, чтобы тебе удобно было, – предложила мама.
– Давай, – согласился эклер.
Мама усадила Валеру на стул всей попой, пододвинула к столу стул, тарелку поставила поближе, а стакан, наоборот, подальше. Салфетку рядом положила. И Валера съел весь крем. Даже ничего мимо тарелки не упало. Даже футболку переодевать не пришлось.
