Взгляд постоянно самовольно опускается на ладонь. Каждый раз хочется увидеть, что пальцы расплываются, чтобы можно было сказать, что все это лишь видение, но этого не происходит. Эти минуты тянутся, как целая вечность. Еще даже шагу сделать не пришлось, а ноги уже дрожат от бессилия.
Петр так сосредотачивается на собственных мыслях, что не замечает, как его величество, нахмурившись, поднимает руку. Что-то изменилось. Один только гоблин настораживается, но все происходит слишком быстро, и даже он, проворный убийца, не успевает среагировать.
– Приготовиться! – восклицает король.
А затем он резко бросает вниз огромную руку, и даже удается почувствовать, как от этого взмаха ударяет в лицо поток воздуха.
Взгляд уходит влево. Туда его влечет движение. Гоблин с длинным носом, усмехавшийся над чем-то почти все время, теперь хмур. Он хочет посмотреть за спину, но не успевает двинуться, и Петр вынужден наблюдать, как одним мастерским ударом мечник срубает остробородому голову. А затем взгляд наблюдает, как меч опускается и на шею стоящего рядом воина, но повернуть голову сильнее уже не выходит. В это же самое время острие меча проскальзывает где-то возле шеи, там начинает жечь, но чувства быстро тают.
Равновесие удержать невозможно. Весь мир переворачивается. Пошевелить ногой, рукой или даже моргнуть уже не выходит. Еще только получается осознать, что голова пролетает мимо собственной же груди, но затем все окутывает мрак. Ни боли, ни чувств, ни мыслей. Просто темнота.
Затем появляется странное ощущение. Трудно представить, что такое возможно, но мысль жива. Значит, есть все-таки жизнь после смерти?
И тут же вспышка. Она не дает ответить на вопрос, спокойно подумать. Так же быстро, как была совершена казнь, юноша возрождается на том же самом месте, среди камней призыва, оглядывается и видит, как пятеро мечников изо всех сил молотят лежащего на земле воина.
Руки слабнут. Вмешаться, кажется, нужно, но… это слишком трудно. Не станет ли хуже? В голову лезут посторонние мысли, лишь мешая разобраться. Впрочем, этот здоровяк уже все равно мертв, ему не помочь. А с другой стороны, до сих пор он еще не потерял голову. И пока юноша размышляет об этом, воин испускает дух.
Едва голова отделяется от тела, как оно распадается мелкими искрами прямо у всех на глазах. Эту невесомую пыль разносит ветер. Мечники отступают, бросают оружие, падают на землю, пытаются отдышаться.
Петр оглядывается. Рядом осматривает себя удивленный гоблин. С другой стороны высокий, худощавый, высокомерный и недовольный, длинноволосый мужчина, а рядом с ним прелестная девушка в легком серебряном шлеме. И эти двое тоже удивленно осматриваются, не понимая, как остались живы.
Спустя несколько мгновений совершенно неожиданно рядом из ничего появляется воин. Целый и невредимый. Вспышка слепит, но почти никто не отводит глаз. Наконец, когда все пятеро снова оказываются перед королем, он вновь поклоняется, удостаивая призванных гостей империи той чести, какой еще не заслуживали многие короли, бывавшие здесь.
– Благородные герои, – поднимает он хмурый и серьезный взор, – как и гласит писание, смерть для вас – лишь мгновение в небытии. Умерев, вы спешите вернуться в мир, чтобы продолжить битву. И теперь мы это знаем.
Он снова поклоняется. А Петр уже готов цыкнуть и ляпнуть что-нибудь, но замечает, что даже высокомерный, остроухий мужчина справа молчит, даже воин, которого мечники долго и упорно забивали толпой, в лице ни капли не изменился. Так что и юноша решает не подавать голоса.
– Пусть вас успокоит то, что вера моя в ваши силы непоколебима. Я ни на миг не сомневался в том, что вы восстанете…
– Пкхе… – срывается недовольный шепоток.
Все четверо союзников оборачиваются к Петру и пронзают его такими холодными взглядами, что юноша застывает, выпучив глаза. Внутри просыпается забытое чувство, как когда приходилось стоять в детстве у доски и смущаться тому, что учительница пытается стыдить перед другими учениками. Только теперь еще хуже. Теперь все так, будто у нее получилось.
«Да и пес с ним. Пускай болтает. Какого черта вообще?..».
Ладонь такая четкая. Как это может быть? До сих пор не удается поверить, сколько ни проверяй. И ведь пальцы так точно видно…
Засмотревшись на собственную руку, Петр вздрагивает от неожиданности, когда на ладонь вдруг опускается мешочек со звякнувшими внутри монетками. Он немедленно поднимает глаза.
Седобородый призыватель его величества с поклонами раздает героям еще и деньги. Остальные недоумевают, а ум юноши теперь уже начинает работать все быстрее.
– Стартовое золото? – шепчет он мысль вслух, а затем широко раскрывает глаза.
«Значит, придется фармить слоты. То есть, все как обычно, так что ли? Если так…».
– Его величество! – выпаливает он торопливо.
Король оборачивается, но глядит с недоумением.
– Его величество?.. Что? – презрительно фыркает худощавый, тряхнув длинными локонами.
– Его величество! Разрешите обратиться?! – договаривает Петр, но уже через секунду опускает глаза, чтобы нахмуриться и мысленно себя поругать. – Ваше величество. Я хотел сказать ваше величество.
Гоблин посмеивается, раздражает. А вот король держит себя в руках.
– Я слушаю тебя, герой, – отвечает он с пафосом, достойным существа таких размеров и статуса.
Петр выступает на шаг.
– Ваше величество, я так понимаю, что это стартовое золото, то есть…
Голова забита игровыми понятиями, но осознание, что тут они могут быть никому не известны, приходит лишь сейчас. И оказывается тяжело правильно сформулировать мысль. Не потому, что нужных слов юноша не знает, а только из-за того, что привык оперировать одними и теми же понятиями, а теперь вынужден искать им замену.
– Это… деньги на начальные расходы. Верно? Тогда… не сочтите за дерзость, но вместо золота можем ли мы попросить у торговца… эм, кузнеца, или кто у вас тут этим занимается?.. Мы можем получить у него полную экипировку? Нужные предметы? Оружие, одежду… понимаете?
Король смотрит несколько секунд и молчит.
– Да, юноша, – отвечает он странным тоном, – я знаю, что такое экипировка, что такое одежда и оружие.
Гоблин опять хихикает. Теперь к нему присоединяются еще и остальные, но этот неловкий момент неожиданно прерывает седой мужчина в облачении призывателя.
– Ваше величество! – зовет он и тут же низко кланяется, едва завидев, что король еще только начал оборачивать к нему голову. – Дозвольте мне сказать. Юноша не так глуп, как кажется. Полагаю, что он говорит о предметах душ, изготовить которые способен лишь один кузнец, получивший священное благословение. Изволите ли разрешить мне объяснить героям то, о чем они желают знать?
Его величество кивает, и седобородый мудрец обращается к тем, кого недавно призвал в этот мир силой магии.
– Герои! – начинает он с пафосом. – Вы, призванные из иных миров, чтобы решить исход сражения, способны получить ту силу, какая недоступна простым смертным и даже самому́ Светлому королю! Только вы способны накапливать в себе души сраженных вами противников, из которых лишь один человек во всей империи способен выковать оружие и броню, наделенную магической силой! Золота он с вас не возьмет, но вам придется скопить достаточно душ, чтобы получить то, что вы желаете.
– Интересно, – заговаривает девушка, и Петр мгновенно обращает к ней взор. – Так мы можем получить больше силы?
– О, да! – улыбается ей в ответ юноша. – И еще как! Эти арты… предметы нам дадут такой буст… да что б…
Король вздыхает и отвлекает от беседы.
– Что за странные должны быть нравы в мире, откуда ты пришел, если твоя речь так бессвязна и своевольна, – поворачивается он в сторону мрачного царства темного короля, в сторону города, который Петр и заметил вдали, когда еще только оказался здесь. – Но времени говорить у нас нет. Призыв был долог. Теперь уже нам пора готовиться к сражению…
Его величество оборачивается. Стоит ему подвинуть ногу, как начинает казаться, будто бы землю тряхнуло.
– Эстурис! – зовет он.
В человеке, вышедшем к королю, легко угадать военачальника. Его броня расписана узорами и позолотой. Ему король велит объяснить героям, где и что находится, по каким направлениям будет идти атака и другие подробности. Его величество требует поспешить с этим, а так же показать, где найти кузнеца и почему именно героям предстоит решить исход этого сражения.
Военачальник бросается к героям бегом, спеша как можно быстрее исполнить поручение его величества. Король же оставляет их, велит всем разойтись и готовиться к битве, спускается ниже по холму, где и усаживается на огромный трон, с которого видно все поле предстоящей битвы.
Всего десять шагов отделяют военачальника, но Петру достаточно времени, чтобы окинуть взглядом карту и все понять.
«Как обычно. По сторонам горы, там не пройдешь. Три очень широкие дороги, между ними лес. Даже река есть! Ха! Черт, плагиаторы несчастные».
– Дайте-ка угадаю, – заговаривает он свободнее, – вы планируете отправлять войска небольшими группами по всем трем направлениям, чтобы постепенно задавить врага. А нам остается делать то, что мы сами считаем нужным. И чтобы победить, нам придется уничтожить вражеский трон, так?
Даже король не удерживается от желания обернуться, но затем все же находит в себе силы промолчать. А полководец его величества теряется на миг, не понимая, откуда юноша может все знать, но тут же его ум находит, за что зацепиться.
– И чем тебя так обидел вражеский трон? – спрашивает полководец. Гоблин, да и остальные союзники Петра сразу же начинают посмеиваться над ним, а военачальник поклоняется, стараясь исправиться. – Разумеется, я говорю это, вовсе не желая обидеть ни одного из героев. Раз так, и вам известно достаточно, то мне остается лишь передать вас призывателю. Он покажет, как найти кузнеца. Больше мне нечем с вами поделиться, герои. Разве что… вы должны окончить это сражение, убив темного короля, извечного врага нашей великой империи. И тогда вы сможете вернуться домой. Так гласит священное писание.
Еще раз поклонившись, он немедленно уходит готовиться к сражению. Вслед за ним уходят и другие, и атмосфера мгновенно тяжелеет. Больше не до шуток и не до смеха. Похоже, что выбора никакого нет, и придется сражаться.
– Скорее, – подступает к героям призыватель. – Уже скоро начнется наступление. Вы услышите звук боевых труб. А теперь идемте. Быстрей. Вам нужно успеть получить снаряжение, которое вы пожелаете выбрать. Я покажу дорогу.
Следуя примеру остальных, Петр отправляется за стариком-призывателем.
Взгляд немедленно увлекается живописным видом. Здесь, наяву все выглядит удивительно. Высокие горы и мощный, непроходимый лес окружает поле боя. Река пересекает местность, протянувшись четкой разделительной линией между королевствами. И, ко всему прочему, она такая же мелкая, как и в игре. Пожалуй, что ходить по реке не составит никакого труда.
Лес, который находится на территории будущего сражения, изрезан маленькими тропинками.
– Нельзя что ли там пройти? – шепчет юноша.
Мысль сама вырывается из сознания и немедленно достигает слуха внимательного гоблина.
– Слишком узко, – отвечает он Петру. – Войско там не пройдет. Только небольшой отряд, но таким числом форты не возьмешь.
– Форты?
– Такие большие укрепленные домики с кучей лучников и…
– Да знаю я, что такое форт! – обижается юноша. – Вышки, значит. Да, тут все по-другому.
– Какое прозрение! – присоединяется к беседе высокий, длинноволосый мужчина, о роли которого Петр уже догадывается, как, впрочем, и о позициях всех остальных. – В ином мире, оказывается, все по-другому! Удивительная проницательность.
Юноша хмурится, но не отвечает.
«Тот еще ублюдок. Самовлюбленный придурок. Наверняка думает, что сам справится, а на остальных смотрит, как на говно. Сто процентов мидер. – Эта мысль неожиданно больно укалывает самого Петра, но он быстро оправдывает себя в собственных же рассуждениях: – Я хоть и сам мидер, но на других не смотрю, как на говно».
Внезапно ноги встают на месте. Ум приказывает им остановиться. Глаза открываются шире, на лице появляется недоумение и возмущение.
– И что, никого не волнует, что нас всех только что обезглавливали?! – сам удивляется юноша тому, что сообразил так поздно. – Они ж нас убили!
На него оглядываются, но не обращают внимания. Только гоблин решается ответить, но и то лишь тогда, когда Петр, смутившись, проглатывает свое недовольство и решается догнать спутников.
– А если бы среди нас оказался простолюдин? – спрашивает он невозмутимым тоном. – Как бы они это поняли?
Юноша чуть не застывает, подумав, что он и есть этот простолюдин. В каком-то смысле. Наконец, магией он не обладает, драться не умеет, играл раньше в футбол, но вряд ли Темный король согласится провести матч вместо сражения.
– Ну и что? Убить его тогда? – робко отстаивает Петр свою точку зрения.
– А что? Война же у них начинается. Это мы сразимся и вернемся обратно в… к себе домой, но для них эта битва может оказаться последней.
– Убить?! – подходит юноша вплотную. – А если бы мы не возродились?! А если бы… да мало ли! Тебе вообще по боку?!
Волчий рык мгновенно охлаждает пыл.
– Тише, Альмес, – успокаивает своего волка наездница, – хныксы никому не нравятся, но не откусывать же им за это голову.
Высокий, тот, которого юноша уже окрестил мидером, рассмеивается в голос. С ним и гоблин. Девушка не оборачивается, крепыш тоже, но затем длинноволосый заговаривает.
– Хотя, должен признать, ты прав. Здесь все не так. Я чувствую, что мои силы будто отняли…
Петр сразу понимает, о чем речь, и отвечает практически на автомате.
– Не парься. Убьешь парочку крипов, и силы начнут возвращаться.
Едва сказав это, он застывает. В игре крипы – просто пушечное мясо. А здесь? Люди? Настоящие, живые люди?
Задумавшись, юноша врезается в длинноволосого, даже не заметив, что тот остановился и повернулся к нему. Однако это не вызывает у остроухого неприятия. Вернее, он глядит на Петра брезгливо, но уже ясно, что он смотрит так на всех, кроме, наверное, своего отражения.
– Чью жизнь я должен забрать? – переспрашивает он.
Юноша на миг теряется.
Ответить нетрудно, даже рот открывается, а с губ уже готово сорваться объяснение, но язык немеет. Чтобы получить опыт и души, убивать нужно не просто крипов, не набор алгоритмов и пикселей, а вполне себе живых существ.
Все здесь живое. Стоит всего лишь оглянуться, чтобы это понять. Не одни только пальцы взгляду предстают четкими. Такое здесь все.
– Э… противников, в общем… людей…
– Отнюдь не люди жаждут очернить своими темными душами святые земли империи, – вмешивается в разговор призыватель, не замедливший шага, и приходится его нагонять, чтобы все расслышать. – Воины Темного короля, черны, как их души…
Петр невольно улыбается.
«Хех, сказал бы ты это в нашем двадцать первом веке…».
– Они не люди. С рождения они никогда не были людьми. Это отвратительные, злобные существа, что приносят с собой лишь смерть…
И становится даже легче на душе.
– Вообще, да, – оживляется юноша. – Крипы должны быть равными по силе, но разными. Наверное, герои тьмы тоже не люди.
Раздумывая о своем, он выдает нечаянно то, чего никто не ожидал услышать.
Призыватель замирает на месте и оборачивается так резко, что от старика такого ожидать трудно. Остальные четверо союзников, распознав его беспокойство, тоже встают, и все уставляются с недоумением на Петра.
Юноша же застывает, не ждав такого внимания. Седоволосый призыватель сразу же выходит к нему из-за спин крепыша и длинноволосого, встает чуть ли ни впритык и сильно нахмуривается.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, герой, – заявляет старик больше из страха, чем из-за недоверия. – Призывные колонны, магия призыва – великая тайна империи. Лишь избранным доступны знания этой великой силы. Ты ошибаешься. Это не может быть правдой.
Поначалу даже хочется промолчать. Да и мало ли, может, все совсем не так, может, это вовсе и не игра. Все это вообще какая-то чертовщина. И все же, затем Петр задумывается, нахмуривается и тогда уже оставить старика без ответа попросту не может. Если он прав, то будет лишь хуже, когда придется столкнуться с героями противника.
– Может и так, – отвечает юноша таким серьезным тоном, что никому и на ум не приходит сомневаться в его искренности. – Но нас здесь пятеро. Три линии, магазин, лес, река – да тут все указывает на то, что я прав. Я уже видел такое. И, если так, то нам придется сражаться не только с воинами Темного короля и с ним самим, а еще и с героями, призванными, чтобы сражаться на стороне тьмы.
Повисает молчание. Тягостное в основном только потому, что призыватель, больше всех знающий об этом мире, внезапно становится очень хмур, молчит, долго не решается что-нибудь сделать, а потом тихо говорит:
– Тогда да поможет нам всем свет благословления.
Остаток пути все молчат. Юноша постепенно отстает. На шаг, на два, на три. Кажется, будто это из-за него у всех такие хмурые лица. Может, не стоило говорить, но теперь уже ничего не изменишь.
Правда, затем и гоблин замедляет шаг, чтобы поравняться и задать Петру несколько вопросов.
– Ты уже видел подобное? Где?
– Да… в моем мире иногда… устраиваются такие… сражения.
Собеседника это явно заинтересовывает. Он аккуратно берет Петра под руку, оглянувшись на впереди идущих союзников, после чего вынуждает юношу отстать еще на пару шагов.
– Значит, ты уже бывал в таких сражениях?
– Конечно! – выпаливает Петр с гордостью, но потом быстро гаснет, забыв признаться, что бился он отнюдь не оружием, а при помощи клавиш и мышки. – Ну… да.
Теперь признаваться в этом уже не хочется. Мало ли, как отреагирует уродливый гоблин. А остробородый союзник заинтересовывается все сильнее и вовсе заставляет юношу остановиться.
– Значит, ты знаешь, как победить, – шепчет он.
Петр лишь вздыхает.
– Все зависит от героев, – отвечает он со вздохом. – Пятеро за свет, пятеро за тьму. Крипы мало на что влияют. Они, скорее, просто помощники. Победить может… кто угодно.
И теперь самому становится тяжело. Остальные уже прекратили шаг и дожидаются у магазина. Остается лишь купить первоначальное снаряжение, а затем… а черт его знает, что дальше. Что делать? Это ведь совсем не то же самое, что нажимать на клавиши, играя на карте, где ты знаешь каждый куст. Это не то же самое, что убивать бессмертных крипов, электронные, пустые оболочки несуществующих созданий.
– Я должен сказать, – продолжает вдруг Петр, неожиданно даже для себя, но решив, что должен всех предупредить, – что я из другого мира. Я…
Гоблин в ответ лишь посмеивается.
– Как и мы все, – хлопает он по плечу, вселяя уверенность.
Улыбка выходит натужная, печальная и тяжелая, но становится чуть легче. Петр вздыхает, пытаясь собраться с мыслями, а сам в это время раздумывает о том, что должен что-то сделать. Он больше остальных знает об игре. Его союзники не просто игроки, прячущиеся за красочными образами нарисованных персонажей, они такие и есть. Воины, маги – кем бы они ни были. Остается лишь помочь им победить, чтобы вернуться домой.
И едва юноша собирается выдохнуть и отпустить волнение, как на всей карте раздается оглушительный вой боевых труб. Он заставляет сердце сжаться и застыть с таким чувством, будто в груди родилась молния. А затем оно начинает бешено колотиться. Впрочем, не только Петр, все понимают теперь, что это значит…
Сражение началось.