Максим
– Алеся, возьми трубку! Уже в третий раз звонят! – кричу я из кабинета директора.
Мой лопоухий друг, как и всегда, забыл на столе очередного ночного клуба ключи от своего новомодного столичного пентхауса с видом на Москву-реку, которые в настоящий момент успешно разыскивает. Я же вынужден был перенести рейс в Нью-Йорк, чтобы в срочном порядке решить ряд документальных несостыковок.
Подойдя к незапертому кабинету, очередная помощница из отдела кадров растекается по дверному косяку, и, просунув свою бестолковую головку в узкий проём, сквозь надутые красные губы щебечет:
– Ну, почему я, Максим Александрович?
– На сколько помню, все обязанности Ангелины перешли временно к тебе, – произношу между делом, стараясь не отвлекаться на очередную манию величия молодой сотрудницы.
– Это не моя работа, – пока я пытаюсь сосредоточиться на важных пунктах делового договора с китайцами, худощавая бестия накручивает рыжие пакли на свои длиннющие пальцы. Отвратительное зрелище.
– Неужели снова? – бубню себе под нос, сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Похоже мой компаньон по бизнесу оттрахал очередную сотрудницу. И не один раз, судя по гонору. Сегодня же дам задание Ангелине Петровне уволить эту пигалицу с красными как задница варёного рака, губами. Неужели трудно удержать свой член в штанах хотя бы в здании отца? Никакой чести и совести у Лёхи. Сегодня ему точно влетит от меня за отсутствие мозгов на рабочем месте.
– Возьми трубку и включи громкую связь. Я сейчас подойду, – тон моего голоса заставляет молодую девушку ретироваться со своего места к рабочему столу. – И не беси меня.
Через минуту из приёмной до меня доносится очередное:
– Добрый день.
– Добрый день! Вы позвонили в компанию «Шанс». Меня зовут Алеся, чем могу Вам помочь?
Выходя из кабинета, застаю практикантку, сидящей на столе нога на ногу. Про себя отмечаю увеличение бумажных стопок, к которым явно ни разу, с момента начала трудового контракта, не прикасалась женская рука. Скорей бы вышла с больничного Ангелина, наш главный секретарь. Иначе я сорвусь и собственными руками вышвырну протеже Казаматова из фирмы. Пусть Сушинский отдувается за свой длинный язык самостоятельно. Фирма не должна страдать от высокомерной выскочки, что ежеминутно стирает несуществующую пыль с чересчур оголенных частей своего тощего тела.
– Не могли бы Вы соединить меня с Алексеем Михайловичем? – немного дрожа произносит знакомый голос.
Первая эмоция – страх, что сковывает каждую мышцу, некогда ставшего каменным, сердца. Всему виной интонация, с которой произносит свою просьбу гостья из прошлого. Я опираюсь плечом на дверной косяк, мысленно протерев его спиртом от назойливых красных вареников.
– С кем конкретно? – интересуется Алеся, располагаясь на чужом рабочем месте.
– С Сушинским Алексеем, – уверенно отвечает девушка из прошлого, очевидно собравшись.
Удивительно, как в свои тридцать без хвостика она умудряется стесняться. Да так, что даже динамик телефона не может заглушить её яркие эмоции. Стадия два – отрицание. Я пропитан им насквозь. И еле сдерживаю из глубины души рвущиеся наружу эмоции. Почему она позвонила ему после стольких лет?
– Прошу прощения, но в данный момент он не может подойти к телефону, – сообщает помощница, разглядывая очередной модный маникюр.
Неужели вирус? Не хочу верить, что эта новомодная хрень с яркими когтями постигла всех несчастных.
– Передайте ему, пожалуйста, что это срочно! – очевидно нуждаясь в решении вопроса здесь и сейчас, девушка по ту сторону провода готова упрашивать даже такую стерву как Алеся.
А это уже, как известно, мольба!
– Я прекрасно понимаю Вас, – сочувственно начинает последняя, выдерживая между фразами драматическую паузу, которой позавидовал бы современный МХАТ, – но не могу ничем Вам помочь.
– Вы как раз-таки меня не понимаете! – кричит в трубку белокурая нимфа (белокурая ли? Надеюсь, что да), запудрившая когда-то мне мозги, – мне очень нужен Алексей.
Отчаяние! Эмоции так быстро сменяются. Крайне занятно представлять черты очевидно измененного годами лица знакомой из прошлого.
– Наш Алексей Михайлович нарасхват. Он всегда и всем очень нужен, но увы и ах, достается не каждому, – щебечет в трубку секретарь, раскладывая очередной пиковый пасьянс на компьютере. И когда всё успевает?
– Алеся, – делаю замечание, медленно сгибая пальцы в кулак, представляя на их месте чужую шею, – не перегибай палку.
– Вы что себе позволяете?! Дайте мне личный номер Алексея, я свяжусь с ним самостоятельно, – произносит в ответ на хамство Блонди.
Вот и гнев подоспел. Как по расписанию. Как занятно вновь окунуться в это болото беспроглядной темноты.
– Девушка, я ничем не могу Вам помочь! – несмотря на мои предупреждения, Алеся продолжает напирать, что мне совершенно не нравится. Неужели ревность? – Личные телефоны Алексей Михайлович дает только близким знакомым, к коим Вы, как я понимаю, не относитесь.
– Алеся! – рявкаю, делая шаг в направлении стола, – черт тебя дери!
– У меня нет возможности выслушивать Ваше хамство, милочка, – ставя точку в перепалке, мудрая девушка по ту сторону линии связи заканчивает весьма и весьма предсказуемо, – Вам придется ответить за выходки в мою сторону. Передайте, пожалуйста, что ему звонила Анастасия Шестакова.
– Кто? – неожиданно для себя я перегибаюсь через стойку регистрации, чтобы отыскать глазами определитель номера на телефоне. Сравнивая цифры, что очень плотно врезались в мою память десять лет назад, с облегчением выдыхаю, – не поменяла. – Алеся с изумлением на лице смотрит на меня, очевидно не понимая мою реакцию на происходящее. Да я и сам не осознаю, что делаю. Но похоже моя реплика прозвучала очень громко. Плевать. Я должен был услышать это имя еще раз. Чтобы пройтись лезвием по своему сердцу. Правда не так глубоко в этот раз. Ведь она, как минимум, не замужем. И как максимум, снова звонит ему. Я хочу верить, что она не согласилась на гражданский брак. Такие, как она, не соглашаются на меньшее.
– Анастасия Щербакова? – продолжает ворчать Алеся, выводя меня из себя.
– ШЕС-ТА-КО-ВА, – произносит потенциальная клиентка по слогам.
– Шестаковская? – практикантка не на шутку разошлась, как я посмотрю. Похоже премия в этом месяце, как и в другом, Ангелине Петровне не светит. Не смогла обучить сотрудницу правилам делового общения.
– ШЕС-ТА-КО-ВА. Девушка, кто же Вас на работу взял с таким слухом! – Ну, наконец-то, живая и почти реальная Настя.
– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – изо всех сил сдерживаясь, стучу кулаком по столу. Карандаши с ручками летят на пол.
– Если Вам что-то не нравится, можете бросить трубку и больше сюда не звонить!
Я её убью! Обещаю, что закопаю эту оторву где-нибудь в лесу. Навыки делового общения, в данном случае, рыжую уже не спасут.
– Алеся, дорогая, – отвечает, ничуть не смутившись, – а Вы не только язва, но еще и хамка. Пока мы не подрались по телефону, прошу Вас передать информацию Алексею. Это очень важно для него, – в трубке повисает тишина, которая отзывается во мне боем тысячи молотков. Что же она натворила?
– Слушаю и повинуюсь! – заканчивает помощница и вешает трубку.
– Ты что сейчас сделала? – спрашиваю, глядя в оленьи глаза, – Какого черта ты нахамила потенциальной клиентке?! – мой гнев осязаем даже на расстоянии. – Где твои мозги?!
– Но…, – начинает сотрудница и, стушевавшись под моим тяжёлым взглядом, лишь бормочет себе под нос, – Вы…, – заикается рыжая оторва.
– Что «но», Алеся? – я опираюсь на стол, чтобы уменьшить расстояние между нами и доходчиво объяснить недопомощнице её косяки.
– Блеять будешь на ферме, а не здесь, понятно? – её голова дергается как от удара. А я не узнаю тон своего голоса. Весьма редко мне приходится быть таким, как сейчас. Но я должен поставить на место выскочку. – Разве этике тебя в институте не научили? – перехожу на елейность, чуть наклоняя голову на бок. – Ах, да, ты же его не закончила. Папочка диплом купил, – на глазах несмышлёной секретарши слёзы. Но мне плевать. – Либо выполняешь свою работу и ведешь себя достойно с любым, кто постучится в эту дверь, – девушка молниеносно переводит внимание на мой указательный палец, а затем снова на меня, – либо катишься отсюда, – взглядом провожу трепанацию на маленьком черепе с крохотным грецким орехом вместо мозга, в надежде запихнуть в него новую информацию, а после, оттолкнувшись кулаками от поверхности стола, заканчиваю основную мысль, – а теперь живо забрала свои манатки и испарилась отсюда, – и пружинистой походкой возвращаюсь в свой кабинет.
Только усевшись в кресло, позволяю себе расслабиться и пустить корни сознания в глубинные воспоминания:
– Анастасия Шестакова, – кручу на языке издевательски медленно, пробуя на вкус притупленную за годы боль. – Ну и во что ты на этот раз ввязалась?