Я не могу сделать этого, Ария. Я хочу свалить отсюда. Из этого мира. Мне не нужен этот договорной брак. Я хочу просто смыться отсюда.
Эти слова моей сестры Джианны стали началом конца. Так я впервые предала Луку. Хотя тогда я не расценивала это как предательство. Я просто хотела помочь ей, а не предавать мужа.
Что ж, когда я принимала решение помочь ей сбежать, я знала, что иду против мужа.
Предательство.
Мафиози так скоры на расправу и называют предательством любое действие, неугодное им! Жены обязаны следовать желаниям своего мужа как букве закона. Особенно это касается меня, потому что я – жена Дона.
Но порой мне сложно подчиняться, особенно когда дело касается защиты моих сестер и брата – тех, кого я люблю.
Я думала, что Лука поймет, думала, что наша любовь выдержит что угодно.
Лука не был человеком, который может доверять или любить кого-либо, но так было до меня. Однако он всегда крайне осторожно выражал свои эмоции.
Может, он всегда подсознательно ждал чего-то такого, что подтвердит правильность его опасений.
И я дала повод.
Маттео и я выучили кучу уроков от нашего папаши-садиста, которые должны были сделать нас сильными и беспощадными ради стоявших перед нами целей. Я ненавидел этого человека, ненавидел всю свою жизнь! Но еще больше я ненавидел то, что он был прав в том, в чем, как я надеялся, он ошибался.
Любовь – слабость, Лука. Она ставит сильнейших мужчин на колени. Женщины – это слабость, своими манипуляциями они убеждают нас, что мы можем любить их, потому что это единственный способ для них иметь власть над нами. Не позволяй женщине взять власть в свои руки. Ты станешь Доном. Дон не может позволить себе слабостей.
Арии удалось убедить меня, что его слова были ложью.
Своей доброй улыбкой, невинными глазами и невероятной красотой она заманила меня, и я попался в ее ловушку. Я все еще помнил тот гребанный день.
– Ты хорошая, Ария. Ты невинна. Я втянул тебя во все это.
Ария рискнула своей жизнью, чтобы спасти меня, мою жизнь, которая стоила куда меньше, чем ее.
Ее голубые глаза смотрели на меня. В этих глазах всегда было так много эмоций, которые я едва мог понять.
– Это не так, Лука. Я родилась в этом мире. Я выбрала остаться в нем. Родиться в нашем мире означает появиться на свет с кровью на руках. Каждым своим вздохом мы все глубже впитываем грех.
Я покачал головой.
– Это не твой выбор. Нет ни единого шанса покинуть наш мир. И шанса избежать этого брака у тебя тоже не было. Если бы ты позволила убить меня, ты бы, как минимум, избавилась от этого брака.
– В нашем мире не так много хорошего, Лука, и если удается найти это, нужно вцепиться в него так сильно, как только можешь. Ты – лучшее, что случилось в моей жизни.
Как она могла сказать нечто подобное? Я убил так много людей, я наслаждался кровью. Если бы существовали Рай и Ад, то совершенно не сомневаюсь, где бы я оказался в итоге.
– Я далеко не ангел.
– Ты не ангел. Но ты лучший для меня. Я чувствую себя в безопасности в твоих объятиях, не знаю почему. Я даже не знаю, почему люблю тебя, но это так и это не изменится.
Ее взгляд светился такой любовью, что я закрыл глаза. Ария любила меня. Я не знал, как она могла после всего того, что я творил на ее глазах, а это было еще не самым худшим из того, что я делал. Я многое скрываю от нее.
– Любовь – это риск в нашем мире, слабость, которую Дон не может себе позволить, – пробормотал я. Это была идея, в которую я верил всю свою жизнь. Идея, которой я жил. Идея, с которой, я думал, уйду из этого мира.
– Знаю, – прошептала она.
Неужели она не знала, что я чувствую? Как она могла не видеть этого? Даже Маттео знал, хотя я всячески пытался скрыть свои чувства от него, ото всех.
Я взглянул на нее. Грудь сдавливало от эмоций, которые, я боялся, разорвут меня изнутри. Это пугало меня. Ничто во всем мире еще не пугало меня сильнее. Я выжил после пыток и невыносимой боли, пытал и причинял адские муки другим, видел так много смертей, убивал, и вот я боюсь собственных эмоций.
– Но мне плевать, потому что любовь к тебе – единственная чистая вещь в моей жизни.
Ария застыла, в ее глазах стояли слезы. Плач и мольбы никогда не смягчали мое сердце, но слезы Арии действовали на какую-то часть меня, о существовании которой я и не подозревал.
– Ты любишь меня? – спросила она. Ее взгляд был полон надежды и неверия.
– Да, хотя и не должен. Если мои враги узнают, как много ты значишь для меня, они сделают все, чтобы причинить мне боль, контролировать меня через тебя. Братва попытается сделать это вновь, как и другие. Когда я стал членом мафии, я поклялся ставить Семью на первое место, и я повторил эту же клятву, когда стал Доном, хотя и знал, что лгу. Главнее всего для меня ты. Я сожгу этот мир, если понадобится. Я буду убивать, пытать, шантажировать. Я сделаю ради тебя все, что угодно. Может быть, любовь – это риск, но я готов принять его, как ты и сказала, это не вопрос выбора. Я никогда не думал, что так будет, никогда не думал, что смогу любить кого-то настолько, но я влюблен в тебя. Я боролся с этим. И это единственная битва, которую я не прочь проиграть.
И блядь, эти слова были правдой! Я всегда ставил Арию на первое место, защищал ее, позволял то, к чему моя семья относилась крайне неодобрительно. Я делал для нее все, а она предала меня. Предала мою любовь и доверие.
Любовь. Слабость. Слабость, которую я больше себе не позволю.