Как бы я ни мечтала замедлить время и получше морально подготовиться к предстоящему событию, несколько последних месяцев пролетели слишком быстро. До моей помолвки оставалось два дня. Мать отдавала распоряжения прислуге, проверяя, чтобы дом сверкал чистотой. Большого торжества не планировалось. Были приглашены только наша семья, семья Луки и семьи глав Нью-Йорка и Чикаго. Умберто объяснил, что это сделано из соображений безопасности. Слишком хрупким казалось пока перемирие, чтобы рисковать, собирая сотню гостей.
Лучше бы они и вовсе отменили помолвку. Тогда я могла бы не встречаться с Лукой до дня нашей свадьбы. Пока я пряталась в своей комнате от суеты приготовлений, Фабиано обиженно прыгал на моей кровати. Ему было всего пять, и у него было слишком много энергии.
– Я хочу играть!
– Мама запретила тебе бегать по дому. Все должно быть идеально для приема гостей.
– Но их еще нет!
Слава богу. Лука и остальные гости из Нью-Йорка приедут лишь завтра. Еще несколько часов, и я познакомлюсь со своим будущим мужем, человеком, который убивал голыми руками. Я закрыла глаза.
– Ты опять плачешь? – Фабиано соскочил с кровати и подошел ко мне, беря за руку. Его русые волосы были взъерошены. Я хотела было их пригладить, но Фабиано резко дернул головой.
– Ты о чем? – Я старалась скрыть от него свои слезы. В основном плакала по ночам, когда темнота защищала меня от посторонних глаз.
– Лили говорит, что ты все время плачешь, потому что Лука купил тебя.
Я замерла. Следует сказать Лилиане, чтобы она перестала болтать такие вещи. Из-за этого у меня могут возникнуть проблемы.
– Он не покупал меня.
Лгунья. Лгунья.
– Разницы никакой, – выпалила Джианна с порога, напугав меня.
– Тссс. Что если отец нас услышит?
Джианна пожала плечами.
– Он знает, я ненавижу то, что он продал тебя, как корову.
– Джианна, – предупредила я, кивнув в сторону Фабиано. Он посмотрел на меня.
– Не хочу, чтобы ты уезжала, – прошептал он.
– Я еще долго не уеду, Фаби. – Похоже, моим ответом он остался доволен, и беспокойство на его лице сменилось выражением «какую бы гадость сделать».
– Поймай меня! – крикнул он и побежал, толкнув Джианну в сторону.
Джианна рванула за ним.
– Я надеру тебе задницу, ты, маленький монстр!
Я метнулась в коридор. Лилиана выглянула из своей комнаты и тоже кинулась за братом и сестрой. Мама меня убьет, если они снова разобьют какую-нибудь семейную реликвию. Я слетела вниз по лестнице. Фабиано бежал впереди. Он быстро бегал, но Лилиана почти догнала его, а мы с Джианной замешкались из-за высоких каблуков, которые моя мать заставила нас носить для практики.
Фабиано бросился в коридор, который вел в западное крыло дома, а остальные последовали за ним. Я хотела крикнуть, чтобы он остановился. В этом крыле находится кабинет отца. Нам грозят неприятности, если он застукает нас за баловством.
Фабиано должен вести себя как мужчина. Но какой пятилетний ребенок это понимает?
Мы промчались мимо двери отца, и я с облегчением вздохнула, но затем из-за угла в конце коридора показались трое мужчин. Я открыла рот, чтобы крикнуть и предупредить брата и сестер, но было уже слишком поздно. Фабиано остановился, а Лилиана с разбегу налетела на мужчину, который стоял посередине. Большинство людей потеряли бы равновесие. Но это потому, что мало кто обладает ростом под два метра и телом быка.
Я было дернулась, но застыла, и время, казалось, тоже остановилось. Джианна ахнула, но мой взгляд был прикован к будущему мужу. Он смотрел сверху вниз на белокурую макушку моей сестренки, удерживая ее сильными руками. Теми же руками, которые раздавили человеку горло!
– Лилиана, – произнесла я. Мой голос звенел от страха. Я редко называла сестру полным именем, только если возникали трудности или случалось что-то серьезное. Как бы мне хотелось научиться лучше скрывать свой страх! Теперь все смотрели в мою сторону, в том числе Лука. Взглядом холодных серых глаз он изучил меня с головы до ног.
Боже, какой же он высокий! Люди рядом с ним были около метра восьмидесяти, но он возвышался над всеми ними.
– Лилиана, иди сюда, – приказала я, протягивая руку. Я хотела, чтобы она держалась подальше от Луки. Она отступила назад, споткнулась, а затем полетела в мои объятия, уткнувшись лицом мне в плечо. Лука приподнял одну черную бровь.
– Это – Лука Витиелло! – услужливо подсказала Джианна, даже не пытаясь скрыть свое отвращение. Фабиано издал звук разъяренного дикого котенка, бросился на Луку и начал колотить его по ногам и животу своими маленькими кулачками.
– Оставь Арию! Ты ее не получишь!
И тут мое сердце замерло. Мужчина слева от Луки сделал шаг вперед. Под его пиджаком виднелись очертания пистолета. Наверное, это телохранитель Луки, хотя, если честно, я не могла понять, зачем он ему нужен.
– Нет, Чезаре, – холодно произнес Лука, и мужчина замер на месте. Лука поймал руки моего брата одной правой, останавливая атаку. Скорее всего, он вообще не почувствовал удары. Я подтолкнула Лили к Джианне, и та обняла ее, словно защищая, пока я подходила к Луке. Я понимала необходимость убрать Фабиано подальше, хотя была до смерти напугана. Возможно, Нью-Йорк и Чикаго пытаются на время зарыть топор войны, но альянсы в любой момент могут распасться. Такое было бы не впервой. Лука и его люди все еще считались врагами.
– Какой теплый прием мы получили! Вот оно, пресловутое гостеприимство Синдиката, – усмехнулся другой мужчина рядом с Лукой. У него были черные волосы, но глаза казались темнее. Он был на пару сантиметров ниже Луки и не таким широкоплечим, но было очевидно, что оба мужчины братья.
– Маттео, – произнес Лука низким голосом, вызывающим дрожь в моем теле. Фабиано все еще рычал и боролся, как звереныш, но Лука держал его на расстоянии вытянутой руки.
– Фабиано, – твердо велела я, схватив его за плечо. – Достаточно. Мы не так встречаем гостей.
Фабиано замер, потом посмотрел на меня через плечо.
– Он не гость. Он хочет украсть тебя, Ария.
Маттео усмехнулся.
– Это что-то новенькое. Не жалею, что отец убедил меня приехать.
– Приказал, – поправил Лука, не сводя с меня глаз. Я не смела взглянуть на него в ответ. Мои щеки обдало жаром от того, как он пристально на меня смотрел. Дело в том, что мой отец и его телохранители тщательно следили за тем, чтобы мы с Джианной и Лили как можно меньше находились в обществе мужчин. А те мужчины, которых мы все-таки видели, были либо членами семьи, либо людьми уже в возрасте. Лука не являлся ни тем, ни другим. Он всего на пять лет старше меня, но выглядел как зрелый мужчина, и на его фоне я чувствовала себя маленькой девочкой.
Лука отпустил Фабиано, и я притянула брата спиной к себе, положив ладони на его вздымающуюся грудь. Он неотрывно смотрел на Луку. Жаль, что у меня нет такого же мужества, как у него, но ведь он мальчик, наследник титула нашего отца. Он не должен подчиняться никому, кроме Дона. Мой брат мог позволить себе мужество.
– Прошу прощения, – пробормотала я, не обращая внимание на горечь во рту от этих слов. – Мой брат не хотел проявить неуважение.
– Я хотел! – закричал Фабиано. Я прикрыла его рот ладонью, и он начал извиваться, но я не отпустила руку.
– Не извиняйся, – резко прикрикнула Джианна, игнорируя предостерегающий взгляд, который я на нее бросила. – Не наша вина, что он и его телохранители занимают так много места в коридоре. Фабиано сказал правду. Все думают, что должны лизать ему зад, потому что он станет Доно…
– Джианна! – Мой голос прозвучал так же резко, как удар хлыста. Она сжала губы, глядя на меня широко раскрытыми глазами. – Отведи Лили и Фабиано в их комнаты. Сейчас же.
– Но… – Она оглянулась на меня. Я порадовалась, что не вижу выражение лица Луки.
– Сейчас же!
Джианна схватила за руку Фабиано и потащила их с Лили прочь. У меня было ощущение, что хуже, чем моя первая встреча с будущим мужем, ничего и быть не может. Собравшись с духом, я посмотрела на него и его людей. Я думала, что увижу ярость, но вместо этого обнаружила ухмылку на лице Луки. От смущения щеки у меня пылали, и теперь, когда я осталась наедине с тремя мужчинами, мой желудок сжался от волнения. Мать пришла бы в ужас, если бы узнала, что я не нарядилась для своей первой встречи с Лукой. На мне было одно из любимых платьев макси длины с рукавами до локтей, и я порадовалась, что эта ткань словно создает для меня защитный слой. Я сложила руки перед собой, не зная, что делать.
– Прошу прощения за сестру и брата. Они… – Я изо всех сил старалась подобрать какое-то не грубое слово.
– Защищают тебя, – подсказал Лука. Его голос был ровным, глубоким, без эмоций. – Это мой брат Маттео.
Губы Маттео расплылись в широкой ухмылке. Я была рада, что Лука не попытался взять меня за руку. Не думаю, что мне хватило бы самообладания, если бы любой из них подошел еще ближе.
– А это моя правая рука – Чезаре. – Чезаре быстро кивнул мне и продолжил сканировать взглядом коридор. Чего он ждал? У нас нет потайных дверей, за которыми бы прятались убийцы.
Я уставилась на подбородок Луки, надеясь, что со стороны покажется, будто смотрю ему в глаза. Затем отступила на шаг.
– Я должна пойти к брату и сестрам.
Лука понимающе кивнул, но я уже не задумывалась, понял ли он, какой страх и дискомфорт вызывает во мне. Не дожидаясь его разрешения уйти – пока он мне не муж и не жених, я повернулась и быстро пошла в другую сторону, гордясь тем, что не поддалась порыву сбежать.
Мать одернула подол платья, которое отец сам выбрал для помолвки. Для «мясного шоу», как окрестила это мероприятие Джианна. Но сколько мать ни тянула, подол длиннее не становился. Я неуверенно взглянула на себя в зеркало. Никогда не носила ничего настолько откровенного. Черное платье обтягивало мою попу и талию и заканчивалось на середине бедра; сверху был блестящий золотой корсет с черными тюлевыми лямками.
– Я не могу в этом выйти, мама.
Мама встретилась со мной взглядом в зеркале. Ее волосы немного темнее, чем у меня, На ней было элегантное платье в пол. Хотелось бы, чтобы и мне разрешили надеть что-то столь же скромное.
– Ты выглядишь как женщина, – прошептала она.
Я насторожилась.
– Я похожа на шлюху.
– Шлюхи не могут позволить себе такое платье.
Неправда. У любовницы отца была одежда, которая стоила дороже некоторых машин. Мать положила ладони на мою талию.
– У тебя тонкая талия, и благодаря платью твои ноги кажутся очень длинными. Я уверена, Лука оценит твою фигуру по достоинству.
Я уставилась на свое декольте. У меня маленькая грудь, и даже корсет с эффектом пуш-ап не смог визуально увеличить ее. Я выглядела как пятнадцатилетняя девочка, которую одели как женщину.
– Вот. – Мать протянула мне черные туфли на двенадцатисантиметровых каблуках. Когда я надену их, то, возможно, стану ростом чуть выше плеча Луки. Я обулась, и мама с фальшивой улыбкой пригладила мои длинные волосы. – Держи голову высоко. Фиоре Кавалларо назвал тебя самой красивой женщиной Чикаго. Покажи Луке и его окружению, что ты красивее всех женщин Нью-Йорка. В конце концов, Лука знаком почти со всеми из них.
Эти слова доказали мне, что мать читала статьи о похождениях Луки, или, может быть, отец рассказал ей что-то.
– Мама, – нерешительно произнесла я, но она отступила.
– Теперь иди. Я пойду следом, но это твой день. Ты должна выйти к мужчинам одна. Они ждут тебя. Твой отец представит тебя Луке, а потом мы все вместе пообедаем в столовой.
Она повторила мне это уже в десятый раз.
На мгновение мне захотелось взять ее за руку и умолять пойти туда со мной, но я просто повернулась и вышла в коридор. Не зря в последние несколько недель мать заставляла меня носить каблуки. Когда я подошла к двери в каминный зал на первом этаже западного крыла, сердце бешено забилось. Мне хотелось, чтобы Джианна оказалась рядом, но мать наверняка предупредила сестру, чтобы та сегодня вела себя прилично. Мне нужно было пройти через это в одиночку. Никто не должен препятствовать шоу будущей невесты.
Глядя на темную дверь и не решаясь войти, я обдумывала побег. Раздался мужской смех – моего отца и Дона. В этой комнате находятся самые могущественные и опасные люди страны, и я должна войти туда. Ягненок наедине с волками. Я покачала головой. И о чем я только думаю! Я и так заставила их ждать слишком долго.
Взявшись за ручку, я опустила ее вниз и проскользнула внутрь, не глядя ни на кого. Собрав волю в кулак, оглядела помещение. Разговор смолк. Я должна что-то сказать? Я дрожала и надеялась, что они ничего не замечают. Мой отец выглядел, будто кот, которому налили сливки. Я посмотрела на Луку и застыла от его пронзительный взгляда. Мне не хватало воздуха. С едва слышимым звоном он поставил стакан. Если никто ничего не скажет в ближайшее время, я точно сбегу отсюда.
Я быстро оглядела собравшихся. Нью-Йоркскую семью представляли Маттео, Лука и Сальваторе Витиелло, а также двое телохранителей: Чезаре и незнакомый мне молодой человек. От Чикагский Синдиката присутствовали мой отец, Фиоре Кавалларо и его сын, будущий Доном, Данте Кавалларо, а также Умберто и мой двоюродный брат Раффаэле, которого я ненавидела с огненной страстью. В сторонке маялся бедный Фабиано, которому, как и всем остальным, пришлось надеть черный костюм. Видно было, что брат хотел подбежать ко мне, чтобы утешить, но сдерживался, потому что отцу это не понравится.
В конце концов Отец подошел ко мне и, кладя руку на спину, повел к остальным мужчинам, словно агнца на заклание. Единственный, кто, казалось, откровенно здесь скучал, был Данте Кавалларо. Он смотрел лишь на свой стакан с виски. Наша семья присутствовала на похоронах его жены два месяца назад. Вдовец в тридцать лет. Мне было почти жалко его, но он пугал меня своим видом до бесчувствия так же, как и Лука.
Разумеется, отец сразу подвел меня к моему будущему мужу, при этом с вызовом глядя на него, будто ожидал, что Лука упадет на колени от благоговения. А Лука с тем же успехом мог бы смотреть на камень. Он сфокусировал взгляд на моем отце, его серые глаза были жесткими и холодными.
– Это моя дочь Ария.
Видимо, Лука не упомянул о нашей неловкой встрече. Следующим заговорил Фиоре Кавалларо:
– Я не наобещал слишком многого, не так ли?
В эту минуту мне захотелось, чтобы земля разверзлась у меня под ногами и поглотила меня. Никогда еще мне не оказывали столько… внимания. К тому же Раффаэле смотрел на меня так, что кожа покрылась мурашками. Он прошел обряд посвящения совсем недавно, две недели назад ему исполнилось восемнадцать. С тех пор он стал вести себя еще отвратительнее, чем раньше.
– Ты был прав, – отозвался Лука.
Отец выглядел удивленным. Фабиано потихоньку пробрался ко мне и просунул ладонь в мою. Однако Лука заметил это и уставился на моего брата. Я нервно переступила с ноги на ногу, и Лука отвернулся.
– Возможно, будущие жених и невеста хотят побыть наедине несколько минут? – предложил Сальваторе Витиелло. Я кинула на него взгляд, не успев скрыть свой шок. Лука заметил мою реакцию, но его, похоже, это не волновало.
Мой отец улыбнулся и повернулся, собираясь уйти. Неужели он действительно это сделает?.
– Мне остаться? – вмешался Умберто. Я быстро улыбнулась ему, но улыбка исчезла, когда отец покачал головой.
– Дай им несколько минут побыть наедине, – сказал он.
Сальваторе Витиелло подмигнул Луке, и все вышли. Остались только Лука, Фабиано и я.
– Фабиано! – последовал резкий окрик моего отца. – Выметайся оттуда сейчас же!
Фабиано неохотно отпустил мою руку и вышел, но лишь после того, как послал Луке самый смертоносный взгляд, на который способен пятилетний мальчик. Губы Луки скривились. Затем дверь закрылась, и мы остались одни. Что означало подмигивание отца Луки?
Я посмотрела на Луку. Благодаря каблукам, моя макушка доставала ему до подбородка. Лука отвернулся к окну, не удостоив меня ни единым взглядом. Вероятно мой вызывающий наряд не вызвал у него интереса. Да имело ли это смысл? Я видела женщин, с которыми он встречался в Нью-Йорке. Их грудь больше подошла бы для этого корсета.
– Ты выбирала платье сама?
Я удивилась, что он заговорил. Его голос был глубоким и спокойным. Да и с чего бы ему волноваться?
– Нет, – призналась я. – Его выбрал мой отец.
Челюсть Луки дрогнула. Я не могла понять, что он думает обо мне, и это заставляло меня нервничать. Он сунул руку за пазуху пиджака, и на какую-то нелепую секунду я подумала, что вот сейчас Лука направит на меня пистолет. Вместо этого он вынул черную коробочку. Потом повернулся ко мне, и я уставилась на его черную рубашку. Черная рубашка, черный галстук, черный пиджак. Все черное, как его душа.
Об этом моменте мечтают миллионы женщин, но я почувствовала холод, когда Лука открыл коробочку. Внутри лежало кольцо из белого золота с большим бриллиантом в центре между двумя чуть поменьше. Я не сдвинулась с места.
Лука протянул руку. Напряжение между нами стало невыносимым. Я покраснела и протянула свою. Вздрогнула, когда он коснулся моей кожи. Он надел помолвочное кольцо мне на палец, потом отпустил меня.
– Спасибо. – Я чувствовала необходимость поблагодарить его и даже взглянула ему в лицо, которое оставалось холодным. Но в его глазах отражалась злость. Я сделала что-то не так?
Он подал мне руку, и я взяла его под локоть, чтобы он проводил меня из гостиной в столовую. Мы шли молча. Может, Лука настолько разочаровался во мне, что захочет отменить нашу свадьбу? Но тогда бы он не надел мне кольцо.
Когда мы вошли в столовую, женщины моей семьи присоединились к мужчинам. Витиелло не привезли своих женщин. Наверное, они не достаточно доверяли моему отцу и Кавалларо.
Я не могла винить их, потому что сама не стала доверять моему отцу или Дону. Лука опустил меня, и я поспешила присоединиться к матери и сестрам, которые сделали вид, будто восхищаются моим кольцом. Джианна красноречиво посмотрела на меня, но молчала. Интересно, чем пригрозила ей моя мать? Я видела, что у Джианны на кончике языка вертится ядовитый комментарий. Я покачала головой, и она закатила глаза. Ужин прошел как в тумане. Мужчины обсуждали дела, а женщины сидели тихо и не вступали в разговор. Я не сводила глаз с кольца на моем пальце. Оно казалось слишком тяжелым, слишком тесным, всего было слишком много. Лука пометил меня, как свою собственность.
После ужина мужчины перешли в гостиную, чтобы выпить, покурить и снова обсудить дела. Мне было разрешено вернуться в свою комнату, но я не могла заснуть. Промучавшись бессонницей, я надела халат поверх пижамы, выскользнула в коридор и тихонько спустилась вниз. В порыве безумия я зачем-то направилась к проходу, который вел к потайной двери за стеной в гостиной. Мой дед считал необходимым на экстренный случай сделать тайные ходы из кабинета или гостиной с камином, потому что мужчины, как правило, проводили там свои собрания. Вряд ли он думал ли он о том, что будет с женщинами после побега всех мужчин через потайной ход.
Я обнаружила, что Джианна прижалась к глазку секретной двери. Конечно, она уже тут как тут. Заслушав шаги, сестра испуганно повернулась, вытаращив глаза, но расслабилась, когда заметила меня.
– Что там происходит? – спросила я шепотом, чтобы мужчины в гостиной нас не услышали.
Джианна отошла в сторону, чтобы я тоже могла заглянуть в глазок.
– Почти все уже ушли. Отец и Кавалларо обсудили все детали свадьбы с Сальваторе Витиелло. Сейчас там только Лука и его окружение.
Я прищурилась. У меня был отличный обзор на кресла вокруг камина. Лука облокотился на мраморный выступ камина, небрежно скрестив ноги и удерживая стакан виски в руке. Его брат Маттео с акульей ухмылкой на лице развалился в кресле рядом с ним, широко расставив ноги. Чезаре и второй телохранитель, которого во время ужина они называли Ромеро, сели в два других кресла. Ромеро выглядел ровесником Маттео, то есть лет на восемнадцать.
– Могло быть хуже, – произнес Маттео с ухмылкой. Возможно, он не казался таким же опасным, как Лука, но что-то в его глазах говорило о том, что ему просто легче скрывать свою страшную сущность. – Она могла оказаться уродиной. Но, блядь, твоя маленькая невестушка – это мечта. Это платье. Это тело, волосы и лицо. – Маттео присвистнул. Он словно специально провоцировал брата.
– Она – ребенок, – пренебрежительно ответил Лука. Его тон возмутил меня, хоть я понимала, что следует радоваться тому, что он не смотрит на меня, как мужчина на женщину.
– По мне, она не похожа на ребенка, – сказал Маттео и зацокал языком. Он толкнул пожилого мужчину Чезаре. – Что скажешь? Лука ослеп?
Чезаре пожал плечами, бросив осторожный взгляд на Луку.
– Я ее особо не рассматривал.
– А ты, Ромеро?
Ромеро поднял голову, а затем быстро опустил взгляд на свой стакан.
Маттео запрокинул голову и рассмеялся.
– Блядь, Лука, ты сказал своим людям, что отрежешь им члены, если они посмотрят на эту девушку? Ты пока не женился на ней.
– Она – моя, – произнес Лука спокойно, отчего по моей спине прошел холодок. Он кинул холодный взгляд на Маттео, и тот покачал головой.
– В течение следующих трех лет ты будешь в Нью-Йорке, а она здесь. Ты не всегда сможешь следить за ней, или ты собираешь выяснять отношения с каждым мужчиной в Синдикате? Ты не можешь отрезать всем им причиндалы. Возможно, у Скудери есть на примете несколько евнухов, которые могли бы за ней следить.
– Я сделаю то, что должен, – произнес Лука, слегка взбалтывая напиток в стакане. – Чезаре, найди тех двух идиотов, которые должны охранять Арию.
От звука своего имени я вздрогнула. Я даже и знала, что он приставил ко мне двух охранников. Меня и моих сестер всегда защищал Умберто.
Чезаре немедленно ушел и вскоре вернулся с Умберто и Раффаэле. Оба выглядели оскорбленными тем, что их вызвал, как собак, кто-то из нью-йоркской семьи. Следом за ними в комнату вошел отец.
– Что это значит? – спросил он.
– Я хочу поговорить с людьми, которых выбрали вы, чтобы защитить то, что принадлежит мне.
Джианна сердито засопела рядом со мной, но я ее ущипнула. Никто не должен узнать, что мы подслушиваем. Отец придет в ярость, если из-за нас раскроется расположение его секретной двери.
– Они хорошие солдаты, оба. Раффаэле двоюродный брат Арии, а Умберто работает на меня почти двадцать лет.
– Я бы хотел решить для себя, могу ли им доверять, – сказал Лука.
Я затаила дыхание. Он крайне близко находился у той грани, перейдя которую, открыто оскорбил бы моего отца.
Отец поджал губы, но коротко кивнул и остался в комнате. Лука подошел к Умберто.
– Я слышал, что ты хорошо управляешься с ножом.
– Он лучший, – вмешался отец. Желваки на скулах Луки дернулись.
– Не так хорошо, как ваш брат, – возразил Умберто, кивнув в сторону Маттео, который оскалился акульей ухмылкой. – Но лучше, чем любой другой мужчина на нашей территории.
– Ты женат?
Умберто кивнул.
– Двадцать один год.
– Большой срок, – усмехнулся Маттео. – Ария, должно быть, кажется чертовски аппетитной по сравнению с твоей старой женой.
Я ахнула.
Рука Умберто слегка дернулась по направлению к кобуре на талии. Все видели это. Отец зорко следил, как ястреб, но не вмешивался. Умберто откашлялся.
– Я знаю Арию с момента ее рождения. Она – ребенок.
– Но скоро уже не будет им, – заметил Лука.
– Она всегда будет ребенком в моих глазах. И я верен своей жене. – Умберто посмотрел на Маттео. – Если ты еще раз оскорбишь мою жену, я попрошу у твоего отца разрешения бросить тебе вызов в бою на ножах, чтобы защитить ее честь, и тогда убью тебя.
Это может плохо кончиться.
Маттео склонил голову.
– Можешь попробовать. – Он обнажил белые зубы. – Но ничего у тебя не выйдет.
Лука скрестил руки на груди, после чего кивнул.
– Я думаю, что ты подходишь, Умберто.
Умберто отступил, но продолжал смотреть на Маттео, который игнорировал его.
Лука остановил взгляд на Раффаэле, отбросив всю любезность, скрывавшую монстра. Он подошел так близко к моеум кузену, что тому пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть на него. Раффаэле пытался казаться высокомерным и уверенным в себе, но все равно выглядел как щенок чихуахуа, который пытался произвести впечатление на бенгальского тигра. Они с Лукой не одного поля ягода.
– Он член семьи. Ты действительно собираешься обвинить его в том, что он интересуется моей дочерью?
– Я видел, как ты смотрел на Арию, – заговорил Лука, не спуская глаз с Раффаэле.
– Как на сочный персик, который не прочь укусить, – бросил Маттео, слишком откровенно наслаждаясь происходящим.
Взгляд Раффаэле метнулся за помощью к моему отцу.
– Не смей отрицать! Я узнаю похоть, когда вижу ее. И ты хочешь Арию, – прорычал Лука. Раффаэле не отрицал этого. – Если я узнаю, что ты снова смотришь на нее, если узнаю, что ты находишься с ней в комнате наедине, если узнаю, что ты коснулся ее руки, я убью тебя.
Раффаэле покраснел.
– Ты не член синдиката. Никто тебе ничего не скажет, даже если я ее изнасилую. Я мог бы откупорить ее за тебя. – Боже, Раффаэле, закрой свой рот. Разве ты не видишь жажду убийства в глазах Луки? – Может, даже сниму фильмец для тебя.
Я даже не успела моргнуть, как Лука бросил Раффаэле на землю и уперся коленом ему в позвоночник, вывернув руку кузена за спину. Раффаэле извивался и матерился, но Лука держал его крепко. Одной рукой он сжал запястье Раффаэле, а другой полез под полу пиджака, вытаскивая нож.
Мои ноги стали ватными.
– Уходи сейчас же, – прошептала я Джианне. Она не послушала.
Отвернись, Ария.
Но я не могла. Отец наверняка мог остановить Луку. Однако на лице отца было написано отвращение. Лука выжидательно посмотрел на моего отца, – все же Раффаэле не его солдат. Это даже не его территория. Честь требовала, чтобы он получил разрешение от Консильери, и когда мой отец кивнул, Лука занес нож и отрезал Раффаэле мизинец. Раздался вопль боли, и у меня в глазах потемнело. Я прикусила кулак, чтобы заглушить свой вскрик. Но Джианна не смогла сдержаться. Она издала способный разбудить мертвого визг, и ее тут же вырвало. Правда, она успела от меня отвернуться. Содержимое ее желудка выплеснулось на ступеньки.
За дверью воцарилось молчание. Конечно, они нас услышали. Я схватила Джианну за руку, когда потайная дверь распахнулась, и передо мной возникло разъяренное лицо отца. Позади него стояли Чезаре с Ромеро, оба с оружием наготове. Увидев нас с Джианной, они вернули пистолеты в кобуру.
Джианна не плакала. Она редко это делала, но ее лицо побледнело, и почти всем своим весом она оперлась на меня. Если бы я не держала ее, то сама бы упала. Но я должна оставаться сильной ради нее.
– Конечно, – зашипел отец, хмуро глядя на Джианну. – Стоило догадаться, что тебе мало неприятностей. – Он грубо схватил сестру, затащил в гостиную, занес руку и ударил ее по лицу.
Я бросилась к нему, защищая Джианну, и отец снова поднял руку. Я приготовилась к пощечине, но Лука поймал запястье моего отца своей левой рукой. Его правая рука все еще сжимала нож, которым он отрезал палец Раффаэле. Рука и нож Луки были покрыты кровью. Я широко раскрыла глаза. Отец – хозяин дома, наш хозяин. Вмешательство Луки являлось оскорблением чести моего отца.
Умберто вынул нож, а отец положил руку на пистолет. Маттео, Ромеро и Чезаре вытащили свое оружие. Раффаэле корчился на полу, склонившись над искалеченной рукой, его всхлипы были единственным звуком в комнате. А бывают ли кровавые помолвки?
– Я не собирался проявить неуважение, – спокойно произнес Лука, словно война между Нью-Йорком и Чикаго не грозила вот-вот разразиться, – но Ария больше не в вашей зоне ответственности. Вы потеряли свое право наказывать ее, когда сделали моей невестой. Теперь она моя.
Отец взглянул на кольцо на моем пальце и склонил голову. Лука отпустил его запястье, и другие мужчины в комнате слегка расслабились, но пистолеты не убрали.
– Это правда. – Он отступил назад и жестом указал на меня. – Тогда может ты окажешь честь и вобьешь в нее немного здравого смысла?
Жесткий взгляд Луки остановился на мне, и я перестала дышать.
– Она не ослушается меня.
Отец поджал губы.
– Ты прав. Но Ария будет жить под моей крышей до свадьбы, и хотя честь запрещает мне поднять руку на нее, придется найти способ, чтобы она подчинилась. – Он сердито посмотрел на Джианну и ударил ее во второй раз. – За каждую ошибку, Ария, твоя сестра будет принимать наказание вместо тебя.