В ночь перед Рождеством гуляет всякая нечисть по миру, ибо отпускает её с того света Господь, чтобы все могли возрадоваться рождению Христа. Но вместо того, чтоб возрадоваться, лютуют демоны, потому что знают, что на следующий день в мир людей придет Спаситель. Оттого и злятся нечистые, из кожи вон лезут и делают различные пакости, кто на какие способен.
И в нашем посёлке какой-никакой но черт нашелся. Мерцание гирлянд на ёлках, приготовленные подарки, семейные ужины – всё ему было противно. И решился он на крайнюю меру – повредить электричество. Вот всем будет досада!
Лапы обжег рогатый, копыта чуть не оплавил, но трансформатор из строя вывел и пошел в поселок смотреть, как народ будет в темноте углы считать да чертыхаться.
Но не рассчитал окаянный. Люди в поселке простые и запасливые, не в пример городским. Достали припрятанные на черный день свечи. Вместо того, чтоб поносить чертей, баба Маня дважды сама перекрестилась да еще и внуков перекрестила, приговаривая «Что ж это, Господи, делается?» Как задымили свечи, так черту совсем дурно сделалось: от кадильного дыма нечисть разбегается, но и от горения простых свечей стонет. Стал черт под окна пробираться и на свечи дуть – но все не задуешь.
Терпел чёрт сколько мог. Но через полчаса, плюнув себе же под ноги, поскакал к дому слесаря Витьки. Витька – парень сообразительный, может починить всё, что угодно. Если к кому идти, то только к нему.
В это время Витька сидел дома с женой Любашей, которая только что уложила спать ребенка и ругала мужа:
– Что ты задумал? На фабрике и так мало заказов, а ты, значит, – бросить! Строить туристическое подворье с развлечениями! А дитё твоё на что жить будет?
– На то и будет! – негодовал Витька. – Вот построим с мужиками деревянные избы, сколотим лавки, выстрогаем богатырей, – будут к нам туристы со всей России приезжать. И иностранные тоже. А вы с девками будете блины им печь со сметаной. Плохо ли заживем? И фабрике твоей будет работа. Вот только место найдем…
– Вы уже два года по всей области ездите, как блаженные! Нашли что ль место?
– А я тебе говорю найдём! – в сердцах Витька ударил по столу, пламя свечки задрожало и ребенок заплакал.
– Лучше бы электричество починил, – ответила Любаша и пошла заново укладывать ребенка, а Витька вышел из дома вон на крыльцо: «Что за баба?!»
На ступеньке Витька споткнулся о чёрта.
– Ой, – вскрикнул чёрт, – больно!
Может быть кто другой, в особенности городской житель, удивился бы или даже испугался, увидев перед собой настоящего черта, но люди поселковые к природе ближе, а потому любая живая тварь для них натуральна, они знают, как себя с ней вести и как себя от нее защитить. Именно поэтому Витька повел себя вполне естественным образом и только огрызнулся:
– Ты чего здесь?
– Да, под окном проходил, услышал, что у тебя проблемы есть. Могу подсобить: деньги, связи… жену урезонить, – не смог удержаться черт. – Хочу предложить тебе сделку, – конечно же Витька не из тех, кто за гроши свою душу продаст, но не попытаться чёрт не мог.
– Сделку? – переспросил Витька, а потом добавил, – А вот такую сделку не хочешь, нечистый? – и начать осенять черта крестным знамением.
– Ладно-ладно, пошутил я, – взмолился черт, отступая. – Трансформатор, Витька, надо бы починить.
– И как он тебе его починит? – раздался из-за спины Витьки голос Любаши.
– Любовь Андреевна, – почти запел чёрт, – какое счастье видеть Вас. Мы сейчас с Вашим мужем пойдем электричество чинить.
– Чтобы «электричество чинить», – вмешался Витька, – нам нужен электрик из аварийной службы. На телефон он не отвечает, должно быть спит, поэтому за ним надо ехать в райцентр.
– Значит так, я мужа своего с эдакой нечистью никуда не отпущу! – отрезала Любаша. – Витя пойдет один, а этот, – жена указала на черта, – останется здесь, как залог того, что с мужем моим ничего не случится. – Сказав это, Любаша надела на черта ошейник сторожевого пса Полкана и посадила черта на цепь, да пригрозила перекрестить, если тот попробует сбежать или выкинуть какой-нибудь фокус.
Никакие увещевания чёрта о том, что надо снять его с железной цепи не помогали. Любаша оставалась непреклонной. Поняв, что будет отпущен лишь тогда, когда вернется Витька, черт заныл: