– Ма-а-атильда-а-а! Ма-а-атильда-а-а!
Матушка орала уже минут пятнадцать, и ее голос разносился по всему двору. Но там, где я сейчас находилась, – на крыше возле Смотровой башни – её вопли были едва слышны и не мешали мечтать о том, что еще годик и три месяца…
Всего годик и три месяца, и я улечу отсюда навсегда! Навсегда!
А они останутся здесь. От этой мысли мне, как всегда, стало легко и радостно на душе.
Я распахнула руки, вдохнула полной грудью, воображая, как взлечу над крышей замка, над окружающим его леском и полями, и устремлюсь к побережью. Сделаю круг над бухтой, в последний раз взгляну на тихие улочки, разбегающиеся от порта, и полечу над морем к горизонту…
– Ма-а-атильда-а-а! Ма-а-атильда-а-а! Бездельница!
В этот раз голос матушки был слишком громкий. Наверное, она звала от входа в Смотровую башню.
– Опять на своей крыше сидишь! Ну, доберусь я до тебя! Слазь быстро! Вот велю заколотить дверь, посмотрю, как тогда помечтаешь!
Я вздохнула и поспешила убраться с башни, а то и вправду заставит плотника заколотить вход ― это в её духе. Из-за своей тучности матушка уже пару лет как утратила способность подниматься по винтовым лесенкам, но сие не мешало раздавать указания слугам.
Однако, чтобы не подтверждать ее правоту, я, спустившись на несколько пролетов вниз, нажала на старый подсвечник и прошмыгнула в потайной ход. Через него вышла в соседний двор замка, а оттуда поспешила явиться пред светлыми очами матушки.
– Вы меня ищете? – как можно невинней спросила я и поймала полный злобы взгляд.
– Сколько можно тебя звать? Пора уже становиться взрослой и прекращать эти вечные игры в прятки!
– Простите, не слышала. Я в курятнике была. Яйца собирала. – Продемонстрировала корзину с яйцами, которую предусмотрительно прихватила из хозяйственного двора.
– Кому нужны сейчас эти твои яйца?! – Матушка выхватила у меня корзину, взяла меня за руку и потащила за собой. – Пойдём, нам нужно расплатиться за материю и заказать платья. Как будто не знаешь, какое событие предстоит! А она по курятникам бегает!
Матушка притащила меня в центральный зал замка, он же гостиная с огромным обеденным столом, камином и охотничьими трофеями на стенах. Сейчас стол был заложен рулонами всевозможных тканей: парча, тафта, атлас, вуаль ― всех цветов и расцветок, а еще ленты, кружева, подвязки, банты. У меня зарябило в глазах. Похоже, торговцы перетащили к нам все мануфактурное крыло Купеческого двора.
– Матушка, мы выбрали!
При виде нас в один голос воскликнули сестрицы Элиния и Лария, показывая на объемный ворох из рулонов тканей, лент и бантов.
– Госпожа Варенея, у Ваших дочерей великолепный вкус! Наши модистки сумеют сшить наряды, достойные княжеского дворца, за два дня! ― произнёс один из торговцев.
Матушка расплылась в блаженной улыбке, а я, прикинув, сколько будет стоить эта куча, заявила:
– Хочу увидеть счёт!
В зале мгновенно повисла тишина.
– Мати, ты только посмотри, какие чудные ткани мы выбрали! – хором залебезили сестрички.
– Посмотри, этот атлас мы специально отобрали для тебя! – Лария вынула из вороха небольшой рулон непонятного серо-зеленого цвета. – Взгляни, как раз под твои глаза и недорого!
Кто б сомневался, что для меня выберут нечто недорогое и позорного цвета. Я поморщилась, что не осталось незамеченным присутствующими, а матушка сразу взяла быка за рога:
– Ну если тебе не нравится, то мы это и не будем брать. – Она твердой рукой быстро отделила от вороха выбранных тканей рулон серо-зеленого атласа, рулон серенькой вуали, а также в цвет им банты и ленты. – Если ты не хочешь шить себе нарядные платья, то можешь и на праздник не идти!
– Либо идут все, либо никто! – раздался голос отца, неторопливо спускающегося в зал по лестнице со второго этажа галереи. – Дорогая, я же специально прочёл для тебя приглашение от князя! Он желает видеть на балу всех моих дочерей!
На минуту мне даже показалось, что Варения смутилась. Во всяком случае, потупила глазки и подтянула к себе рулон серой вуали. Но все же смущение не про неё. Она тут же решительно отодвинула рулон.
– Это неудачная расцветка! Мати отлично подойдёт одно из платьев её матери. Я представляю, как замечательно она будет смотреться в платье из золотой парчи! – Матушка мечтательно закатила глаза. Затем, отбирая из кучи несколько рулонов ткани, добавила: – Пожалуй, эту ткань мы тоже брать не будем. Элиния ростом с Мати, ей тоже подберем платье из гардероба Вашей первой супруги. – Она послала отцу многозначительный взгляд.
Вот ведь жаба! Всё-таки сумела запустить руку в мамин гардероб! Меня охватило негодование, и, чтоб хоть как-то с этим справиться, я обратилась к купцам, почти выкрикнув:
– Покажите общий счет!
Купец был какой-то незнакомый. Криво ухмыльнувшись, посмотрел на отца и произнёс:
– Для нас большая честь иметь в клиентах дом Дагеладраги. Мы готовы предоставить рассрочку…
– И всё же передайте счет мой дочери, – властно произнёс отец, стоя на лестнице.
Купец поклонился, что-то шепнул своему помощнику, и через несколько минут они протянули мне длинный свиток со списком покупок с итоговой ценой внизу. Черт! Я быстро пробежала по строчкам.
– Не убрали серую вуаль и алую парчу. Ага, алые ленты тоже остались. – Вернула счет купцу.
Он с извинениями быстро вычеркнул лишнее и протянул свиток мне.
Еще раз пробежалась глазами по строкам. В этот раз купец вычеркнул все, что матушка отодвинула от общей кучи. Все равно в итоге счет был более тысячи монет! И это только материал. Надо полагать, за пошив возьмут столько же.
Угораздило же меня…
За неделю до событий, описанных в первой главе
– Нет уж, госпожа Матильда, как хотите. Можете прогнать, но не заставляйте идти к этому человеку.
Мой верный купец Арви Снуп смотрел на меня щенячьими глазами. Лавочку открыла еще моя мама, а Снупа назначила управляющим. Правда, по официальной версии, Снуп считался самостоятельным и вольным купцом. За пятнадцать лет лавочка превратилась в несколько магазинчиков, а торговля в них процветала. Семья Снупа жила в достатке, а он всецело был благодарен мне, как дочери умершей хозяйки, за все свои достижения. Однако в этот раз был непреклонен.
– Маленькая госпожа, Вы совершенно правы, нам давно пора расширять торговлю в другие города и самим вывозить свои товары на продажу. Только не позволит он нам завести корабль. А если позволит, то такую цену запросит, что нам будет не откупиться. Это страшный человек, говорю Вам. Не заставляйте пересказывать то, что про него слышал. Просто поверьте на слово. Мы и по суше хорошо товары возим. Прибыль я честно вам перечисляю…
– Снуп, ну пожалуйста! Ну, представь, идём мы к горизонту на большом корабле… Над нами в парусах гудит ветер! – Я, не вставая с кресла, раскинула руки и чуть-чуть покачалась в разные стороны.
Старый торговец усмехнулся в бороду, но тут же взял себя в руки.
– Фантазии всё это, маленькая госпожа! Если Вам так хочется, то договаривайтесь с ним сами!
– А? А-а… – у меня пропал дар речи от такого предложения.
Пройдоха Снуп снова улыбнулся в бороду и сказал:
– Я так убедительно, как Вы, говорить не умею. Чтобы про ветер в парусах и всё такое… Так что идите к нему сами и расскажите, для чего нам нужен корабль. Не бойтесь, он молодыми графинями не питается. ― И старик подавил смешок.
Вот шутник! Ничего-ничего, я запомнила!
– А как я к нему попаду?
– Так же, как Вы хотели, чтобы я попал, – купец уже откровенно смеялся. – На площади у Радужных ворот его контора. Там он сидит каждый день с утра и до обеда. – Старик перевёл взгляд на настенные часы. – Если сейчас пойдете, то успеете.
Нет, ну это не выносимо! Так со мной разговаривать! И ведь теперь мне не отвертеться: скажет, что я за хозяйка, если не могу о сделке договориться. Встала, окинула его ледяным взглядом, развернулась и вышла из конторы.
На своей двуколке, запряженной парой лошадей, я быстро домчалась до площади у Радужных ворот. Нашла привязь, плотно примотала поводья к столбикам и отыскала глазами контору Хозяина гавани. Её нельзя было не заметить: двухэтажное здание из красного камня с вывеской по фасаду «Гавань». Правда, «Гавань» ― это трактир, но контора ютилась там же.
Я сделала глубокий вдох и решительно двинулась к дверям трактира. Не доходя до заведения нескольких шагов, увидела в витрине собственное отражение: клетчатое платье, две толстые белые косы, опускающиеся на грудь, и глаза на пол-лица. Ученица идёт на прием к директору гимназии. Совершенно непредставительный вид… Я вернулась к двуколке, отвязала лошадей и поехала по узким улочкам, не представляя, как исправить ситуацию. Теперь стали понятны смешки Снупа.
Вдруг под моих лошадей буквально бросилась пожилая женщина. Хорошо, что я ехала медленно, и они, увидев помеху, встали как вкопанные. Старушка запричитала, но, поскольку лошади даже до неё не дотронулись, упрекнуть ей меня было не в чем. Она, сгорбившись, перешла на тротуар и двинулась вперед вдоль домов, еле переставляя ноги. На перекрестке свернула. Мне показалось, что за поворотом бабуля выпрямилась и пошла легким шагом. Я подхлестнула лошадок, но, когда мы поравнялись с перекрестком, успела заметить только фигурку в сером, юркнувшую в двери какого-то дома.
Похоже, я чуть не попала в лапы мошенницы. Если бы лошади её задели, бабуля устроила бы скандал на всю улицу и затребовала денег на поправку здоровья. А ведь по ней даже не поймешь, какого она возраста: на голове мятая шляпка, туловище в бесформенном сером платье…
А это идея!
Через полчаса я вошла в таверну «Гавань», придирчиво оценив в витрине фигуру плотной пожилой женщины, закутанной в шаль. На голове высокая причёска, закрытая чепцом, поверх которого потертая шляпа с заломленными спереди полями.
Отлично! «Пусть хозяин конторы и все там присутствующие видят во мне пожилую женщину!» – сказала я витрине и подмигнула своему отражению.
Парень в матросской рубахе распахнул дверь трактира и спросил:
– Госпожа желает отобедать?
– Нет, милок, госпожа желает видеть Хозяина гавани, – произнесла я, стараясь подражать интонациям и голосу моей старой ключницы.
– Госпоже назначено?
– Нет, милок. Передай хозяину, что пришли из замка Западные Холмы. Ключница. Надеюсь, что у него найдется для меня минутка.
Парень метнулся вверх по лестнице и сразу вернулся.
– Пройдемте, хозяин удивлен. – И добавил шёпотом: – Наверное, поэтому согласился Вас принять.
Мы поднялись по крутой лесенке на второй этаж. «Милок» распахнул передо мной дверь в кабинет хозяина.
Он оказался тесным (у нас в замке кабинет отца намного больше) и, на удивление, тёмным помещением. Свет проникал через круглое оконце, которое находилось под потолком в стене за рабочим столом. Получалось, что свет из оконца падал на стулья для посетителей, а хозяин прятался в полумраке.
Я, ссутулившись, подошла, шаркая ногами, к огромному письменному столу, за которым восседал мужчина в черном бархатном костюме, широкополой шляпе, и с черной кучерявой бородой, опускавшейся почти до пояса. За эту бороду он и получил своё прозвище. Сейчас уже никто не помнил его настоящего имени. Все звали Чёрной бородой. Только моряки и купцы уважительно величали Хозяином гавани.
– Присаживайтесь, – буркнул мужчина не вставая. – С чем пожаловали? Э-э…
– Матильда, господин. Я ключница в замке Западные Холмы. Служу верой и правдой уже более тридцати лет, ― произнесла скрипучим голосом.
– Ключница Матильда… – проговорил он в пространство, как будто припоминая что-то, и уставился на меня.
Нет, я не видела его глаз. Из-за того, что он сидел против источника света, был виден только силуэт с бородой. Зато буквально кожей ощущался его колючий немигающий взгляд.
– Итак, ключница Матильда, что привело тебя ко мне?
– Мы хотим просить у Вас дозволения на приобретение корабля. Будем на нем возить товары, – я заговорила неторопливо, прямо как моя старая ключница.
– В Западных Холмах появилось столько лишнего добра, что его нужно возить за моря?
– Да не то чтобы много, – я всплеснула руками, как это делает Климента, – скорее, с него нужно кормить много ртов…
Он прервал меня:
– Ты не та, за кого себя выдаёшь! – Мужчина наклонился ко мне через стол и втянул воздух, как большая собака. В его глазах полыхнули костры. ― Не могу понять, кто ты.
– Я ключница Матильда…
– Не хочешь признаваться? Ладно. Я узнаю сам. Но тебя должны были предупредить, что за корабль придется заплатить большую плату. У хозяина замка, или кто он там сейчас? Управляющий? У управляющего есть дочь?
Я непроизвольно кивнула.
– Ты его дочь? – Он снова впился в меня колючим взглядом.
– Я ключница Ма…
– А знаешь, ключница, – прервал меня Хозяин гавани и засмеялся, откидываясь на спинку кресла, – я, пожалуй, соглашусь, и разрешу вам купить корабль, и даже дам для него место в гавани, но за это вы исполните моё желание. Всего одно! Согласна?
– Боюсь, что хозяева меня на это не уполномочивали… – проблеяла я от неожиданности. – Позвольте хотя бы узнать, в чем состоит Ваше желание, вдруг у хозяев этого нет?
– Не переживай, любезная, ты мне только что подтвердила обратное. Ступай, я пришлю в замок письмо, когда и где вы сможете купить корабль, только кое-что еще обдумаю…
Я послушно поднялась и, подражая старушке, сегодня чуть не попавшей под мою коляску, отправилась на выход.
– Убедительная просьба, – сказала я, обернувшись в дверях, – пометьте на конверте, что письмо для управляющей Матильды.
– Угу. То есть, уже для управляющей, – утвердительно кивнул Черная борода и что-то записал в своей огромной амбарной книге, лежавшей перед ним на столе.
Я поспешила покинуть контору. К счастью, парня-посыльного внизу не было, поэтому быстро спустилась по лестнице и юркнула в свою двуколку. Укрывшись за полостью и капюшоном повозки, поспешила сорвать подушки с боков и груди, снять шляпу и чепец, раскрутить с затылка косы и выпустить их вперед.
Уф! Кажется, удалось!
А ведь мне удалось! Он согласился! Ну, что ты теперь скажешь, старина Снуп?
Приплясывая, вышла из двуколки, отвязала лошадей и опустила капюшон у коляски.
Сейчас поеду и всё расскажу Снупу. Представила, как у него от удивления вытянется лицо!
Забираясь в двуколку, заметила, что из-за угла трактира выбежал высокий, крепкий парень со всклоченными короткими светлыми волосами. Он остановился, переводя дух, и оглядел площадь.
Я причмокнула, щёлкнула хлыстом, и лошади рванули с места.
– Стой! – закричал парень.
Вряд ли этот крик имел ко мне отношение, поэтому я прищелкнула вожжами, ускоряя лошадей. Как только двуколка рванула с места, колесо заскрипело и соскочило. Шум, грохот, удары осью о камни мостовой. Не разбилась я просто чудом! Вернее, благодаря давешнему парню, который в мгновение оказался рядом и схватил лошадей под уздцы. Ловко повиснув на поводьях, он смог затормозить повозку. Слава богам, что мы только тронулись и не успели набрать большую скорость.
На самом деле я даже не успела испугаться.
Быстро соскочила с двуколки и побежала за откатившимся колесом. Вернула его к коляске и прислонила к оси, не понимая, что теперь делать. Парень всё еще держал лошадей, похлопывая то одну, то другую по холкам и успокаивая.
Я посмотрела на него.
– Спасибо! Только теперь до меня доходит, что ты мне помог!
– Пожалуйста! ― весело ответил парень. Подошёл к коляске, легко приподнял и надел колесо на ось. ― Ага, ну теперь понятно. У тебя чека вывалилась. Тебе в кузню надо. Тут дело на несколько минут. Пойдем! ― Он взял лошадей под уздцы и осторожно покатил коляску. – Я знаю тут поблизости кузницу.
Действительно почти сразу за Радужными воротами оказалась кузня. Парень ввел лошадей во двор и вбежал в помещение. Я услышала, как он поздоровался с кузницами, и тут же выскочил с молотком в руках и проволокой для крепления колеса, которую ловко вставил в отверстие на оси. Потом загнул концы молотком и ударил несколько раз для закрепления.
– Готово! – Весело сообщил парень и одарил белозубой улыбкой, демонстрируя ямочку на правой щеке.
– Спасибо! – Я радостно засмеялась. – Ты меня спасаешь второй раз за день! Мне сегодня повезло, что встретила тебя! Сколько должна за работу?
Мой спаситель почему-то смутился. Возможно, причина была в вышедших из кузни мужчинах, которые, посмеиваясь, наблюдали за нами.
Я развернула двуколку к выезду и обратилась к кузницам:
– Сколько стоит крепление колеса?
Самый крупный из смеющихся объявил:
– Здесь дело не в цене, а в заботе! Так что, Эрмин, соглашайся только на оплату натурой! – Кузницы дружно захохотали.
Парень засмущался еще больше и подал мне руку, помогая забраться в коляску:
– Да ладно, что уж там. Не разбилась и хорошо. Кричал же тебе, чтобы остановилась.
– Так это ты мне кричал? Я не поняла.
Взглянула на публику, которая была явно разочарована таким развитием событий. Ладно, нужно спасителя отблагодарить. На ступеньке развернулась к нему лицом, обняла и поцеловала в губы. Он быстро сориентировался, обхватил меня своими лапищами и с жадностью ответил на поцелуй.
Публика одобрительно заулюлюкала, донеслось одобрительное: «Вот молодца!», «Это по-нашему!»
Я ловко вывернулась из объятий, вскочила в коляску и дернула поводья. Лошади радостно рванули вперед.
– Как хоть тебя зовут? – крикнул парень вслед.
– Неважно!
Я обернулась и помахала всем рукой.
За шесть дней до событий, описанных в первой главе
– Госпожа Матильда! Госпожа Матильда! – Ко мне, запыхавшись, прибежал младший лакей Нильс. – В замок пожаловал какой-то знатный господин! Скорее!
– За мной послали?
– Нет. Но Кнут велел Вас отыскать, чтобы в курсе были.
– Где они? – спросила уже на бегу.
– Я его в кабинет проводил.
– Он передал визитку? Что написано?
– Я же читать не умею.
– Как выглядит?
– Кто?
– Господин, который приехал!
– Ну-у такой… ― Парень пожал плечами и задумался. Я уже решила, что не дождусь ответа, но он всё же выдал: ― Высокий мужчина в шляпе и с чёрной бородой!
Услышав описание гостя, у меня похолодело внутри от догадки. Захотелось скорее увидеть его. Молнией взлетела на этаж, где располагалась приемная отца, но пошла не по основному коридору, а свернула в боковой. Потом надавила на ржавый держатель факелов и проникла в скрытую нишу, из которой было слышно все, что происходило в кабинете.
– … видите ли, у меня их три, – услышала я голос родителя.
– Меня интересует Ваша. – Голос говорившего, без сомнений, принадлежал Чёрной бороде. Значит, всё-таки доехал со своим желанием…
– Я им всем дал свою фамилию, так что они все мои. Может, вы опишите её внешность?
– Это затруднительно, но при встрече, несомненно, я её узнаю. Вы можете их пригласить?
– Видите ли, супруга с дочерями отъехала в город, а Тильда… Она всё время где-то бегает.
– Ладно. Тогда сделаем так… – последовала пауза. – Завтра получите приглашение, там все будет написано.
Донесся звук отодвигаемого кресла: посетитель встал и, громко топая, вышел из кабинета. Послышались семенящие шажки отца, который поспешил за гостем.
Я выбралась из своего наблюдательного пункта, но догнала их только во дворе, когда Черная борода уже уселся на огромного вороного коня и поскакал прочь из замка.
Отец замер, проводив всадника полным подобострастного восхищения взглядом.
– Пап, кто это был? – спросила я, подбежав к нему.
– О-о, деточка, это наш шанс! – Родитель возвел глаза к небу и многозначительно поднял вверх указательный палец.
– Шанс на что?
– На все, девочка, на все!
Он приобнял меня одной рукой за плечи и развернул в сторону входа в дом, но не успели мы сделать и двух шагов, как во двор влетела пролетка с матушкой и сестрами.
Не дожидаясь, пока пролетка остановится, а слуги откроют дверь и выставят подножку, матушка выпорхнула во двор и коршуном накинулась на отца:
– Ириан, кто это был?
– Ты о ком, милая? – невинно спросил папа.
– Как о ком? А то не понял!
Она схватила его под руку и повела в замок. Я, держась чуть в отдалении, пошла за ними.
Матушка энергично увлекала отца в их спальню. Мне ничего не оставалось делать, кроме как нажать на неприметную розочку в декоре стены и прошмыгнуть в открывшийся ход.
Да уж, этим лазом я никогда не пользовалась. Тут оказалось очень грязно, а на стенах висела пыльная паутина. Зато здесь обнаружился глазок, и я смогла не только слышать о чем говорили мои родственники, но и видеть их. Успела вовремя! Они как раз вошли и, закрывая за собой дверь, отец что-то шепнул на ухо жене. Она взвизгнула и тут же прикусила свой кулачок.
– Вот это да! – На лице выражение безграничного восторга.
– Да. – Папа придал лицу многозначительное выражение. – Только он хочет… – Он что-то снова шепнул ей на ухо.
– Да ты что?! Ну ты же не сказал? Что ты сказал?
Отец вложил руку между пуговицами домашнего костюма и величественно провозгласил:
– Я дал свою фамилию трем девочкам, и все они мои дочери!
– О, дорогой! – Матушка кинулась к нему на шею. – Ты совершенно прав! Нельзя давать преимущество кому-то одному из детей. – Она отпустила объятия и взяла отца под руку. – Хотя, согласись, Элиния старшая, и её нужно в первую очередь выдать замуж.
– Ты абсолютно права. Именно так я и подумал. И он согласился с моей позицией. Во всяком случае, обещал прислать приглашение…
Отец, поддерживаемый под руку супругой, открыл дверь, и они покинули спальню.
Что ж, кое-что прояснилось…
Похоже, нас ждут непредвиденные значительные расходы. Я отправилась в комнату своей старой ключницы.
***
– Что у вас там сегодня за переполох? – спросила Климента, едва я переступила порог.
– К нам приезжал Черная борода?
– Кто?! – Старушенция аж приподнялась в своем кресле.
– Чёрная борода – хозяин гавани. Разве ты не знаешь, кто это?
– Конечно я знаю его. Но что он здесь забыл? Принесла нелегкая. Его нужно обходить дальней дорогой, а он сам пожаловал. Произошло что-то, чего я не знаю? Зачем он приезжал?
Увидев такую реакцию Клименты, я постаралась сообщить о визите очень аккуратно, но старушка умела делать выводы.
– Хитрец наверняка потребовал отдать тебя ему в жены.
– Меня? Но почему меня? Отец заявил матушке, что Чёрная борода говорил о трёх дочерях…
– Сказал матушке, – передразнила меня ключница. – Можно хотя бы при не называть так наглую выскочку! Вы уже большая, почти совершеннолетняя, пора понимать, что мать у Вас одна. Земля ей пухом! А эта городская прохиндейка ничего доброго для Вас не сделала, чтобы звать её матушкой!
– Ты права. – Я присела на корточки перед креслом старушки и поправила сползший плед. – У меня непроизвольно получается. Я привыкла так называть её с десяти лет… И потом, она же жена моего отца.
– Э-э-эх! – Климента выразительно вздохнула. – Приживал он ― в этом я уверена, а в том, что Ваш отец, сомневаюсь.
– Ты думаешь, мне он не отец? – Ключница уже не в первый раз начинала этот разговор, но всё заканчивалось только обмолвками. – Скажи, почему ты так считаешь?
– Мало что я считаю. – Она сразу сгорбилась, принялась за вязание и пробурчала в нитки: – Только зачем родного отца делать опекуном по завещанию? Он ведь ничего не унаследовал и может жить в замке, пока заботится о Вас до Вашего совершеннолетия.
– Откуда ты это взяла?
– Из завещания, которое нотариус зачитал после гибели графини Габри в гостиной при всех работниках замка и окрестных старостах. Все знают, что хозяйка в замке Вы и без Вашего согласия ни одна монета не может быть уплачена, – назидательно сказала Климента. – Помните об этом!
– Странно, сколько я ни рылась в столе у отца, завещания не находила.
– Потому что твоя мачеха все ценные документы и даже хозяйственные книги забрала себе. Даром, что читать не умеет, но поняла, что от хозяйки замка могли остаться записи для дочери. Вам давно пора у неё из комнаты все это забрать. Уверена, что много интересного там найдёте.
– Ты мне предлагаешь украсть у неё книги?
– Не украсть, а забрать своё. Она наверняка забросила куда-нибудь вниз платяного шкафа и ругается каждый раз, натыкаясь. Ладно, не с этим Вы ко мне пришли. Что там по доходам и расходам? Вижу, что Вы хозяйственную книгу принесли.
Я рассказала о прибылях по торговле, об удачных продажах овса.
– Что же, хорошо. Только в главную книгу запишите, что злак продали с убытками, про торговлю им вообще знать не нужно. Деньги пустите на ремонт замка. Пока лето, велите, чтобы починили отопление и водяные трубы. Как у крестьян в деревнях с избами?
– Старосты запросили на разные нужды: дороги починить, хлева поправить.
– Выдайте, выдайте. Это нужное дело и проверить можно.
– Мы со Снупом корабль покупаем… – все-таки призналась я.
Старушка откинулась на спинку кресла и запрокинула обожжённое лицо вверх.
– Ну наконец-то! Давно пора. Знаете, ведь когда-то у Вашей матушки был корабль. Давно. Еще до вашего рождения. Она плавала на нем за море. И, кстати, по-моему, оттуда она вернулась беременной. Но это не моя тайна, – ключница осеклась. – Корабль утонул. Она хотела купить второй, но сначала замужество, потом Вы родились… Тогда не нужно было спрашивать разрешения у кого попало… Кстати, а как вы получили на него разрешение? – Климента нахмурилась и перевела на меня свой единственный, затянутый мутной пленкой глаз. – Так вот почему он пожелал взять Вас в жёны? Старый Снуп совсем выжил из ума, раз согласился на такое условие!
– С Чёрной бородой разговаривал не он, – я вздохнула.
– А кто? Его старший сын? Как его?..
– Разговаривала я… – произнесла тихо, осознав только сейчас, в какую переделку всех втянула.
– Да вы что, совсем с ума сошли?! А посоветоваться нельзя было? Я для чего здесь сижу? Я поклялась твоей матери, еще, там на пожарище, что, если выживу, буду охранять её дочь от невзгод. И что вышло?! Как вы могли? А Снуп! Всё, урезаем ему процент с прибыли! Ну пусть только появится у меня на пороге, я задам ему! – Старушка помахала сухоньким кулачком.
– Климента, погоди, может, все не так плохо? Мы же купим корабль, будем торговать с заморскими странами. Можно будет купить в другом городе корабли. Это только в гавани Ларда с кораблями непонятные проблемы…
– Понимаете цену? Вам придется за него замуж выйти. Не пожили еще толком, а запрет потом в своем замке и поминай как звали… – Из глаза потекла крупная слеза. Она всхлипнула и отёрла каплю кулачком. – Нет, при других обстоятельствах и за другого человека я бы была только за. Ведь если выходишь замуж до своего совершеннолетия, то признаёшься взрослой! Сразу можно было бы этих приживал из замка выставить. Но за этого…
– Ну подожди, отец сказал, что он говорил про одну из дочерей, не обязательно про меня. А, вспомнила, он хотел посмотреть на всех, но Варения со своими была в городе. Тогда Борода сказал, что пришлет приглашение.
– Приглашение, говоришь. – Климента пошамкала губами. – Маленькая графиня, спрячьте на всякий случай платья своей матери. Эта завидущая наверняка захочет блеснуть на балу в старинных шелках, а они не для неё ткались. А еще посмотрите, у графини Габри были чудесные туфли, сделанные гномами Туманных гор из горного хрусталя на свадьбу вашей бабушки. Они не должны попасть в чужие руки ни в коем случае. И дело даже не в том, что нечего чужим наряжаться в Ваши украшения. При создании туфелек гномы использовали своё колдовство, поэтому носить их могут только кровные родственницы вашей бабушки, другим от них будет беда. Я не знаю, в чем суть, но Габри говорила, что в этих туфлях ей очень нравилось танцевать. – Старушка улыбнулась своим воспоминаниям. ― Как великолепно она смотрелась в хрустальных туфельках и платье цвета радуги…
Оставив ключницу предаваться воспоминаниям, я прихватила хозяйственную книгу, покинула Клименту и поспешила в комнату мамы, чтобы успеть спрятать её вещи.
За день до событий, описанных в первой главе
Прошло пять дней после посещения нашего замка Чёрной бородой, но никто никуда нас так и не пригласил. Я уже решила, что всё это ерунда, занялась будничными делами и уехала на объезд деревень. Хорошо, что уехала недалеко. В первой же деревне меня нашёл младший лакей Нильс, прискакавший на взмыленной лошади.
– Госпожа, меня Кнут послал! Пришло письмо, и Кнут сказал, что сначала нужно его Вам показать!
Сердце екнуло. Неужели Борода сдержал слово и прислал письмо о корабле! Но едва увидела празднично разукрашенный и незапечатанный конвертик, сразу испытала разочарование.
Раскрыв его, вынула позолоченную визитку, на которой витиеватой вязью было написано: «Дорогой граф! Ждём Вас на празднике Середины лета, который состоится во Дворце князя Йоримииндааля Ларддракийского… дата». Ниже следовала приписка от руки: «Настоятельно рекомендую быть со всеми дочерьми».
Праздник через три дня. Здорово он нас всё же пригласил!
– Спасибо, Нильс! Возвращайся в замок, положи приглашение поверх всей корреспонденции на подносе и отнеси графу. Я еду за тобой.
Конечно же, сразу у меня не получилось покинуть деревню. Староста задался целью провести меня по всем овинам и хлевам. И если поначалу я вяло реагировала на прохудившуюся крышу и покосившуюся стену, то потом прониклась вопиющей бесхозяйственностью. Затребовала отчеты о предыдущем ремонте, проверила, пообещала выделить дополнительные средства, которые удержу после продажи урожая. Как итог, в замок добралась только к пяти вечера. Всё семейство торжественно сидело за столом и пило чай с черничным пирогом, а при моём появлении дружно замолкло.
Усталая, в предвкушении угощения, я уселась за стол:
– Тильда, – произнёс торжественно папа, – мы получили приглашение…
– Тидьда, нас пригласили на бал Середины лета! – перебивая отца, воскликнула нетерпеливая Лария. – Ты представляешь, мы поедем на бал!
– Здорово, – устало произнесла я и потянулась за пирогом, пока горничная наливала чай в мою чашку.
– Ты так буднично это произносишь, как будто мы каждый день ездим на балы! – не выдержала Элиния.
– Просто, видимо, не осознала. Слишком устала: весь день под солнцем с крестьянами.
– Фи-и, деревенщины, – сморщила маленький носик Лария. – Они такие вонючие. Как ты с ними только общаешься?
Возможно, я и правда очень притомилась, потому что в голову не пришла ни одна из моих обычных острот на тему, что эти вонючие крестьяне позволяют нам ездить на балы… А может ма… Варения не позволила мне вступить в диалог, заявив безапелляционно:
– Мати, чтобы не ударить в грязь лицом перед богатеями, которые соберутся на балу, нам нужны новые туалеты! – Я непонимающе уставилась на неё. – Что ты так смотришь? Нам нужно заказать новые платья. Отправляйся в город и вели купцам привести нам материи и всякие украшения для платьев.
– Но у вас… – я попыталась напомнить, что у них есть прошлогодние наряды.
– Поторапливайся! Уже пять вечера, купцы не будут тебя ждать до ночи! ― Безапелляционно приказала Варения.
Тоскливо взглянув на часы, показывавшие десять минут шестого, я отхлебнула чай и, сложив остатки пирога на салфетку, отправилась в конюшню. Хорошо, что конюх замешкался, и мои лошадки ещё стояли запряжёнными.
***
До города добралась минут за сорок и прямиком направилась к Снупу.
– Пришли к нам на завтра купца с материей и прочими сопутствующими товарами для платьев. Чёрная борода пригласил нас на бал. Вот теперь влетит нам это в копеечку.
– Раз сам Чёрная борода… Это, наверное, бал Середины лета во Дворце князя? ― поинтересовался Снуп.
– Так и есть.
– Туда все хотят попасть. Особенно с великовозрастными дочками, – купец усмехнулся. – Зачем купцов к вам оправлять? Приехали бы сами. Выбрали бы им платья по моде.
– Нет уж. В прошлый раз мне их поход по магазинам стоил восемь тысяч.
– Ну да, на покупке ткани и последующем пошиве можно значительно сэкономить, по сравнению с готовыми платьями. Я сейчас же пошлю младшего с запиской к одному купцу, он только сегодня прибыл и привез заморские ткани. В городе еще такие не носят. Завтра с утра он к вам прибудет!
Снуп вырвал листочек из амбарной книги и принялся писать, затем позвал младшего сына и отправил с запиской. Я все это время сидела у стола, хотя понимала, что можно бы и уйти, но мысль о том, что нужно опять трястись в двуколке около часа, не вдохновляла.
– Маленькая госпожа, Вы мне так и не рассказали, как прошла встреча с Хозяином гавани, – вкрадчиво напомнил Снуп, пряча ухмылку в бороду.
Приготовился услышать о поем поражении. Я вздернула подбородок и заявила:
– Хорошо прошла! Даже отлично! – Поднялась со стула, расправила складки на платье. – Скоро у нас будет свой корабль! А Климента посоветовала мне уменьшить твой процент с прибыли.
Не дожидаясь ответа, оставила старика переваривать информацию в одиночестве и вышла из конторы.
Села в двуколку и, размышляя над ворохом событий, произошедших за последние пять дней, поехала куда глаза глядят.
А глаза, как обычно, смотрели на море. Когда пришла в себя, осознала, что нахожусь в порту. И даже не на причалах, а в той части гавани, где строят корабли. Я оказалась перед двумя кораблями, на которых корабельщики прилаживали снасти и закрепляли паруса. Три крепких парня крепили канаты на верхней рее грот-мачты. И так это у них получалось слаженно и ловко, что просто невозможно было отвести глаз. Закончив с крепежом, парни принялись дурачиться. Один, уцепившись за конец закрепленного каната, перепрыгнул на бизань-рею и помахал друзьям. Второй схватил другой канат и последовал за товарищем. Оставшийся парень что-то крикнул друзьям, те засмеялись, а он, чуть отклонившись, прыгнул вперёд! У меня замерло сердце. Юноша перекувырнулся через голову и ловко ухватился руками за бизань-рею. Уф! Во даёт!
Похоже, такое геройство оценила не только я. Снизу раздался свисток и донеслась ругань. Со своего места я не видела, кто горланил. Фразы долетали обрывками. Кажется, кричавший пообещал отодрать удальца, как только тот спустится на палубу. Парень, ловко балансируя, побежал по рее на самый конец и, сильно оттолкнувшись, прыгнул в море. С двух кораблей послышались одобрительные возгласы. Тут же раздался командный свисток, и на обоих кораблях последовали приказы работать, через пару минут корабелы занялись своими делами.
Еще немного понаблюдав за строительством корабля и не увидев ничего интересного, я подхлестнула лошадей и поехала вдоль берега, надеясь выбраться на дорогу из города.
Когда выехала на пляж, то увидела, как из моря вышел давешний «гимнаст» и без сил повалился на песок. Ого, как далеко отплыл от доков! Подъехав еще ближе, я узнала в гимнасте парня, который вчера спас меня на площади.
– Привет! – воскликнула, спрыгнув с коляски. – Какая неожиданная встреча!
– Привет! – Он посмотрел на меня, прикрывая глаза от заходящего солнца рукой. – Какими судьбами? Что заставило молодую госпожу оказаться в этом опасном районе?
– Излишняя самостоятельность. – Я расправила платье и уселась рядом с ним на песок, скрестив ноги.
Мокрые полотняные рубаха и штаны облепили тело, демонстрируя рельефную мускулатуру. Он лежал, раздвинув ноги и руки в стороны и запрокинув голову, а с него сбегали в песок водяные струйки.
– Еще скажи, что мачеха из дома выгнала, – он хохотнул. – Сейчас чуть передохну и вывезу тебя отсюда. Не стоит молодым барышням гулять в этой части гавани.
– Ты почти прав, ― ответила я на его насмешку и, чтобы не акцентировать внимание на этом моменте, сказала: ― А порт не такое уж и ужасное место. Я знаю места и пострашнее.
– Говоришь так убедительно, что если бы тебя не видел, то поверил бы. – Улыбка во весь рот.
– А почему не веришь сейчас?
– Девчушка с косичками из богатенькой семьи говорит о местах страшнее портовых доков! Где ты их видеть могла?
– Не твое дело! – резко парировала.
Будет надо мной насмехаться. Сам-то ненамного старше. Он, конечно, взрослее, но вряд ли старше двадцати пяти. Матрос на подхвате, а строит из себя многоопытного! Я поднялась и пошла к лошадям.
– Подожди! – Он вскочил и пошёл за мной. – Ты что, обиделась?
– Еще чего! Кто ты такой, чтобы на тебя обижаться?
– Сейчас, минутку! – крикнул юноша, и забежал за коляску и, очевидно, разделся, потому что я услышала, как потекла на песок вода. Через мгновенье уже уселся ко мне в коляску и взял вожжи. Одежда все еще прилипала к его телу, но уже хотя бы не капала вода. – Куда изволите? – спросил он с веселым прищуром и вожжами подхлестнул лошадей, пуская их рысью. – В город? Наверное, в какой-нибудь трактир? Очень есть хочется!
И правда, он мне напомнил, что я тоже хочу есть. Я забралась в сундучок под сидением коляски и вынула остатки черничного пирога.
– Смотри, что у меня есть!
– Пирог! – Молодой человек остановил двуколку. – Скажи, что его пекла ты сама. – Схватил кусок и почти целиком засунул в рот. – Ум-м… черничный…
Глядя на его довольную мину, я расхохоталась и быстро схватила кусочек пирога.
– Нет, пекла не я, скорее всего, кухарка. Но она у нас очень вкусно готовит!
– Это точно! – Он подхватил еще один кусок. – Я сегодня не обедал, поэтому твой пирог еще вкуснее! – Опять проглотил кусок, почти не жуя, и посмотрел на пустую салфетку. – Больше нет?
Я улыбнулась и покачала головой. Тогда парень хлестнул лошадей, и вскоре мы оказались у Радужных ворот.
– Спасибо, что подвезла, – сказал мой новый знакомый, спрыгивая с коляски, одаряя меня ослепительной улыбкой и демонстрируя ямочку на правой щеке. – Может, тебя доставить до дома? – Я покачала головой. Уже сгущались сумерки, и мне нужно было спешить. – Раз мы так часто встречаемся, скажи уже, как тебя зовут. Меня Эрмин. – Он протянул ладонь.
А действительно, почему бы мне с ним не познакомиться? И неожиданно для себя произнесла:
– Элина.
Сказала и удивилась, потому что назвала своё давно забытое имя, которым меня когда-то звала мама.
А потом сделала вообще странное…
Лицо Эрмина было так близко: прямой нос в конопушках, длинные черные ресницы с выгоревшими загнутыми кончиками, отросшие щетинки на щеках и подбородке, чуть влажные волнистые волосы и серо-бирюзовые, как морская вода, глаза. От его близости слегка закружилась голова. Почему-то… А вместо того, чтобы пожать руку в честь знакомства, я убрала с уголка его рта крошку и поцеловала в синие от черники губы. Он как будто этого ждал. Обхватил меня руками, спустил на подножку и с такой страстью ответил на мой поцелуй, что у меня перехватило дыханье, отнялись ноги, а внизу живота запорхали бабочки.
Эрмин обхватил губами мою верхнюю губку, потом нижнюю, потом ворвался в рот языком, дразня мой. Из меня вырвалось томное:
– М-м-м… – И я поспешила вырваться из объятий, озаренная внезапной мыслью, что меня могут увидеть целующейся вот так запросто на улице с матросом.
– М-м-м… – ответил мне в тон Эрмин. – Какая же ты вкусная, какая необыкновенная… Таких не бывает… Я это ещё в прошлый раз заметил…
– Ну вот опять! – сказала я, усаживаясь в коляску и надевая на руки поводья.
– Что опять? – Он обалдело посмотрел, поглаживая нижнюю губу.
– Опять строишь из себя многоопытного дядюшку. Можно подумать, ты много целовался?!
– Да уж побольше тебя!
– Да ладно! Сколько тебе лет? – хитро прищурилась.
– Триста пятьдесят шесть. – Он осекся, прикрыв ладонью рот, а я засмеялась.
– Вот врун! – Тронула двуколку. – В следующий раз назовешься Хозяином гавани?!
– Случайно вышло… Мне двадцать четыре исполнилось в начале лета. А если я и правда Хозяин гавани?
– Спокойной ночи, выдумщик! Сладких снов! – Хотела подхлестнуть лошадей, но Эрмин меня задержал.
– Подожди, давай огни зажжем, уже темно на улицах. – В сумерках я не разглядела, что он сделал, как будто просто щелкнул пальцами над фитилями фонарей по бокам коляски и на конце дышла, но в фонариках заплясали веселые огоньки. – Вот теперь можешь трогать. Спокойной ночи!
Три дня, отведенные нам на подготовку к балу, пролетели, как один день. На свою голову попытавшись уменьшить объем покупок, я навлекла жадные взоры мачехи на гардероб мамы. К счастью, успела припрятать самые красивые платья, оставив попроще. Одно выбрала для себя из розового и золотистого атласа, расшитого бисером и горным хрусталем.
Увы, этот наряд надеть было не суждено. Варения решила, что к моим зеленым глазам подойдет черное платье с золотой парчой, в котором Элиния в прошлом году ездила на совершеннолетие подруги.
Розовый атлас с горным хрусталем был натянут на старшую дочку мачехи. Справедливости ради хочу сказать, что платье село на её фигурку великолепно, а вот цвет был явно не её. Но Варению это не остановило – она попросту перекрасила брюнетку в золотистую блондинку.
В порыве парикмахерского вдохновения Варения схватилась за ножницы и не успела я опомниться, как поднесла их к моей косе, пытаясь её укоротить. К счастью, из инструмента выскочил винтик.
– Чёрт! – Она отбросила ножницы на пол. – В этом доме все не так! Ключи не открывают, ножницы не режут, за хозяйку меня не считают! – произнесла мачеха, почти рыдая.
– Мамуля, нормальные ножницы. Смотри, я их починила!
Сообразительная Элиния чикнула ножницами по своей тёмно-русой косе, отхватив половину.
Что тут началось!
Слезы, ахи, упреки (почему-то в мой адрес).
В итоге меня, Элинию и Ларию выкрасили в один бело-розовый оттенок. Всем, насколько позволяли волосы, уложили прически из мелких кудряшек.
Мою густую шевелюру две горничные мучили щипцами несколько часов. В итоге я стала похожа на безумную розовую овцу, выглядывающую из-под кучерявой чёлки.
Последним штрихом (или гвоздём в крышку гроба) стал наш макияж. Нам всем (в том числе и Варении) выбелили лицо, потом по новой нарисовали глаза и губы.
Результат я увидела по реакции папы, застывшем на минуту в ужасе, когда мы вчетвером явились в гостиную.
Шурша платьями, уселись в карету, взятую напрокат, но отделанную так, чтобы никто этого не понял, и отправились на бал.
Дворец поразил наше воображение драгоценной отделкой, а также гостями, наряды которых затмили не только наши, но ещё и убранство княжеской резиденции.
Оказалось, что прическа под безумную овцу была модой этого сезона и украшала не только дам, но и кавалеров. Даже у князя на голове были мелкие белые кучеряшки, ниспадающие до пояса.
Внешне хозяин дворца не произвел на меня впечатления. Высок, строен, но эти мелкие кудри… Лицо узкое, с длинным тонким носом и крупными синими глазами навыкате.
Совсем не парень моей мечты.
Почему-то сразу вспомнился Эрмин с ямочкой на щеке и глазами необычного цвета.
Гости по очереди подходили к князю и здоровались.
Когда настала очередь нашего дружного семейства, отец поздоровался с князем, как со старым знакомым, потом представил супругу, затем Элинию, которая сделала два шага вперед и присела в глубоком реверансе. Как только она вернулась в наш строй, отец произнёс:
– Э… – И тут же получил толчок от Варении. – Тильда!
Я решительно рванула вперед, но кто-то из «заботливых родственниц» наступил мне сзади на подол, и я растянулась к ногам князя. Конечно же, сразу попробовала встать, но в многочисленных юбках и кринолине это оказалось не так просто. Без посторонней помощи не справилась бы. Под ахи-охи, смешки и откровенный смех зала князь легко поднял меня и поставил на ноги. Рассыпаясь в благодарности, я подняла на него глаза и на мгновение мне показалось, что передо мной Эрмин: те же серо-бирюзовые глаза в обрамлении тёмных ресниц с загнутыми выцветшими кончиками. В следующий момент князь сказал мне, но так, что услышал весь зал:
– Не ушиблись? Здесь ковер замялся. Велю заменить!
Вяло улыбнулась и попятилась в строй родственников, потирая руку, на которую так неудачно свалилась. Оглянулась на Варению и поймала полный снисходительного превосходства взгляд. По-моему, она даже улыбнулась, но я в этом не уверена, потому что папа уже представлял Ларию, и я отвлеклась на князя, желая найти в нём Эрмина.
Сестрица, смущаясь, робко выступила вперед и тоже то ли запнулась о ковёр, то ли в юбках запуталась. От падения её уберегло только то, что она не рванула с места, как я, а выходила не торопясь. В этот раз я разглядела туфельку Варении, наступившую на краешек платья дочери.
Ах вот оно что!
Злопамятная тварь! И без фантазии, даже эту каверзу скопировала…
***
Мне семнадцать, матушка разыскала меня на крыше (тогда она еще не боялась забираться по узким винтовым лестницам). Тычками и щипками заставила спуститься вниз.
С первой недели её появления в замке не было ни дня, чтобы она несколько раз не стукнула меня по темечку пальцем с наперстком и не ущипнула. А щипала она намного больнее, чем била по голове. Варения прихватывала маленький участок кожи, оттягивала и резко поворачивала. От этого все мои руки и бока были в синяках…
В тот раз она тихо подкралась (Как я не услышала её подъема по лестнице? Обычно мачеха сильно пыхтела – с её-то весом!) и сначала лупанула по макушке наперстком, а потом схватила за руку и потянула за собой. Вытолкала на площадку между этажами, ущипнула за руку и, задрав голову, приготовилась спускаться по крутой лестнице. Мачеха спустилась на несколько ступенек, а подол платья еще оставался на площадке. Я наступила на край ее наряда и придержала за локоть. Варения вырвала руку, но тут же заметила мою ногу на своем подоле, а я, глядя ей в глаза, произнесла:
– Еще раз стукнешь или ущипнешь, я это сделаю.
Лицо мачехи пошло пятнами, она вырвала подол, подхватила руками, высоко задрав, и быстро спустилась с лестницы. С тех пор она ни разу на меня даже не замахнулась…
***
Пока я размышляла, зачем Варения выставила нас с Ларией посмешищем на весь город, мы отошли от князя и встали на свободное место у стены.
– Девочки, что же вы у нас такие неуклюжие? – с ласковой улыбкой спросила Варения, взяв нас с Ларией под локотки. – Хорошо, что князь объявил, что дело в ковре. Вы уж будьте внимательны и смотрите под ноги, а то без женихов останетесь. Берите пример с Эллин. – Она растянула рот в улыбке и тут же переключилась на какую-то знакомую: – Добрый день!
Выпустила нас из свих цепких пальцев и направилась к дамам, платья которых были обильно украшены страусовыми перьями.
Я послала ей в спину испепеляющий взгляд. Неужели она это проделала для того, чтобы на нашем фоне Элиния выглядела верхом грации и изящества? Ну-ну… Это у Варении плохо с фантазией и ничего сама изобрести не может.
А я-то придумаю! У меня в голове даже возникла картинка мести, но в это время музыканты сменили тихую музыку громким вальсом, и передо мной неожиданно возник князь.
– Как Вы? – спросил он голосом Эрмина.
Я на мгновение замешкалась, не зная, что сказать. Именно этого момента хватило мачехе, чтобы выпрыгнуть откуда-то из-под локтя князя и сообщить:
– Ваше сиятельство, Тильде намного лучше, но боюсь, что сегодня ей не стоит танцевать. – И ловко подтянула к князю старшую дочь. – А вот Элин у нас отлично вальсирует.
Князь вежливо улыбнулся мне и протянул руку сводной сестре:
– Элин, окажите мне честь открыть танцевальный вечер, – сейчас его голос не был похож на голос Эрмина.
Сестрица вложила руку в перчатке в его ладонь, и они закружились в вальсе. А у меня почему-то вдруг на глазах навернулись слёзы.
Стоп! Какого черта! Он же совершенно не похож на Эрмина и мне даже не понравился…
Я поспешила покинуть нашу семейку, нашла место на лавочке на галерее над бальным залом и остаток вечера следила за тем, как князь танцевал то с одной, то с другой дамой. В какой-то момент ко мне присоединилась Лария, которую никто не пригласил на вальс. Мы вместе смотрели, как Элин кружит с разными партнёрами. Лария несколько раз всхлипнула.
– Не переживай, как только мама выдаст Элинию замуж, ты тоже будешь танцевать на балах, ― ободрила я сестру.
***
Тоскливый вечер тянулся бесконечно, но и после его окончания лучше не стало. Едва мы уселись в карету, Варения принялась перечислять наряды и украшения гостей. Поначалу это были просто восторженные эпитеты, но постепенно они перешли в сожаления, которые превратились в упрёки. Мачеха упрекала отца в том, что у нас такие низкие доходы и мы не можем себе позволить дорогой выезд, бриллиантовое колье и изумрудные серьги-каскады (точнее, это звучало так: «Я не могу себе позволить», «У меня нет…»). Закончилось всё обвинениями в том, что он позволил первой жене оставить управление замком на сопливую девчонку.
Я откинулась на спинку каретного дивана и смотрела в окно. Из-за наступившей темноты за стеклом ничего не было видно, но я в красках представляла себе, как накажу мачеху за её злобу, а потом мысленно полетела к морю…
– Госпожа Матильда! Госпожа Матильда! – Ко мне на Смотровую башню взбежал, запыхавшись, Нильс и, увидев меня, воскликнул: – О, я так и думал, что Вы здесь!
Ну вот, только я уединилась, чтобы полюбоваться морем и насладиться прохладным утренним ветерком, пока утомленные вчерашним балом родственники отдыхали, как меня нашли.
– Уже, похоже, все знают, что я здесь. Нигде мне от вас не спрятаться. Придется искать другое место.
– Госпожа Матильда, вот посмотрите, посыльный привёз письмо… – Он, переводя дух, протянул мне грязный серый конверт.
– И Кнут велел сначала показать мне, – в тон ему продолжила я.
– Нет, не Кнут. Посыльный сказал, что это письмо для управляющей Матильды. А у нас ведь нет управляющей Матильды. У нас только Вы…
– Молодец, правильно решил! – похвалила парня за рассудительность. И трепеща от ожидания, взяла грязный конверт за уголок. – Похоже, он своим ходом добирался…
– Не-е, говорю же, посыльный привёз!
Я уже его не слушала, разорвав конверт шпилькой по краешку, дрожащими от волнения пальцами вынула небольшой листок плотной бумаги и прочитала: «Ваш корабль можете выкупить на причале № 12. Спросите капитана Дункана».
А чуть ниже торопливая приписка: «Предъявителю скидка 10%».
Забавно, даже скидку дал.
– А-а-а! – заорала я, вскочив с любимого местечка. Поймала удивленный взгляд младшего лакея. – Ты не представляешь, какую хорошую весть принёс! – Подпрыгнула и чмокнула парня в щеку. Перегнувшись через перила башни, крикнула: – Оке! Оке, срочно запрягай мою двуколку! – И бросилась вниз по лесенке, перепрыгивая через несколько ступенек.
Так я управляющая Матильда. Значит, мне нужно снова переодеться в старушку. Вбежала в конюшню и проверила сундучок под сиденьем. Подушки, шаль и шляпка с чепцом на месте.
– Что за спешка, госпожа Матильда? – пробасил конюх Оке. – С утра пораньше уже едете куда-то.
– Снуп прислал записку, пишет, что возникли неожиданные проблемы с продажей овса. Если сегодня не решить, упустим выгодную цену, – соврала я.
Вернее, не соврала, а запутала следы.
О том, что привезли письмо, скоро узнают все, потом это свяжут с моим поспешным отъездом и под разным соусом донесут Варении. Пусть уж доложат то, что смогу объяснить. О покупке корабля я сообщать никому не собиралась. Скорее всего, корабль придётся покупать на сына Снупа или на его деревенского дедушку.
Как только двуколка была запряжена, я рванула в город.
Снупа застала в конторе. Он усердно стучал костяшками на счетах, записывая результаты в амбарную книгу.
– Госпожа Элина! – Купец подсочил, как только увидел меня в дверях. – Вы сегодня неожиданно рано. Ой, я даже имя перепутал. Никак не привыкнуть этому вульгарному «Матильда».
– Доброе утро, Снуп! А я уже даже забыла, что меня так звали.
– Не мудрено, если этим именем постоянно в семье называют другого человека.
– Да, а что я могла сделать, когда Варения сказала, что у них уже есть Элина, поэтому меня будут звать Матильда! Хорошо хоть папа стал называть меня Тильдой…
***
Мне девять лет. Я стою посреди нашей гостиной, которая в тот момент казалась огромной и холодной.
Передо мной расплывалась в приторной улыбке и буравила недобрым взглядом незнакомая женщина.
– Ой, какая славная девчушка! Какие золотистые косы! ― незнакомка притворным писклявым голоском отсыпала похвалы, а мне почему-то становилось страшно.
Меня позвали в зал, не подготовив и не предупредив о гостях. Сказали, что папа зовет.
Он и правда был в зале и сразу представил мне чужую женщину в пышном пестром платье. К женщине жались две девочки. Одна была примерно моей ровесницей, а вторая года на два младше.
– Вот, Варения, познакомься, ― произнёс отец с улыбкой. ― Это Элина, моя дочка.
– Элина? Но у нас уже есть Элина. ― Тётенька недобро взглянула на меня и защебетала отцу: ― Нашу старшенькую зовут Элиния, и мы зовем её Элин. В доме не может быть две дочки с одинаковыми именами.
Мне стало холодно и неуютно от её слов, как будто меня лишали чего-то важного… Я вообще чувствовала себя неуверенно, стоя в клетчатом домашнем платье перед этой нарядно одетой женщиной и её дочками. А женщина продолжала:
– Может, у неё есть другое имя? ― Снисходительно взглянула на меня. ― Как твое полное имя, детка?
– Элинтииль… ― Я не успела договорить имя полностью, а женщина уже радостно объявила:
– Будешь Матильдой!
– Дорогая, почему Матильдой? ― с нервным смешком спросил отец.
– Ну как же? Разве непонятно? Тиль ― Матильда! Это очень красивое имя, ― сказала мне незнакомая женщина, расплываясь в приторной улыбке.
***
Окунувшись в свои воспоминания, подзабыла, зачем приехала. Энергично встряхнув головой, я отогнала дурные видения и воскликнула:
– Смотри, что у меня есть! – Я сунула в руки Снупа записку Чёрной бороды.
Старик , вытянув руку с запиской, дважды перечитал единственную строчку.
– Он разрешил нам купить корабль?!
– Да! Собирайся, мы срочно едем искать капитана Дункана!
– Да-да! Сейчас же! – Старик на полусогнутых ногах кинулся из кабинета.
– Я тоже переоденусь и стану управляющей Матильдой. Ты не удивляйся моему внешнему виду.
– Госпожа Тильда, после того, как Вам удалось договориться с Чёрной бородой о покупке корабля, я ничему не удивляюсь!
***
Через полчаса пожилые мужчина и женщина стояли у причала № 12.
– Нам нужен капитан Дункан! – крикнул мужчина дежурному матросу, стоявшему у сходен на корабле.
– Если вы покупатели, то поднимайтесь! Капитан предупредил, чтобы пропустил.
Старики поднялись на палубу и, рассматривая корабль, пошли за матросом, который привёл их в каюту капитана.
Бывалый морской волк, едва поприветствовав покупателей, сразу перешёл к условиям сделки.
– Надеюсь, Хозяин гавани предупредил вас, что посудина недешёвая? Кораблю всего второй год, он без повреждений и поломок. Так что я хочу получить пятнадцать тысяч монет.
Старики переглянулись.
– Э-э, – начал старик, с удивлением глядя на спутницу. – Нам говорили…
– Да, – решительно пришла ему на помощь старушка.
Капитан подскочил с кресла.
– Не мог Хозяин гавани назвать другую цену! Неужели сказал, что десять?
– Э-э-э… – повторил купец.
– Нет, – твёрдо заявила управляющая Матильда.
Капитан посмотрел на них с еще большим удивлением.
– Моя последняя цена двенадцать тысяч сразу, но в эту цену входит работа команды на год!
– Э-э…
– Да! Согласны! – подтвердила старушка мысль своего спутника.
– Тогда по рукам! – Капитан Дункан пожал руку старика и приложился к ручке старушки. – Какие грузы планируете перевозить?
– Отсюда, я слышал, выгодно вести шерсть, сюда – специи, – начал рассуждать старик.
Они еще около часа обсуждали торговые планы, а после расстались довольные друг другом.
– У меня пожелание, – попросила на прощание старушка. – Можно ли сменить название корабля?
– Вам не нравится название «Виринея»? – Капитан пожал широкими плечами. – Раз вы теперь хозяева – это ваше право.
– Тогда пусть он называется «Тильда».
– Договорились! Как только получу от вас оплату, сразу поменяю надписи!
Покупка корабля вымотала меня эмоционально и физически, поэтому, возвращаясь домой, я мечтала лишь о куске хлеба с холодным мясом, бокале горячего чая и отдыхе.
Но моим мечтам снова не суждено было сбыться.
– Приезжал посыльный от князя, – флегматично сообщил конюх Оке, принимая у меня вожжи. – Я понял, что нужно готовить коней к выезду на послезавтра.
– Опять бал? – простонала я.
– Похоже на то.
Едва я переступила порог графских покоев, как на меня налетели родственницы.
– Мати, нам выпала такая честь, – сообщила Варения. – Нас всех пригласили на спуск кораблей! – Она размахивала у меня перед носом прямоугольной синей картонкой.
– Уф, я испугалась, что случилось извержение вулкана. – Я попробовала их обойти, но не тут-то было.
– Хуже, Мати, хуже! Корабли спускают завтра в четыре часа, а у нас ни платьев, ни выезда!
– Ну, так займитесь этим. Вы же прекрасно знаете, что я в этом ничего не понимаю.
– Даже если ты не понимаешь в современной моде, то должна знать, что у нас нет времени заказать новый гардероб! – вставила Элиния.
– Ты обязана дать нам ключи от гардероба твоей матери! – подвела итог Варения.
– Пойдемте, – обреченно произнесла я и повела «родственниц» в мамину комнату.
Весь вечер пришлось заниматься платьями. Сначала их примеряли, потом подгоняли по фигурам. То платье, которое я выбрала для себя из гардероба моей мамы, Варения упросила оставить для старшей дочери, уверив меня, что в темно-зеленом с буфами платье Элинии я буду смотреться уместно и великолепно.
– Мне как раз привезут завтра новое платье для выезда. Ларию оденем в белое с сиреневыми лентами. Отлично! Все собраны! – заявила довольно Варения.
– Мам, ну мне же белое мало, – захныкала младшая дочь.
– Правда? Тогда сегодня и завтра не ешь! – безапелляционно заявила мать.
Мы с сестрами разошлись по своим комнатам подгонять под себя платья.
Доставшееся мне платье было широковато в талии и в целом мрачновато, а «буфы» оказались громоздкими фонариками, придающими фигуре прямоугольный вид. Призвала на помощь горничную Эмму. Вдвоем нам удалось «освежить» платье светло-зелеными лентами по краю лифа. Заменили мы и устаревшие рукава-фонарики на разлетающиеся колокольчики из зелёного газа.
Я, конечно, умела шить, но терпения хватало на половину строчки. Дальше я укладывала крупные поспешные стежки, которые, скорее, портили вид, чем исправляли ситуацию.
Принимаясь за повторное исправление моего шитья, Эмма сказала:
– Вы делаете такие рыхлые строчки, что стоит потянуть за нитку, и платье развалится.
– Да и ладно! Мне в нем показаться только один раз. Я бы поехала как есть, но из-за этих частых выездов меня теперь будут, чего доброго, узнавать в городе. Не хочу запомниться в наряде не по размеру.
Мы с Эммой старались до полуночи не зря. Платье изумительно село по фигуре, а нежно-зеленые ленты и рукавчики выгодно подчеркивали цвет моих глаз.
– Какая Вы у нас красотка! – Всплеснула руками Эмма. – Я завтра на талию приделаю кушак из остатков газа от рукавов, вообще всех затмите! Еще бы сюда сережки и колье с изумрудами, и было бы просто сногсшибательно.
– Слава богу, это всего лишь спуск кораблей на воду, да к тому же под солнцем и на улице, поэтому можно обойтись без дорогих украшений.
***
Разделавшись ночью с нарядом на выход, я надеялась, что днём до выезда в порт успею съездить по деревням. С этими постоянными подготовками к выездам я уже две недели не проверяла дальние поселения, старосты которых присылали записки почти каждый день, сетуя на свои нужды.
Но не успела я сесть в коляску, как ко мне подбежала Варения и, не здороваясь, спросила:
– Ты в город?
– Нет, в Виноградную, а потом в Каштановую.
– Отлично! Заедешь за моим платьем к модистке. – И протянула листочек с адресом.
– Вы не услышали? Я сейчас еду по деревням и освобожусь только к двум часам, чтобы успеть домой переодеться.
– Что? Ты мне отказываешь? Неблагодарная мерзавка! Я столько сил вложила, чтобы тебя вырастить! Деревни день подождут! Хочешь, чтобы я голой пошла? – заверещала Верения на весь двор. Поскольку из слуг никто на её вопли не выглянул, она добавила намного тише: – А кто поедет за платьем? Или ты разрешишь мне выписать чек на оплату?
– Ладно… – Я взяла у неё листок с адресом и поспешила покинуть замок.
Объезд деревень опять откладывался.
Модистка выдала мне платье Варении, с гордостью сообщив:
– Сделали, как госпожа просила. Усилили швы спереди и сзади. Теперь может садиться и вставать. Ничего не разойдется. – Мастерица продемонстрировала мне двойные швы и назвала цену за изделие.
Хотя я была моральна готова, но всё же цена платья, сопоставимая со стоимостью молодой лошадки, меня покоробила. Поэтому мачеха отправила меня забирать изделие, чтобы я заодно и оплатила! По чеку от отца такой наряд не купить! Его ежемесячного содержания не хватило бы и на половину этого платья.
Мысль о сладкой мести вернулась в мою головушку.
Сразу от модистки я отправилась в контору Снупа, устроилась в пустой столовой и распорола вторые швы на платье Варении. Распорола-то я быстро, но от поспешности на одной сшивке задела обе строчки, а на второй подпортила всё до корсажа. Пришлось звать на помощь Магдалу, супругу купца, и просить у неё нитки в цвет, чтобы исправить ситуацию. Женщина принесла мне большую коробку с фурнитурой и помогла подобрать. Выбрали подходящую шелковую нить, и я принялась шить. Когда закончила первый боковой шов, в столовую вошёл Снуп и попросил присоединиться к ним с капитаном Дунканом, чтобы обсудить отправку корабля. Вспомнив, что капитан видел меня в прошлый раз старушкой, попыталась отвертеться. Но старик сказал, что представит меня как внучку управляющей. Тогда я вспомнила, что еще нужно дошить платье, но тут в комнату вошла Магдала и пообещала закончить все быстро.
Я попросила сделать так же, как первый шов, и поспешила за Снупом.
После переговоров с капитаном мне было уже не до проверки швов. Про них я совсем забыла, потому что часы показывали половину второго, а я еще была в городе.
Быстро схватив коробку с платьем, помчалась в замок.
Когда вошла в гостиную с коробкой в руках, семейство уже было готово к выезду. Даже у Варении сделаны прическа и макияж.
– Ну наконец-то! – выкрикнула она недовольно. – Что так долго? Час туда, час обратно. Ты должна была вернуться к двенадцати.
– Лошадь подкову потеряла, – ответила я заготовленной фразой.
– Всё у тебя не слава богу! Одеваюсь, и мы уезжаем. Сама доедешь, там нас найдёшь. Но учти, к приветствию князя ты должна быть! Иначе!
Что «иначе», мачеха недоговорила, поняв, что слишком много людей вокруг слышат наш разговор. Она жестом указала лакею на коробку с платьем и отправилась в свою комнату.
А я отправилась к себе, где Эмма помогла мне обрядиться в платье и уложить волосы. Косы мы заплели до середины, оставив длинные волнистые локоны. На голову водрузили соломенную шляпку с широкими полями и зеленой лентой, надежно закрепив её несколькими шпильками.
– Как же Вам идет этот цвет, – восхитилась Эмма. – Ваши глазки так и светятся зелеными огоньками. Вы как лесная фея!
От смущения я даже не нашлась, что ответить. Мне и самой понравилось мое отражение в зеркале.
***
К порту я подъехала ровно в четыре пополудни, но оказалось, что сегодня въезд только по приглашениям. И что делать? Интересно, это опять козни Варении – её месть за задержку с платьем. Или она по глупости не сообразила, что меня не пустят без приглашения?
– Ну, пожалуйста, пропустите, – попросила охранника, умоляюще складывая ладошки. – У меня там семья. – И добавила, делая страдательное лицо: – С мачехой. Она меня будет ругать за опоздание.
– Барышня, у меня приказ Хозяина порта никого без синих билетов не пропускать.
Я отъехала в сторону к решетчатому забору и стала разглядывать, кого бы позвать. Как назло, слуги крутились возле карет на значительном расстоянии от ворот. По территории несколько раз пробежали матросики, но те отмахнулись от меня.
Стало нестерпимо обидно. Готовилась, Эмма помогала, мы вложили столько стараний и сделали красивое платье. Приехала – и такая подстава! Внезапно я вспомнила, что несколько дней назад мы выезжали с Эрмином из доков через пляжи достаточно свободно, там не было забора. Уже хотела ехать туда и взялась за вожжи, чтобы хлестнуть лошадей, как вдруг из домика поблизости от ворот вышел Эрмин! Он что-то недовольно крикнул в дверь и пошагал, насупив брови и засунув руки в карманы штанов.
– Эрмин! – крикнула я.
Он остановился и огляделся, но не увидел меня. Я привстала на коляске, позвала еще раз и замахала руками.
Его брови расправились, лицо озарилось улыбкой.
– Госпожа Элина! – Он подбежал к забору. – Почему Вы здесь? Остались без приглашения?
– Эрмин, пожалуйста, отыщите моих родственников, они уже въехали. Вон, вижу их карету!
– Я несколько тороплюсь, отыщите их сами! – И приказал охраннику: – Впусти!
Охранник тотчас беспрекословно раскрыл ворота, и я въехала в порт. Эрмин подхватил моих лошадок под уздцы и помог привязать.
– Вы отлично выглядите! Как хорошо, что сегодня гости без этих ужасных масок из грима на лицах. Вы знаете, где сидят родственники?
– Кажется, шестой ряд, но не точно.
Он схватил меня за руку и, ловко маневрируя в толпе, потащил за собой. Вскоре мы оказались на пристани, у которой стояли два парусника, украшенные флажками, флагами и гирляндами из цветов. Рядом с ними на причале был возведен помост, возле которого находились очень важные люди и охранники. Напротив помоста построены сиденья для гостей, которые амфитеатром поднимались вверх.
– Ух ты! – Я остановилась, разглядывая парусные громады. – А вот с этого ты спрыгнул! – Показала рукой.
– Узнала! – усмехнулся. – Молодец! Ну, где твоё семейство?
Огляделась по сторонам и пожала плечами.
– Как их в такой толпе увидеть?
– А так? – Он подхватил меня и поставил на сидения второго ряда.
С полутораметровой высоты я сразу увидела мамино платье, а рядом с ним золотисто-бежевое платье Варении.
– Вон они!
Эрмин спустил меня вниз и велел:
– Иди, но потом возвращайся, я посажу тебя поближе.
– Да, наверное, уже не успею, скоро ведь начнется.
– Успеешь! Князь еще не приехал.
Я поспешила к родственникам. Мое появление было встречено с удивлением (видимо, они были уверены, что я не попаду). К тому же, по перекошенным лицам матушки и Элинии я поняла, что выгляжу действительно хорошо. Варения смерила меня злобным взглядом с головы до ног и прошипела:
– Опять без перчаток. Руки будут как у твоих крестьянок. – А после резко повернулась и пошла к амфитеатру.
Державшая её под руку Элиния повернулась вместе с ней и, тряхнув тёмно-русыми кудрями (надо же пока я ездила за платьем, они успели восстановить первоначальный цвет волос), громко шепнула матери:
– Нужно было мне это платье надевать.
– Не придумывай! Твоё платье дороже…
– Ты замечательно выглядишь! – Весело сказала Лария, подхватывая меня под локоть.
– Спасибо, что хоть кто-то оценил.
– Тебе идет зеленый цвет, – сказал папа, чмокнул в щечку и, подхватив под другой локоток, повёл к нашим местам. – Варения опасалась, что тебя не пропустят. Я даже хотел пойти к воротам, но чуть позже, когда все рассядутся.
Мы быстро нашли наши места. На спинках деревянных лавочек были написаны крупные цифры. Было видно, что амфитеатр собирался поспешно из попавшихся под руку досок. Причем сколочены лавки были как попало, из сидений и спинок торчали головки гвоздей.
Варения ворчала и тихо ругалась из-за того, что наши места оказались на самой верхотуре левого сектора амфитеатра на совершенно неотёсанной лавке, да еще и из спинки торчала шляпка гвоздя.
Отец её утешил, что это ненадолго, но мачеха причитала, что можно испортить одежду. Поскольку Варения медленно шла передо мной, я увидела, что платье сильно натянуто на её фигуре, и, к своему ужасу, заметила расхождение зашитого мною шва. Было едва видно, но всё же. Я опустила взгляд вниз и увидела, что длинная шелковая нитка тянется за платьем. Мало того, с другого бока было тоже самое. Пока мы рассаживались (а пересаживаться пришлось несколько раз, потому что места были совершенно неудобными для Варении, Элинии и Ларии) я заметила, что и строчки спереди на лифе чуть разошлись. Из-за рюшек и кружев этого не видно, но я хорошо разглядела, что стежки по краям лифа уже поползли вниз. Чего доброго, ещё несколько раз пересядет, и разойдутся совсем…
Мы еще раз поменялись местами, потому что впереди села дама в шляпе с очень широкими полями, да еще и с перьями, закрыв матушке вид на госпожу в первом ряду. Я оказалась на самом краю и еще раз взглянула на матушкино платье: одна из длинных шелковых ниток обернулась вокруг шляпки гвоздя в полу. В этот момент Варения поправила юбку, и нитка стряхнулась со шляпки.
Я с облегчением вздохнула. Ну подумаешь, шовчик разошёлся. Теперь они расселись, а сидя из платья не выскочишь ― успокоила я себя.
По рядам прошел восторженный ропот, спустя несколько секунд мы увидели его причину: на причал выехала княжеская карета. Лакеи и охранники кинулись опускать подножки и открывать двери, а меня в это время кто-то дернул за юбку. Я посмотрела вниз и увидела довольную физиономию Эрмина, который знаками показал, чтобы спустилась вниз.
Под недовольные взгляды сначала родственников, а затем и других гостей мне пришлось выбираться со своего места.
– Куда тебя понесло? – недовольно поинтересовалась Варения.
– Мне оттуда ничего не видно, сяду внизу, там есть свободные места!
Убегая, заметила, как Варения поерзала на скамейке, раскладывая подол платья.
Эрмин усадил меня почти по центру первого ряда в правом секторе и убежал за помост.
Князь между тем уже поднялся на площадку и важно оглядывал публику. Из-за дневного освещения, или потому что сегодня я смотрела на него снизу вверх, он мне совсем не показался таким же высоким, как на балу. А когда на помост поднялся Чёрная борода в своей широкополой шляпе, князь показался даже мелким. К счастью, рядом стояли приближенные, которые были еще меньше, и на их фоне глава княжества выглядел крупным мужчиной. Я отметила, что камзол Чёрной бороды очень похож на камзол Эрмина: черный бархат, украшенный вышитыми голубыми волнами. Впрочем, примерно такие же камзолы были на охранниках и важных господах. Наверное, так одеты работники порта, решила я.
Первым взял слово Чёрная борода. Сказал, что в этот знаменательный день мы спускаем на воду чудо-парусники, которые оснащены пушками и будут защищать гавань от нападения врагов, и передал слово князю.
Правитель долго рассказывал, почему и зачем нам нужны эти военные корабли, как важно предотвращать нападения чужих кораблей на город, и еще много чего. Закончил он неожиданно:
– Право разбить шампанское о борт спускаемого судна предоставляется… – Выдержал паузу и прочитал по бумажке: – Аделе Стенберг и Элине Рамадзи!
Зрители зааплодировали, а я с запозданием поняла, что моя «сестренка» будет разбивать бутылку о корму. Интересно, с чего ей такая честь?
Первая приглашенная легко вспорхнула с лавочки в первом ряду правого сектора, а Элинии пришлось пробираться с последнего ряда. Она, смущаясь, вышла к помосту, а я услышала недовольный вопрос Чёрной бороды, обращенный к сестре:
– Вы Элина Рамадзи?
– Да, – по-прежнему смущаясь, сообщила Элиния.
И я поймала удивленный взгляд Хозяина гавани. Чего это он на меня смотрит? Я улыбнулась в ответ.
Девушек подвели каждую к корме «своего» корабля и вручили по бутылке с шампанским, которые им помогли кинуть князь и Черная борода. Как только бутылки разбилось о судна, матросы перерубили канаты. Парусники стали плавно сползать в воду под вопли всеобщего ликования.
Князь, перекрикивая приглашенных, объявил:
– Приглашаю всех распить шампанское за счастливый спуск! И первыми приглашаю подойти сюда достойных родителей этих девушек!
С первого ряда поднялась супружеская чета. Дама была та самая, на которую хотела смотреть мачеха, усаживаясь на нашем ряду.
Мои родственники выбрались с последнего ряда и вышли к помосту. Стенберги, дождавшись их, поднялись на площадку к князю. Варения с отцом последовали за ними, а я с ужасом увидела, что на её спине до середины разошлись обе дорожки швов. Как платье еще держалось, непонятно.
Правитель предложил поднявшимся шампанское. Все, стоявшие на помосте, дружно подняли бокалы и чокнулись. В этот момент мачеха, подняв руку, освободила придерживаемый лиф и подтянула зацепившийся подол платья. Похоже, нитки сзади окончательно выпали, потому что клин наряда со спины свалился, потянув за собой боковины. В один миг Варения оказалась на помосте перед князем и зрителями в тесном корсете и сетке кринолина, на которой повисли остатки платья.
Она сразу не поняла, что случилось, услышав визг Элинии и вопли зрителей.
В этой ситуации отец и князь повели себя достойно. Родитель первым сбросил свой камзол и попытался прикрыть наготу супруги. Правитель поспешил встать перед невезучей, закрывая её от всеобщих взглядов.
Подхватив остатки платья, закрываемая супругом, дочерью и охранниками Варения убежала с причала, сопровождаемая смехом и улюлюканьем. За ними со слезами бросилась Лария. Помедлив, я побежала за ними. Пожалуй, такой мести я не желала. Дальше порванного платья мои фантазии не шли.
Когда я добежала до кареты, все уже уселись. Я хотела поехать с ними, но мачеха закричала:
– Видеть тебя не хочу! Это ты виновата, что плохо проверила швы! Ты должна была проверить платье при покупке! – Она захлопнула передо мной дверцу, и карета покатилась.
После пережитого на причале потрясения Варения закрылась в своей комнате и объявила себя больной. Она «проболела» три дня. В первый день я несколько раз, проходя мимо её комнаты, слышала рыдания и упреки, которые мачеха изливала на отца. Обвинения сводились к тому, что он обманул её ожидания, привез в замок, где она так и не стала хозяйкой. Мачеха проклинала замок, подлую соплячку и глупого мужа. В первый день отец пытался её успокоить, а на второй уехал на охоту.
У меня появилась надежда, что после такого позора «родственницы» оставят мысль о покорении княжеского общества, хотя бы на некоторое время.
Пользуясь затишьем в нашей бурной придворной жизни, я спокойно занялась хозяйственными заботами. Наконец смогла объехать деревни, обсудить со старостами урожай, посетить Снупа и полюбоваться новой надписью на моем корабле.
Вернувшись домой вечером на третий день после публичного оголения Варении, обнаружила в гостиной ожидающих меня отца, Элинию и Ларию.
– Тильда, – начал отец тоном, не обещающим ничего хорошего, – князь приглашает нас на праздник Первого мёда. – Он протянул мне золоченый квадратик приглашения. – В этот раз Его Высочество не настаивает на появлении всех дочерей. Мало того, мне намекнули, что князь пригласил нас специально, чтобы мы могли выгодно предстать в свете. Надеюсь, ты понимаешь, что после случившегося должна поддержать Варению, которая все десять лет заботилась о тебе, как родная мать. Если ты не оплатишь её новые наряды, я затребую выплатить унаследованные мною от твоей матери тридцать тысяч монет, которые я не забрал из хозяйства, понимая, что это может его подорвать.
Вот пока он говорил о сочувствии и заботе, я готова была оплатить десять тысяч нарядов Варении, но как только он перешёл к разговору о выводе из хозяйства тридцати тысяч монет, во мне что-то перещёлкнуло.
– По рукам, при свидетелях! – ответила. – И с тебя расписка, что ты отказываешься от части своих унаследованных денег в размере стоимости нарядов для праздника Первого мёда! – Оставив «родственников» переваривать свою победу, отправилась к себе.
Поздно вечером, когда я уже лежала в кровати после ванны, ко мне пришла Элиния.
– Хочу сказать, что не верю, что это ты подстроила маме… – сообщила она, забираясь с ногами ко мне на кровать.
– Ну и зря. Даже если я этого не сделала, то очень хотела.
– Понимаю, – она вздохнула. – У мамы тяжёлый характер. Нам с сестрой тоже достается. Я думаю это потому, что матушка три раза выходила замуж, и всё неудачно. Богатства нет и нет… Вышла за герольда Рамадзи, почти графа. Во всяком случае, опекуна над несовершеннолетней графиней, давшего ей свою фамилию. Он уверял, что богат и всем управляет…
– К чему этот разговор? Я очень устала. Сегодня была в трёх дальних деревнях и на двух пасеках. Нам удалось договориться о поставке мёда к княжескому столу, поэтому выясняла сколько, сможем накачать к празднику.
– Пожалуйста, не считай и меня своим врагом. – Она проникновенно посмотрела мне в глаза. – Я понимаю, что подругами нам не быть, но пойми, мне очень нужно выйти замуж за Его Высочество. ― Она потупила глаза и застенчиво поковыряла пальчиком цветочек на пододеяльнике.
– За князя? – Я села в постели. – А что, думаешь, произвела на него впечатление?
– Очень надеюсь. Смотри, – Элиния протянула мне записку.
На сложенном вчетверо листе было написано: «Надеюсь, случившееся не повлияет на наши отношения. Буду мечтать о нашей встрече». Подписи не было.
– Почему ты решила, что это от него и тебе?
– На конверте было написано.
– Покажи!
Она вынула из кармана халата затёртый серый конверт, на котором действительно было написано «Элин». Конверт мне показался смутно знакомым. Точно! Он был похож на тот, в котором Чёрная борода прислал разрешение на покупку корабля. Хотя это просто дешёвый конверт для доставки, каких много в любой конторе. Странно, что князь послал записку в такой дешевой упаковке.
– Понимаешь, если мне удастся выйти за него замуж, то я уверена, что матушка переселится в княжеский дворец или, во всяком случае, в город, чтобы быть ближе ко двору.
Да, вкусную наживку она мне закинула.
– И чем я смогу помочь? Наряды? Но…
Она прижала пальчики к моим губам.
– Скажи, о чем нужно говорить с мужчинами, чтобы произвести впечатление?
– Нашла у кого спросить! – Я засмеялась.
Она покачала головой.
– Я же видела, что ты в порту встречалась с каким-то парнем. Вы с ним о чем-то говорили, и он так на тебя смотрел…
– Как? – мне стало интересно.
– Влюбленными глазами. Вот о чем ты с ним разговаривала?
– Да вроде ни о чем… Шутила и подкалывала. Сказала, что я всегда проявляю излишнюю самостоятельность.
– А кто он?
– Я же не могла попасть в порт и просила всех, кто проходил мимо, чтобы помогли пройти. Он помог. Вряд ли это повод смотреть влюбленными глазами, – выкрутилась я.
– Мне показалось, что на нем дорогой камзол. Такой же, как был у Хозяина гавани. Может, это его сын?
– Вряд ли. Совсем непохож.
– Значит, сын какого-то вельможи, – не унималась Элиния. – Приглядись, вдруг у вас что-нибудь получится.
– Что-нибудь неинтересно. Хочу большую любовь! А он еще мальчишка.
– Ой, взрослая наша! – подколола Элиния, и мы расхохотались.
Потом поговорили ещё о том, о сём, и она ушла, оставив ощущение успокоения. Ну хотя бы с ней мне больше не нужно вести войну.
Глава
9
Праздник Первого мёда приближался, «родственницы» ретиво готовились к балу, но меня к подготовке не привлекали. Варения даже избегала, чему я только радовалась. Наконец прекратилось мелочное одергивание, подтрунивание и слежка за моими действиями.
Я спокойно объехала деревни, согласовала договоры продажи урожая и количество запасов на зиму.
Мне даже удалось однажды забраться на крышу возле Смотровой башни и полюбоваться морем. Оно было действительно слишком далеко от замка. Только благодаря лучам заходящего солнца разглядела его и тут же ощутила радость оттого, что теперь у меня есть корабль. Теперь на море я бывала почти каждый день, а с палубы корабля морские волны выглядели намного прекрасней.
Оторвав взгляд от далекого моря, я стала рассматривать город. Где-то там по улицам сейчас ходит веселый парень Эрмин. От этого на душе стало радостно. Мне теперь всё время становилось радостно, когда я вспоминала Эрмина и его весёлую улыбку.
Я представила, как взмахнула крыльями и взлетела над крышей замка. Только ощутила ветер в крыльях, как снизу донеслось:
– Госпожа Матильда! Госпожа Матильда! – меня звал дворецкий Кнут. – Госпожа Матильда! Вы где?! Вас зовет отец!
Пришлось спуститься с башни и отправиться в кабинет отца, где меня ждал долгий и нудный разговор с предъявлением счетов за наряды и новую карету. Отец свел разговор к тому, что я должна оплатить эти счета, а об обещании оплатить расходы унаследованными деньгами как будто бы забыл. Но я-то не забыла, поэтому на следующий день с утра мы с батюшкой поехали к нотариусу, где удостоверили расписку об уменьшении наследства отца на 23 000 монет. Только после этого я оплатила все счета, связанные с подготовкой к празднику. Оказалось, что оплачивать пришлось 25 000, потому что счет за платья Ларии принесли после нашего возвращения от нотариуса.
***
Долгожданный день праздника настал. Родственники встали рано и принялись наряжаться. В доме царила такая веселая суматоха, что я невольно тоже стала её участницей. Сначала помогла Ларии справиться с корсетом и юбками. Потом красила волосы Элинии, которая решила осветлить волосы.
Даже Варения потеплела ко мне и снизошла до просьбы:
– Милочка, принеси мне с кухни камелек для щипцов.
Конечно, я сходила на кухню и отправила к мачехе горничную с камельком и щипцами для завивки волос, а заодно распорядилась насчет обеда.
Суматоха закончилась только после того, как родственнички уселись в новую карету и укатили в город. Мачеха, забравшись в карету, лучилась счастьем (у меня возникло стойкое ощущение: она радовалась, что я осталась дома) и на прощанье елейным голоском сказала мне:
– Остаёшься на хозяйстве. Ты уж проследи, чтобы вымыли полы, постирали оставленную одежду и проветрили мою постель. – Повернулась к кучеру и крикнула: – Трогай! Да вези быстро, но осторожно!
Как только их карета скрылась за воротами, я подпрыгнула и захлопала в ладоши. Ура! Свободный вечер! Никто не будет мешать мне смотреть на море с крыши.
Встретилась взглядом с дворецким.
– Слышал указание госпожи? – Он кивнул, сдерживая улыбку. – Выполняй! Убрать в комнатах и правда не мешает.
– Непременно. Когда подавать ужин?
– Я скажу позже! – И побежала в комнаты Клименты.
***
– Уф-ф! Наконец-то это светопреставление закончилось! – объявила я старой ключнице с порога.
– А Вы почему не поехали, маленькая графиня? – Ключница отыскала меня своим единственным плохо видящим глазом и как в душу заглянула.
– А зачем? – легко бросила я. – Что я там не видела? Получить какую-нибудь пакость от Варении и весь вечер смотреть, как Элиния кружит в танцах с кавалерами?
– Зря Вы так. Не к добру это… Если Чёрная борода лично приезжал к Ириану и требовал дочь…
– Кимента, ты тут в одиночестве нафантазировала себе невесть что.
– Э-эх, хорошо, если это останется только моими фантазиями. Жаль, не все я могу рассказать тебе. Не моя тайна.
– А чья?
– Графини Габри… Я поклялась ей там, при пожаре, что если выживу, то позабочусь о Вас, а она взяла с меня слово, что я не расскажу никому, даже Вам, о её жизни. Габри сказала, что для Вас она вела дневники. Мол, если дочь захочет, то все прочтёт. Вы забрали у мачехи хозяйственные книги?
– Нет. Не до них сейчас. Да успеется!
– Знаете, я прожила долгую жизнь и тоже некоторые вопросы откладывала на потом. И вот сейчас на пороге смерти о многом жалею.
– Интересно, о чем?
– Например, что мало танцевала в молодости. – Старушка хитро улыбнулась. – Пообещайте, что выполните мою просьбу!
– Хорошо! Какую?
– Клянитесь! – Климента улыбалась беззубым ртом.
– Клянусь! – Я подняла руку. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Вы должны сегодня отправиться на бал и танцевать до упаду!
– Не-е-ет! Климента, только не это…
– Вы поклялись! Назад пути нет! Пойдемте, я помогу Вам собраться. – Она с трудом поднялась с кресла, неуверенно переставляя ноги, подошла к столику под зеркалом, взяла связку старых ключей и потрясла ими. – Помните, как Варения хотела завладеть Вашим замком?
Еще бы я не помнила…
***
На второй день после появления в замке мачеха буквально отобрала у немощной Клименты связку ключей от всех помещений, заявив, что теперь она здесь хозяйка.
Через неделю в этой же комнате она швырнула ключи в Клименту.
– Ни один ключ не подходит ни к одному замку! Слуги отказываются выполнять мои поручения, говорят, что раз не могу открыть двери, значит, не хозяйка! Давай, старуха открывай кладовые, иначе все с голоду сдохнут!
– Слуги, предположим, не сдохнут. Они запасами из графских кладовых не питаются. А что будет с Вами, мне все равно. Вы мне никто. Замок Вас не признал. Вы просто жена местного приживалы, а если не научитесь говорить вежливо, то здесь надолго не задержитесь.
– Ах ты! – Варения покрылась пятнами и, наверное, вцепилась бы в старушку, если бы в тот момент в комнате они были одни. К счастью, в комнате находились ещё я и несколько служанок. – Ну я вам покажу «не хозяйка»! Я выломаю двери и стены, снесу, если понадобится! – Она выбежала из комнаты Клименты.
Через два дня мачеха вернулась, но уже робкой и покорной. Слуги её полностью игнорировали. В кладовые она попасть так и не смогла, потому что прибывшие из города плотники, взломав двери, обнаружили за ними ровную каменную кладку.
– Я согласна на Ваши условия, – произнесла она тихо.
Климента выпрямилась в кресле, навела на Варению единственный глаз и торжественно произнесла:
– Вы должны покинуть замок.
– Что? Да как вы смеете!
– Что ж, считайте, что я Вас предупредила. Если Вам не хватает своего ума, чтобы понять, то я объясняю: замок не любит чужаков. Чем сильнее Вы будете упорствовать, тем сильнее будет противодействие. Помните заложенные двери? Это не я их заложила, если Вы не догадались.
– Я поняла, что Вы здесь всеми управляете, – хитрая Варения смекнула, что старушка её плохо видит, поэтому стала говорить самым елейным голоском, но я видела, каким злобным было её лицо. – Поймите, я не могу покинуть этот дом, потому что я теперь жена герольда Рамадзи, нравится Вам это или нет. Он обещал заботиться обо мне и моих дочках.
– Хорошо, я буду считать, что вы гости.
– Считайте как Вам угодно, только дайте нам нормально жить в замке.
– Нормально ― это как?
– Есть, пить, слуги должны слушаться и выполнять мои указания…
– Вы все ещё хотите владеть ключами от кладовых замка?
– Да, конечно! – интонация изменилась, в голосе появилась властность.
– Тогда поднимите ключи. – Климента кивнула головой в сторону связки, которая валялась на том же месте, куда её бросила Варения два дня назад. Старушка никому не разрешила до них дотрагиваться.
Я заметила, что тесная комнатка ключницы уже полностью заполнилась слугами. Пришли даже конюхи и стояли за порогом. Всем было интересно, чем закончится это противостояние.
– Эти я поднимать не буду! Они все равно не подошли ни к одной двери.
– Что ж, в присутствии всех ты отказалась владеть ключами. – Климента обратилась ко мне: – Маленькая госпожа, поднимите, пожалуйста, ключи.
Я послушно подбежала и подняла связку. В комнате раздался всеобщий вздох облегчения.
– Ну что ж, все всё видели. Как и должно быть, хозяйкой замок признал нашу маленькую графиню! – под одобрительный ропот объявила Климента. – Вам, госпожа Рамадзи, остается довольствоваться ролью гостьи и пользоваться добрым расположением хозяйки.
***
– Десять лет назад мы не дали ей завладеть замком, теперь не дадим разрушить Ваше счастье!
Климента приложила связку ключей к стене, та тут же раздвинулась. Ключница и я встали на узкую ступеньку, которая медленно подняла нас вверх. Мы оказались в тесном переходе. – Ведь это где-то здесь? Куда Вы спрятали платья матушки? – Она снова прижала ключи к стене. Пол перехода заскользил вперед. – Маленькая госпожа, остановите, когда доедем.
Я не понимала, где мы находимся, и просто в какой-то момент хлопнула ладошкой по стене. Пол остановился, а стена раздвинулась, и я увидела в хорошо освещенном помещении вешалки с мамиными платьями и полки с туфлями.
– О! Как это? Я же просто засовывала их в открывшиеся щели стены, чтобы только Варения не нашла!
– Маленькая госпожа, разве Вы не поняли, что замок живой?
– Конечно же поняла! Я это поняла, когда только стала ходить. Помню, что где бы я ни падала, мне всегда было мягко. Но я не понимаю, как мамины вещи оказались в этой комнате?
– Это драконий замок, он живет силой Ваших предков, и здесь хорошо только тем, кого замок примет. Он очень хорошо знает драконьи ценности, поэтому, наверное, так бережно обошелся с платьями Вашей матушки. Но давайте поспешим. Здесь должно быть платье цвета радуги из тончайшего материала, сотканного из паутинок, собранных феями в лесу после грибного дождя.
– Климента, какая же ты сказочница! – я рассмеялась, но тут же осеклась, потому что в углу на специальной подставке стояло именно такое платье.
– Ничего я не сказочница! – фыркнула старушка. – Наверное, поэтому госпожа Габри и взяла с меня слово, чтобы я ничего Вам не рассказывала…
– Верю-верю! Я уже увидела это платье!
– То-то же! Теперь смотрите, где-то должен быть плащ, неприметный снаружи, но теплый и сохраняющий волшебство.
Я уже не возражала, а крутила головой по сторонам.
– Да, есть!
– Теперь туфли. Посмотрите, должны быть хрустальные туфельки, я Вам о них рассказывала.
– Сделанные гномами?
– Запомнили? Да.
Эти туфельки стояли на специальной подставке по центру полки для обуви.
– Все нашлось!
– Переодевайтесь. Чулки и подвязки здесь тоже должны быть. Можно брать любые, они не имеют значения. Корсаж твоя матушка под этот наряд никогда не надевала.
Я быстро сбросила с себя домашнюю одежду, а Климента помогла мне облачиться в платье, которое было совершенно невесомым и переливалось всеми цветами радуги в зависимости оттого, как падал свет.
– К этому платью подходят любые украшения. Найдите изумрудный гарнитур, к Вашим глазкам он очень подойдёт, – приговаривала Климента, затягивая мне сзади лиф и укладывая ленты кушака.
Я обула туфельки из гномьего хрусталя, покрутилась перед зеркалом и не узнала себя. Платье приподняло грудь, сделав её более высокой и округлой, подчеркнуло тонкую талию и длинные ноги.
– Ну как? Красиво должно быть… – протянула Климента. – Госпожа Габри в этом платье была великолепна.
– Я не узнаю себя! – рассмеялась, кружась по комнате.
– Подождите, маленькая госпожа, нужно еще волосы уложить! – Она заставила меня присесть на стул и, распустив мои косы, уложила их локонами, закрепив двумя золотыми гребнями. – Вы нашли изумрудный гарнитур? Посмотрите, здесь где-то должен быть ларец с драгоценностями, он там, в отдельной коробочке.
Я отыскала ларец под зеркалом, открыла его и замерла. Все украшения, которые до этого видела на балах, показались мне жалкими безделушками в сравнении с украшениями в ларце. Я сделала над собой усилие и заставила вытащить коробочку, лежащую сверху. В ней оказался гарнитур из крупных изумрудов: колье, серьги каскадами и браслет. Когда я надела украшения, увидела на дне коробочки прямоугольную карточку, перевернула её и прочла вслух: «Надеюсь, эти изумруды достойно оттенят красоту нашей дочери. Любящий вас Элвиг Химмельсдрёке. Ты уж рассказала ей обо мне?»
Меня охватило волнение, и я поспешно спросила у Клименты:
– У мамы была еще дочь?
– Думаю, это про тебя. Значит, Элвиг Химмельсдрёке… Я не ошиблась, предположив, что Рамадзи не отец её ребенка. Она ездила путешествовать на корабле.
– На корабле?!
– Да, у госпожи Габри был парусник. Только вернулась она через несколько лет на чужом судне. Сказала, что наш корабль разбился. Через две недели после возвращения вышла замуж за этого Ириана, а через месяц у неё стал виден животик. Я не могла расспрашивать госпожу, но всё поняла.
– Так значит, он мне не отец?
– Он даже не муж Вашей матери… Чтобы Вам было понятней, они спали в разных комнатах и даже в разных частях замка.
– Вот почему я практически не помню, как папа играл со мной в детстве… Но ведь он заботился обо мне после смерти мамы!
– Герольд Рамадзи неплохой человек, но бесхарактерный и приспособленец. Ладно, хватит болтать. Все обсудим потом. Теперь главное! Когда Габридааль хотела произвести на кого-нибудь впечатление, она говорила: «Люди видят меня высокой, стройной, красивой». Иногда меняла цвет волос, форму глаз и губ. Ну, повторите.
– Люди видят меня высокой, стройной, гибкой, мои волосы уложены аккуратными локонами, мое лицо с тонкими чертами, яркими губами и глазами.
– Ну, что, получилось. Придумали тоже, «яркие» глаза и губы! – она хохотнула.
– А как? – Я посмотрела в зеркало. Зеркало отразило чужое утонченное лицо с прямым носом, пухлыми ярко-розовыми губами и ярко-зелеными глазами. – Получилось! Губы и глаза ярковаты, на мой взгляд.
– Для бала в самый раз. Там все должно быть ярким. Теперь главное! Этот волшебный морок держится всего несколько часов. И Габри все время боялась, что он может рассеяться до того, как закончит дела. Я не знаю, как она это отслеживала, говорила, что смотрит на кончики пальцев.
Я взглянула на кисти рук и обнаружила, что на мне плотные белые перчатки. Интересно и непонятно…
– Готова!
– Не спешите! Еще обязательно нужно написать визитку. Посмотрите, на трельяже должны быть красивые картонные прямоугольники. Нашли?
Я посмотрела на столике под зеркалом, потом выдвинула один ящик, затем другой. В дальнем углу второго обнаружились связка небольших золотистых прямоугольных карточек и чернильница с высохшим пером. Вынула одну карточку из связки, обмакнула перо в чернильницу и, задумавшись, вывела имя и фамилию.
Помахивая карточкой, чтобы быстрее высохли чернила, прочла надпись.
– Ну вы и выдумщица! Так свое имя изменить!
– А почему нет? Я же графиня, ― надменно произнесла и рассмеялась. ― Если князя зовут Йоримииндааль. Почему бы мне не назваться в его духе?
– Поспешим! Праздники быстро заканчиваются, а Вам обязательно нужно станцевать с князем!
Мы покинули потайной гардероб и через комнату ключницы вернулись в замок.
В комнате Климента накинула на меня плащ, завязала ленты на капюшоне и сказала, выпроваживая в дверь:
– Что бы ни случилось, помните: Вы хозяйка замка Западные Холмы, Вы графиня! А еще Вы достойны быть счастливой. Не позвольте никому занять ваше место и отобрать ваше счастье!
Не знаю, как так получилось, вроде мы долго с Климентой собирали меня на бал, но, когда я прибыла к княжескому дворцу, часы на Ратуше показывали половину восьмого. Ко дворцу все еще подъезжали гости, а стражники у ворот требовали от каждого предъявить приглашение.
Так, похоже, я наступила на те же грабли: у меня опять не было приглашения.
Не зная, как выкрутиться, стала прокручивать в голове способы проникновения мимо бдительных стражей. Здорово было бы стать невидимкой! А почему нет? Я решительно произнесла: «Окружающие люди меня не видят!»
Вышла из коляски и направилась к входу. В этот момент к воротам подъехал экипаж. Владелец показал в окошко золоченый прямоугольник приглашения, и стражник откатил створку. Я прошла за экипажем, и на меня не обратили внимания. Похоже, меня не увидели! Но, возможно, просто не заметили за экипажем.
Когда же поднялась по ступеням дворца и лакеи никак не прореагировали на моё появление, я поверила, что меня действительно не видно! Пришлось подождать, пока откроют кому-нибудь дверь, и следом войти в холл.
В холле, встав за пышно разодетой дамой, я сняла с себя плащ и произнесла: «Меня видят высокой, стройной, гибкой, мои волосы уложены аккуратными локонами, мое лицо с тонкими чертами, яркими губами и глазами».
Оглянулась вокруг, ко мне сразу подошел лакей.
– Госпожа, позвольте Ваш плащ. Как сообщить о Вашем прибытии?
– Сообщите, что прибыла графиня Йэлиннтильдааль Химмельсдрёке. – Вынула из сумочки заранее приготовленную визитку, на которой витиевато написала придуманные имя и фамилию, и положила на поднос. Хотя если разобраться, то моя фамилия по отцу действительно Химмельсдрёке. Получается, только имя чуть изменила, добавив к нему букву «Й» на княжеский манер.
Подождав, пока объявят о моем прибытии, я немного постояла в холле, затем лакей сопроводил по лестнице к бальному зал, открыл дверь, а герольд в зале объявил:
– Графиня Йэлиннтильдааль Химмельсдрёке!
Я вошла в зал.
Не-а, никто не остолбенел от моей красоты, внезапно возникшей на пороге. Все как стояли и разговаривали между собой, так и продолжили этим заниматься. На меня обратили внимание только те, кто был ближе. У некоторых мужчин я прочитала интерес в глазах, но не более.
Я сделала несколько шагов по ковровой дорожке и увидела князя, стоявшего в обществе моих «родственников». Странно, но Элинии среди них не было.
***
Впрочем, на двух человек в зале мое имя произвело впечатление. Одним из них был мой отец. Он подобрался, глаза выпучились, рот приоткрылся, а лицо побледнело. Другим ― князь. Он сразу покинул моих родственников и направился ко мне, приветливо улыбаясь.
От его улыбки я осмелела и двинулась к нему навстречу. Приблизившись, Его Высочество взял мою руку и поднёс к губам.
– Рад приветствовать Вас, графиня, на нашем празднике! ― Тут же сделал знак начинать танцевальный раунд.
Церемониймейстер взмахнул жезлом с золоченым набалдашником в сторону оркестра, размещенного на антресолях, и выкрикнул:
– Начинаем танцевальный вечер!
Оркестр заиграл вальс, и мы с князем закружили по залу.
– Прекрасная графиня, я не помню Вашего имени в списке приглашенных.
– Вы прогоните меня?
– Нет, что Вы! Я люблю сюрпризы. Сегодня приятной неожиданностью стала очаровательная незнакомка. Откуда Вы? Судя по родовому имени Химмельсдрёке, Вы принадлежите к летающим воздушным драконам. Давно уже не видел воздушных драконов в наших краях.
– Может, просто плохо смотрели? ― Я одарила его улыбкой и присмотрелась к партнёру.
Князь был так же сильно набелен и напудрен, как и на прошлом балу. У него такая же, как в прошлый раз, прическа из белых кудряшек и голубые навыкате глаза, взирающее высокомерно. В этот раз Его Высочество был одет в парчовый костюм, а на руках белые перчатки.
Почти как у меня.
Упс!
Он что, тоже не такой, каким кажется?
Я попробовала заглянуть за напудренный образ и на какой-то миг мне показалось, что передо мной Эрмин, но потом я рассмотрела более глубокий слой и увидала… дракона… большого, серо-синего, с огромными крыльями вместо рук, гривой, рогами и толстым крепким хвостом с широкой раздвоенной лопастью на конце, напоминающим скорее хвост дельфина или кита, чем гибкий хвост летающего ящера.
Дракон взглянул на меня, понял, что я его рассматриваю, и усмехнулся. Вернее, от него пошла такая волна радости, что на человеческом лице это точно превратилось бы в улыбку.
«Удивлена?» ― услышала я в голове вопрос дракона.
«Да»
«Вот такой я князь и хозяин гавани»
Мы кружились с князем по залу. Иногда останавливаясь, когда прекращалась музыка, а затем снова вальсировали. Меня никогда не учили танцевать, поэтому я каждый раз удивлялась, когда ноги выписывали сложную фигуру или делали неожиданное па. Временами казалось, что мы парим над залом. Наверное, все дело в гномьих туфлях, но какой восторг от этого я испытывала!
Мы кружились по залу, я наслаждалась танцем, и мне было плевать на завистливые взгляды. Они никогда не ощутят ту радость, которую ощущала я, кружась с самым лучшим танцором на свете. Как же права была Климента ― это следовало испытать хотя бы раз в жизни!
А завистливых взглядов было много. С восхищением на нас смотрели только мужчины, Лания и несколько девиц её возраста. Делая очередной круг по залу, подумала, что из-за колонны за нами наблюдает Элиния с перекошенным от злобы лицом, сейчас она была очень похожа на свою мать. На следующем круге сестры за колонной уже не было. Больше во время танца я её не видела.
Сколько мы так прокружились, не знаю. Может, пять минут, а может, час. Когда музыка в очередной раз закончилась и мы с князем остановились, мой взгляд упал на руку, которую я держала на плече своего партнёра. Перчатка на ней как будто прохудилась, во всяком случае, кончики пальцев выглядывали наружу. Ах, вот что имела в виду моя матушка!
Я отстранилась от князя и извинилась, сказала, что мне нужно отойти.
– Направо и по коридору до конца, ― шепнул он мне на ушко.
Поспешила в указанном направлении, затем обернулась и, убедившись, что он на меня не смотрит (его тут же отвлекли гости), припустила к выходу. Мне удалось выйти из зала и почти добежать до конца лестницы, когда дверь из зала распахнулась, и я услышала голос князя:
– Йэлиннтильдааль, куда же Вы? Подождите!
У меня подвернулась нога, хваленая гномья туфелька, которая держалась при выполнении всех сложных па и поддержках, слетела с ноги.
Не задерживаясь, я рванула в двери, выбежала в холл, схватила свой плащ, оказавшийся на ближней вешалке, и выскочила на улицу. Лакеев у дверей не было, и я юркнула за колонну. Здесь выдохнула, сняла оставшуюся туфельку и спрятала в карман плаща. Уф-ф! Сняла золотые гребни и завязала волосы в небрежный хвост.
Оглядела двор. Перед дворцом никого не было. У ворот стояли стражники, но они охраняли вход снаружи, вряд ли им было дело до выходящей меня, хоть и босой. Только собралась выйти из-за колонны, как парадная дверь распахнулась. Я прижалась к колонне и осторожно выглянула. На крыльце стоял Эрмин и так же, как я минуту назад, оглядывал двор.
– Ты? ― сказали мы хором.
– Что ты здесь делаешь? ― снова спросили одновременно и расхохотались.
Эрмин подошёл ко мне, встал на несколько ступеней ниже.
– Ты не видела здесь такую красивую даму?
– Красивее, чем я? ― хитро прищурилась и уперла кулачки в бока.
Он замялся.
– Ну, не знаю. Мне сказали найти красивую даму в дорогом платье. А еще она туфельку потеряла…Ты давно здесь? Кто-нибудь выходил?