Спустя три минуты и сорок четыре секунды я, распахнув подъездную дверь и поправив капюшон, который порывами ветра откидывает назад, иду в сторону сверкающего фарами “порше кайена” Чернова.
Обычно, когда на такой машине ездит девушка моего или Мишиного возраста, её нарекают некоторыми определениями нелитературного содержания. А именно: за какие заслуги она могла получить такую машину в подарок от своего “папочки”, который отцом является ей только в силу его возраста. Однако, когда молодой парень владеет такой машиной, такие мысли почему-то никого не посещают.
Без своей матери Миша ездил бы на отечественном автопроме, и ему бы в голову не пришло поставить свою машину на кон в споре на чью-то девственность.
Идиот.
Красивый, сексуальный идиот.
Ему в жизни адреналина не хватает или элементарно мозгов?
Плотнее запахиваю пуховик, складывая руки на груди, застегивать его не стала: раз мы поедем куда-то, в машине априори будет теплее, чем на улице.
Бодрым шагом подхожу к машине и останавливаюсь у пассажирской двери, дёргая за ручку. Закрыто.
Я закатываю глаза, кивая подбородком Мише.
Что ещё за фокусы?
Он меня заморозить решил?
На улице пурга!
Чернов неторопливо выключает мобильный, в экран которого пялился всё это время, и, убрав телефон в карман, открывает мне дверь нажатием кнопки.
Молча забираюсь в салон, скидывая капюшон и распахивая куртку.
Внутри так тепло, что успевшие нападать на мои угги снежинки тут же тают, как и налипший на подошвы снег, пачкая идеально чистые коврики под ногами.
Злорадно улыбнувшись, стряхиваю остатки осадков в эту лужу и смотрю на Мишу.
Настала очередь Чернова закатывать глаза.
– Сама их будешь мыть, – серьёзно говорит парень, включая заднюю передачу, собираясь развернуться. – В багажнике есть ведро и тряпка.
Не могу сдержать саркастического фырка. И ещё раз показательно топчусь в луже на коврике.
– Обойдёшься. Куда мы едем? – спрашиваю, скрестив руки на груди.
На мне лишь куртка, домашние лосины и футболка. Надеюсь, Чернов не собирается гулять.
– В ТЦ сгоняем.
– Зачем?
– У моей матери завтра день рождения. Поможешь выбрать подарок.
– Всего-то? Я думала, мы едем на поиск твоей персональной девственницы. Знаешь, ты мог бы просто попросить, а не командовать как обычно, – говорю, откидывая с лица волосы. – Тем более мне тоже нужно что-то купить для Анны.
Миша хмыкает, чуть повернув ко мне голову, его голубые глаза мерцают, отражая свет фар впередистоящей машины, и я непроизвольно любуюсь им. Волосы зачесаны назад. Спереди на чёлке они у него длиннее всего; когда он тренируется, собирает её в небольшой хвостик, делая своё лицо более открытым. А лицо у него красивое. Мужское. С выдвинутым вперёд подбородком, немного тонковатыми, на мой вкус, губами и аристократически прямым носом.
На переносице красуется ссадина, как и на скуле с правой стороны. И это его ничуть не портит. Придаёт ещё более хулиганский вид вместе с его татуировками, чёрной кожаной в заклепках курткой и рваными на коленях чёрными джинсами.
Не зря половина девчонок в универе готовы скинуть свои трусы и бросить к его ногам. Знали бы, какой он на самом деле, может быть, эта толпа немного поредела бы. Хотя нет. Иногда он может быть нормальным. В основном когда молчит и ходит без футболки. Некоторым больше и не нужно.
– И слушать твою истерику из-за телефона ещё минут двадцать?
Ну вот, он опять идиот.
– Не хотел меня слушать, мог и не звать с собой. Как тебе такой вариант?
– Да я уже жалею.
Миша слегка опускает голову и хмурится. Сосредоточенно смотрит на дорогу через лобовое стекло. Снег залепил его почти полностью, несмотря на то что дворники работают во всю силу. Машины двигаются плотным потоком. В городе огромные пробки.
– Лучше б дома остались, – произношу задумчиво, барабаня пальцами по своей коленке. – Мы движемся со скоростью черепахи!
– Твои предложения? – тянет Чернов.
Он достает из кармана куртки свой мобильный и, разблокировав экран, на котором мелькает заставка какого-то граффити, читает присланные в мессенджер сообщения. Мне хочется вытянуть шею и подсмотреть, кто написывает ему в субботу вечером. И кому он отвечает, слегка улыбнувшись.
– Можем кинуть машину в этом кармане и дойти пешком, – предлагаю, взмахнув рукой в сторону тротуара и пока ещё свободной парковки.
Мы не далеко отъехали от нашего дома. Плюс жизни в центре: всё рядом. Магазины, кино, центральная площадь, кафешки, университет – всё это в шаговой доступности. Машиной можно вообще не пользоваться. Ну это по мне. Чернов, видимо, считает по-другому, потому что на его лице отражается неподдельный ужас.
– Пешком?
– Это ножками, Миша! – показываю ему, как два пальца прогуливаются по моему бедру до колена. – Вот так.
Поднимаю голову и встречаюсь с внимательными глазами Чернова. Могу поклясться на всех своих кистях и красках, ещё секунду назад он рассматривал мои ноги. Зато теперь смотрит чуть выше правого плеча, делая вид, что он ни при чём.
– Тачку завалит снегом, когда ночью будут чистить дороги. Так себе вариант, Белова. Думай ещё, – раздражённо говорит Миша и, отвернувшись, возвращает взгляд на дорогу.
Чернов съезжает по сиденью вниз, устраиваясь удобнее, разводя колени шире. Стреляю взглядом, куда мне смотреть совсем не нужно, но жутко любопытно, и, вздохнув, подпираю щеку рукой. Моему сводному братцу, видимо, всё равно, сколько времени мы потратим на путь в магазин, главное, в сухости, а не с комком снега на лице. Признаться, я тоже не рассчитывала на долгие прогулки по улице.
– Тогда предлагаю поиграть в города, хоть как-то время скоротаем.
– Это у тебя приколы такие? Помолчи лучше.
– Да, мой господин.
Улыбаюсь, понимая, что опять взбесила Чернова. Он старается никак этого не выдавать, но по побелевшим костяшкам пальцев, которые с силой сжимают руль, догадаться несложно.
Миша врубает радио и, пока мы стоим, не двигаясь, позади какой-то “киа рио”, опять ныряет в свой телефон, потеряв ко мне всякий интерес.
– Если я тебя так раздражаю, мог оставить меня дома.
– Не мог.
Я не могу заткнуться просто так. Наверное, последние месяцы одиночества дают о себе знать.
Мне хочется есть и хочется поболтать. С ним. Его присутствие рядом вдруг совсем не напрягает и не раздражает. Да и выбора у меня нет, мы можем толкаться в этой пробке ещё часа полтора.
Я скидываю угги и забираюсь с ногами на сиденье. В ”кайене” шикарные глубокие кресла, нежно-сливочного цвета. Отстёгиваю ремень безопасности, краем глаза замечая, что Миша косится в мою сторону, и скидываю куртку. Остаюсь в свободной домашней футболке, в которой ещё час назад я мирно спала в своей кровати. Она чистая, но в нескольких местах заляпана красками. Но мне даже нравится эта легкая небрежность, которая напоминает мне о любимом деле.
Устроившись удобнее, тоже ныряю в свой разбитый телефон. Пишу несколько сообщений маме и отвечаю Наде. Полина тоже выходит на связь. Они с дочерью в больнице, но уже идут на поправку. Она просит прислать ей лекции и задания к семинарам.
Мы едем около сорока минут и больше не говорим друг другу ни слова. Я даже собираюсь ещё раз задремать, но Чернов вдруг выкручивает руль, ныряя в какой-то жилой двор и срезает половину пути.
Чертыхаясь, едет по кочкам и ямам, которых почти не видно из-за снега и не очень ярких фонарей. Зато мы наконец добираемся до сверкающего огнями торгового центра.
– Аллилуйя! – бормочет Миша, глуша мотор.
Он разминает шею из стороны в сторону до неприятного хруста, от которого меня передёргивает. Заметив мою реакцию, Чернов ухмыляется.
Я натягиваю назад свою обувь и накидываю куртку на плечи.
Миша идет впереди, засунув руки в карманы джинсов и подняв плечи к ушам. Шапки, я так понимаю, мажоры игнорируют. Зато у него на приборной панели в машине лежат солнечный очки. Лето же. Они просто необходимы.
– Что хочешь подарить Анне? – спрашиваю, вертя головой в разные стороны.
На дворе ноябрь, но всё вокруг уже украсили к Новому году. Я всегда любила этот праздник. Поэтому мне хочется пойти и пощупать новогодний декор в ближайшем магазине.
– Сначала наверх поднимемся, – произносит Чернов и, положив руку мне на плечо, разворачивает в сторону эскалаторов. – Застегни куртку.
Смотрю на него, округлив глаза.
– Ты больной? Тут жара градусов тридцать. Я сварюсь как рак в кипятке!
Веду плечом и стряхиваю с себя его клешню. Миша поджимает губы, смотря мне в глаза, а потом опускает взгляд на мою заляпанную домашнюю футболку.
– Белова…
– Что? Или мне нужно было одеться в “прада” и “гуччи”? Ты не сказал, куда мы едем. А мне плевать, как я выгляжу, Чернов. И плевать, что тебя это не устраивает. И вообще… воспользуйся своим правилом номер два. Сделай вид, что мы незнакомы.
– Лады, – слишком легко соглашается Чернов, шагая на эскалатор.
А я чувствую какой-то подвох.
Мы поднимаемся на самый верх к фудкорту. Желудок скручивается, а рот наполняется слюной. Не знаю, что задумал Чернов, но я хочу есть. И я поем. Сейчас. А всё остальное уже потом.
Не успеваю остановиться около пиццы, собираясь сделать заказ, как мое запястье обвивают жёсткие пальцы Миши.
– Идём!
– Эй! Я хочу есть.
– Не здесь.
– Блин, Чернов, хватит загадками говорить. Спасибо, что довёз до магазина, но дальше можем и разделиться. Дома и так слишком часто пересекаемся.
– Хотела увидеть предмет спора? – наклоняется вдруг Миша к моему лицу, останавливаясь буквально в нескольких сантиметрах от моего носа. – Тогда идём за мной.
– Ты не за подарком приехал, да? – Хнычу и провожаю прощальным взглядом кусочек «Маргариты» с хрустящей корочкой и сыром.
– За ним тоже.
Прикрываю глаза и иду дальше за Мишей. Мы минуем шумную компанию парней, которые соединили столики и устроили что-то типа пирушки. Я даже вижу у них несколько бутылок алкоголя, которые они стараются маскировать, засунув в бумажные пакеты от фастфуда. Совсем не удивляюсь, когда Чернов здоровается с несколькими парнями за руку.
Они с любопытством поглядывают на меня, но я прикидываюсь глухонемой.
В основном на фудкорте обитают родители с детьми. На последнем этаже расположены также детский центр и большой книжный магазин.
Мы идём туда.
Когда заходим внутрь, Миша натягивает на голову капюшон и оглядывается.
– Конспирация так себе, Чернов.
– Заткнись, – отмахивается от меня Миша, продолжая осматриваться.
Я тоже оглядываюсь по сторонам. В книжном пусто, словно все люди на планете Земля вымерли. Не самое популярное место. Взяв с полки новинку, кручу в руках, собираясь ознакомиться с аннотацией, когда рядом со мной возникает продавец.
– Вам помочь? Ищете что-то конкретное? Для себя или в подарок? – тараторит девушка. – Вот это новое поступление, а это переиздание нашумевшей серии. Не читали?
Отрицательно качаю головой, теряясь от этого напора. Чернов куда-то исчез! Оставив меня наедине с этой фанаткой зарубежной фантастики.
– Лена? – читаю имя на её бейджике. – Я пока просто осмотрюсь. Давно ничего не читала, не знаю, с чего хотела бы начать.
Девушка как-то разом сникает.
Она немного старше нас Мишей. Последний курс университета или даже выпустилась. На лице огромные очки в роговой оправе, на щеках яркие следы от акне, и полное отсутствие какого-либо ухода. На голове у неё блестящие, боже мой, немытые волосы, собранные в жидкий хвостик. Она мне вяло улыбается, демонстрируя неровные зубы. А мне хочется прикрыть глаза… Если это то, о чём я думаю… Нет… я не смогу.
Она даже не страшненькая… а запущенная какая-то. Одежда мешковатая и как будто с чужого плеча. Отталкивает своей навязчивостью и внешностью. И вызывает у меня жалость. А ещё приступ горечи во рту.
– Мы зовем её Библиотекарша, – тихий голос Чернова раздается за моей спиной, как только девушка-консультант отходит обратно к кассе.
Оборачиваюсь к нему и бью корешком книги по плечу. Несколько раз. Я возмущена, до такой степени, что у меня начинают гореть уши.
– Ты и твои друзья – придурки! – шиплю тихо, приподнимаясь на носочки. – Я не буду тебе в этом помогать. Я отказываюсь.
– Будешь. Это блин, “порше”, Белова! – рычит в ответ Чернов. – Я не смогу её завалить, меня выворачивает наизнанку от одного её вида.
– Раньше нужно было думать! Чем ты думал, когда спорил на свою тачку?! Замни это дело. Денег дай кому-нибудь.
Чернов пожимает плечами, кривя губы, и я понимаю…
– Это не первый раз, да? И тебе раньше это нравилось? Ты раньше выигрывал? Как можно быть таким мерзким, Чернов?
– Застыдить меня решила? Ни хрена не выйдет, Белова. Я поспорил на тачку, на вот эту Чепушилу. А сначала на Романову. Подружку твою. Второй раз облажаться я не планирую.
Меня начинает тошнить. От Чернова, от его мира, к которому я вдруг прикоснулась. От игр богатеньких мальчиков. Развлечение, которое обычным людям не понять. От того, что такие вот игры могут сломать человека. Сломать его пополам. И только от его внутренней силы будет зависеть, сможет ли он двигаться дальше. Перешагнуть унижение. Встретить его с достоинством и не упасть на самое дно, когда даже оно оказывается пробито.
Делаю шаг назад.
– Я не буду тебе помогать, Миш. Она всего лишь девчонка. Живая. А не кусок пушечного мяса.