Свиньи В Раю - читать онлайн

Перед появлением красного теленка Мел, жрец мулов, открыл пророчество о грядущих событиях, а именно о спасителе. Спаситель, который спасет животных из этого мира человеческого рабства.

"Мел все время твердит о мессии, который спасет нас от страданий", - сказала Блейз. Они с Беатрис шли через пастбище вверх по склону в тень большого оливкового дерева. "Возвысит нас от наших страданий".

"Не знаю, как ты, Блез. У меня самой дела идут не так уж плохо, - сказала Беатрис, - учитывая наши нынешние условия." И она, и Блез были отягощены беременностью.

"Как я уже говорил, с тобой никто не связывается, ни с седлом, ни со Стэнли".

"Да, очевидно, что в этот раз он так и сделал".

"Да, на этот раз", - засмеялся Блейз, - "но только потому, что ты этого хотел".

"А теперь посмотрите на меня! Но это было приятно, как, я уверена, и вам с Брюсом".

"Пожалуйста, Беатрис, я бы не хотела зацикливаться на бедном замечательном Брюсе. Это ужасно печально, что случилось, мне очень жаль".

Брюс, похожий на себя прежнего, стоял возле бака с водой на кормовой площадке за коровником.

"Да, конечно. Но в остальном, похоже, с вами все в порядке".

"Да, ну, у меня есть ты как друг, не так ли", - сказал Блейз.

"Да, кто сказал, что только птицы с перьями слетаются вместе?"

"Конец близок", - крикнула желтая курица, проскочив между ними. "Лучше приведите свои дома в порядок, потому что конец близок".

"Хорошо, что мы тогда не птицы, не находишь?".

"Я думаю, что Джулиус начинает от тебя отталкиваться".

"Бывают вещи и похуже, я полагаю".

"Блез, ты весь светишься молочным шоколадом, да еще и сливочным".

"Рабочие так сладко избавляют меня от лишнего веса и давления молока. Мало того, это почти массаж по ощущениям. Щекотно от того, как нежно они меня доят".

"Я бы не знала", - сказала Беатрис. "Я представляю, что это один из тех, кто не прочь иметь, но как лошадь, кобыла, они не беспокоят".

Двое друзей остановились в тени оливкового дерева. В центре пастбища стояло большое незнакомое животное, спускавшееся по склону возле задней изгороди. Когда их глаза сфокусировались, привыкая к расстоянию и яркому солнечному свету, они увидели странного на вид и, возможно, одичавшего кабана. Хотя этот кабан был беркширским и типично черным, с белым кольцом на шее, он был тощим, около 250 фунтов, с высушенной, выбеленной на солнце, красноватой шкурой. У него также была пара белых клыков, которые торчали из его оскаленных челюстей.

Юлий пролетел и приземлился в ветвях оливкового дерева. "Мы спасены", - крикнул он и зашевелился в ветвях. "Смотрите все, мы спасены, говорю вам! Мы спасены. У этой свиньи есть план, и он написан на камне".

Мэл рысью выбежал из сарая, чтобы поприветствовать кабана.

"Это мул рысит? Быстро, кто-нибудь, достаньте камеру, чтобы мы могли стать свидетелями истории или теории заговора".

Мел встретил кабана в центре пастбища, недалеко от того места, где Мел когда-то стоял, когда вокруг него появилась ограда. На египетской стороне монах-отшельник Синайской пустыни, святой Антоний, оглянулся через плечо, когда он скрылся в ткани стен пустыни, не замеченный своими соседями-мусульманами.

"Блез, я считаю, что эти бивни - лооса".

"Я не знаю, Джулиус. Я никогда там не был".

"Ты что, мудрый?"

"Ну, я так думаю", - сказал Блейз.

"Не хочешь ли ты жениться на мне, Блез, или жить со мной во грехе? Я хочу сказать, что мне нужно немного шоколадного молока, пожалуйста".

"Уже иду, сэр", - сказал Блез.

"Что скажешь, если мы взорвем этот косяк и улетим вместе?"

"Юлиус, ты упускаешь из виду тот факт, что я - корова, причем очень беременная".

"Прошу прощения? Нет, не просил. По счастливой случайности, к нам на задний двор заглянул наш собственный чудотворец. Было бы упущением, если бы мы не отнесли это к нему. Если он не может сделать акушерку теленку и заставить корову вырастить крылья и летать, то какой же он чудотворец? Блез, если ты не хочешь летать, то и я не буду. Но если ты полетишь, то я встречу тебя на другой стороне Луны. Как тебе это понравится, медовый месяц над Луной?".

"Я боюсь, Джулиус. Я боюсь высоты".

"О, боже мой, я тоже! Блез, у нас так много общего. Ты любишь яблоки?"

"Да, я люблю яблоки и предпочитаю держать ноги на земле. Однако если тебе когда-нибудь надоест летать, я тебя подвезу".

"Ах ты, шалунья", - сказал он, когда они стали свидетелями происходящего чуда. "Ну, я буду дядей обезьяны. Вы только посмотрите на это!" На середине пастбища Мэл опустился на одно колено, и кабан забрался ему на спину. Мэл выпрямился, чтобы начать путь вверх по склону к пруду. "Этот зверь вынес бремя того кабана. Я думаю, то, что мы здесь наблюдаем, - это чудо библейского масштаба". Погодите-ка. Этот мул сел за телегу. Какая разница? Мы все равно уже знаем эту старую, часто повторяемую, избитую историю. Ну, по крайней мере, теперь мы можем перейти к делу и через 12 часов закончить его".

Мэл подошел к пруду. Он поклонился, и кабан ускакал.

"Ну, Джулиус, - сказал Блейз, - ты же говорил, что Мел силен для своего возраста и размера".

"Да, это так, но сейчас для мула его возраста и размера он просто упрямый".

Говард вышел из своего свинарника и поплелся к пруду, чтобы охладиться на полуденном солнце. Мэл оставил двух кабанов и пошел на пастбище пастись, оставаясь в пределах слышимости.

"Смотрите, - сказал кто-то, - он ходит по воде!"

Беркширский кабан вылез на мелководье.

"О, пожалуйста", - сказал Джулиус. "Мы никогда не услышим конца этой истории".

"Полагаю, вы тоже считаете это чудом?" сказала Беатрис.

Джулиус покачал головой. "Это чудо, что ты можешь думать и говорить", - сказал он и посмотрел на Блейза. "Ну, во всяком случае, говорить".

Молли, бордер-лейстер, кормя своих ягнят-близнецов, сказала: "Может быть, он вернет Брюсу былую славу?".

"Он может показывать фокусы и вытаскивать кролика из задницы, потому что у него нет шляпы, и заставлять хромых ходить, Беатрис говорить, а слепых видеть, но возвращение Брюса в прежнее состояние, боюсь, произойдет, когда свиньи полетят".

"Если верить кабану, Джозеф, свиньи летают", - говорит Беатрис.

"Ну, да", - сказал Джулиус. "Все это знают. Иосиф, который, как оказалось, является отцом нашего новоявленного спасителя Бориса, прав. Все, что тебе нужно сделать, это умереть. Потом попасть на небеса. А потом, чтобы получить крылья, все, что тебе нужно сделать, это насвистывать веселую мелодию и унижаться".

"Ну, тогда, может быть, он сможет помочь", - снова заговорила Беатрис.

"Это чудо", - сказал Юлий и захлопал крыльями.

"Давайте спросим его", - добавила Беатрис. "Это не повредит".

"Да, конечно, конечно, он сделает это во славу отца своего, который на небесах".

"Я думал, что Иосиф был его отцом?"

"Он усыновлен".

Большой белый подплыл к интервенту, его морда была в дюйме от морды беркшира, иногда почти касаясь ее.

"Кузен", - сказал Говард Креститель.

"Не целуй меня", - ответил кабан.

"Интересно, он полностью одичал или только наполовину?" размышляла Беатрис.

"Я боюсь той половины, которая думает", - сказал Юлий.

"Итак, это ты вернулся, - сказал Говард, - седьмой поросенок из седьмого литра свиноматки Сал, Борис, коротышка из литра".

"Я тот, за кого меня выдают".

Говард крестил свинью, выливая грязную воду на голову и плечи Бориса, беркширского хряка.

"Я протестую".

"Я считаю, что вы слишком много протестуете".

"Я без греха".

"Ты все еще свинья. Кроме того, если вы планируете, что вас поведет за бивни мул, вам понадобится вся помощь, которую вы можете получить. Он - плохая новость, но я позволю тебе самому узнать, насколько узок путь. Но прислушайся к моему предупреждению, он не брат и не друг свинье или любому другому животному".

"Ты забываешь, друг, что я - Тот, Кто был послан моим Отцом, чтобы спасти всех домашних сельскохозяйственных животных от греха и жизни, проведенной в неволе".

"Куда ты собираешься вести своих грешников, мессия?"

"К свободе, раю, найденному среди гор Синая, и прочь от этого места, от разложения цивилизации".

"О, конечно, сад", - недоверчиво сказал Говард. "Оставайся здесь со мной под звездами. Не следуй за мулом или монахом-отшельником, потому что именно они поведут тебя по пути разрушения".

"Благодаря им я здесь, - сказал Борис, - чтобы избавить нас от зла".

"Кто избавит вас от зла?"

Когда Мел подошел к пруду, Борис занял место рядом с ним. "Ты добр и чист, - сказал Мел, - вне греха. Ты хорошо выполнишь свое поручение". Мел посмотрел на крестителя. Затем отвернулся, чтобы присоединиться к остальным.

"И завещание твоего папочки", - фыркнул Говард.

* * *

Остальные животные, в том числе и Мел, стояли под ветвями большого оливкового дерева на солнце и с изумлением наблюдали, как два кабана таранили друг друга, толкались, бились головами, толкались друг о друга, пока, наконец, новокрещеным не надоело, и они не отступили от пруда и не ушли в сторону.

В тот вечер по причинам, известным только мошавнику Перельману, он отделил Джерси от остальных и поместил ее в стойло с недавно прибывшим хряком. Между рабочими ходили слухи, что Перельман, возможно, хотел, чтобы эти двое, джерси и беркширский хряк, спарились, хотя она была коровой, уже освежеванной теленком, а он - свиньей.

"О, мне не нравится, когда меня называют свиньей. Я имею в виду, что я такой, какой есть, и мне нравится, кто я такой. Я - Борис Кабан, Великий Кабан, Спаситель всех животных, больших и маленьких. Или, по крайней мере, я им стану. Но пока что я буду называться Великим Кабаном Запада. Хотя это имя - свинья, а что касается свиней, то нас ненавидят многие представители рода человеческого. Виноваты в этом, конечно, люди, и один человек, в частности, за все эти обзывательства. О, как бы я хотел, чтобы наш вид по всей земле назывался по-другому, например, буйволы. Мне всегда нравилось название "буйвол" или "бизон". Я могу себе представить, что наша жизнь была бы совсем другой, если бы мы были буйволами. Или газель! Разве это не прекрасное название - газель? Свиньи-газели, худые, мускулистые и сильные, конечно, и способные гордо выйти в мир, не боясь поднять голову".

"Тогда Мухаммад перестанет быть другом свиньи".

"Да, были бы компромиссы. Я не должен жаловаться, правда. Называйте нас как угодно, мы все равно были бы свиньями в глазах многих и ненавистными, как бы нас ни называли. Могло быть и хуже, я полагаю. Его могли бы назвать тараканами".

"Почему вы с Говардом поссорились?" сказал Блейз. "Вскоре после того, как он крестил вас, вы оба дрались, бились головами?"

"Он сказал, что он идеал и большая свинья, но я, будучи тем, кто я есть, оттолкнул его, потому что я больший кабан".

Если бы она не заснула, Блейз бы согласился.