Вечером Ева пришла домой и застала Смирнова сидящим на кухне, за столом и созерцающим натюрморт из недоеденной селедки и черного хлеба. Она знала, что такое меню – признак напряженных раздумий.
В открытое окно налетели ночные мотыльки и прочая мошкара, вились вокруг абажура. На плите закипал чайник.
– Ты встречался с Неделиной? – спросила Ева.
Она уселась напротив, подперла щеку рукой и уставилась на Всеслава взглядом Великого инквизитора.
– Встречался…
– И что?
– Она посвятила меня в некоторые интимные подробности жизни салона «Лотос».
– Что значит – «интимные»?
– А то, что они известны только узкому кругу лиц. Насколько этот круг узок, я еще не установил.
– Так ты берешься за ее дело? – обрадовалась Ева.
Варвара вызывала у нее симпатию, возможно, из-за некоторого внешнего сходства.
– Придется. Ты сколько раз успела побывать в салоне?
– Раза три, – сказала Ева. – А что?
– Ничего особенного не заметила?
– Там все особенное! От порога до крыши. Хочешь, чтобы я поделилась впечатлениями?
– Окажи мне эту услугу, – улыбнулся сыщик. – Люблю сравнивать свои наблюдения с твоими.
– Изволь. Только, чур, не перебивать!
Рассказ Евы изобиловал подробностями и был окрашен ее собственным оригинальным взглядом на вещи. Она вдохновенно выдала на-гора прелюбопытнейший монолог, из которого Смирнов не только почерпнул информацию, но и получил от него искреннее удовольствие.
– Здание перестроено необычным образом, – начала она с архитектурного стиля. – Внутренний дворик, Основной зал, Комната фресок, Комната для церемоний и прочие помещения, включая спортзал и кухню, расположены соответственно принципам треугольника, круга и квадрата. На Востоке считают, что, когда треугольник, круг и квадрат соединены в одно целое – оно движется, вращаясь с потоком жизненной энергии.
– Как это? – не понял Всеслав.
– Ты обещал не перебивать! – рассердилась Ева.
– Прости…
– Прямо над входом – надпись, выполненная буквами, стилизованными под иероглифы: «Цветы лотоса – корабль, на котором утопающий среди океана жизни может найти свое спасение». И вообще, все стены салона расписаны фресками необычайной красоты и изящества, изображающими танцовщиц; Кришну, играющего на флейте; индийскую богиню Лакшми, стоящую на лотосе; рождение солнца-Ра из лотоса; Будду, сидящего на лотосе… Я даже не могу все перечислить, не запомнила. А в Основном зале – надпись во всю стену – «Ом – мани – падме – они»: «Да будет благословен Будда с лотосом…» или что-то в этом роде. Прямо Храм Лотоса, а не салон! Собраны и гармонично объединены все стили, и это создает неповторимую атмосферу величия, доступного каждому. Понимаешь? Предпочтение не отдается ни одному из богов – Будда, Осирис, Вишну, Брама и Афродита прекрасно уживаются вместе. Они как будто служат посетительницам салона, передают им некое откровение, столь же интимное, как любовный акт… Это потрясающе! Не знаю, где Неделина откопала художника, способного воплотить подобную идею, но у нее безукоризненный вкус.
– А персонал салона? – спросил сыщик. – Ты со всеми познакомилась?
Ева уже закончила свой монолог и потому благосклонно отнеслась к вопросу Смирнова.
– Не успела. Я видела только хозяйку и администратора. Кстати, у него такое интересное имя… Терентий. Отчество я забыла. Интересный мужчина лет сорока, подтянутый, энергичный. Кстати, а что тебе рассказала Неделина?
У Евы была неподражаемая манера перескакивать с одной темы на другую без видимой связи.
– Придется посвятить тебя в тайну клиента, – серьезно сказал сыщик. – Мне нужен свой человек в салоне, который мог бы заметить то, на что случайный посетитель не обратит внимания.
– Смирнов, голубчик! – Ева вскочила со стула и бросилась к Славке с объятиями и поцелуями. Чисто дружескими, разумеется. – Я буду тебе помогать?! Как интересно! Обожаю подслушивать и подсматривать. Это будет новой чертой моего нового характера.
– Как раз подслушивать и подсматривать не стоит, – охладил сыщик ее бурный порыв. – Естественность – вот что позволит тебе незаметно собирать сведения.
– Какие сведения? О чем?
– Видишь ли, наша почтенная Варвара оказалась большой любительницей диковинных розыгрышей. Признаться, я не предполагал в ней подобных наклонностей. Ей было мало восточной кухни, восточных единоборств, восточных танцев и прочих изысков для избалованной и пресыщенной публики. Ей понадобилось… привидение! Да не какое-нибудь, а романтическое.
– Ты шутишь?
– Если бы! В салоне есть сотрудница, которую ты наверняка не увидишь… по крайней мере в обычном человеческом виде. Зинаида Губанова, хореограф. Она должна была вести школу индийского танца. Но судьба в лице Неделиной распорядилась по-другому. Эти дамы сговорились ввести в заблуждение не только клиенток «Лотоса», но и весь персонал. Они разработали подробнейший план, тщательно подготовились к его осуществлению. Губанова – незамужняя, одинокая женщина, проживает в однокомнатной квартире в доме на Краснопресненской набережной. Родственников и близких друзей не имеет, так уж получилось. Идеальная кандидатура на роль привидения.
– То есть как?.. Я не понимаю…
– Я сам не понимаю, – вздохнул Всеслав. – Слушай дальше. Губанова делает вид, что без памяти влюблена в одного из инструкторов то ли по айкидо, то ли… ладно, неважно. Она открыто, никого и ничего не стесняясь, начинает его преследовать, ну… как это делают женщины – пишет нежные письма, звонит, дарит подарки и становится притчей во языцех с этой своей любовью. Все сотрудники «Лотоса», от администратора до охранника, являются свидетелями сей разыгранной в лучших шекспировских традициях сердечной драмы. Заметь, фальшивой!
– Но зачем?
– Как это – «зачем»? Чтобы предстать перед зрителями этакой Джульеттой, которая убивает себя, не вынеся равнодушия коварного Ромео.
– А что инструктор?
– Инструктор растерян и сбит с толку. Сначала он деликатно, а потом все более настойчиво пытается отделаться от назойливого внимания танцовщицы. Тщетно! Она прилипла к нему, как пластырь. Теперь уже и клиентки замечают пикантную ситуацию, вовсю судачат о ней. Все знают о безответной, страстной любви Губановой к инструктору. Не по душе она ему пришлась, хоть плачь. Таким образом, почва для трагического финала пьесы была подготовлена добротно и мастерски. Думаю, Губанова настолько увлеклась ролью, вжилась в нее, что ей почти не приходилось притворяться. Поэтому выглядело все весьма и весьма правдоподобно.
Ева слушала, боясь пропустить хоть слово.
– Может быть, игра незаметно переросла в правду жизни? – предположила она.
Сыщик неопределенно качнул головой.
– Как бы там ни было, пришла пора Джульетте умирать. По гениальному замыслу наших дам, все должно было произойти на одной из вечеринок, где Губанова исполняла индийский танец, который, как ты знаешь, не просто набор движений, а целая поэма, исполненная смысла. Зинаида назвала свой танец «Признание в любви». По словам Неделиной, танцовщица в тот вечер превзошла самое себя. Она выбрала для выступления лучшие украшения и костюм из красного шелка. Все затаили дыхание, очарованные ее гибкими, то порывистыми, то плавными движениями. В конце она изобразила, будто пронзает себя кинжалом, и упала, бездыханная, к ногам возлюбленного.
– Инструктора? – уточнила Ева.
– Ну да.
– Бездыханная? Ты хочешь сказать, она убила себя при всех?
– Это была условность танца. После того как стихли аплодисменты, танцовщица встала, откланялась, и… больше ее никто не видел.
– То есть как?
Смирнов развел руками:
– Сие составляет самую зловещую часть нашей истории. Губанова ушла в комнату, где переодевалась к танцу, оттуда, вероятно, она отправилась домой. Во всяком случае, именно так было задумано. Потом она должна была уехать на время к своей знакомой в Мытищи, распустив слухи о собственной смерти. Якобы она покончила с собой, не в силах жить, будучи нежеланной и отвергнутой своим кумиром. Вот такая душещипательная концовка.
– Но… как же тело? Похороны?
– Поскольку родственников у Губановой не было, ее тело вроде бы забрала подруга и похоронила. Где и как, соседи рассказать не могли – сами не знали. Видели, как приехал катафалк, в него погрузили закрытый гроб, и все. Современные многоэтажные дома не способствуют тесному общению между людьми. Вот ты, например, знаешь кого-нибудь из соседей?
– Бабку, которая каждый день гуляет с близнецами.
– А еще?
Ева вынуждена была признать, что ее не особо интересует частная жизнь соседей и знакомиться с ними она не стремится.
– Вот видишь?
– А сотрудники? – не сдавалась Ева. – Они что же, не проводили Губанову в последний путь?
– Неделина и это предусмотрела, – ответил Смирнов. – Перед последним выступлением Губанова написала заявление об отпуске за свой счет на две недели. Поэтому никто и не беспокоился, не разыскивал ее. А по истечении отпуска их поставили перед фактом.
– «Смерть» танцовщицы была инсценирована, я правильно поняла?
– Правильно.
– А смысл?
– Спустя некоторое время, когда пересуды улеглись и все более-менее примирились со случившимся, в салоне стало появляться привидение – некто в том самом красном индийском костюме невзначай заглядывал в окно или проходил в глубине коридора… преимущественно поздно вечером, при плохом освещении. То есть в «Лотосе» поселилось самое настоящее, свое собственное привидение. С легкой руки одной из клиенток оно получило прозвище «красная танцовщица». Такова отныне была работа Зинаиды Губановой, которой Неделина пообещала щедрое вознаграждение. Костюм «несчастная Джульетта» незаметно прихватила с собой в тот злосчастный вечер, ну а остальное… осуществить было легко.
– Ужас… – Ева прижала ладони к пылающему лицу. – Ну и развлечения у людей!
– Каждый старается как может, – усмехнулся Смирнов.
– И это не отпугнуло клиенток?
– Что ты?! Наоборот! Слухи о «красной танцовщице» привлекли в салон множество любопытных скучающих дам. Они мечтают лицезреть романтический призрак! Расчет оказался правильным.
– А что хочет от тебя Неделина?
– Понимаешь… «страшная» история началась три года назад и состоит из нескольких этапов. Первый – хозяйка «Лотоса» обдумывала предложение, внесенное кем-то из ее сотрудников. Она решила воплотить его в жизнь и вынесла тему на всеобщее обсуждение. Но вместо поддержки идея о «призраке» вызвала критику и смех. Только хореограф Губанова и врач-диетолог Былинская согласились участвовать в ее осуществлении. Они втроем оставались после работы, обсуждали сценарий, разрабатывали детали плана. Когда все более-менее выстроилось, заговорщицы сделали паузу – чтобы остальной персонал салона, не посвященный в тайну, успел подзабыть саму отвергнутую большинством идею. Так и вышло.
Тогда наши изобретательные дамы приступили ко второму этапу – непосредственно к розыгрышу. Губанова демонстрирует влюбленность в Кутайсова, долго и упорно преследует его, устраивает «показательный» танец, после чего исчезает, якобы покончив с собой.
Оба эти этапа можно назвать подготовительными к появлению «привидения», они длились чуть больше полутора лет. Куда было торопиться?
И, наконец, после мнимых похорон происходит самое интересное – в салоне появляется «красная танцовщица». Вроде бы все прошло гладко, но… вдруг возникает непредвиденная ситуация: уже больше года Зинаида Губанова не звонит Варваре, а главное, не приходит за деньгами. Правда, она взяла перед отпуском аванс, но эти деньги давно должны были закончиться. В условленное место она тоже ни разу не явилась. Неделина несколько раз ходила к ней домой и никого не застала. Поговорила с соседкой, но та лишь вскользь упомянула о смерти Губановой, сказала, что квартира с тех пор стоит вроде бы пустая. Варвара хотела съездить к подруге Зинаиды в Мытищи, но у нее нет адреса. Тогда, в начале этой дикой затеи, мелкие подробности казались лишними. Но теперь…
– Мистика! – воскликнула Ева. – Это нынче модно. Готова поспорить, «красная танцовщица» продолжает появляться, шокируя персонал и клиенток.
– Вот именно.
Ева шумно вздохнула и налила себе минеральной воды. Ее посещения салона «Лотос» обещают быть очень захватывающими!
Марианна Былинская с трудом дождалась конца рабочего дня. У нее была масса хлопот, связанных с предстоящим праздником. Как диетолог она отвечала за угощение и ассортимент продуктов, которые предназначались для праздничной распродажи.
Салон был невелик и не мог вместить всех желающих присутствовать на ночной церемонии Поклонения Лотосу. Билеты стоили кругленькую сумму, но были разобраны в мгновение ока. Оставшиеся за бортом названивали Неделиной, вымаливая пригласительные за двойную цену. «Царица Савская» оставалась непреклонной: лишнее количество гостей внесет сумятицу, неразбериху и толкотню, которые испортят впечатление от церемонии. Восток не терпит суеты.
Марианна была полностью согласна с хозяйкой. В полукруглом зале, где обычно угощались приглашенные, она установила с одной стороны длинный низкий изогнутый стол, за которым сидели на специальных подушках, поджав ноги на восточный манер; с другой – расставила высокие резные этажерки с товарами.
Для продажи она выбрала необычный ассортимент – леденцы синрин-но-осумицуки с древесным углем, похожие на продолговатые угольки, которые имеют привкус мяты и способствуют пищеварению; палочки для благовоний кирэй-ко; рисовые лепешки о-хаги; индийские пастилки шатавари из растения, возбуждающего половое влечение; и пакетики с кусочками сушеных стеблей лотоса.
Сзади стола всю стену занимала яркая фреска, изображающая описанную Гомером страну лотофагов – поедателей лотоса, живописный остров, куда приплыл корабль чужеземцев, и жителей острова, угощающих гостей различными блюдами из лотоса. Посередине этой идиллической картины, чуть внизу, располагалась надпись, выполненная угловатыми, под греческий шрифт, буквами:
«…посланным нашим
Зла лотофаги не сделали; их с дружелюбною лаской
Встретив, им лотоса дали отведать они; но лишь только
Сладкомедвяного лотоса каждый отведал, мгновенно
Все позабыл и, утратив желанье назад возвратиться,
Вдруг захотел в стране лотофагов остаться, чтоб вкусный
Лотос сбирать, навсегда от своей отказавшись отчизны».
Марианне очень нравилось оформление салона, особенно Основного зала и этой уютной Кухни-гостиной, где за ширмами прятались различные устройства для приготовления восточных блюд по китайским, индийским и японским рецептам. При гостях ширмы убирались, и процесс происходил на глазах у присутствующих.
– Ты уже обдумала меню?
Былинская вздрогнула от неожиданности, резко обернулась. Задумавшись, она не заметила, как в Кухню-гостиную вошла Неделина. Хозяйка была одета в черное платье с короткой накидкой из вологодских кружев, тщательно причесана.
– Меню готово, – ответила Марианна. – На празднике будут подавать додзё-набэ по рецепту ресторана Комагата Додзё и якитори.
– Напомни, что за блюда такие, – напряженно улыбнулась Варвара.
– Додзё-набэ – это рыба голец, сваренная целиком на медленном огне в сладко-соленом бульоне, при подаче на стол обильно посыпанная сверху луком-батуном. А якитори – кусочки курятины в желе из соевого соуса, поджаренные на бамбуковых вертелочках. Вот они!
Марианна показала на открытую коробку, полную заостренных бамбуковых палочек.
Неделина слушала и не слышала. Ее беспокоил вчерашний разговор с сыщиком. Пришлось посвятить постороннего человека в неприятную историю, в сокровенные подробности жизни салона… Черт знает что! Невинный розыгрыш превратился в какой-то дрянной фарс. Неужели Губанова решила подшутить над всеми, в том числе и над хозяйкой? Но зачем? В сущности, все было оговорено при полнейшем согласии сторон, и в смысле оплаты Варвара не поскупилась.
– Марианна, – сказала она, делая вид, что перебирает бамбуковые вертела. – Что ты думаешь о… Зинаиде? Мы вместе разработали и осуществили эту злополучную мистификацию, о чем я, признаться, теперь жалею. Наши условия продолжают действовать или…
Былинская оглянулась на дверь и приблизилась к Варваре.
– Дуся опять ее видела… – прошептала она. – «Красную танцовщицу»… рано утром, когда салон еще не открылся. Говорит, что та проплыла по коридору и исчезла в Комнате для церемоний.
– Хватит повторять глупости! – вспылила Неделина. – Проплыла… Скоро она здесь летать начнет, как гоголевская панночка в своем гробу!
– Варвара Несторовна… я боюсь. Наша выдумка превратилась во что-то ужасное! Вдруг Зинка и в самом деле влюбилась в этого проклятого Кутайсова?
– И что? Зарезалась по-настоящему, и теперь ее неприкаянная душа витает в салоне «Лотос»? Не неси околесицу, умоляю тебя!
– Но самоубийство – большой грех… – возразила Марианна.
– С чего ты взяла, будто Зинаида покончила с собой? Кто же тогда бродит в образе «красной танцовщицы»? Ведь, кроме нас троих, никто ничего не знал! Пока мы обдумывали, как все это устроить, остальные давно забыли про… привидение. Боже, какой вздор!
– А вдруг не забыли?
– Тем более должны понимать, что это розыгрыш. Они же трясутся от страха, как последние идиоты!
Несмотря на свою царственность, Неделина любила крепкое словцо и не стеснялась его употреблять.
– Вы разве не боитесь? – прошептала Марианна, снова оглядываясь на дверь.
– Да что ты крутишься, как посоленная?! – возмутилась хозяйка. – Кого бояться-то? Зинаиды, что ли?
Она не могла признаться себе, что история с «красной танцовщицей» превратилась в ее тайный ужас, и оттого разозлилась.
– Не знаю… – чуть не плача, промямлила Былинская. – Можно мне сегодня пораньше уйти?
– Иди! Да приведи себя в порядок до завтра. Прими успокоительное на ночь. Не мне тебя учить, ты же врач.
Неделина сердито повернулась и вышла, громко стуча каблуками модельных туфель. Она злилась на Марианну, на сыщика, который приставал к ней с дурацкими расспросами, на весь белый свет. А пуще всего – на саму себя, что поддается глупым страхам.
Марианна же, оставшись одна, быстренько разложила все по местам, подписала меню, хотя так и не поняла, одобрила его Неделина или нет, и засобиралась домой. Хозяйке сейчас явно не до кулинарных подробностей. Да и ей самой тоже. Диетология и восточная кухня уступили место интересу другого рода: что происходит в салоне и какое отношение к этому имеет Зинаида Губанова?
Былинская почувствовала огромное облегчение, выйдя из «Лотоса».
Светило солнышко. Садовник Саша возился во дворе с бонсай – миниатюрными искусственно сформированными деревцами, пытаясь переселить их из декоративных контейнеров в открытый грунт. Пока что у него ничего не получалось. Деревца, так же как и японская трава, упрямо не желали расти где попало, демонстрируя капризный восточный характер. Но Саша не унывал.
– Домой, Марианна Сергеевна? – весело спросил он Былинскую, приподнимаясь от своих растений. – Везет вам!
Марианна приветливо кивнула, выпорхнула за ворота, и тут… Только не это! Надоедливый нищий как будто ее ждал. Он метнулся из-за угла соседнего дома и ринулся наперерез. Былинская судорожно полезла в карман, нащупывая дежурную монету. Неужели не приготовила?
Нищий в два прыжка оказался рядом. Несмотря на хронический алкоголизм, он был в прекрасной физической форме, а высокий рост и длинные сильные ноги давали ему преимущество перед намеченными жертвами. Не стоило и надеяться убежать от него.
Марианна наконец нашла монету и сразу сунула в его протянутую ладонь, чтобы отстал. Сегодня у нее нет ни сил, ни желания выслушивать гнусавое нытье.
Нищий схватил монету, но продолжал семенить следом.
– Деньгами откупиться хочешь от живой души, – затянул он противным басом. – Сатанинским зельем отравить божественную благодать… Грехи твои тяжкие, дщерь неразумная, тянут тебя в геенну огненную, на самое дно…
– Больше денег не дам! – взорвалась Марианна, ускоряя шаг. – Все тебе мало, святой человек!
– Вот твои деньги, – прошипел нищий, бросая монету на асфальт. Она звякнула и покатилась… – Мне не презренный металл, мне любовь надобна… аки у одной божьей твари к другой…
– Что-о-о? Пошел вон, пес смердящий! – завопила Былинская, шарахаясь от него в сторону. – Ишь, чего удумал!
Нищий прижал ее к забору, окружающему ухоженный дворик какого-то офиса, и, дыша в самое ухо, громко зашептал:
– Я люблю тебя… дщерь неразумная, грешная… недостойная милости господа нашего Иисуса Христа! Готов душу свою за тебя предать адским мукам… Слышишь ли, понимаешь?
Марианна рванулась и закричала. Нищий мгновенно выпустил ее из цепких объятий, метнулся вправо, за угол ограды, и скрылся. Наверное, испугался стражей порядка.
Вне себя от ужаса и отвращения, Былинская почти бегом кинулась прочь, не разбирая дороги. Запыхавшись, она остановилась, не соображая – где она, куда ее занесло…