Глава вторая Дождик, дождик, лей, лей!
Дядя Женя, Родькин папа, видимо, ошибся с предсказанием. Дожди вовсе не собирались лить целую неделю. Стояли сухие солнечные дни, и Родьке никак не удавалось привести в исполнение свой хитрый план.
– Как тут простудишься, с такой погодой? – ворчал он, каждые пять минут подбегая к окну. – Ну хоть бы одно облачко!
– Зато гулять можно идти, когда уроки сделаем, – возражал Светлик. – Бабушка отпустит во двор.
– Ага! Эти уроки до ночи не переделаешь! Вон какая куча! А самое ужасное – прописи! Кто их только придумал? Вон Аринка уже упражнения пишет, рассказы всякие, про ёжика или про путешествия, а мы всё – палки да палки, буквы да буквы… Нет, в первом классе неинтересно учиться. Вот бы сразу в третий!
– А в третьем интересно?
– А как же! В третьем классе за тобой больше никто не следит, не сидит рядом, когда ты уроки делаешь. Ты уже всё умеешь, и читать, и писать, и даже по-иностранному говорить. Вот Аринка берёт учебник, смотрит на иностранный рассказ, который английскими буквами написан, и сразу читает его по-русски, представляешь! И предметы в третьем классе другие, им каждый урок что-то интересное рассказывают, то про животных, то про древние города… Не то что у нас, – Родька вернулся за стол и горестно подпёр голову руками. – Вот бы заморозиться на весь первый класс!
– Как заморозиться? – не понял Светлик.
– Ну, это когда ты засыпаешь в специальной морозилке и спишь там, пока тебя не разбудят. Я в кино видел, как один дядька заснул, а проснулся через много лет, когда у него уже дети выросли и даже постарели. А он такой же остался, как и был, молодой. Здорово ведь?
– Нет, не здорово. Я не хочу замораживаться на много лет.
– А на много и не надо. Только до третьего класса.
– Всё равно не хочу, – поёжился Светлик. Он вспомнил замороженную рыбу из морозилки, покрытую белым инеем. Она была твёрдая и холодная, как ледышка, и совершенно неживая.
– Да такое ещё не изобрели, – успокоил его Родька. – Это всё выдумки, только для кино. Если бы изобрели, все первоклассники тут же побежали бы замораживаться.
– Родион! Святослав! – крикнула из кухни бабушка. – Вы пишете или болтаете?
– Пишем! – в один голос отозвались братья и склонились над прописями.
И вот наконец в четверг пошёл долгожданный дождь. Да не просто дождь, а настоящий ливень с ледяным пронизывающим ветром. Светлик вышел из школы, натянул на голову капюшон, застегнул куртку до самого подбородка и помчался к бабушкиному дому. Он почти не промок, потому что бежал быстро, да и бабушка жила совсем близко. Светлик мог бы пойти к себе домой, потому что и сам жил неподалёку, через три дома от бабушки. Но мама с папой работали до самого вечера, а сидеть одному в пустой квартире ему не очень хотелось. Родькины родители тоже работали, Ариша ходила на продлёнку, поэтому братья после школы обычно шли к бабушке. Вернее, это только Светлик шёл пешком. А Родькина гимназия находилась возле его собственного дома, и ехать до бабушки ему нужно было на школьном автобусе.
Светлик трясся от сырости и холода на крыльце под козырьком, но не заходил к бабушке, ждал Родьку. А как же иначе? Уговор есть уговор. Он обещал помочь брату простудиться, значит, надо выполнять. Родька появился из-за угла довольно скоро, но Светлик всё равно успел продрогнуть до костей.
– Дождь! Я же говорил! – радостно завопил Родька и сунул свой рюкзак ему в руки. – На, держи. Не ставь на землю, промокнет.
Он принялся стягивать с себя куртку.
– Зачем? – слабо запротестовал Светлик и умолк. Он хотел сказать: «Ты же простудишься!» – но понял, что сейчас это прозвучало бы странно.
– Надо, – твёрдо сказал Родька. – В куртке я не весь промокну. А нужно, чтоб весь.
Он вручил скомканную куртку Светлику и выскочил под дождь прямо в рубашке. Она тут же промокла насквозь и прилипла к телу. Дождевые капли лупили Родьку по голове, по плечам, по спине, а он звонко хлопал себя по мокрой одежде и приговаривал:
– Дождик, дождик, лей, лей! Родик, Родик, заболей!
– Родька, хватит! – крикнул Светлик, дрожа от холода. – А то вдруг слишком сильно простудишься, так и до каникул не выздоровеешь!
Мокрый Родька подскочил к нему.
– Может, ещё голову под трубу сунуть? – выговорил он непослушными губами.
– Под какую трубу? – не понял Светлик.
– А вон под ту, – Родька трясущейся рукой показал на водосточную трубу, из которой лился поток воды.
– Не надо, ты и так уже весь мокрый.
– Не-а, ещё не весь. Ноги сухие.
Родька вбежал в глубокую лужу на неровном асфальте, и его ботинки полностью скрылись под водой.
– А‐а-а! Супер! Хорошая водичка! – взвыл он.
Светлик хотел ещё раз позвать его, как вдруг из подъезда выбежала запыхавшаяся бабушка в домашнем халате и тапочках. Длинная серая шаль сползла с плеч и волочилась за ней, как хвост.
– Что же вы делаете, обормоты такие! – закричала она. – Это что ещё за игры? Родька! А ну вылезай из лужи сейчас же! Ещё и куртку снял! Славка, а ты чего стоишь и смотришь? Вот я вашим родителям всё расскажу! Ох, дурные! Надо же такое придумать!
И она погнала обоих братьев в квартиру, приговаривая, что сейчас задаст им трёпку, да такую, что у них пар из ушей пойдёт и они сразу согреются.
– Как она увидела-то? – проклацал зубами Родька, шлёпая мокрыми ботинками по ступенькам. – У неё же окна на другую сторону.
– Не знаю… Но теперь нам обоим влетит от родителей, – Светлик украдкой оглянулся на бабушку, которая отстала от них на целый этаж.
– Ну и ладно. Зато я точно простудился! Привет, каникулы! – Родька провёл ладонью по мокрым волосам и чихнул.
– Будь здоров! – сказал Светлик.