Сердце маленькой девочки сжималось от страха, и она плотнее прижалась к теплой руке, державшей ее маленькую руку.
– Не бойся, Яна, здесь все девочки хорошие и добрые, – обратилась воспитательница к Яне, затем подняла голову и посмотрела на девочек, – Правда, девчонки?
– Правда, у нас все спокойные в комнате, – подтвердила Таня, одна из домашних девочек, – а ты будешь здесь совсем жить, или на каникулы домой поедешь? – спросила она.
– Таня, подожди, ты слишком торопишься и задаешь слишком личные вопросы! – строго сказала Любовь Вячеславовна.
– Простите, – покраснела Таня.
– Ты не передо мной должна извиняться, а перед Яной, – напомнила воспитательница.
– Зачем извиняться? – удивилась Яна, – я могу ответить на вопросы. Я не знаю, если мой папа и бабушка с дедушкой приедут за мной, тогда я поеду на каникулы. Я сама не смогу поехать.
– Да уж, – усмехнулась Юля, – даже я не могу поехать сама, хоть я и больше тебя.
Любовь Вячеславовна тем временем провела Яну к ее постели, показала тумбочку, в которые Яна может складывать свои вещи, и девочка осторожно села на свою новую постель. Кровать жалобно скрипнула и Яна провалилась довольно глубоко в продавленную сетку кровати. Девочка испугалась, вскрикнула и вскочила. Она не привыкла к сетчатым мягким кроватям. В их доме кровати были сделаны из дерева, и сверху лежал матрац. Такие кровати были довольно жесткими, и Яна привыкла спать на жестком. Здесь же, напротив, кровать была слишком мягкой. Любовь Вячеславовна удивилась испугу Яны.
– Что с тобой?! – добрая женщина участливо взяла ее за руку, – чего ты испугалась?
– Я упала! – ответила Яна.
– Нет, ты не упала. Просто у нас старые кровати, и у них слишком растянуты сетки. Дети нередко прыгали на них, вот сетки и растянулись. Сейчас в стране трудное время, поэтому не обещаю тебе ничего лучшего. Придется тебе привыкать к такой кровати.
– Хорошо, – ответила Яна и еще раз попробовала сесть на кровать, на этот раз очень медленно.
Второй раз оказался более удачным. Усевшись, девочка положила руки на колени и затихла. Ее жизнь вновь кардинально изменилась, и к этому надо было привыкать. Знакомство и общение оказалось не таким сложным делом, как предполагала Яна. Уже через несколько дней она весело болтала со своими новыми подружками, расспрашивая о школе, о том, как незрячих можно научить читать? Ей раньше все говорили, что незрячие не могу учиться в школе, потому, что буквы и цифры можно видеть только глазами. После услышанного разговора взрослых дома, Яна сгорала от любопытства, желая узнать буквы и научиться читать. Раньше, бывало, отец говорил:
– Ребенку явно скучно дома, особенно зимой. Если бы можно было научить ее читать – тогда ей было бы занятие… и она могла бы намного больше знать…
Теперь же Яна ждала времени, когда сможет читать и занять свободные часы после обеда. Это время было самым скучным в дне. Когда Яна была совсем мала, ее укладывали спать после обеда. Сейчас же ей совсем не хотелось спать днем, но ее заставляли лежать. В это время книжка была бы самым хорошим занятием…
Уже на следующий день Яна пошла в класс вместе с девочками из своей комнаты. Учительницу впечатлительная девочка слушала с замиранием сердца, когда та рассказала о многих интересных вещах, которые можно узнать из книг. В первый же год пребывания в интернате, дети научились читать по специальному букварю. Яна полюбила книги, нередко она часами засиживалась за книгами, и это дало свой результат. Она довольно быстро стала читать легко и бегло.
Расстраивалась девочка лишь от того, что для незрячих не так много книг печатают. В свободное время Света и Варя вязали поделки макраме, Юля предпочитала вязать спицами. В начале у подруг получалось плохо, но шло время и неуклюжие узелки, стали складываться в руках девочек в приятные узоры. Во время работы подруги увлеченно болтали, обмениваясь впечатлениями или рассказывая друг другу различные истории. За год Варя научилась вязать довольно красивые вещицы. Даже сумела закончить свою первую большую вещь – кашпо для цветка с креплением на потолке. Воспитатель предложила повесить цветок в холле, и теперь девочка с гордостью ухаживала сама за цветком в ее кашпо. Яна также подключилась к их кружку рукоделия – одна из преподавателей научила ее шить коврики из лоскутков ткани. Света связала шарфик и с гордостью носила его, а Яна сшила себе небольшой коврик и положила его около своей кровати. Но времени для рукоделия у детей оставалось не так много и поэтому навыки, полученные в школе, пригодились не сразу.
Жизнь в интернате текла своим чередом. Дети учились, отдыхали, занимались в различных кружках. Варя предпочитала рукоделие, но для Яны это занятие не приносило большой радости. Она с большим желанием ждала занятий хора. Яна готова была петь в хоре целый день! Монотонную жизнь интерната иногда скрашивали праздники, когда на обед подавали что-нибудь вкусное и преподаватели организовывали выставки работ кружка рукоделия, концерт местного хора и выступления музыкантов.
На эти концерты иногда приезжали родители тех, кто считался «домашними», если они жили недалеко. В основном же дети развлекали друг друга. Для Яны жизнь интерната показалась очень интересной и насыщенной. Ее дни дома тянулись очень медленно, здесь же они летели стрелой, занятые почти до минуты. Лишь иногда по вечерам и на каникулах Яна скучала по бабушке и дедушке, вспоминала Сашеньку и Сережу. Но эти воспоминания постепенно стирались, так как сознание ребенка, защищаясь от боли, заполнялось событиями текущих дней, вытесняя тяжелый груз осознания своей ненужности родным и близким.
В один из первых дней каникул, когда Яна поняла, что ее никто не заберет домой на каникулы, и тихонько плакала, скучая по родным, к ней подошла воспитательница.
– Почему у тебя глаза на мокром месте, малышка? – тихо спросила она.
– Почему все такие злые и несправедливые?! – разрыдалась Яна, – я так старалась делать моей маме как можно лучше, старалась помогать и с Сережей играть. А она все равно выбросила меня и бабушка с дедушкой тоже!
– Жизнь несправедлива. Ты всегда будешь страдать, если будешь ждать от нее справедливости, – вздохнула воспитательница, – Но есть законы, на которых жизнь строится. Если ты будешь знать их и стараться соблюдать, тогда возможно, сможешь даже стать счастливой. Научись искать счастье независимо от несправедливости жизни, и ты его найдешь. Может быть, тебе сейчас это трудно понять, но позже ты поймешь меня.
– Я уже сейчас поняла – как-то слишком по-взрослому, грустно ответила Яна. Дети, испытавшие страдания нередко взрослеют намного быстрее, чем их избалованные сверстники. – Я постараюсь быть счастливой все равно! Ну и что, что я всем не нужна, я все равно буду счастливой! – словно бросая жизни вызов, выпрямилась девочка.
С этого времени Яна стала реже плакать, пытаясь во всем найти поводы для радости. Ее труд отличался переменчивостью успеха, хотя со временем все чаще у нее получалось «отвоевать» свои минуты радости в каждом дне. А ведь именно из этих мгновений и состоит ощущение счастья человека на земле…
Жизнь интерната шла своим чередом, заполненная событиями. Но некоторым ребятам эта жизнь казалась скучной. Один из «домашних» ребят, Артем, очень бойкий и не умеющий сидеть на месте, потерял зрение от взрыва самодельной бомбы всего немногим больше года назад, никак не мог научиться читать. Артем был довольно рослым и сильным мальчиком. Он жил раньше в поселке и после школы каждый день работал на ферме, помогая отцу – скотоводу. Его пальцы, огрубевшие от физической работы, плохо различали выбитые точки на плотной бумаге. Мальчик всякий раз путал их расположение и очень расстраивался по этому поводу. Но после уроков он был самым заводным во всем интернате – ни минуты не сидел на месте, всякий раз не только сам попадая в различные авантюры, но и втягивая других. Артем не был злым по натуре, и его проказы никогда не приносили реального вреда окружающим, они всегда были озорными, веселыми и достаточно безобидными, хотя иногда он «перегибал палку».
По всем предметам Артем успевал, но азбука Брайля давалась ему с большим трудом. Артем умел писать ручкой наугад, по прежней привычке. Но после года полной потери зрения, он иногда сомневался, правильно ли написано то, что он «вслепую» написал.
В один из дней Артем подошел к Юле.
–Мне сказали, что ты первый класс закончила в обычной школе? – начал он
– Да, – ответила Юля.
– Читать умеешь? – немного с вызовом продолжал Артем.
– Я умела, но сейчас почти ничего не вижу, – Юля не могла понять, куда клонит мальчик. Она немного побаивалась крупного и дерзкого мальчика.
– Что здесь написано? – он протянул довольно большой лист бумаги.
Юля приблизила лист к самому лицу и медленно вслух прочитала текст: «Ничего хорошего из тебя не выйдет». Лицо и голос девочки к концу короткого текста стали совсем грустными.
– Здесь все понятно написано?
– Да, все понятно… – Юля готова была расплакаться.
– Ладно, не напрягайся, салага, это не для тебя надпись, – успокоил ее Артем.
– А-а-а, я думала это про меня… – протянула Юля.
– Если ты умеешь молчать – тогда из тебя будет толк, – добавил мальчик.
Затем он подумал немного, и поднес сжатый кулак к самому лицу Юли, едва не ударив в подбородок. Девочка невольно отшатнулась.
– А если кому-нибудь проболтаешься – школу ты здесь не закончишь, я прибью тебя! – угрожающе зашипел он, скорее запугивая на всякий случай, чем реально угрожая. Но Юля испугалась.
На следующее утро в интернате разразился скандал. Директор – женщина с полным отсутствием чувства юмора, бегала по школе и кричала. Заходя в каждый класс, она всем задавала один и тот же вопрос?
– Кто повесил этот лист бумаги в учительском туалете?!
Незрячие дети не могли понять, чего от них добиваются, так как не могли видеть ни надписи, ни самого листа. Учителя беззвучно прыскали от смеха, как только директор выходила из класса, надеясь, что дети все равно не увидят их смеха, или не догадаются о его причине. Ведь слабовидящие не могли прочесть надпись издалека. Главное, чтобы никто из учеников не догадался доложить о том, что учителя смеялись над директором! Учителя представляли лист бумаги, с которым директор носилась по школе, перед лицом директора, когда она с утра зашла справить нужду. «Ничего хорошего из тебя не выйдет!». У большинства учителей подобная надпись вызвала бы смех, но не у директора!
– Скорее это сделали слабовидящие! – решила директор, – незрячий не сможет написать! – кричала она, – Кроме того буквы большие и корявые!
Когда директор выскочила из класса, где занимались девочки, Юля, не задумавшись, что может выдать свое знание о проделке, вдруг спросила:
– А почему директриса так рассердилась? Это про нее написали, что из нее ничего хорошего не выйдет?
– Ты видела надпись? – немного испугалась учительница.
– Да, – честно призналась Юля, – я смогла прочитать, я же училась в обычной школе раньше.
– Неужели это ты ее написала? – Поразилась преподаватель.
– Конечно, нет!!
Юля удивленно посмотрела на преподавателя и та вдруг поняла, что этот ребенок действительно не мог такого сделать. Чтобы не смущать малышку совсем, учительница решила перевести разговор и поэтому ответила на заданный вопрос.
– Ну… понимаешь, – попыталась объяснить учительница, немного удивившись, что слабовидящая девочка сумела прочитать надпись, пусть даже с первой парты, – эта надпись висела в туалете, там из всех людей выходит только плохое… – попыталась она объяснить, едва сдерживая смех.
– А почему директриса стесняется того, что она какает? – с серьезным лицом спросила Юля.
– Понимаешь, люди не только в туалете выдают нечто нехорошее, но и в обычной жизни. Почему-то делать они не стыдятся, а говорить об этом – стыдятся, – преподаватель старалась сохранить невозмутимое лицо.
– А разве какать – это плохо? – удивилась Юля, вконец смутив преподавателя.
– Ладно, не будем больше продолжать обсуждение – прервала она девочку, – совсем покраснев от беззвучного смеха, после чего выскочила из кабинета, чтобы успокоиться в коридоре и с серьезным лицом войти в класс, хотя слабовидящих было не так уж много…
Так и не найдя виновного, директриса назначила наказание всем слабовидящим – лишив их полдника в этот день. Только одна девочка знала виновника переполоха, но она боялась даже рот открыть, терпеливо перенося наказание. И все же для Юли это наказание не было тяжелым – подружки дали ей каждая по кусочку своей булочки, и в конечном итоге она съела больше всех их.
Глава 7
22 июня 1941 года по радио объявили о начале войны. Немецкая армия напала на Советский Союз. Взрослые в интернате только об этом и говорили. Дети не много понимали в войне, но очень скоро и они почувствовали на себе, что значит это слово. Несмотря на то, что интернат для слепых и слабовидящих детей находился на особом счету у государства, довольно скоро и их коснулись нехватки провизии и людей, многие из которых ушли на фронт. Ушла медсестрой на фронт и Любовь Вячеславовна. Яна долго скучала по этой доброй женщине. Никто не знал, осталась она в живых или погибла, – но в интернат воспитательница не вернулась. Больше Яна никогда не видела ее, но ту атмосферу, которую создала Любовь Вячеславовна девочки пытались сохранять в комнате, и их дружба лишь крепла с годами. Посеянное воспитательницей доброе семя в душах девочек, дало свои хорошие плоды.
Жизнь в школе шла своим чередом, дети учились и занимались дополнительными делами на протяжении учебного года. На каникулах все «домашники» разъезжались по домам, а тех, за кем не приехали родные, от интерната отправляли в деревню на отдых. Для брошенных детей арендовали пустую школу, ставили им раскладушки и они жили в пустующих во время каникул школах. Не многие взрослые соглашались проводить летние лагеря, боясь ответственности, но каждое лето «интернатские» жили в деревне на берегу Иртыша. Это было счастливое время для детей. Почти целыми днями они плескались в речке, играли на песке, подставляя свои тела ясному солнышку. И только в пасмурные дни было немного скучно. Но и для этих случаев у воспитателей были приготовлены книги, которые они читали для детей вслух, также брали с собой немного книг для слепых, чтобы давать тем, кто желал читать самостоятельно.
В летние лагеря дети брали свои «поделки», а иногда даже брали с собой баян, так как один из старших мальчиков играл на баяне. Дети с удовольствием пели вечерами, скрашивая время после ужина перед сном. Когда звучала команда «отбой», подросшие дети засыпали не сразу, иногда часами болтая между собой. Мальчики любили рассказы о геройских поступках друзей или приключенческие истории, которые они слышали от других. Также мальчики любили различные страшные истории, которые они рассказывали друг другу, а чаще всех – Артем, который потерял зрение недавно и поэтому в его жизни было больше различных приключений. Кроме того, Артем был «бедовым парнем», постоянно ищущим приключений и в его истории верили, какими бы фантастическими они ни казались. Только об одном приключении Артем молчал – о взрыве той самодельной бомбы, которая отняла его глаза.
Девочкам же все чаще нравились романтические истории. Они были такими же, как все девчонки, мечтающими о любви и романтике, хотели завести семью и быть любимыми. Вечерами они рассказывали друг другу свои приключения, мечты и представления о своей будущей жизни.
Девочки уже начинали оформляться, и каждый признак взрослости вызывал радость и гордость. Они рассказывали друг другу о реальных и воображаемых переменах в организме и внешности, мечтая быстрей повзрослеть.
Возвращались дети из летнего лагеря закаленными и загорелыми как негритята. «Домашники» приезжали с каникул светленькими, так как вынуждены были целыми днями сидеть дома, ведь родители были на работе весь день. Те, у кого были братья или сестры, имели общение днем, остальные же просто ждали вечера.
«Интернатские» дети успокаивали себя теми преимуществами, которые получали взамен семьи, пытаясь скрыть боль и тоску по родным, которые были так нужны им. Но самая большая беда этих детей заключалась в том, что они не нужны были своим родителям.… Человек устает жить в постоянной тоске, и потому «интернатские» с удовольствием верили словам воспитателей, что потеряли немного, лишившись семьи, ведь взамен они получили свободу, речку и много солнца. Дети, приехавшие из дома, действительно от души завидовали тем, кто на лето уезжал в деревню, но когда вновь стоял выбор между лагерем и домом – они выбирали дом.
Год за годом пробежали восемь лет. Каждой из девочек нужно было подумать о дальнейшей судьбе, так как в Омске интернат был только до восьмого класса. Варя, Яна Света и Юля, которые прежде мечтали держаться вместе, после школы разделились. Юля решила пойти работать сразу после школы. Ее взяли на завод, который находился при обществе незрячих, ученицей. Остальные девочки написали заявление, что хотят продолжить образование до одиннадцатого класса. В обычной школе дети учились десять лет, но для незрячих эта программа была растянута еще на год, учитывая сложность чтения. Юля, пройдя курс обучения, стала работать на станке по производству железных крышек для банок. Прошло всего два года, и она вышла замуж за парня, который был почти на пять лет старше Юли и был полностью незрячим.
В это время три подруги заканчивали школу в Казахстане, куда они попали по распределению. Они жили в таком же интернате и готовились к поступлению в институт.
Юля, мечтательная девочка верила, что ее жених предложил ей руку и сердце потому, что любит ее, но уже спустя месяц после свадьбы девушка узнала, что он женился на ней только потому, что она видит хотя бы немного и может водить его туда, куда ему нужно. Когда через пол года после ее свадьбы, Юля вызвала девочек на переговоры, они пришли все вместе на почту, где стоял междугородний телефон. Первой трубку взяла Варя. После первых слов приветствия, Юля вдруг расплакалась.
– Варь, представляешь, он сказал, что я раздражала его с момента нашего знакомства и что я никогда, ни капельки не нравилась ему! – плакала Юля у телефонной трубки.
– А зачем же ты замуж выходила? – удивилась Варя.
– Он соврал, что любит меня! – еще горче заплакала Юля, – а я, дура, поверила!… А он почти в первую неделю накричал на меня когда я отказалась вести его в бар…, а потом даже ударил!
– Не плачь, бросай все и приезжай сюда. Поступишь в техникум, у тебя же восьмилетка закончена, – попыталась успокоить ее подруга.
– Нет… я не могу!… – Юля помялась, затем выдавила, – у меня будет ребенок. Кому я нужна, слабовидящая к тому же с ребенком…
– Так быстро?!… – удивилась Варя.
– Дурное дело нехитрое, – вздохнула Юля. – У меня уже четвертый месяц…
– Что же… – вздохнула Варя, я не знаю даже, что тебе сказать?
– Не нужно ничего говорить… просто давайте поболтаем, о чем угодно. Я так хотела услышать ваши голоса, чтобы вспомнить, что хоть кто-то ко мне хорошо относится… – всхлипнула Юля.
Яна потянула трубку из рук Вари, так охотно отдала, потому, что была смущена тем, что не может помочь подруге в ее горе.
– Юлька, – чуть не закричала в трубку Яна, – не слушай его – ты самая лучшая девчонка! Он просто недостоин тебя, раз не оценил! А самое главное, у тебя есть что-то почему я от всей души завидую тебе!
– И что же это? – удивленно спросила Юля.
– Твой ребенок! Ты не представляешь, как я завидую тебе! Это же человечек, который будет только твоим и больше ничьим! И он будет любить тебя! Плевать на все, что болтает твой муж! Для твоего ребенка ты всегда будешь самой лучшей, у тебя есть теперь кого любить! – тараторила Яна.
Варя стояла рядом и удивлялась, как много слов утешения и ободрения находится у подруги. Конечно, кое-что было преувеличением, но сейчас это было неважно, ведь в основном эти слова были верными и они несли утешение в трудную минуту. Варя улыбнулась и вспомнила фразу одного еврейского раввина, которую недавно встретила в какой-то книжке: «Когда мы просим у Бога помощи, Он посылает к нам людей». Девушка была воспитана в атеистическом обществе, но с фразой раввина была согласна, в жизни так важно бывает получить вовремя поддержку от друзей.
– Спасибо, подруга, – растрогалась Юля, – я и вправду забыла о том, что это мой человечек. Я просто так испугалась всех проблем, связанных с ребенком, что забыла, что это будет мой малыш!…
В это время Света потянула трубку на себя.
– Юля, мы с тобой! Если будет совсем плохо, мы постараемся помочь всем, чем сможем! Мы же подруги!– напомнила она.
– Спасибо, девчонки! Даже жить захотелось! Я не смогу часто звонить, дорого очень получается, но я всегда помню о вас и очень люблю вас, – успела проговорить Юля и связь оборвалась.
Юля смогла оплатить всего три минуты разговора, но эти три минуты общения с теми, кто любил ее, дали ей заряд бодрости и радости на несколько месяцев. Как много значит в жизни людей доброе слово, произнесенное вовремя!
Юля не решалась уйти от своего мужа, испугавшись одна воспитывать ребенка. Иногда ей приходилось терпеть унижения, но всегда – безразличие от мужа. Но когда родилась дочь – Юля вспомнила все слова Яны – это действительно казалось чудом – маленький человечек, которому она – мать, очень нужна! Юля трогала крохотные пальчики девочки и тихо шептала ласковые слова, она была счастлива, что у нее есть дочь!
Прошло пять лет, и Юля все же разошлась с мужем, так как он стал заставлять жену водить его к женщинам легкого поведения. Такого выдержать она уже не могла. Дочь Юли давно уже ходила в садик, Юля работала. Через время она получила квартиру как мать-одиночка. Больше Юля не решилась выходить замуж, испугавшись за судьбу своей малышки, которая на счастье родилась зрячей, ведь никто не мог предсказать, как будет обращаться с ребенком другой мужчина. Вся жизнь Юли теперь сконцентрировалась на дочери.
В новой школе Яна познакомилась с пареньком, его звали Алмат. Он вырос в казахском ауле, и потерял зрение еще до школы, после тархомы. Возможно, существовал способ и лекарства вылечить мальчика без потери зрения, но не в отдаленном казахском ауле. Родственники также забыли о нем, стоило им определить его в интернат. Внешне казалось, что Алмата не очень тревожит факт, что за все годы учебы в интернате, родители не посетили его и не взяли на побывку домой. Он был деятельным и решительным мальчиком, участвовал в многих мероприятиях интерната, прекрасно играл на баяне. Алмат имел неплохие организаторские способности, дети тянулись к нему, потому что мальчик мог организовать не только игру, но и выполнение работы, порученной воспитателем.
Яна познакомилась с ним почти сразу по прибытии в новый интернат. В один из первых дней, она зашла в актовый зал, где старшеклассники готовились к открытию нового учебного года. Как и во всех школах, в интернате власти требовали проведения торжественной линейки с участием школьников. Учителя должны были подготовить программу и выступление талантливых детей. Все «домашние» находились по домам, наслаждаясь последними днями летних каникул. Поэтому учителя предложили готовить программу тем, кто был в интернате.
Алмат сидел на стуле, легко выводя сложную мелодию на баяне. На сцене стояли четверо девочек – пятиклассниц. Они нескладно выводили знакомую мелодию. Яна вошла в актовый зал и тихонько запела. Баянист остановился и повернул лицо к двери.
– Кто там?
– Я – новенькая, – ответила Яна, – мы с подругами приехали четыре дня назад.
– У тебя неплохой голос, – улыбнулся Алмат, – и песню ты, похоже, знаешь. Наверное, ты пела в хоре?
– Да, я участвовала в хоре у нас, в Томске, – просто ответила Яна.
– И петь любишь, слышу, – улыбнулся паренек, – Ты не могла бы помочь девочкам?
– С удовольствием… но мне кажется, по голосам, что они младше меня?… – засомневалась Яна.
– Ты права, они младше. Но тебе же не обязательно выступать с ними, просто помоги им выучить песню. А выступать ты можешь с нашим хором, если захочешь. Кстати, сколько тебе лет?
– Шестнадцать скоро, а тебе?
– Мне семнадцатый пошел, – важно заявил Алмат, стараясь показаться старше. Он не хотел сообщать, что восемнадцатый пошел ему только в прошлом месяце.
Яна с удовольствием спела с младшими девочками несколько раз, пока те не начали петь уверенно. Голос у нее был сильный с большим диапазоном звучания. Она с легкостью брала высокие ноты и они звучали объемно и чисто. Но обычно Яна предпочитала петь вторым голосом. Когда она исполняла сольные песни, то пела низким бархатным альтом. Через много лет ее записи некоторые непрофессионалы путали с певицей Жанной Бичевской.
После репетиции Алмат и Яна познакомились ближе, узнали кто в какой комнате живет. Это знакомство стало началом многолетней дружбы.
Придя в комнату, Яна рассказала подругам о своем знакомстве.
– А ты по Брайлю с ним познакомилась – игриво поинтересовалась Света.
– Ты смеешься что-ли?! – рассмеялась Яна, – представляю картину: не успели узнать имена друг друга и сразу: «Можно ли с вами по Брайлю познакомиться? Дайте я потрогаю ваши руки и лицо?»
– Ну, не только руки и лицо… можно узнать и телосложение, и рост… Вдруг он маленький как карлик, – смеясь продолжала фантазировать Света.
– Спасибо, рост его я и по голосу могу узнать, – парировала Яна.
– А как же ты по голосу могла узнать, если вы сидели оба? – Не унималась подруга.
– Очень просто, он потом, после репетиции встал. Тогда я и поняла, что он среднего роста, – немного устало ответила Яна, – да и вообще, ну чего ты ко мне пристала? Хочешь познакомиться с кем-нибудь из ребят «по Брайлю», знакомься сама!
– Ну чего ты, правда к ней пристала? – вступилась за подругу Варя, – хочешь с кем-нибудь познакомиться, иди тоже на репетицию!
– Обязательно пойду! – заверила Света, – а ты, как будто бы не хочешь ни с кем знакомиться?
– Нет, только не отсюда. Я устала от своей незрячести. Я не хочу себе незрячего парня! – резко ответила Варя.
– Высоко ты замахнулась… не пришлось бы плакать! – усмехнулась Света.
– А что, те, кто замахиваются низко, меньше плачут что ли? – обиделась Варя, – посмотри вокруг, из наших немало тех, кто женятся по необходимости, а потом скандалят и разводятся…, я не хочу так! Я хочу настоящей, красивой любви, а не по необходимости!
– Ладно, не кипятись, – пошла на «попятую» Света, – я просто не хочу, чтобы моя подруга была несчастлива. Если у тебя получится – я буду за тебя рада!
– Ладно, ты извини, что так вспылила, – извинилась Варя, – на следующую репетицию я с вами пойду, – примирительно добавила она, – только не думай, что я буду с пацанами знакомиться… – добавила она.
В следующий раз пришли на репетицию вместе. Алмат все также играл на баяне, но в этот день готовили свои номера старшеклассники. Во время репетиции ребята познакомились между собой и по окончании уже общались как старые знакомые.
Глава 8
Школьные годы мелькали незаметно. Девочки быстро привыкли на новом месте, помогали друг другу в учебе, завели новых друзей. Яна и Алмат много времени проводили вместе. После занятий они нередко стояли на лестничной площадке у перил и подолгу разговаривали. Ребята делились своими впечатлениями дня, своими переживаниями и секретами. Всякий раз уходя с площадки радостными и просветленными. Одна из преподавателей как-то не выдержала и спросила у Яны.
– Странная у вас любовь, как я посмотрю. Неужели вас не тянет друг к другу?
– Почему странная? – не поняла Яна, – нам хорошо общаться…
– А ты разве не хотела бы, чтобы он поцеловал тебя? – усмехнулась преподаватель.
– Нет, мне хватает наших разговоров, – спокойно ответила Яна, – может быть я еще не готова к другим отношениям… Нам учиться надо, а не целоваться. Вы же сами говорите, что мы должны пробиваться сами в жизни!
– Да, ты права, но мне странно все это… – немного смутилась преподаватель. Она учила детей, но не верила в то, что ее слова можно понимать буквально, хотя понимала, что для этих детей действительно любая ошибка может стать роковой.
Для Алмата выпускной наступил на год раньше, чем у Яны и ее подруг. Незадолго до выпускных экзаменов, по всей стране прокатилась радостная весть – закончилась война! Все праздновали и поздравляли друг друга! Но еще не скоро и не все участники войны вернулись домой. К ужасу многих, всякого, кто побывал в плену у немцев, отправляли в лагеря для заключенных, как опасного элемента. После ужасов плена, люди попадали нередко в еще худшие условия сталинских лагерей.
Дети не задумывались о том, почему не все отцы и матери вернулись с войны, так как у них все равно не было никого, кто позаботился бы о них. Они были благодарны руководителю страны, каким бы он ни был, и стране, которая не оставила их на улице и дала возможность получить образование и специальность.
После выпускных экзаменов Алмат подал документы в университет на исторический факультет. Его не хотели принимать, боясь, что он не будет успевать наравне со зрячими, но директор интерната сходила в деканат, после чего Алмат был допущен до экзамена на общих основаниях. Он хорошо сдал экзамен и был зачислен в университет.
Яна немного скучала по своему другу, но он довольно быстро объявился, позвонив на вахту, и в субботу после занятий они уже вновь гуляли по аллее ближайшего сквера. Под пенье птиц и шелест листвы Алмат рассказывал о всех происшествиях в своей новой жизни.
– Мне так обидно бывает, из-за моей незрячести они считают, что у меня и мозги не варят! Я никогда еще не чувствовал себя таким ущербным, как в этом универе! – возмущался Алмат.
– Но это же не новость для тебя, – напомнила Яна, – это всегда так, стоит выйти за двери интерната…
– Да, почти все зрячие думают, что они из-за своих глаз умнее стали… – Алмат вздохнул, – но когда с этим встречаешься раз у неделю или в месяц, где-нибудь в автобусе или на базаре, это одно. Но когда тебе об этом напоминают каждый день по три-четыре раза – это совсем другое!
– Я согласна! – подтвердила Яна, – это трудно. Но потерпи, может быть, твои однокурсники привыкнут к тебе и перестанут унижать тебя. Я уверена, что ты способный парень!
– Спасибо за поддержку, – улыбнулся Алмат, – я тоже надеюсь, что они привыкнут ко мне и перестанут постоянно «тыкать» мне на мою незрячесть!
– А может быть, ты сам так воспринимаешь? – поинтересовалась Яна.
– Ты поймешь меня на следующий год! – уверенно произнес парень.
Яна замолчала. Она не была уверенна ни в чем. На следующий год она тоже хотела поступать и очень волновалась по этому поводу. Молодые люди медленно шли по аллее, осторожно потрагивая асфальт тросточками. Осень уже прикоснулась своими прохладными пальцами к листве на верхушках деревьев, окрасив их в разноцветные тона. Большая часть листвы все еще оставалась зеленой, но с верхушек они уже осыпались, предвещая раннюю зиму. Яна и Алмат не видели игры красок на листве, но слышали тихий шорох осыпающейся листвы, вдыхали запах осени и легкую грусть ее прохладного воздуха. Отсутствие зрения они пытались восполнить чуткостью слуха, обоняния, осязания и более развитой интуицией. Именно эти качества открывали для них едва уловимые веяния времен года, которые так часто пропускают зрячие, пробегая по жизни в извечной суете.
Прозрачная тишина аллеи, шорох опадающих редких листьев и их шелест под ногами умиротворяли и успокаивали души молодых людей. Они неспешно шагали по тихой аллее, не представляя, какую необычную и трогательную картину представляет собой их осенняя прогулка. Имея в жизни мало тепла и заботы до их встречи, Алмат и Яна понимали, какой ценностью обладают! – Два человека, готовые поддержать друг друга в трудных обстоятельствах, ободрить и утешить. В жизни бывает нелегко найти товарищей для простого общения, но человека, способного разделить с тобой и радость и печаль найти еще труднее. И молодые люди дорожили этим общением.
После поступления Алмата в университет, друзья не могли видеться каждый день, только в иногда субботу и воскресение. Поэтому их необычные свидания, которые трудно было назвать любовными, задерживались иногда по несколько часов.
Закончился для девушек последний учебный год в нтернате, и после сдачи выпускных экзаменов Яна и Варя поехали в Ленинград, поступать в институт. Света решила остаться в Казахстане, и тоже подать документы в институт. Получив направление, Варя с Яной купили билет на поезд и отправились в далекий Ленинград с пересадкой в Москве.
Поезд шел медленно, долго простаивая на каждой станции, и к концу пути девушки были измотаны долгим путешествием. Продукты были уже на исходе, когда, наконец, показались первые высотные здания Москвы. Незрячим девушкам было все равно, какие дома есть в столице, но их немного испугала густая толпа людей на вокзале.
До Ленинграда девушки добрались совершенно измученными. Они еще никогда не ездили так далеко! Город был еще сильно разрушен после блокады, но улицы постепенно очищали от обломков и асфальтировали, поэтому незрячим людям нужно было особенно осторожно передвигаться по улицам незнакомого города, где часто встречались ремонтируемые участки.
Подав документы на подготовительный курс в Ленинградский педагогический институт, девушки получили место в общежитии по требованию общества слепых вместе с тремя другими девушками – ленинградками, две из которых были слабовидящими. Но уже через две недели Яна поняла, что не сможет жить в Ленинграде. У нее постоянно болела голова, появился тяжелый кашель, который не собирался прекращаться. Но девушка решила терпеть хотя бы для того, чтобы прослушать курс подготовительных лекций, чтобы затем использовать знания для поступления в институт в городе, где закончила школу.
Во время короткой учебы девушки познакомились с несколькими абитуриентами, проходящими вместе с ними подготовительный курс. После всех пережитых бед, многие ленинградцы стали мягче и человечнее. Но встречались и ожесточенные, озлобленные одиночки, не доверяющие никому, хотя таковых было немного. Девушки узнали об обычае, который остался во многих ленинградских семьях на многие годы после блокады – ставить на стол дополнительный столовый прибор на случай, если кто-то придет голодным к обеду или к ужину. Яне нравились люди, которых она узнала здесь, но климат совершенно ей не подошел.
В один из дней Яна немного грустно сообщила подруге:
– Варь, я наверное, вернусь домой.
– Домой?! – не поняла Варя.
– Ну не домой, а в интернат… – исправилась Яна.
– Могу тебя огорчить – тебя там вряд ли кто-нибудь ждет… – вздохнула Варя, – также как и меня.
– Но здесь мне так плохо! Я так устала от этих головных болей и от этого кашля! – вздохнула Яна, – я понимаю, что там не будут очень рады моему появлению, но я хочу в этом году поступить в институт там. Тогда у меня будет общежитие. А прокормиться… как-нибудь прокормлюсь. Все-таки пенсия, хоть и маленькая. Я еще коврики могу шить… впрочем, какая разница, здесь или там? К тому же я скучаю по Алмату.
– А деньги на проезд? – подняла бровь Варя.
– Найду. Я сэкономлю с тех, которые получила в этом месяце… – ответила Яна.
– Вижу, подруга, что ты уже решила окончательно, – погрустнела Варя, – значит я одна остаюсь?
– Ты можешь поехать назад со мной, – предложила Яна.
– Нет, я не для того сюда ехала, чтобы возвращаться! – твердо ответила Варя, – мне местный климат не мешает! Мы вместе мечтали об этом институте и я хочу его закончить.
– Тогда нам придется попрощаться, – вздохнула Яна, – я вернусь сразу, как только закончится подготовительный курс.
Едва дождавшись окончания курса, Яна вынуждена была покинуть Ленинград, Варя же осталась и поступила в институт. Но, даже расставшись, девушки остались подругами на всю жизнь. Долгие годы близкого ежедневного общения, сходство болезни, отнявшей их зрение, и многое другое связало девушек общим прошлым и общими мечтами. Каждая из них мечтала прожить полную жизнь, не смотря на свой недуг, получить образование, полюбить и завести семью, трудиться и быть полезной окружающим. И эта общая цель при всей разности характеров, сближала их.
Но в их отношениях иногда просматривалась конкуренция, и это было скорее со стороны Вари. Она не могла понять, как Яна может сохранять способность радоваться мелочам, быть счастливой и часто смеяться. Ведь она, Варя, почти утеряла эту детскую способность. Варя сравнивала свою жизнь с бурной и своенравной рекой, которая бросает ее из стороны в сторону, а жизнь Яны представлялась ей тихой и чистой рекой, которая открывает Яне наперед каждый свой поворот и изгиб. Это была иллюзия, так как Варя никогда не спрашивала Яну о том, что она ощущает, ведь внешность так обманчива! Правда была в одном – у Яны мягче складывались отношения с людьми, так как она сама была мягче.
Яна старалась быть полезной и сильной, старалась не терять надежды, не смотря ни на что. Она улыбалась даже тогда, когда на сердце лежал груз тоски и одиночества. В глубине души она была уверена, что она никому до конца не нужна. Что все окружающие принимают ее и тянутся к ней просто потому, что она делает для них добро. Стоит ей прекратить оказывать окружающим различные услуги – и она станет ненужной им всем. И это чувство не было лишено основания. Ни один человек не способен любить безусловно сам по себе. Только великий Бог любви может дать эту способность тому, кто непрестанно пребывает в Его любви. Стоит человеку остаться самому, вне Бога, и эта чудесная способность любить безусловно, вновь исчезает как дым.
Если бы Яна понимала это – ей не было бы больно от мысли о несовершенстве любви окружающих. Но она не знала и не думала об этом и ждала, очень ждала настоящей любви, которая не выдвигает условий для того, чтобы любить, а любит просто потому, что не умеет иначе…
Варя также мечтала о настоящей любви. Она была такой же как ее подруга, друзья, знакомые и миллионы других людей, которые хотят безусловной любви, жаждут ее как воды в жару, но не способны дать ее сами. Человеческая любовь всегда условна!
Глава 9
Яна вернулась «домой» перед самыми вступительными экзаменами. Буквально с поезда она поехала в институт, сдавать документы. Девушка, принимающая документы недоуменно отодвинулась.
– Простите, вы по какому поводу? – удивленно спросила она, не прикасаясь к аккуратной папке бумаг.
– Как это? – не поняла Яна, – документы здесь принимают?
– Да… здесь… – девушка была в полном замешательстве, на вопросы она отвечала очень громко, словно перед ней стояла глухая – Я не могу принять ваши документы…. разве вы можете учиться?
Яну покоробило.
– Девушка, простите, я не глухая и не тупая, я просто слепая! – четко выговаривая каждую букву, произнесла она, – и я прошу вас принять мои документы! Я уверена, что они в порядке!
– Да, простите, – стушевалась девушка, но я… – она снова замялась, затем соскочила со стула, – я сейчас, – бросила она, исчезая в кабинете преподавателя.
Через пять минут она вышла из кабинета и куда-то ушла. Яна терпеливо сидела на месте, вспоминая Алмата и его рассказ. Теперь она поняла, что при таком отношении забыть свой недуг, как это бывало в школе, просто невозможно! Яна сидела у пустого стола не меньше пятнадцати минут, пока, наконец, к столу не подошел пожилой мужчина.
– Не могли бы вы пройти со мной, – вежливо попросил он.
– Да, хорошо, куда я должна идти? – поднялась Яна, не выпуская из рук папки бумаг.
Мужчина провел девушку к заведующей отделением. Войдя в кабинет, мужчина сказал:
– Мы по поводу этой девушки с вами разговаривали.
– Хорошо, входите, – пригласила женщина, – как вас зовут?
– Яна – девушка потянула руку в сторону, откуда слышала голос.
– Елизавета Федоровна, – представилась женщина и осторожно пожала протянутую руку, словно она была из чего-то способного рассыпаться при первом прикосновении, – вы хотели бы учиться в нашем институте?
– Да, а разве это запрещено? – немного с вызовом ответила Яна.
– Ну что вы сразу так? – примирительным тоном произнесла женщина.
– Почему тогда мои документы не принимают? Ваша девушка даже оценки мои не посмотрела!
Женщина также была в замешательстве. Она не знала, как реагировать.
– Понимаете, – начала она, – до этого времени у нас не было подобных прецедентов…
– Как это? – не поняла Яна, – моя подруга подала документы в ваш институт. Она тоже незрячая.
– Мне ни о чем подобном не сообщали, – озадаченно сдвинула брови Елизавета Федоровна.
– Но, в любом случае,… – спохватилась Яна, – даже если Света не сдала документы, хотя я это выясню сегодня, я все равно хочу учиться. Мой друг учится в университете второй год из нашего же общества! И я только что вернулась из Ленинграда, мы с подругой занимались на подготовительных курсах и нас допустили заниматься потому, что мы набрали нужное количество баллов! – в девушке проснулась решимость отчаяния.
– Почему же вы не остались в Ленинграде? – поинтересовалась женщина.
– Потому, что мне климат не подошел, – ответила Яна уже готовая расплакаться от обиды и унижения.
Елизавета Федоровна задумалась, затем ответила:
– Я соглашусь принять ваши документы, но с одним условием. Вы понимаете, что у вас нет достаточного количества книг, учебников и пособий, чтобы могли учиться такие как вы. А в нашей библиотеке таких книг нет вообще, поэтому вы должны сами изыскивать возможности, чтобы вовремя быть готовыми к зачетам. У нас в институте не принимаются ответы: «не знал», «нет учебника» и прочее. Ваш испытательный срок – первый курс!
– Спасибо! – обрадовалась Яна. – Я все сделаю. Вы не пожалеете!
– Вы что-то говорили о вашей подруге? – напомнила заведующая отделением.
– Понимаете, я сейчас только с вокзала. Я думала, что подруга уже месяц назад сдала документы… но я ее еще не видела.
– Если она сдала их, и кто-то принял, не сообщив о ее проблеме, то испытательный срок ее касается в той же мере, что и вас! – строго сказала Елизавета Федоровна, затем добавила – если вы сдадите устные вступительные экзамены.
– Хорошо! Я передам! – обрадовано улыбнулась Яна и попрощалась.
Вернувшись к девушке, Яна положила на стол документы:
– Елизавета Федоровна сказала, чтобы вы приняли! – торжественно заявила она.
– Хорошо, – скупо ответила та и начала записывать данные в журнал.
Вернувшись в интернат, Яна узнала, что ее уже вычеркнули из списка проживающих.
– А где я теперь буду жить!? – растерялась девушка.
– Не знаю, – пожала плечами вахтер, – но я не имею права пускать тебя на ночь. Ты можешь только в гости приходить к подружкам.
– А Света здесь живет или ее тоже вычеркнули? – спросила Яна, готовая услышать что угодно.
– Да, Света тоже здесь не живет. Но она получила место в общежитии при нашем заводе.
– При заводе!!? – поразилась Яна.
– Да, при заводе. Если хочешь, я скажу тебе номер ее комнаты, – вахтерша полистала записи, – я, конечно, не должна знать всего. Но я знаю, что это может потребоваться, поэтому всегда спрашиваю. – Женщина нашла нужную запись и добавила, – ее комната двадцать семь.
– Спасибо… ну я пойду… – грустно добавила Яна.
– Если что, ты сходи к директору интерната, она поможет, – добавила на прощание вахтер, видя огорченное лицо девушки.
– Хорошо, я схожу, – ответила Яна и поехала к подруге.
Сейчас Яне очень важно было разобраться в том, что произошло. Она довольно быстро доехала до общежития и нашла нужную комнату. Света была «дома». Едва заслышав голос Яны, подруга подошла и от души обняла ее.
– Я так соскучилась! Но как ты здесь оказалась?! Ты же в Ленинграде! – Света никак не могла понять, что происходит.
– Я тоже соскучилась, – ответила Яна, – мне климат «тамошний» совсем не подошел. Я чувствовала себя ужасно!
– Жаль, конечно, что ты не смогла там… может я эгоистка – но я так рада, что ты вернулась! – рассмеялась Света.
– Ладно, хватит обо мне, ты-то как? Почему ты здесь, в заводском общежитии? – Яна не могла больше ждать, она должна была знать, что происходит.
Света на несколько минут замолчала, явно сглатывая ком в горле, затем с горечью ответила.
– Мои документы даже смотреть не стали – просто выставили… тетка, которая там принимает документы… она даже говорить со мной не стала, как будто бы я тупая и не способна ничего понять!
– Так вон оно что! – догадалась Яна, – поэтому Елизавета Федоровна не знает о тебе!
– Какая еще Елизавета Федоровна, – не поняла девушка.
– Заведующая отделением, – объяснила Яна, – она сказала, что никто и ничего ей не сообщал о незрячей абитуриентке. Ты, наверное, не настаивала и сразу ушла?
– Конечно! Я просто вскочила и убежала, чуть не расшиблась по дороге, чтобы не плакать на глазах у этой тетки… – при одном упоминании из незрячих глаз Светы закапали слезы.
– Да это не тетка, там студенты сидят, документы принимают. Эта девчонка там никто, она не имела права решать без начальства! – Яна положила руку на плечо подруги, слегка ободряюще тряхнув его, – все это можно исправить!
– Откуда ты знаешь это? – недоверчиво спросила Света.
– Я только что оттуда. Мои документы приняли и твои тоже примут, только заведующая отделением сказала, что первый курс будет испытательным для нас с тобой, – Яна говорила так убежденно, что подруга начинала верить.
Света выпрямилась, удивленно подняв брови. Она не могла доконца поверить, что у нее еще есть шанс на поступление в институт.
– Да, для нас с тобой, если мы сдадим устный вступительный экзамен. Я думала, что твои документы уже приняли, и сказала, что ты должна была сдать документы раньше меня. Тогда Елизавета Федоровна сказала, что эти условия касаются нас обеих! – радостно закончила Яна.
– Это так здорово! Ура! – Запрыгала от радости Света. – Тогда я вдвойне рада, что ты приехала! Завтра же с утра отнесу документы! – затем Света вдруг замялась, – может быть, ты сходишь со мной…, а то если какая-нибудь девчонка опять мне что-нибудь скажет, я не смогу, я опять расплачусь и убегу…
Света закончила фразу таким растерянным голосом, что Яна не устояла.
– Хорошо, я схожу с тобой. Только у меня проблема – я не знаю, где я буду ночевать сегодня и все время до зачисления в институт, если я поступлю. Из интерната меня уже выписали, а в общежитии при заводе мне давать комнату не положено, я же не работаю здесь… – сообщила Яна.
– Это не проблема! – убежденно сообщила Света, – я поговорю с вахтершей нашей, она тебя будет пропускать сюда. В нашей комнате есть пустая койка. А потом мы обе перейдем в студенческое общежитие… я уверена, что мы поступим, если только нам дадут возможность сдать экзамены!
– Мне бы твою уверенность… – с сомнением усмехнулась Яна, затем добавила, – ладно, уже не долго ждать, послезавтра экзамен. Нужно только завтра уговорить их принять твои документы. Сегодня же был последний день…
– Правда?! – Света буквально погасла, ее радость и возбуждение мгновенно исчезли, – а вдруг не примут?!
– Не расстраивайся – уговорим, где наша не пропадала…! – ободрила Яна подругу.
– Да уж… – горько усмехнулась Света, – и где только наша не пропадала… везде пропадала!…
В эту ночь Яна осталась у подруги в комнате с еще одной девушкой, Соней, которая работала на заводе уже второй год. Когда она вернулась с работы и услышала о решении девушек, то устало вздохнула.
– Если у вас получится, может быть и я попробую на следующий год… в свое время я струсила, думала, что все равно не примут… Да и война была… все говорили, что нужно работать для победы, для общего дела…
Утром, чуть свет, полные решимости, девушки отправились к зданию института. Но их решимость не пригодилась, узнав кто пришел – одна из студенток сказала.
– У нас прием уже закончен, но ваши документы, – обратилась она к Свете, – сказали принять. Завтра в девять часов устный экзамен. На второй экзамен, диктант, вы можете не приходить, только на устные. Вы запомните расписание?
– Да, мы запомним расписание – сообщили девушки, от радости даже не обидевшись на сомнение, прозвучавшее в голосе студентки.
Это была победа. И не простая победа, а первая самостоятельная победа! Девушки сами сдали документы в институт и сумели настоять на своих равных правах со зрячими! Вечером они праздновали свою маленькую победу! Застолье было простым, но радостным – картошка, отваренная в «мундире», чтобы не выбрасывать часть ценных питательных овощей с очистками. А назавтра предстоял первый экзамен, который должен был определить уровень знаний, полученных в интернате и их будущую участь. Девушки очень сильно волновались, но были полны решимости.
Глава 10
Яна и Света успешно сдали экзамены и были зачислены в институт. Они получили кровати в комнате студенческого общежития, в которой уже поселены были две зрячие девушки с их группы. Одна из соседок по комнате, Ася, была из поселка, расположенного под Талды-Курганом, другая, Лена, жила в Караганде и тоже могла ездить домой только на каникулы.
Дни складывались в недели и месяцы – время летело незаметно в напряженной учебе и радостях студенческой жизни. Самое трудное время начала занятий уже было позади – девушки нашли возможность получения информации из учебников для зрячих. Их соседки по комнате по очереди пересказывали прочитанные параграфы, а Света и Яна потом пересказывали их еще раз друг другу, чтобы запомнить все даты и не упустить главные события. По этой причине все четыре девушки из комнаты учились хорошо.
Первое время было очень сложным еще и потому, что обе девушки, покинув стены интерната, уже не получали бесплатного питания и одежды, пусть даже скромной. Это было начало самостоятельной жизни. Пенсия, которую получали Яна и Света была очень мала, и на нее невозможно было прожить, оплачивая за комнату в общежитии, питание и одежду. В нужде девушки вспомнили все навыки, полученные в интернате на уроках труда и в свободное время. Яна сшила несколько лоскутных ковриков для ног, Света вспомнила вязание. Эта небольшая добавка к пенсии по инвалидности очень выручала подруг до времени, пока они не начали получать стипендию как хорошие студентки. Студенческая стипендия показалась им «манной небесной» после первых скудных месяцев самостоятельной жизни. Теперь у них появилась новая цель – добиться повышенной стипендии, чтобы хватило не только на пропитание, но и на скромную одежду.
В трудах и хлопотах время летит особенно быстро. Загруженные массой новой информации и впечатлений, девушки не замечали, как летели недели. Яна и Алмат все также продолжали встречаться по выходным, с увлечением беседуя, делясь новостями и впечатлениями. Эти встречи стали необходимостью для обоих. Их дружба переродилась во взаимное влечение. Теперь для них обоих не было секретом, что их дружба стала чем-то большим, но они понимали, что не могут позволить себе ничего большего чем дружба до тех пор, пока не окончат учебу, так как оба жили в общежитии и на стипендию.
В один из дней Варя вызвала подруг на переговоры. Девушки как всегда пошли вместе на переговорный пункт.
– У меня только три минуты! – сразу сообщила Варя, – Как вы, девчонки?
– У нас все в порядке, грызем гранит науки! – бодро ответили девушки.
– А у меня новость, – загадочно начала Варя, – я влюбилась… и он тоже! – девушку явно распирало от такой новости. Ей очень хотелось поделиться с подругами, которые оценят всю грандиозность ее события, – и, между прочим, Женя зрячий!…
– Поздравляю, – с нескрываемой завистью ответила Света, – и где же ты его нашла? Поделись?
– Он учится со мной на одном потоке. Только он намного старше, просто война помешала ему вовремя учиться. Ему уже двадцать четыре. Мы встречаемся уже три месяца! Я не решалась вам говорить, пока не была уверена. А вчера он сделал мне предложение!!! Представляете! – Варя так громко говорила, что даже Яна, стоявшая рядом со Светой, державшей трубку, слышала каждое слово.
– А он действительно любит тебя? – с сомнением спросила Яна, пригибаясь к трубке.
– Ты что, завидуешь?! – обиделась Варя, – ты считаешь, что в меня нельзя влюбиться?!
– Нет, я не завидую и уверена, что в тебя можно влюбиться, – ответила Яна, только я волнуюсь за тебя, чтобы потом тебе не пришлось плакать как Юле.
– Не все парни такие, как Юлькин – еще больше обиделась Варя, – я хотела, чтобы вы порадовались со мной, а ты все портишь!
– Ладно, извини, – Яна вновь наклонилась к Свете, держащей трубку телефона, – я тебя поздравляю…
– Варька, не обращай внимания на нее, – она просто злится, что у нее все слишком просто складывается – они с Алматом со школы знакомы, встречаются – все слишком ровно. А у тебя все по-настоящему! Я честно тебе скажу – я тебе завидую! Я тоже так хочу! Но я желаю тебе счастья! – весело закричала в трубку Света.
– Я тоже еще раз поздравляю тебя! – добавила Яна, – сообщишь, когда свадьба?
– Сообщу, конечно! – ответила Варя, мне сказали, что время закончилось, сейчас связь оборвется, – успела добавить Варя и связь прервалась.
Света повесила трубку телефона и мечтательно заметила:
– Повезло Варьке. Я тоже хочу себе парня зрячего…
– Чтобы он считал тебя ниже его… или чтобы потом бросил…– горько усмехнувшись, продолжила Яна.
– Вечно ты! Даже помечтать не дает! – отвернулась Света.
– Мне кажется безопаснее смотреть правде в глаза, меньше бед, – ответила Яна, – мы не нужны зрячим. Если даже матери и отцы нас бросили из-за нашей проблемы, то кто еще согласится помогать нам в наших проблемах?
– Ну нам же девчонки помогают – напомнила Света.
– Они знают, что все это временно, им не придется жить с нами всю жизнь… – Яна медленно открыла дверь кабинки для переговоров, – пойдем домой.
– Ты что-то захандрила подруга, – удивилась Света, – давно я тебя такой не видела.
– Что-то мне тревожно за Варьку… душа болит… – ответила Яна.
– А может быть, ты просто завидуешь по-настоящему, а не так как я? – усмехнулась Света.
– Что ж, может быть, хорошо было бы, если б так! – грустно согласилась Яна.
До самого общежития девушки не проронили ни слова, каждая была погружена в свои мысли. Света все чаще грустила от того, что все подруги уже встречались с парнями, одна вышла замуж, пусть и неудачно, вот и вторая собралась, а она до сих пор ни с кем никогда не встречалась. И не потому, что капризничала, просто так сложилось.
Во время учебы в институте девушки немного реже приходили в общество слепых и слабовидящих, – «первичка», как они его называли. Но минимум два раза в неделю они все же приходили на репетиции хора, на концерты самодеятельности. На третьем курсе Яна устроилась подрабатывать вечерами корреспондентом местной газеты для незрячих. Света также старалась не пропускать встречи, но не потому, что ей все это нравилось. Она была тихой и уравновешенной девушкой, даже немного замкнутой, и эти встречи были для нее единственным шансом познакомиться в молодым человеком из их общества. Но теперь, после звонка Вари, Света почти прекратила посещать общественные мероприятия, – стараясь чаще бывать в обществе зрячих студентов. Она стала вести себя намного смелее и раскованнее, пытаясь привлечь к себе внимание ребят. Яна заметила изменения и только грустно покачала головой. Света напоминала ей бабочку, летящую на огонь.