Пройдясь вчера по улицам Лондона – а день вчера выдался на редкость ясный и звонкий, – нельзя было не заметить, какое веселое оживление царит в городе, как радостно улыбаются порозовевшие от мороза лица в мглистом солнечном свете, как сияют мордочки школьников, приехавших домой на каникулы, и не отметить многих иных приятных рождественских признаков. Мясные лавки ласкают взор изобилием: гуси и индейки поразительной тучности, грандиозные, прямо-таки бутафорские куски говяжьих туш развешаны в этих гостеприимных заведениях под целыми кустами омелы; глядя на них, невольно задаешь себе вопрос, почему и птица и мясо на Рождество бывают жирнее, чем в любое другое время года? Магазин Фортнума и Мэсона на Пикадилли всегда поразительно живописен, всегда полон самых соблазнительных лакомств со всех концов света. Вчера же это был просто сказочный дворец, царство шоколадных конфет, марципанов и леденцов. Очень, очень многие мальчики и девочки завтра утром будут больны, если сегодня будет съедена хотя бы половина всех сластей, проданных вчера.
Сегодня, в разгар праздничного веселья, не хочется думать о том, что оно неминуемо кончится и жизнь снова войдет в строгие берега повседневности: конфеты будут съедены, гуси съежатся до обычных размеров, огромные филе обратятся в обычного размера отбивные, заботы и счета за квартиру затуманят лица отцов, а розовые мордашки школьников, наслаждающихся каникулярной свободой, станут все чаще заволакиваться дымкой задумчивости по мере приближения рокового дня, когда они должны будут вернуться в стены Березовой Академии, где досточтимый мистер Роззги и его соратники ожидают своих «молодых друзей».
Но не только мясники и кондитеры лезут вон из кожи, чтобы порадовать публику по случаю праздника; театры дружно ставят рождественские пантомимы, витрины книжных магазинов сверкают золотом красочных детских книжек; а более утонченные гурманы предпочитают даже шоколадному раю Фортнума и Мэсона столы книгопродавца мистера Никиссона[1]