ЮЛИЯ ВУДКА, в девичестве – Вайзман-Славина, в первом браке Мармузова.
Родилась 8 декабря 1962 г.
Погибла 1 ноября 2007 г.
Мать шестерых детей.
Окончив исторический факультет Московского педагогического Института в 1985 г., работала в московских школах. В 1990 г., почувствовав зов Святой Земли, начала изучать иврит и перешла работать в Международную Ассоциацию Иудаики и Еврейской культуры. Была директором методического центра и открывала учебные еврейские центры по всему Союзу, организуя обучение педагогов для них.
В Москве открыла две воскресные еврейские школы для детей и родителей и первый в Союзе еврейский детский сад. Летом дети выезжали в подмосковный лагерь. Для праздников арендовались большие залы, организовывалась интересная программа, представления, викторины, конкурсы.
Весной 1993 г. Юля репатриировалась в Израиль. Работала социальным работником, школьным педагогом, инспектором религиозных школ Министерства образования.
Удивительной ее особенностью было умение создавать новое поле деятельности, подбирать и объединять людей. В 1995 г. она открыла ульпан-гиюр в Ариэле, который существует до сих пор. Работает группа «продвинутых женщин» в Петах-Тикве.
Юлю помнят и любят выпускницы и педагоги школы «Реут», которую она открыла для девочек из неблагополучных семей. Начала, но не успела закончить создание школы для одаренных детей.
За казенными словами «создала», «организовала» стоит маленькая, молодая женщина, по-детски непосредственная и открытая, с чарующим голоском и летящей улыбкой, сочетающая нежность и доброту с бурлящей, фонтанирующей энергией и настойчивостью.
Ее душа была полна любовью, состраданием, самопожертвованием. Казалось, все страждущие и нуждающиеся прописаны в ее сердце и черпают там помощь и поддержку.
Все, кто прочитает эту книгу, прикоснется к этой любви и наполнится ею.
Многие мамы спрашивали меня, какова Юля была девочкой. За этим вопросом угадывается второй: «Как вырос такой прекрасный человек?»
Ответить на это трудно, а для меня особенно мучительно, но тем не менее я постараюсь поделиться своими мыслями.
Как душа приходит в этот мир? Она ли выбирает родителей или ее направляют?
Какие знания направляют душу в момент прихода? Говорят, что младенец знает все, но ангел ударяет его по губам и он забывает свои знания. Так ли это?
Все ли забывает каждый младенец, может ли кто-то помнить о прошлых жизнях души?
Юленька говорила, что помнит свою предыдущую жизнь: в каком-то стане она была вождем. Мы так и звали ее «вождь краснокожих», тем более что часто ее поведение соответствовало этому прозвищу. Думается, приход Юли к нам был предопределен. Задолго до того, как я вышла замуж, ко мне вдруг пришло осознание, что у меня должна быть дочь Юля и это было настолько императивно, что ни о каком другом имени я не могла и подумать. Потом мне предъявили человека, который должен был стать отцом Юли.
Как воспитывалась Юлечка в нашей семье, я не могу сказать точно. Иногда мне казалось, что ребенок воспитывает меня. Мое кредо в воспитании – ребенка надо любить, уважать, понимать, с ним надо дружить. Чем больше любви ребенок получает в детстве, тем больше отдаст он ее миру.
Мне думается, что моя роль сводилась к охране. Охранить, оберечь от травм, болезней, усталости, скуки и пр. Научить? Да, научить каким-то действиям, внушить какие-то понятия. Я помню, как моя светская мама учила меня общению, повторяя слова Гилеля: «Не делай другому то, что не хочешь для себя». Этому же я учила Юленьку.
Юля росла болезненной и много времени проводила в кроватке, дома, поэтому обучение шло больше в интеллектуальном плане, и это получалось очень легко и быстро. К полутора годам она говорила довольно сложными фразами и знала все буквы алфавита.
Знакомый логопед обнаружил у нее нечеткое произношение некоторых звуков, и мы обучали кукол и зверят «правильно говорить». Игрушки маминым голосом выговаривали неизвестно что, а Юля-учительница их поправляла. Ей очень нравился этот процесс.
Кстати, будущая ее профессия высветилась в ней очень рано. Ей было 8 месяцев. Мы с мамой сидели с ней рядом на полу и смотрели на это маленькое чудо, которое что-то сосредоточенно обдумывало. Я спросила маму: «Кем она будет?» И обе одновременно сказали: «учительницей».
Юлечка очень рано научилась читать. В 4 года она из окна трамвая прочитала вывеску и спросила: «Что такое пивной бар?» Память и понятливость были удивительно острые, она схватывала информацию налету. Очень много и быстро читала. Уже будучи взрослой, читая по диагонали, каким-то образом, в момент, улавливала самое главное.
В 5 лет была победителем по игре в города, знала все известные города мира. Партнером в этой игре и во многих других был ее любимый друг дедушка. С ним устраивались разные игры, путешествия на столе-корабле. Ему она впоследствии доверяла свои девичьи секреты.
Дошкольное ее детство было почти без общения с детьми. Дважды мы пробовали отдать ее в детсад. Сакраментальное число – 6 дней – и снова пневмония.
В последний раз она никак не могла выздороветь, была грустненькая, подавленная. Наша педиатр сказала ей: «Юля, ты больше в детсад не пойдешь. Не бойся». И ребенок стал выздоравливать. Юленька еще не умела общаться с детьми, она привыкла к влюбленным в нее взрослым и ей было трудно вписаться в чужой грубоватый строй.
Впоследствии, при разводе с первым мужем, ее спросили на суде: «Зачем вы родили второго ребенка?» Юля объяснила: «Я сделала это для своей дочери. Я росла одна в семье и знаю, как это трудно».
В школе постепенно она приобрела подруг и незаметно перешла в разряд лидеров. Она была хорошим товарищем и борцом за справедливость. В 10 классе была практика по кулинарии в большой фабрике-кухне. Однажды дети обнаружили испорченный творог и бросились к Юле: «Что делать?» Юля со свойственной ей истовостью попробовала этот творог и устроила шеф-повару скандал. Скандал усугубился тем, что она заболела сальмонеллезом (пищевое отравление), и это было своего рода ЧП районного масштаба. Все, что Юленька делала, за что бралась, ей удавалось. Она во все вкладывала столько энергии, веселого задора, что с ней всегда было легко, интересно, весело. Когда в школе была ярмарка, распродажа школьных поделок, Юлина команда быстро и весело расторговала весь запас. Учителя сказали: «Юля, вам надо идти в торговлю». На уроках этот задор создавал некие трудности: то на ее парту приземлялись бумажные самолетики, то она сбегала с урока или брала чужую вину на себя. Короче, был беспокойный элемент, и мне часто доставалось от учителей. Сначала я пыталась защищать свою девочку, а потом стала придуриваться: «Что мне делать с таким ребенком? Научите!» И тогда меня начали утешать: «Юля замечательная девочка, хороший товарищ, вся общественная работа держится на ней и т. д.»
На выпускном вечере, где Юленьке вручали 3 грамоты за победы на районных и городских олимпиадах по истории, литературе и французскому языку, учителя сказали ей: «Юля, ты наша звездочка!»
Когда ей исполнилось 18 лет, у нас в доме собрались ее группа первокурсников и бывший класс. Мальчики из класса передавали ее новой группе с наказом беречь Юльку – хорошего человека и товарища.
Юлина чрезмерная активность и энергия завели ее в комсомольские лидеры.
Звание ее было: комиссар района. Она отвечала за политическое образование и воспитание во всех школах Первомайского района г. Москвы.
И действительно работала, ездила по школам, проверяла и даже делала выговоры нерадивым учителям, где эта работа отставала. Но исподволь росло в ней осознание неправильности идеологии социализма. Особенно на нее повлиял фильм «Репетиция оркестра». «Я поняла, что у нас что-то не так». При поступлении в институт она скрыла свое высокое комсомольское звание и отказалась от общественной работы.
В институте она погрузилась в изучение средневековья, мистики, магии.
Юлечка всегда стремилась к самостоятельности. Она восставала, когда ее кормили, одевали, что-то делали за нее. Когда Юля в 30 лет одна с двумя детьми уезжала в Израиль, мы просили ее взять маму хоть на полгода, пока дети адаптируются, но получали отказ: «Я сама!» Одной из главных черт ее характера была ответственность и настойчивость. Она все дела в учебе, в работе, в любом начинании доводила до конца, чего бы ей это ни стоило. Юленька была очень одаренным человеком в творческом плане. С раннего возраста – фантазерка, выдумщица. Очень рано начала рисовать, и картины ее были необычны по композиции и подбору цветов, этакая космическая буря с лиловыми, темными и оранжевыми пятнами. Стихи начала писать очень рано, они легко лились из нее. Будучи руководителем 2-х воскресных школ, она 3 года ставила пуримские спектакли в стихах на злобу дня. (В институте она играла в театральной студии и получила диплом режиссера).
Ее возвращение к корням сначала происходило незаметно. Она всегда ощущала себя еврейкой и отстаивала свое достоинство. Однажды в метро какой-то тип поносил евреев излишне громко, не обращаясь лично к Юле, но тем не менее она среагировала, подошла и своим новеньким дипломатом первокурсницы двинула его по голове. Оратор умолк и никто в вагоне слова не сказал. Этот эпизод Юля приписала Лене Босиновой в рассказе «Две свечи».
Когда родился второй ребенок, начался бурный процесс отъезда. Она настолько была охвачена этим стремлением, что видела картины Израиля в московском ландшафте. Может быть, этому способствовало то окружение, в котором она жила. В школах, где Юля преподавала, милиция вывозила пьяных четвероклассников, а в 5 классе иногда появлялась юная проститутка и срывала уроки, рассказывая о ментах с сексом и без.
Когда малышу исполнилось 5 месяцев, Юля ушла из дома мужа, подала на развод и самостоятельно выиграла два суда – расторжение брака и присуждение детей матери. И можно было бы уезжать, но муж закрыл все ОВИРы своим запрещением на вывоз детей.
Однажды Юленька пришла в ОВИР в очередной раз, и молодой сотрудник, не глядя ни на что, кроме Юли, подписал ей разрешение на вывоз детей.
Как она была счастлива! До боли! До слез! Она не могла придти в себя. Видимо, таково свойство еврейского счастья – с болью и слезами. И начались сборы. Собственно, собирать было нечего и некогда.
За день до отъезда у Юли вдруг поднялась температура до 39 градусов. Озноб. Она попросила меня посидеть с ней, подержать за руку, полежала так несколько минут и сказала: «Все. Я больше болеть не буду». И так и было.
Любавичский ребе писал: «Чем более душа чистая и цельная, тем больше ее власть над телом и тем более она способна исправить его недостатки». Юленька справлялась со многими труднолечимыми проблемами. Ее силе воли мог позавидовать любой. Она никогда не сознавалась в своей усталости, недомогании.
Юленька и в детстве была очень эмоциональна, отзывчива, очень близко к сердцу принимала чужие беды и боли и всегда бросалась на помощь, забывая себя. Такой она осталась во взрослой жизни и в работе. Юлечка всегда была очень скромным человеком и, наверное, она не разрешила бы нам писать эти строки. Сказано в Талмуде: «Есть три признака у еврейского народа: милосердие, стыдливость и стремление делать добро». Наша дочь была настоящей еврейской женщиной.
Мы благодарны Всевышнему за то, что он поместил в наш дом эту прекрасную душу.
Срок жизни ее на земле так быстро оборвался, и виноваты мы – не защитили, не отмолили, не заслонили…
Приносим благодарность всем, кто помнит Юлю и скорбит о ней.
Эмилия Славина