Из дома супругов Конти детектив Расбах отправился к няне, чтобы проверить их версию. Было уже позднее утро, Расбаху нужно было пройти квартал, и, шагая в тени деревьев, он раздумывал над делом. Ни в доме, ни во дворе не было доказательств постороннего присутствия. А вот на бетонном полу в гараже нашли свежие следы шин. Он подозревал родителей, но теперь оказалось, что у них должна была быть няня.
Он нашел дом, номер которого дала Энн, и дверь открыла сильно расстроенная женщина. Она явно плакала. Расбах показал ей значок.
– Я так понимаю, здесь живет Катерина Ставрос, – сказал он, и женщина кивнула. – Ваша дочь?
– Да, – ответила мать девушки, пытаясь совладать с голосом. – Простите. Сейчас не самое подходящее время, – продолжила она. – Но я понимаю, почему вы здесь. Проходите, пожалуйста.
Расбах зашел в дом и попал в гостиную, полную плачущих женщин. Три дамы средних лет и девушка-подросток сидели за кофейным столиком, заставленным тарелками с едой.
– У нас вчера мама умерла, – сказала миссис Ставрос. – Мы с сестрами занимаемся похоронами.
– Простите, что беспокою, – ответил Расбах. – Но, боюсь, это важно. Где ваша дочь? – он уже сам заметил ее на диване среди тетушек – шестнадцатилетнюю толстушку, чья рука нерешительно зависла над тарелкой с брауни, когда она подняла глаза и увидела вошедшего в гостиную детектива.
– Катерина, с тобой хочет поговорить полицейский.
Катерина и все ее тетушки повернулись и смотрели на него.
Глаза девушки наполнились искренними слезами, и она спросила:
– По поводу Коры?
Расбах кивнул.
– Поверить не могу, что ее украли, – сказала девушка и, забыв о брауни, сложила руки на коленях. – Чувствую себя ужасно. Бабушка умерла, и мне пришлось все отменить.
Тетушки засуетились вокруг Катерины, а мать присела на подлокотник дивана рядом с ней.
– В котором часу вы позвонили Конти? – спросил Расбах мягко. – Помните?
Девушка расплакалась.
– Не знаю.
Ее мать повернулась к Расбаху:
– Часов в шесть. Нам позвонили из больницы примерно в это время, попросили прийти, потому что все было кончено. Я велела Катерине позвонить и все отменить, чтобы пойти с нами в больницу, – она положила руку на плечо дочери. – Нам ужасно жаль Кору. Катерина очень ее любит. Но Катерина ни в чем не виновата, – мать хотела, чтобы всем это было предельно ясно.
– Конечно, – твердо согласился Расбах.
– Поверить не могу, что они оставили ее дома одну, – продолжила она. – Что за родители так поступают?
Ее сестры неодобрительно покачали головами.
– Надеюсь, вы ее найдете, – сказала мать девушки, с беспокойством глядя на собственную дочь. – И с ней все будет в порядке.
– Мы сделаем все, что в наших силах, – сказал Расбах и повернулся, чтобы уйти. – Спасибо, что уделили время.
История Конти подтвердилась. Ребенок почти наверняка был жив в 18:00, иначе что бы сказали родители пришедшей няне? Расбаху было ясно: если ребенка убили родители, то это должно было произойти после шести часов. Либо до семи, когда они ушли к соседям, либо уже во время вечеринки. А это значит, что они, скорее всего, не успели бы избавиться от тела.
Возможно, думал Расбах, они говорят правду.
Когда детектива нет, Энн чувствует, что ей дышится чуточку легче. Он словно наблюдает за ними, ждет, когда они сделают неверный шаг, допустят ошибку. Но о какой ошибке вообще может идти речь? Коры у них нет. Если бы нашлись следы вторжения, думает она, он бы не тратил время на несправедливые подозрения. Но тот, кто похитил Кору, несомненно, был очень осторожен.
Быть может, полиция не справляется, думает Энн. Ее тревожит, что они могут все испортить. Расследование продвигается слишком медленно. С каждым часом уровень ее паники поднимается еще на один градус.
– Кто мог ее похитить? – шепчет Энн мужу, когда они остаются одни. Она временно отослала родителей домой, хотя они и хотели занять гостевую спальню на втором этаже. Но Энн, хотя и надеется на родителей, особенно в это тяжелое время, все же чувствует, что они заставляют ее еще сильнее нервничать, а ей и так хватает волнений. К тому же их присутствие давит на Марко, который и так, кажется, вот-вот взорвется. Они провели без сна всю ночь и половину дня. Энн измотана и знает, что выглядит, наверное, так же ужасно, как Марко, но ей все равно. Спать она не может.
– Мы должны подумать, Марко! Кто мог это сделать?
– Понятия не имею, – отвечает Марко беспомощно.
Она встает и начинает мерить шагами гостиную.
– Не понимаю, почему не нашлось чужих следов. Какая-то бессмыслица. Ты понимаешь? – она останавливается и добавляет: – Кроме выкрученной лампочки в датчике движения. Это явное доказательство, что кто-то проник в дом.
Марко вскидывает глаза.
– Они думают, мы сами ее выкрутили.
Энн смотрит на него.
– Что за бред! – в ее голосе звучат истерические нотки.
– Это были не мы. И мы это знаем, – говорит Марко с нажимом. Он нервно трет джинсы на бедрах – новая привычка. – Но в одном детектив прав: все кажется спланированным. Кто-то не просто шел мимо, увидел открытую дверь, зашел и забрал Кору. Но если ее похитили ради выкупа, почему похититель не оставил записки? Почему до сих пор не связался с нами? – он смотрит на наручные часы. – Почти три! Ее нет уже больше двенадцати часов! – голос у него срывается.
Энн это тоже приходило в голову. Почему с ними никто до сих пор не связался? Как обычно проходит похищение? Она спрашивала детектива Расбаха, и тот ответил:
– Ничего обычного в похищениях быть не может. Они все индивидуальны. Выкуп могут потребовать через несколько часов или несколько дней. Но, как правило, похитители не хотят держать жертву дольше необходимого. Чем больше проходит времени, тем выше риск.
Полиция подключила прослушивающее устройство к их телефону, чтобы записать любые потенциальные переговоры с похитителем. Но пока никто с заявлением, что Кора у него, им не звонил.
– Что, если этот кто-то знает твоих родителей? – предполагает Марко. – Может, их знакомый?
– А тебе хотелось бы обвинить их, да? – огрызается Энн, расхаживая перед ним взад-вперед со скрещенными на груди руками.
– Стоп, – говорит Марко. – Я их не обвиняю, но подумай немножко! Единственные, у кого здесь настоящие деньги, – это твои родители. Значит, похитителем должен быть тот, кто знает о них и о том, что у них есть деньги. У нас с тобой явно не те доходы, которые могли бы заинтересовать похитителя.
– Может, стоит прослушивать их звонки? – предлагает Энн.
Марко поднимает на нее глаза и говорит:
– Может, мы должны быть изобретательнее с вознаграждением.
– Ты о чем? Мы уже предложили вознаграждение. Пятьдесят тысяч долларов.
– Да, но пятьдесят тысяч за информацию, которая приведет к возвращению Коры… Как это поможет, если никто ничего не видел? Если бы кто-нибудь действительно что-то видел, разве он уже не сообщил бы в полицию? – Марко ждет, когда Энн поразмыслит над его словами. – Мы должны ускорить дело, – продолжает он настойчиво. – Чем дольше Кора у похитителя, тем больше шансов, что он навредит ей.
– Они думают, это я сделала, – неожиданно говорит Энн. – Думают, я убила ее, – у нее дикие глаза. – По тому, как детектив на меня смотрит, я вижу, что он уже все решил на мой счет. Он, наверное, хочет выяснить только, как ты здесь замешан.
Марко вскакивает с дивана и пытается обнять ее.
– Тсс, – успокаивает он. – Они так не думают.
Но втайне он боится, что все именно так. Послеродовая депрессия, антидепрессанты, психиатр. Он не знает, что сказать, чтобы ее успокоить. Он чувствует, как ее напряжение нарастает, и хочет избежать взрыва.
– Что, если они пойдут к доктору Ламсден? – спрашивает Энн.
Конечно, они пойдут к доктору Ламсден, думает Марко. Как она могла хоть на мгновение вообразить, что они не захотят побеседовать с ее психиатром?
– Скорее всего, они так и сделают, – говорит Марко нарочито спокойным, даже безразличным тоном. – Ну и что? Ты ведь никак не связана с исчезновением Коры, и мы оба это знаем.
– Но она им расскажет, – говорит Энн, явно напуганная.
– Нет, – отвечает Марко. – Она врач. Она не расскажет им ничего из того, что ты ей говорила. Врачебная тайна. Они не могут заставить твоего доктора передать содержание ваших бесед.
Энн снова принимается, заламывая руки, ходить по комнате. Потом останавливается и говорит:
– Ну да. Ты прав, – она делает несколько глубоких вдохов. И затем вспоминает: – Доктор Ламсден в отъезде. Улетела на несколько недель в Европу.
– Точно, – отвечает Марко. – Ты говорила.
Он кладет руки ей на плечи и, поймав ее взгляд, крепко сжимает.
– Энн, я не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась, – говорит он решительно. – Тебе нечего бояться. Нечего скрывать. Ну найдут они, что у тебя были проблемы из-за депрессии, еще даже до появления ребенка. Что с того? Сейчас у половины людей депрессия. Этот хренов детектив и сам, наверное, в депрессии.
Он не отрывает от нее взгляда, пока, наконец, ее дыхание не выравнивается и она не кивает.
Марко опускает руки.
– Нам нужно сосредоточиться на том, чтобы вернуть Кору, – он обессиленно падает на диван.
– Но как? – спрашивает Энн. Она снова заламывает руки.
Марко отвечает:
– Я уже сказал, насчет награды. Может быть, мы делаем не то, что нужно. Может, стоит попробовать обратиться непосредственно к похитителю – предложить много денег за возвращение Коры и посмотреть, позвонит ли он.
Энн на минуту задумывается.
– Но если она у похитителя, почему он не потребовал выкупа?
– Не знаю! Может, запаниковал. И это пугает меня до чертиков, потому что в таком случае он, возможно, убил Кору и выкинул ее где-нибудь!
Энн спрашивает:
– Как мы станем договариваться с похитителем, если он даже не вышел с нами на связь?
Марко поднимает на нее глаза.
– Через журналистов.
Энн кивает, раздумывая над его словами.
– И как ты думаешь, сколько потребуется, чтобы вернуть ее?
Марко в отчаянии качает головой.
– Понятия не имею. Но у нас всего одна попытка, поэтому нужно сразу привлечь к себе внимание. Может, два или три миллиона?
Энн не смущает названная им сумма.
– Родители обожают Кору. Уверена, они заплатят. Попросим их вернуться. И позвоним детективу Расбаху.
Расбах вернулся в дом Конти сразу после звонка Марко.
Марко с Энн стояли посреди гостиной. На их лицах были свежие следы слез, но они выглядели так, будто приняли какое-то решение. На долю секунды Расбах подумал, что они готовы сознаться.
Энн смотрела в окно в ожидании, пока появятся родители. Ричард с Элис только что подъехали и торопливо поднимались на крыльцо, минуя репортеров и каким-то образом умудряясь сохранять достоинство, несмотря на вспышки камер. Энн впустила их, стараясь держаться за дверью, чтобы ее не было видно.
– Что случилось? – спросил Ричард встревоженно, переводя взгляд с дочери на детектива. – Вы нашли ее?
Цепкий взгляд Элис пытался охватить все сразу. На ее лице отражались одновременно надежда и страх.
– Нет, – ответила Энн. – Но нам нужна ваша помощь.
Расбах внимательно наблюдал за всеми. Марко молчал.
Энн начала:
– Мы с Марко думаем, надо предложить деньги напрямую похитителю. Значительную сумму. Кто бы ни забрал Кору, возможно, если мы предложим достаточно денег и пообещаем не подавать в суд, он вернет ее, – она повернулась к родителям. Марко стоял рядом с ней. – Нужно что-то делать, – сказала она жалобно. – Мы не можем просто сидеть и ждать, пока он ее убьет! – она в отчаянии вглядывалась в лица родителей. – Нам нужна ваша помощь.
Элис и Ричард обменялись коротким взглядом. Потом Элис ответила:
– Конечно, Энн. Мы сделаем все, что угодно, чтобы вернуть Кору.
– Конечно, – подтвердил Ричард, усиленно кивая.
– Сколько нужно? – спросила Элис.
– А вы как считаете? – Энн повернулась к детективу Расбаху. – Сколько будет достаточно, чтобы ее вернуть?
Расбах задумался, прежде чем ответить. Если ты невиновен, то для тебя естественно желание дать деньги – любую сумму – человеку, который удерживает твоего ребенка. И складывается впечатление, что у этого семейства почти безграничные возможности. Без сомнения, стоит попробовать. Возможно, родители вообще не причастны. А время истекает.
– Что вы сами думаете относительно суммы? – спросил Расбах.
Энн выглядела смущенной, как будто ей было неловко вешать ценник на собственного ребенка. Она и правда не знала. Сколько будет слишком много? Сколько – слишком мало?
– Мы с Марко подумали, может, миллиона два, может, больше? – ее неуверенность бросалась в глаза. Она с беспокойством смотрела на мать с отцом. Не слишком ли много она у них просит?
– Конечно, Энн, – ответила Элис. – Мы сделаем все, что ты попросишь.
– Понадобится время, чтобы собрать такую сумму, – сказал Ричард. – Но мы готовы на все ради Коры. И ради тебя тоже, Энн. Ты знаешь.
Энн кивнула со слезами на глазах. Сначала она обняла мать, потом подошла к отцу и обняла его, а он – ее в ответ. Он держал ее в объятиях, и ее плечи сотрясались от рыданий.
У Расбаха промелькнула мысль о том, насколько все-таки легче живется богачам.
Он заметил, что Ричард смотрит поверх головы дочери на зятя, который не произнес ни слова.