Неразбавленная печаль
проросла и отныне – свет
Всё однажды кончится, распадётся на атомы и исчезнет,
и ищи потом душу с волею пожелезней,
чтоб на равных съёжиться и разлиться во тьме галактик.
Да так и существовать,
насколько
хватит.
Насколько сможем внутри материй и не известных человечеству элементов,
где-то под самой толщей других систем,
крутить, как образы киноленты,
кому-то непостижимому нам.
И эти чувства на самой грани
будут транслировать сквозь пространства,
пока пустота
не грянет.
И тогда всё заново станет временем и началом,
и я снова вспомню тот день, место и ту реальность,
когда тебя
повстречала.
16 августа 2020 г.
«Разверни же свиток правильной стороной,
и побудь собой» —
говорит Вселенная перед завтраком,
поглядывая в экран.
«Вот же неугомонные, ни один экзамен ещё не сдан,
не один не вырос из хрупких, помятых тел,
из душевных ран,
а туда же лезут учить (гордиться).
Думают время злое, а время длится
сколько я прикажу. Посмотри, так вернее, весче.
Я обнимаю им плечи, в ответ, мол, лечат
годы и дальше плавиться, да гореть.
А потом кто-то ставит автоответчик,
ломая себя на треть.
И никто не слышит, не видит – спят
все, помещая иллюзии на алтарь. Но
боль – лопнувшая струна на плече гитарном
после утрат.
Но эта роль одетая неумело,
движет вагон сомнений и рвёт устои.
Всё проходит
и боль покидает тело,
и ты уже точно знаешь, чего же стоишь,
ты вырастаешь из сложного в то, простое
что накрывает энергией солнц всецело
сердце
тысячью ватт».
21 апреля 2022 г.
В тебе осени столько, будто она растёт
Изнутри, будто дом её вшит под твоим ребром.
Она греет тебя, мурлыча – душистый мёд.
Но как вырвется, стынет мраморным ноябрем.
Только выберется наружу и до бела
Промерзают чужие разбитые корабли.
И в кармане её такая сырая мгла,
Что аж зубы стучат. Не бери её. Не бери.
23 ноября 2016 г.
Я почти перестала писать, разучилась жить.
Время вспорото, словно забытые этажи.
Я – слабак, я – усталый кит. Ухожу под лёд.
Расскажи мне, что так отчаянно в нас поёт!
На восходе моя печаль осыпает дом,
Я пытаюсь быть сильной, несокрушимой, но
Мне мерещится, что того места, где мы вдвоем,
Никогда не случится даже в мечтах, кино.
Понедельники бьют стеклом, а потом горят.
Мы не будем как те, о ком сладостно говорят.
Это осень, не разбавляй ее, так допьём.
Нас ведь нет. Мы – простой осенний
хмельной
синдром.
11 ноября 2019 г.
Лето грозно щерится волком,
а по следу его – дожди.
За рубаху июль и волоком
выпинывают вожди.
И над городом августится
его выдох – туман. В горсти
задыхается, бьётся птица.
Отпусти.
24 июня 2017 г.
Когда остывают дни, как осенний лед,
А вены внутри переносят разбитый стон,
Немыслимо дребезжит в перепонках солнце,
И весь его звон – это скрежет холодных волн,
И весь его свет – это пропасть земных болот.
И с трудом перелистывая страницы,
По номерам растеряны части глав.
Хочется просто верить, что наши птицы
Где-то в сердцах, побитые возле клеток,
Не разучились летать, бескрылыми став.
04 июля 2014 г.
Упреки… От них и стены чернеют. Мы же
Такими босыми кажемся на прицел.
Касанием линз, просвеченных болью, выжег
Мои океаны до пропасти, гари тел.
Простуженные города дымом гасят души
И сны обрушают тоннами до бела.
Ну, что остаётся под ребрами? Как быть нужной,
Среди обгоревшего множества лун дотла?
Потерями глупо мерить все сколы нынче,
Когда безвозвратно уходит тепло планет.
Под ребрами бьётся птица. Не глядя, выньте!
Под ребрами бьётся: «Остынь же!»
Прицел.
Рассвет.
25 марта 2015 г.
Да, я пишу, мне ведь надо куда-то деть
Этих птиц. Они всё клокочут и рвутся прочь.
Я не знаю, кто смог запереть их, но вижу, впредь
Не смогу и себе, а тем более им помочь.
Эти птицы живут обречённо, ломают клеть —
Все железные лапы стойки и не по чём.
Я ищу пусть не ключ, но хоть меч, чтобы отпереть,
А жрецы говорят, что тут справиться только лом.
Они бьются во тьме, истязают свои бока,
И друг друга калечат остервенело, зло.
Они были там как в беспамятстве все века,
И теперь я ищу, чтобы что-то им помогло.
Выгрызают края решётки и рвутся прочь.
А жрецы говорят: «Там их место. Оставь, не жди.»
Я прошу им помочь, но я боли родная дочь,
Я их клеть. И во мне их отчаяние – дожди.
Моя кровь выжигает омут – они не пьют,
А взамен не дают гармонии – рвут нутро.
Я почти задыхаюсь, на шее зажат хомут,
Они рвутся наружу, рвутся отсюда прочь.
Там, где раньше спасала музыка – тошнота,
Где аккорды – теперь когтями в грудину бьют.
Я почти не пою. Во мне птицы и темнота.
Я почти не пою, но они за меня поют.
5 августа 2024 г.
Да, прожуй меня, Осень, выплюни и сотри,
Не жалей меня, опрокинь, как стакан по три.
Чтобы я не снимала кожу своим стихам,
Где я – ребра, хребет и боль, да и та плоха.
Образумь меня, этой горечи нет конца.
Видно я себе враг, ведь у боли той нет лица,
И она разрывает глотки с высоких нот
Моим текстам незрячим, не выдержавшим темно́т.
Вот же голос во мне потерян, совсем молчит.
Мы не птицы, а просто выбрались из печи
И горим, не снимая шляп, опалив края.
Мы горим, потеряв пудовые якоря.
И теперь говорят, мир голоден, как змея,
Он съедает любовь, злорадно при том смеясь,
Оставляя пески пустыни, всю боль подняв.
Опрокинь меня, Осень, и выпей
до дна.
9 сентября 2017 г.
Сколько птицам ни падать, мол, ветер, да подхвати же, —
Обессиленным не достается, увы, опор.
Дождь расплавленной медью душу нещадно лижет,
И весь путь мой – один заброшенный коридор.
Просто перегорели лампочки в нём, и разом
Поглотила холодной горечью темнота.
Пустота не имеет облика, только разным
Обладает ударом бессонниц, той боли в такт.
Не проси оставаться морем, на сердце штиль, но
Это просто дорога падений и грань начал.
Как же хочется разучиться совсем – быть сильной,
В этом мире разбитых снов и кривых зеркал.
Июнь 2020 г.
Вот захлебнешься в ярости, – сразу падать
И со дна безумие соскребать.
Но не бывает хуже на свете ада,
Чем наш разум, запертый под печать.
Всё, что не выжило, стало самой пустыней,
Птицы там не летают и не поют…
Я прогоняю стаи своих уныний
И остаюсь сгоревшая на краю.
Мне всё твердят, мол, не под тебя кроили
Мир, и умей крутиться в его золе.
Я воздвигаю город из черной пыли
И продолжаю в нем о тебе болеть.
Не отпускают тучи, но я вдыхала б
Голос твой, утопая… Рассвет горит…
Не осознать, как тебя совершенно мало.
Вылечи меня, вылечи от обид.
Октябрь 2019 г.
Сколько вёсен сидит в подреберье, но ни одна
Не цветет, распыляя свежесть и аромат
Роз, лишь сыростью снега подошвы, ручьём вод на
Сети улиц, – как будто город совсем горбат.
Март, спеша, обнажает те плечи домов, дорог,
На которых рассвет оставил вчера печать.
Обнажается стон души, – кто-то спрятать мог
Его глубже ещё, мне же попросту не унять.
И бессмысленны все попытки свести мосты, но
Что ни пройдено, – всё уроки и способ быть
Чуть светлее и лучше. Когда ж я уже остыну
В этой роли упрямой, где рассекают лбы?
Говорят, мол, мы после «прямее
держим
спину».
Ну, хоть раз эту роль проклятую выдержать бы!
1 марта 2020 г.
Этой боли нет оправдания, но мы ищем.
Что ни холод во мгле, то руины и пепелище.
Я не буду уже смиреннее, выше, чище,
В этой роли мое безумие победит.
Говорят, мы – частицы света, и высший дар наш,
Что творец – человек; я же просто глупа, бездарна.
И уносит меня в эту пропасть волной ударной,
Оставляя тонуть во мраке гнетущих рек.
В этом городе так же тошно, и ран не лечит
Мой последний рассветный поезд вчерашней встречи.
Я плыву по обломкам не сказанных мне наречий,
А дожди меня гладят влажностью: "Я с тобой".
Подари же мне, небо, умение не калечить
Свою душу. Оставь меня,
просто оставь
пустой.
Сентябрь 2019 г.
Сколько падали бы и гибли – проходит боль та,
Что рвала голосами ветра и льдом под кожей.
А такие как мы сумасшедшие – все похожи,
Электрическими разрядами в сто два вольта.
Время скидывает все маски, плащи и шляпы,
Затирая надменность, вычурность белой краской,
Вынимая наружу зверя (дракон двулапый), —
Принимайте меня, мол, как есть, теплотой и лаской.
Знаю, кажется, что не выжили под завалом
Тех обломков чужого мира, что был так тесен.
Только чувство как книга: читаешь её – всё мало,
В ней страницы пропитаны чудом весенних песен.
И когда вместо боли утро в груди зажжётся
Фонарями, непобледневшими от простуды,
Я пойму, что особый опыт – увидеть солнце.
Этим утренним солнцем
дышать я отныне
буду.
6 февраля 2020 г.
Бессонница приходит по четвергам,
ещё по субботам, вторникам и в дожди,
кричит: «Подожди!» – и, разваливаясь по слогам,
вплетается в волосы голосом голых льдин.
Она обнажает чувства, не говоря
ни слова, бросая пудовые якоря
мне в душу, я, задыхаясь при том, тону
в пустом безразличии
выгоревших минут.
Едва уловимый свет, на стене осев,
рябит, ускользая под взором большой луны.
В безмолвии звёзд угасает вся боль и гнев,
и мир обретает дыхание тишины.
Бессонница о тебе прогоняет сны,
хотя все равно о глазах твоих говорит,
не излечивая и касаниями
зари.
Бессонница – надоевший
ночной бронхит,
и после него – стихи.
9 января 2020 г.
Если я – остров,
то пуст и необитаем,
чтобы всё скалы, голые берега;
море холодным гулом весь склон питает,
с севера зазывая
снега.
Я бы всё пальмы, пальмы, песок и радость,
чтобы с большой земли не нести обид.
Только немая боль обитает рядом,
тлеет, дымя.
И дым её
ядовит.
Если погода,
то дождь и сплошная сырость,
ветер гудит, пробирающий до нутра.
Каждый прохожий, кутаясь в шарф, невольно
опасается, что я останусь
до утра.
Но изредка улыбаясь и мне
всё же.
Апрель окунает в явь,
оставляя сухими волосы на затылке,
тишина приручает нас гордо и тяжело,
необъятное небо сжимается
и тонет на дне бутылки,
за окном четверги и рассыпанный эпилог.
Говорить бы и чувствовать правильно, так, как надо,
чтобы утро рождалось вместо густой мглы.
Мне же великолепно случается только падать,
а потом только горечь и боли моей полынь.
Апрель окунает в явь,
но поэзии нет в нем, только одна зола там.
Города помещают тучи в один бокал.
Жизнь – пиджак, что не по размеру и весь залатан,
но мы верим в чудо… чудо и облака.
Солнце мерно рассортировано по палатам,
а в груди отчаянным морем поют века.
До сих пор отчаянным морем поют века…
16 апреля 2020 г.
Ты – море.
Холодные волны рябью
меня поглощают,
я быстро иду ко дну.
Я – не герой романов,
поэм,
историй.
Я просто глупец,
решивший в тебе тонуть.
Не будет ни звёзд,
ни города,
ни свечей.
Луна опрокинет чашу,
всю тьму надев.
Останется образ глаз твоих,
губ,
плечей;
и я под стихами, как рыба
на дне.
Декабрь 2019 г.
Когда ты – море, твои киты
неспокойны, но терпеливы.
Ударяют в ребро приливы,
вынося на песок винты,
с кораблей, очевидно. Омут
все обломки укрыл.
Оставь.
Не случается по-другому,
только вплавь.
24 января 2022 г.
Что слова так и хлещут носом (да все стихи),
И от боли они едва ли стают тихи,
Чуть бездарнее тех, что срываются у начала.
Я опять смолчала.
Обгорают, как дом дотла (но зола не в счет) —
Всё во мне. Я боюсь, что отчаянно так влечёт
Мою душу, одной веревочкой подвязав. А
Что с нами будет завтра?
Говорят, что взамен находят погорячей.
Даже каждая третья тает от тех речей,
Что ты даришь так сносно, выдержанно, многогранно.
Я – не та программа.
Ведь во мне переводов меньше, одни штрихи,
А по венам текут стихи, да и те плохи, —
Всё о море твоем, безжалостном как акула.
Я совсем утонула.
Время крутит нас, не останавливая до седин;
Только выбор и никаких тебе середин.
Многоликая бездна звезд вместо строк, между прочим.
…Я? Очень… Очень…
23 июня 2017 г.
Вот он, мир, не вокруг, а внутри нас!
Шумит непокорным городом,
шинами на асфальте.
Когда-нибудь мы ему скажем: «Ну, всё, отстаньте!
Отдайте меня пустыне! Я – просто примус».
Но мы ещё не достигли черты той, разве
что к осени учащаются перебои
со светом, теплом, водой, и
по трубам боли, чистейшей горячей боли
кубы́.
Мы становимся
заносчивы и грубы.
Я бы не выбралась, выбрала, выжила, вышла
из этой осенней толщи, где «гнить и плакать»,
где мы – вообще не море, а грязь и слякоть,
растекшаяся, не нужная никому.
В дыму.
Я бы не выбралась, город во мне погас ли,
просто разбился ли, обледенел совсем, но
я не сражаюсь, когда все моря погасли;
не отогреть,
холодный полярный круг.
Ведь сколько себя ни строй,
это всё системно,
и море живёт, пока его берегут
от вьюг.
Так не выпускай же,
прошу, никогда
из рук.
6 ноября 2017 г.
Напои меня, утро, солнцем, что в небе тонет.
Свет сочится и мирно ждет у моих ладоней, —
Оттого-то душа и кажется всё бездонней,
Как глаза-океаны мальчишек-озорников.
Напои меня, утро, ветром, затихшим скоро,
Что, спеша, опоясал лентами сонный город.
Я ловлю их, кидаю за ворот – цветное горло,
И тогда под ребром не испытываю сквозняков.
Напои меня, утро, лучшей строкой плебея
У щеки золотой рассвета, едва робея,
Чтобы мир ощутил весь пыл широты хорея
Наших судеб, объятых светом небесных рук.
Под ногами великих горных цепей-героев,
Еле слышно перебирая волну в миноре,
Отдыхает простое море, живое море.
Напои меня этим морем своим, прошу!
Скорее вынырнуть бы… Однако,
с места не сдвинется, пока
дна песчаного не коснется рука.
Меняется окружение: «Что ты?! Просто вода!»
Десятый понедельник, пятнадцатая среда
всё еще там.
Скорее вынырнуть бы… Нет, еще не пора —
ей кажется.
Пусть будет небо
любого цвета:
от ярко-желтого до серо-голубого, она
всё ещё тонет. Тонет и тонет, сама уже как вода,
объятая глубиной.
Через толщи
даже солнце,
как маленькое пятно, с пятак.
Её города – рельефы чужие.
Вдыхать уже перестала, как
пятнадцать меняющих сред.
Хоть вся атмосфера —
пособие, вроде, как лучше обидеть,
солгав.
А ей… Ей нравится в нём тонуть, как в море,
без измерения лет.
И не важно, какой рассвет,
да, и небо любого цвета:
от ярко-желтого до серо-голубого там.
Она
все еще тонет и тонет в нем,
как и всегда.
И вынырнуть бы, да только
единое всё для неё здесь,
и даже душа
на двоих.
Я, как тяжелый камень, что скоро в глубь
Моря. Прозрачна гладь, и там столько глыб,
Сколько пузатый город – чуть мал и глуп,
Серой гортанью твоих поглотил бы рыб.
Словно огромный крейсер опустошён
Кем-то еще по осени. Нет улик.
Я же у стёкол нем, без тебя смешон,
Видимо и поэтому стал безлик.
24 декабря 2016 г.
В минутах мерится пространств затихших грань.
Я подышу тобой немного. Вёсны в лужах
Пусть отражаются и тонут в них же. Стань
Совсем вне времени вселенских мер ненужных.
Я подышу тобой немного. Скоротечен,
Неуловим и растворим соленым морем
Период свежести, вдыхаем, так беспечен.
Перенасыщен остается. Так устроен.
Побудь вне времени, немым пространством возле,
Миры проходят мимо с капельку потока.
Весна останется, а может быть, и после…
Ну, а сейчас я подышу тобой немного.
14 апреля 2014 г.
Я – маяк и в ночи мой голос сильнее волн,
Что без слов под собою гордые корабли