Медленно, затаив дыхание, стараясь не задеть крепко спящую супругу, Леонид Михайлович опустил ноги на пол и встал с постели.
Сон не шел, несмотря на лекарства, принятые вечером. Краснов лишь без толку ворочался на кровати. В голове его унылым хороводом кружились мысли, одна мрачнее другой.
Он нащупал ступнями тапочки, направился на кухню, включил настенный светильник и тяжело опустился на табурет. Бессонница и мучительная мигрень, донимавшая его последние дни, наверняка были взаимосвязаны.
«Началось все это после ареста Романова», – подвел итог Краснов, из пластиковой бутылки налил в чашку минералки без газа и выпил ее одним махом.
На мгновение ему показалось, что пульсирующая боль в висках отступила. Леонид Михайлович вытер губы тыльной стороной ладони и невидяще уставился на скатерть, устилавшую стол.
Романова, теперь уже бывшего судью Гагаринского районного суда, оставили под стражей. Этот факт сам по себе являлся абсолютной дикостью.
Судья под стражей?! Да, по обвинению он – взяточник. Но не убийца, не маньяк какой-нибудь!
Нонсенс! Абсурд!
Когда Прокопенко доложил об этом Леониду Михайловичу, тот сначала даже не поверил своему заместителю. Потому что случаи, когда служители Фемиды попадали за решетку, можно было пересчитать по пальцам. Тем более что наряду с лишением свободы есть альтернативное наказание за преступление, в котором обвинялся Романов. Это штраф!
Краснов навел справки о судье Быкове, который вел процесс по Романову, поскольку в свое время его негласным поручителем на назначение был не он, а его заместитель Прокопенко.
«А говорил, что своих нельзя сдавать, – вспомнил Леонид Михайлович. – Между тем Анатолий Сергеевич весьма доходчиво объяснил мне жесткую позицию судьи, вынесшего решение о продлении ареста Романова. Я был вынужден признать, что резон в словах моего первого заместителя есть.
Во-первых, Романов был взят с поличным за тяжкое преступление. Не важно, что арест произошел не сразу, а по истечении нескольких часов.
Во-вторых, пресса. Дело и так получило широкий резонанс. Еще неизвестно как все повернулось бы, если бы Романова отпустили из зала суда. В настоящее время новые стихийные митинги с лозунгами вроде «Ворон ворону глаз не выклюет» будут только способствовать росту напряженности. Вероятно, арест судьи-взяточника в какой-то степени позволит сбавить пыл особо рьяных оппозиционеров.
А ведь я до последнего надеялся на адвоката Павлова. Все-таки он очень даже серьезные процессы выигрывал. Впрочем, вряд ли на его месте какой-нибудь другой защитник добился бы иной, более мягкой меры пресечения. Так что, пожалуй, все закономерно. Как это ни печально».
– Вор должен сидеть в тюрьме, – вполголоса процитировал Краснов слова Владимира Высоцкого, играющего роль Глеба Жеглова в общеизвестной ленте. – Так оно и должно быть в цивилизованном государстве. Вот только…
Краснов вспомнил короткий разговор, состоявшийся с президентом страны сразу после ареста Романова. Тогда, судя по прохладному тону, руководитель государства не скрывал своего недовольства. Он выслушал обещания Леонида Михайловича досконально разобраться во всем этом деле и лишь коротко бросил: «Держите этот вопрос на контроле».
Краснов поднялся из-за стола.
«Конечно, верховный судья несет ответственность за своих подчиненных, в особенности тех, кому доверено вершить правосудие по моей личной протекции. Об этом покровительстве не принято распространяться в СМИ, но те люди, которые находятся в государственной системе, в курсе сложившейся практики. Поэтому каждый прокол провинившегося судьи в профессиональном сообществе равносилен пощечине тому человеку, который в свое время рекомендовал кандидатуру нарушителя.
С другой стороны, если за каждую оплошность подчиненного увольнять руководителя, то кому тогда работать?» – резонно подумал Леонид Михайлович.
«Вымогательство взятки в особо крупном размере, это, по-твоему, всего лишь оплошность?» – ехидно поинтересовался внутренний голос, и Краснов глубоко вздохнул.
С этим не поспоришь.
«Может, тебе действительно пора на покой?» – вновь спросил внутренний голос.
Леонид Михайлович, развернувшись, двинулся в ванную.
– Я сам решу, когда мне пора в отставку, – прошептал он, включил холодную воду, посмотрел в зеркало и увидел осунувшееся лицо с воспаленными от недосыпа глазами, под которыми набрякли темные мешки.
«А тебе не приходило в голову, что тебя попросту кто-то подсиживает?» – не унимался все тот же голос, и Краснов замер.
Ледяная вода монотонно журчала, стекая в раковину, сверкающую перламутром.
Леонид Михайлович сделал из ладоней ковш, набрал в него немного воды и нервным движением сполоснул лицо.
«Может, и подсиживает, – согласился он с самим собой, закрывая кран. – Если это так, то своих врагов нужно знать в лицо. Кто бы мог желать моей отставки?
У меня семь заместителей. Каждый из них наверняка периодически представлял себя на моем месте. А может, и не только представлял.
Прокопенко? – Краснов решительно покачал головой. – Ну уж нет. Анатолия я знаю почти пятнадцать лет как надежного товарища, который ни на секунду не дал повода усомниться в своей порядочности.
Собственно, я ведь и так собираюсь уйти на пенсию лет через пять. Прокопенко прекрасно осведомлен об этом. Ему просто незачем затевать эту рискованную авантюру!
Тогда кто?
Косогоров?
Может, Дроняева, председатель коллегии по гражданским делам? Пару раз у меня с ней были небольшие конфликты по службе, после чего она вела себя со мной особенно вежливо. Кстати, во время внезапного ареста Романова эта дама оказалась единственной из заместителей, кому я не смог дозвониться. Как потом выяснилось, Дроняева находилась в отпуске за пределами России и ее телефон был отключен. Совпадение?
Бред. Это становится похоже на паранойю. Человек выехал отдохнуть и на пару дней отключил мобильник, а ты уже видишь в этом вселенский заговор против себя!
А может, этот недоброжелатель затаился вне судебной системы? Из силовых структур? Следственный комитет? Прокуратура? Не секрет, что в силу специфики службы у судей довольно много врагов, которые мечтают свести счеты со своими обидчиками».
Олег Степанович вытер лицо полотенцем, вернулся в спальню, скинул тапки, тихонько лег и укрылся одеялом.
Краснов не знал, что пока он был на кухне, на его смартфон пришло сообщение. Ему стало известно о нем лишь утром, после беспокойной ночи. Письмо было отправлено с неизвестного адреса, судя по всему, с компьютера. Но на это обстоятельство Леонид Михайлович обратил внимание не сразу. Потому что его внимание мгновенно приковал текст, который он перечитал несколько раз, мысленно убеждая себя в том, что все это ему не мерещится, не является плодом разыгравшегося воображения.