(Великое в малом)
Мин Чэнь главой в Сяньсяне был и обелить пытался
Раз обвинённого несправедливо в преступленье,
То, что начальство это не позволит – он боялся,
Всё колебался и не мог никак принять решенье.
Был Ван слуга в училище, водивший с лисом дружбу,
Считал, что проверяются в беде все, а не в счастье,
Ведь в жизни каждого ждать могут беды и напасти,
Но каждый добросовестно нести обязан службу.
По просьбе Мина с лисом слуга Ван пошёл на встречу.
Лис его принял, выслушал и выдал своё мненье:
– «Я знаю, Мин Чэнь справедлив, поэтому отвечу,
Что, первое – он должен разобраться в обвиненье,
Понять, он виноват иль не виновен в происшедшем,
Речь не о том, чтоб получить запрет иль позволенье
Начальства в деле том, своё решение нашедшем,
Чтобы в суде принять по справедливости решенье.
Слова разве забыты областной главы управы
Ли Вэя (1)? В нашей жизни ведь за всё мы отвечаем,
Он говорил: «От дел наших, зависят наши нравы,
А то, что мы творим, то от судьбы и получаем».
Ван повторил лиса слова главе, тот испугался.
Он вспомнил разговор между даосом и Ли Вэем,
Когда на речке кто-то с лодочником разругался,
В то время плыли в лодке все под сильным суховеем.
Даос им всем сказал: «Настигнет рок через мгновенье,
О чём вы спорите!»? Вдруг лодочника в реку сдуло,
Пошел ко дну он, ну а лодку понесло теченье,
На камни, чуть в одно мгновенье не перевернуло.
Ли Вэй был поражён, даос же начал заклинанья,
И сделал в лодке несколько шагов походкой Юя (2),
Улёгся тотчас ветер, все опасности минуя,
Пристала лодка к берегу под крики ликованья.
Ли Вэй благодарил даоса, но тот отказался:
«Судьбу благодарите, что вам случай подвернулся,
Я ведь не спас же лодочника, и он захлебнулся,
А потому спаслись вы, что я в лодке оказался».
Даосу поклонился Ли, сказав: «Это спасенье
Произошло благодаря вам, я судьбой доволен,
Теперь с судьбой такой, что захочу, я делать волен».
На что даос, прощаясь, выразил своё сомненье:
– «Не так это, – сказал он, – не всегда это бывает,
Как не всегда ещё жить счастливо всем удаётся.
Доволен тот судьбой лишь, в жизни кто преуспевает,
Судьбой же недовольный всегда мечется и бьется.
Ведь Ли Линь Фу (3) и Цинь Гуй (4) вреда много причинили,
Посты высокие они при жизни занимали,
А сколько преступлений в Поднебесной совершили,
И как часто людей судьбу злодействами меняли.
Когда наносят вред, то на судьбу нельзя ссылаться,
Закон в стране кто нарушает, должен удалиться.
Рождённые таланты же должны все раскрываться
И помогать судьбе всем тем, кто к Истине стремится.
Стоящие у власти если опускают руки
И валят на судьбу всё, то зачем они родились?
Ведь были те, кто несмотря на все страданья, муки
Шли против времени того и своего добились.
Когда в народе многие Конфуция встречали,
То говорили, что ход времени он понимает:
«И если «времена неподходящие» настали,
То всё-таки он действует, хотя об этом знает».
Случается, то, что в жизни произойдёт, не знаешь,
Но Чжугэ Лян (5) сказал: «Все силы отдавай служенью
Отечеству и личных принципов всех соблюденью,
Успешен дел исход – заранее не угадаешь».
Примечание
1. Ли Вэй (1687 – 1738) – был губернатором провинции Чжэнцзян, с 1728 г. – провинций Чжэнцзян и Цзянсу, а с 1732 по 1738 – провинции Хубэй.
2. Походка Юя – даосские монахи при чтении заклинаний ходят особым шагом, так, как, по преданию, ходил мифический государь «золотого века» древности Юй, измученный непосильным трудом в борьбе с потопом.
3. Ли Линь-фу – первый министр и фаворит танского императора Сюань-цзуна (712 -755), захвативший власть в свои руки и не дававший продвигаться способным людям того времени.
4. Цинь Гуй – первый министр сунского двора, погубивший национального героя Юэ Фэя и настоявший на заключении позорного мира с чжурчжэнями.
5. Чжугэ Лян (181 – 234) – знаменитый полководец и стратег, о нём рассказывается в романе «Троецарствие».
(согласно рассуждениям Чжуанцзы)
Как-то стоял в карауле Страж рая,
В сад заглянул, им любуясь, мудрец.
Страж мудрецу, долгой жизни желая,
Там предложил прожить жизни конец.
Тот же сказал, головою качая:
– «Незачем мне находить здесь приют.
Разве с одними богатствами рая
Я обрету мой душевный уют»?
Этот отказ удивил очень Стража.
Он пожелал мудрецу сыновей.
Но рассмеялся, услышав, тот даже,
Молвив, что много хлопот от детей.
– «В старости всех нас ждёт поношенье.
Если богатым быть – много тревог,
В уединенье – лишь успокоенье,
В мире открыто так много дорог.
С помощью благ не взрастить добродетель,
Счастье в себе только можно найти.
Чтоб не попасть в какие-то сети,
Вряд ли сходить в жизни стоит с пути».
Тут рассмеялся сам рая Хранитель:
– «Счастьем считаешь от мира уход?
Где ж ты отыщешь такую обитель?
Вижу, что ты сторонишься народ.
Жить средь людей – какие заботы?
Быть хочешь добрым – трудись, не ленись!
Много детей есть – займи их работой,
Много богатства – с людьми поделись!
И не судил бы тебя никто строго,
В старости встретил б счастливый конец.
Ну, так ступай же своею дорогой,
Вижу, что ты не мудрец, а глупец».
Выслушав Стража, мудрец поклонился,
Вряд ли бы понял Хранитель ответ,
Пыль отряхнув, вновь в дорогу пустился,
Думая: "мир – суета всё сует".
(согласно рассуждениям Чжуанцзы)
Был задан Лаоцзы Конфуцием вопрос:
– «Кто более мудрей софист или даос.
И старец отвечал, благообразный:
– «У них подход к понятью сути разный:
Даос, в учение Путём овладевая,
К бессмертию стремится, силе подражая.
Он невозможное делает возможным,
Ум направляя ко всем вопросам сложным.
Неистинное в истинное превращает,
О здоровье заботиться не забывает.
Софист идеями жонглировать умеет,
Но утверждать, что знает Истину, не смеет.
Ему в словесных дебрях блужданье суждено,
Понять же, что происходит в мире, не дано.
Он в мыслях суетлив и вечно в услуженье,
Слуга, заимствующий у других сужденья.
Хоть и в своих поступках он с обезьяной схож,
Его язык в обществе порой – как острый нож.
Его частенько опасаются в народе,
Но главное различье – к Истине в подходе.
Добавлю, чтобы изложенное доказать,
Чего нельзя услышать, о чём нельзя сказать.
Есть те, ногами кто и головой владеют,
Но вместе с этим сердца, слуха не имеют.
Но нет того, кто, обладая своим телом,
Мог быть бы с тем, кого не сыщешь в мире целом.
Причины в мире как покоя, так движенья,
Рожденья, смерти, уничтоженья, появленья
Сокрыты не в самих людях, а в проявленье,
Но есть причины и от людского управленья.
Тот, кто себя не помнит, впадая в забыванье,
Кто забывает о природе и обо всём на свете.
Кто, отдаваясь, входит с природою в слиянье,
И есть Даос. Он отличается от софиста этим».
(согласно рассуждениям Ян Чжу)
Издалека к философу пришёл мужчина.
С тоской упрашивал: «Не вылечишь мне сына?
Я много на леченье серебра потратил,
Он в детстве был умён, но разум свой утратил».
И Лаоцзы спросил его: «В чём это видно»?
Тот начал объясненье: «Мне до слёз обидно,
Он принимает тень за свет, добро за зло,
За песню плач. Ну как мне с ним не повезло!!!
Считает мёд горечью, духи – зловоньем,
Снег – чёрным, дома людей – гнездом вороньим».
Философ выслушал доводы с большим вниманьем,
В них не нашёл веских для безумства оснований.
– «Почему ты думаешь, что сын безумен?
Любой к жизни подход по себе разумен.
Говорить в мире об истине так сложно,
Кто может знать, что в нём истинно, что ложно?
Одной болезнью в мире многие страдают,
Поэтому никто её не замечает.
Безумье сына весь мир перевернуть не сможет,
Безумен если сам мир, то кто ему поможет?
Представь, все – как сын твой, ты сам бы стал безумным.
Не объяснил б им всего умом разумным.
Кто смог б познать в нём вкус радости, печали?
Где истина, а где ложь стоит вначале?
Ведь, может быть, и мои слова безумны,
Разве советы все могут быть разумны?
Найти ль можно от безумства исцеленья?
Своим умом жить не лучше ль без стесненья.
Домой ты лучше поскорее возвращайся.
И с сыном повнимательнее пообщайся».
(согласно размышлениям Чжуанцзы)
Однажды Янь Юань признался в разговоре
Наставнику Конфуцию, с кем мыслил в споре:
– «Когда идёте вы, и я идти стараюсь,
Когда бежите вы, и я бежать пытаюсь,
Когда спешите очень вы, я следом поспешаю,
Во всём за вами следовать себе я не мешаю,
Когда же мчитесь вы, пыль не поднимая,
Я отстаю от вас, и лишь взор вперяю».
Его спросил учитель: «Что это означает»?
Наставнику Янь Юань с почтеньем отвечает:
– «Когда говорите, я говорить стараюсь,
Когда вы спорите, я в спор вступить пытаюсь,
Когда вы рассуждаете, тоже рассуждаю,
Когда ж без пыли мчитесь, я вас не понимаю:
Когда молчите вы, то вам все доверяют,
Не дружите ни с кем, но вас все восхваляют,
Регалий нет у вас, но все же к вам стремятся,
Скажите мне, как это может объясняться?
– О! – восклицал Конфуций, – но разве не ясно?
Ломаешь голову по пустякам напрасно?
Печаль о смерти разума всего сильнее,
О смерти человека печаль всё ж слабее.
Дела свои вершат все, когда солнце восходит,
Все отдыхать ложатся, когда оно заходит.
Так происходит в жизни, жизнь нас проявляет.
Появится же смерть, всё сразу исчезает.
Всё появляется, когда солнце восходит.
Но исчезает всё, когда оно заходит.
И так творится всё со смертью и рожденьем,
Во всей Вселенной мы все связаны движеньем.
Однажды с телом разум мудреца мной был получен,
Со мной он неизменен до конца, и не изучен.
С умом и телом я всё нахожусь ещё в движенье,
Не ведая, когда придёт моё успокоенье.
Само собою образовалось моё тело,
Когда оно исчезнет, мне до того нет дела.
И с каждым годом я старею и дряхлею,
Но вряд ли впереди десяток лет имею.
Мне всё труднее с новыми властями ладить,
Не горько разве твою дружбу мне утратить?
Считаю я порою золотою
Мою жизнь, проведённую с тобою,
Раскрыл ты всё, что мне когда-то раскрывалось.
Но думаю, что кое-что ещё осталось.
Ты ждёшь напрасно того, кто вскоре удалится,
Но многому меж нами не суждено забыться,
И стоит ли печалиться о том, что не вернётся,
Оно ведь не утрачено, а в сердце остаётся».
(согласно рассуждениям Чжуанцзы)
Конфуций говорил с чиновником в почёте,
Который был в очередной раз снят с работы:
– «Что чувствуете вы сейчас? И как живёте»?
По парку весело гулял тот без заботы.
– «Чем лучше я других? – ответил тот с улыбкой, -
Не мог я отказаться, когда мне пост давали,
Вед наша служба зиждется на почве зыбкой,
Не смог и удержаться, когда её отняли.
Зависит в жизни многое не от нашей воли:
Что отнимается у нас, и что даётся.
Нам нужно покоряться всем неизбежной доли,
При этом не печалиться – лишь остаётся.
Чем лучше я других? – я этого не знаю,
В чём ценность, в службе иль во мне? – я сомневаюсь, -
Как ценят меня люди, иль презирают?
Колеблюсь я, не сплю, и всё понять пытаюсь».
Конфуций, слова слыша, в сердце размышляет:
– «С ним споры знающему знанья не помогут,
Его жизни превратности не огорчают,
И воры в расхищение вовлечь не смогут.