Магия, как одна из форм первобытных верований, была распространена среди народов мира на всех исторических этапах развития. Обычно она проявляется в различных ритуалах, способна использовать и контролировать сверхъестественные силы, чтобы влиять и манипулировать объектами материального мира для достижения определенных целей. И хотя магию относят к суевериям, но этот феномен человеческой культуры все же до сих пор существует в народе.
Среди населения горных деревушек научные знания до сих пор не распространены повсеместно. Если какая-нибудь семья сталкивается с житейскими проблемами, то люди обычно обращаются к местным колдунам с просьбой погадать. Гадатели зачастую рассказывают о различных способах, которые якобы помогут избежать несчастья. Помимо гадания, такие колдуны кое-что понимают в лечебных травах, и в народе их считают знатоками.
Магия также является объектом изучения в области психологии и психиатрии, заслуживающим внимания; ее не стоит так просто отвергать. Точно так же дело обстоит с изучением философии: изначально мы осваиваем определенный пласт знаний в области религии. Во время учебы в университете я поверхностно ознакомился с парапсихологией, объектом исследования которой является колдовство, опыт выхода из тела, душа, ясновидение, телепатия, феномен полтергейста, предвидение, телекинез, гипноз и так далее. Конечно, некоторые ученые считают парапсихологию псевдонаукой, что является уже давней дискуссией.
Раньше я думал, что подобные прения можно встретить только на страницах учебников. Но однажды к нам в первое отделение больницы Циншань пришла пожилая женщина, представившаяся «небожительницей», и кругозор моих знаний расширился.
Тогда я только переехал к Ян Кэ; его квартира располагалась на улице Дасюэдунлу, это недалеко от больницы Циншань, на машине до работы можно добраться за полчаса. Но, как мне сказали, в этой квартире безжалостно убили и расчленили трех сестер; это ужасное дело когда-то потрясло Наньнин.
Перед переездом я думал, что квартира Ян Кэ и является местом совершения этого преступления, но оказалось, что нет. Убийство произошло в его жилом комплексе. Я спросил Ян Кэ, зачем он меня обманул. Тот ответил, что сам никогда не говорил, будто его квартира является местом убийства сестер, этот слух пустили в больнице. Ему было неохота что-либо опровергать и объяснять, все равно он жил один. Мол, раз уж это оказалось неправдой, тем лучше.
Я только так говорил, что, поскольку изучаю медицину, не верю во всякие предрассудки. Но когда я работал в одной больнице в Шэньяне, дела там обстояли не очень хорошо и постоянно происходили странные события, что вызывало во мне некоторое чувство волнения.
Квартира Ян Кэ находится на одиннадцатом этаже, окна выходят и на юг, и на север. Мебели у него немного, все выглядит довольно просто, но уютно. Для людей, работающих в области психиатрии, такое пространство даже не выглядело удручающе. В квартире всего три комнаты, и спальня Ян Кэ, конечно же, была самой большой. Вторая комната – моя спальня, и еще одна комната закрыта на замок. На мой вопрос, что находится внутри, Ян Кэ ответил, что комната пустует. Ключ сломался и застрял в замочной скважине, дверь было не открыть, а Ян Кэ так и не починил ее. Он сказал мне не обращать на это внимания.
Я заглянул в замочную скважину и действительно увидел внутри застрявший ключ. Не то чтобы я был мнительным, просто Ян Кэ показался мне небрежным – ведь жалко оставлять комнату пустовать, из нее можно сделать кабинет. Ян Кэ был немногословен; он сказал мне не трогать его вещи и велел стирать нижнее белье и носки руками, а не в стиральной машинке.
За аренду Ян Кэ взял с меня символическую сумму в несколько сотен юаней, то есть практически ничто. К тому же у него есть машина, а значит, мы сможем вместе ездить на работу. Жить я буду почти задарма, еще и сэкономлю на транспорте, поэтому как он скажет, так и будет. Мне больше не нужно беспокоиться о деньгах – главное, чтобы ничто не мешало мне спать ночью.
Так как я совсем недавно прибыл в Гуанси, вещей у меня было немного – я переехал налегке. Мои родители живут далеко в небольшом городке Усюй, и я никак не мог вернуться к ним жить. К тому же вдруг у меня появится девушка… тогда было бы совсем неудобно жить в доме родителей. Едва ли можно сказать, что моя семья зажиточная, лишних денег у нас нет. А я, живя столько лет в Шэньяне, так и не смог скопить сколько-нибудь приличную сумму, поэтому не могу себе позволить, как Ян Кэ, купить квартиру в городе. Вернувшись с севера Китая, я стал жить вместе со своим одноклассником из старшей школы, но, помимо нас, квартиру снимали и другие люди. Я прожил там всего один месяц, и мое терпение достигло своего предела. Хорошо еще, что меня приютил Ян Кэ…
В вечер переезда я хотел отблагодарить его за помощь и угостить ужином. Постучался в дверь его комнаты и тихо спросил:
– Сяо Ян, ты не хочешь выйти поесть? Я угощаю.
– Я не голоден, не донимай меня, – донесся из комнаты грубый ответ Ян Кэ.
Я ушел ни с чем, но про себя подумал: «Не голоден ты, ну и ладно, зачем же грубить? Неужели я настолько сильно тебя потревожил?» Я уже было хотел сам пойти поесть, но тут Ян Кэ попросил меня подождать. Я решил, что он передумал, но, открыв дверь, Ян Кэ кинул мне пять больших пакетов с одеждой и передал купюру в сто юаней.
– Пожалуйста, отнеси по дороге эти пять костюмов в химчистку. Один костюм выйдет примерно в двадцать юаней, сотни тебе как раз хватит.
От удивления я на минуту застыл. Затем взял деньги, пакеты с костюмами и нарочно поинтересовался:
– А ботинки захватить не нужно?
Услышав мой серьезный тон, Ян Кэ ответил:
– Не нужно, я их сам чищу. Кстати, вещи необходимо отнести именно в химчистку «Е-сидай», а не в какую-то другую.
Я мысленно закатил глаза, но, видимо, забылся в моменте и действительно это сделал. Заметив это, Ян Кэ хотел забрать вещи обратно:
– Не хочешь, и ладно, я сам попозже занесу.
Придумав глупый предлог, я тут же попытался исправить положение:
– Мне просто в глаз что-то попало… Мне не составит никакого труда сходить в химчистку.
– Какой ты нудный, – с издевкой бросил Ян Кэ и тут же закрыл дверь, даже не удосужившись сказать «спасибо».
Он все же владелец квартиры и берет с меня символическую плату за съем, поэтому я сдержал свои эмоции, молча взял мешки с одеждой и вышел из квартиры. Прачечная, про которую говорил Ян Кэ, уже закрылась; вывеска на двери гласила, что сотрудник ушел по делам, и забрать или принести вещи на чистку можно будет завтра. Мне не хотелось тащить вещи обратно, поэтому я нашел поблизости другую прачечную.
Поужинав, я пошел в магазин за фруктами, заодно прошелся по району и только потом вернулся домой. Дверь Ян Кэ по-прежнему была заперта; я так и не понял, ужинал он или нет, но не осмелился стучаться ему в комнату. Помыл фрукты и оставил их в гостиной, а квитанцию об оплате химчистки положил на журнальный столик.
На следующий день я встал довольно рано, так как не знал, во сколько обычно Ян Кэ выезжает на работу. Путь от дома до больницы был довольно коротким, но так как коллега подбросит меня до работы, было предусмотрительнее встать пораньше. В шесть часов я уже проснулся, а Ян Кэ, видимо, встал еще раньше. Пока я чистил зубы, он вернулся мокрый с пробежки.
В квартире всего одна ванная комната; я еще не успел умыться, как Ян Кэ постучал в дверь, собираясь принять душ. Я наспех вытер лицо и вышел. В телефоне увидел сообщение от своей бывшей девушки; она написала, что я оставил у нее тетрадь с рукописями и она может отправить ее почтой. Видимо, она была взволнована – не успел я ей ответить, как от нее поступил звонок. Она спросила, что ей делать с находкой.
Записи в тетради – это мой роман, точнее, наброски текстов, которые я составлял еще во время учебы. Тогда у меня не было денег на покупку компьютера, поэтому оставалось только писать от руки. Моя бывшая девушка знала, что мне приходилось непросто и в свободное время я писал, поэтому она не выбросила их, а тут же сообщила мне о своей находке. Возможно, она не хотела, чтобы я переживал из-за пропажи.
Я назвал этот роман «Детектив-психиатр»; он написан в остросюжетном жанре. После публикации роман не вызвал особого ажиотажа, я получил около десяти тысяч юаней гонорара, а все вырученные деньги перевел в одну благотворительную организацию помощи студентам. Это очень восхищало мою бывшую девушку, но ей никогда не нравилось, что я работаю психиатром, и она много раз пыталась заставить меня уволиться. Лицензию на осуществление медицинской деятельности я получил в Шанхае, затем зарегистрировал ее в Шэньяне. Процедура оформления документов довольно сложная, к тому же я еще учился в ординатуре. Как можно было все бросить? Получается, столько лет усердной работы будут потрачены впустую… Тогда я заключил договор с больницей в Шэньяне об обучении в ординатуре, и меня направили в целевую больницу. Зарплата была очень маленькой, даже меньше, чем у медсестер. Правилами также устанавливалось, что если я нарушу положения договора, то буду обязан выплатить внушительную денежную сумму штрафа, включая уже выплаченную мне зарплату, выплаты материальной помощи, а также пенсионное страхование, выплачиваемое работодателем. Именно поэтому, вернувшись в Гуанси, я был нищ как церковная мышь, даже приличную квартиру не мог себе позволить снять.
В общем, в тот день моя бывшая девушка попросила сказать ей адрес, чтобы отправить мои рукописи. Мы с ней ни о чем лишнем не болтали, она даже не спросила, где я сейчас работаю. Возможно, она знает, что я совершенно не изменился и продолжаю работать психиатром.
Положив трубку, я торопливо переоделся и позавтракал фруктами, ожидая, пока Ян Кэ выйдет из ванной. Я думал, он быстро примет душ, но у него это заняло полчаса. Я уже устал его ждать; если б не звук льющейся воды, доносящийся из ванной комнаты, я уже подумал бы, что он уехал на работу, решив не дожидаться меня.
Прождав еще десять минут, я решил, что так долго мыться – это уж слишком. Вдруг что-то случилось и он упал в обморок? Когда я учился в Шанхае, мой сосед по комнате как-то вернулся после игры в баскетбол, а когда пошел купаться, потерял сознание. Вызвав «скорую», мы узнали, что у него случился инсульт. Вспомнив этот случай, я заволновался. Прождав еще пару минут, постучал в дверь, чтобы узнать, всё ли в порядке.
Именно когда я подошел к двери ванной комнаты, Ян Кэ открыл дверь и натолкнулся на меня. Он был явно недоволен и спросил, в чем дело. Я неловко объяснил:
– Теперь я знаю, что и мужчины могут так долго принимать душ…
– Мне так нравится, – огрызнулся он.
– Ладно, ладно, сколько хочешь, столько и мойся, я не тороплюсь.
Ян Кэ не стал наседать – наоборот, смягчился:
– На будущее запомни: я выхожу из дома в семь часов десять минут. Сам рассчитывай свое время.
– Угу. – Я пошел в гостиную и, сев на диван, начал есть яблоко.
Ян Кэ вернулся в спальню. Дверь он не закрыл, и я услышал, что, надевая рубашку, он зашипел от боли. Вчера, во время выезда, один пациент обезумел и ушиб правую руку Ян Кэ до синяка. Возможно, сегодня во время пробежки тот задел ушиб, и рука стала болеть сильнее.
Прошло порядочно времени, а Ян Кэ все еще застегивал пуговицы; я заметил это, но решил не лезть в его дела. Вдруг он сам позвал меня, попросил о помощи и добавил, что, поскольку у него плохо двигается правая рука, вести машину придется мне.
Почему бы и нет; я согласился.
Ян Кэ раздраженно произнес:
– В десять минут восьмого мы должны выехать!
– Тогда и тебе нужно мыться быстрее, – практически шепотом ответил я.
– Что ты сказал?
Я сменил тон:
– Говорю, если рука болит, нужно взять больничный.
– У меня сегодня совещание, не могу, – сказал Ян Кэ. – К тому же во второй половине дня нужно поехать на консилиум в больницу на улице Цисинлу.
– А что, если на тебя опять кто-то нападет? – каркнул я.
Ян Кэ недовольно глянул на меня; его взгляд будто говорил: «Я по доброте душевной пустил тебя жить в свой дом, а ты еще неприятности предвещаешь…» Я понял, что сболтнул лишнее, и решил помолчать.
Я помог коллеге застегнуть рубашку и продеть запонки, а в конце накинул на него черный пиджак, так как правую руку он точно не смог бы засунуть в рукав. Но затем Ян Кэ нужно было обуться, и я помог ему достать из шкафа коричневые туфли без шнуровки, иначе пришлось бы на корточках завязывать ему шнурки. Но и тут он начал придираться, говоря, что эти туфли не подходят к черному ремню, ведь цвет ремня должен совпадать с цветом ботинок. Что я мог поделать с такими требованиями Ян Кэ к одежде? Убирая туфли, я сказал, что можно было бы надеть любые ботинки, и дело с концом, зачем столько помпезности?
Я тут же пожалел о своих словах, поскольку Ян Кэ начал меня поучать. В психологии есть такое понятие, как эффект первичности, или эффект первого впечатления. Оно означает, что внешний вид человека и конкретно его одежды оказывает более сильное впечатление, чем манера речи или выражение лица. Исследования показали, что судить человека по внешности – это психологическое явление, свойственное всем людям. Небрежно одетый человек оставляет не самое лучшее мнение о себе, а человек, одетый в костюм, наоборот, произведет благоприятное впечатление. В момент знакомства люди взаимодействуют с нами очень короткий промежуток времени, а первое положительное впечатление может сыграть ключевое значение в последующем общении. Другими словами, если у тебя неприглядная внешность, дело можно исправить одеждой. Неважно, в работе или в повседневной жизни, красивый наряд может стать твоим бонусом.
Дослушав пространную речь Ян Кэ, я вспомнил фрагмент из эссе «Рассуждения о европейском костюме» Линь Юйтана[12]: «Мужчины, которым нравится носить европейский костюм, в большинстве своем либо подкаблучники, либо заискивают перед противоположным полом». И хотя пациенты и медсестры постоянно донимают Ян Кэ своим вниманием, он все же сохраняет с ними деловые отношения. Низкопоклонства за ним замечено не было.
Спустившись вниз, я сел за руль. После получения прав я совсем немного водил машину и очень нервничал на дорогах, так как боялся случайно поцарапать кузов. В этот день на дорогах были большие пробки, и, хотя до больницы Циншань ехать недалеко, добирались мы почти час. У Ян Кэ начиналось совещание. По прибытии в больницу он попросил меня взять ключи от машины, а в восемь часов вечера ждать его у первого отделения. Если к этому времени он не появится, то я могу уезжать.
– Хорошо.
Сегодня я снова должен был вести прием пациентов. Забрав ключи, я направился в кабинет амбулаторного отделения. Но не успел дойти, как услышал звук флейты, доносящийся из шумной толпы. Мелодия напомнила мне музыку из фильма «Дьявол сыграет нам на флейте» 1979 года про детектива Косукэ Киндаити. Я подумал, что у меня возникли слуховые галлюцинации, ибо, проработав столько времени психиатром, я впервые слышал, чтобы кто-то играл на флейте в больнице. Пока я шел к амбулаторному отделению, звук становился все громче и громче. Возле кабинета столпились ординаторы, они что-то живо обсуждали.
– В чем дело? У вас работы нет? – Так как я лечащий врач, мне нужно проявлять строгость перед ординаторами.
Сун Цян, увидев меня, с воодушевлением сказал:
– К нам на прием пришла Небожительница.
– Нельзя давать людям прозвища, – строго сказал я.
Сяо Цяо тоже была в толпе:
– Она сама себя так назвала, мы ей не давали прозвища.
– Серьезно? – Я был в замешательстве.
Где это видано, чтобы «небожители» приходили в психиатрическую клинику? Какое у нее может быть заболевание, раз она к нам пришла? Судя по всему, работа в области в психиатрии – это каждый день открывать для себя что-то новое.
Хотя я уже какое-то время работаю в больнице, меня все еще считают новичком. Если появляется пациент, пожелавший прийти ко мне на прием, я ценю такую возможность. Но Сун Цян успел расстроить меня, сказав, что пациентка изначально хотела записаться на прием к заместителю заведующего Цзи. Так как он уехал в Пекин, она посмотрела брошюру нашей больницы и сразу указала на красивого Ян Кэ. Но и он сегодня был занят. Пациентка не хотела более откладывать и без особого воодушевления выбрала Чэнь Путяня, то есть меня.
Сун Цян красочно описал процесс выбора врача, даже тон пациентки скопировал. Конечно, радоваться было нечему – услышав подобное, любой человек расстроился бы. Очевидно, в первом отделении Ян Кэ пользовался большей популярностью, чем я. Даже ординаторы были больше рады работать под его руководством. Сун Цян не был исключением, он просто не смел это демонстрировать. Мой профессиональный уровень не уступал Ян Кэ, но, видимо, эффект первичности, о котором тот говорил недавно, все же имеет вес.
Подумав об этом, я поправил одежду у входа в кабинет и с гордо поднятой головой зашел внутрь. Лечебные кабинеты в амбулаторном отделении в большинстве своем рассчитаны на одного пациента, но есть и такие, что рассчитаны на несколько человек. Без сомнений, большинство людей предпочитают первый вариант. Однако если возникает необходимость в практико-ориентированном обучении ординаторов, то мы по своему усмотрению можем воспользоваться и кабинетом побольше.
В кабинете сидела седоволосая бабушка в темно-синей кофте и черных брюках, обутая в гранатово-красные узорчатые туфли – типичный наряд женщин из национальных меньшинств Китая. Бабушка играла на флейте; ее лицо расплылось в улыбке, она напоминала индийского заклинателя змей. И тут я увидел на столе пятнистого полоза, извивающегося под звуки флейты. Я не боюсь трупов или привидений, но к змеям у меня страх с рождения. Только я увидел полоза, как у меня обмякли ноги; чтобы не упасть в глазах Сун Цяна и Сяо Цяо, я притворился, что не испугался.
Увидев меня, бабушка отложила флейту и убрала змею в бамбуковую клетку. Я обратился к ней:
– Бабушка, в больницу нельзя приносить животных.
Она не придала особого значения моим словам:
– Его зовут Сяо Лунбао, он не ядовит. Посмотрите: когда он сворачивается калачиком, то похож на пельмешку сяолунбао[13]. Я поэтому его так и назвала.
На самом деле в больнице не было четких правил, касающихся животных, но я решил не донимать этим старушку; мне просто стало не по себе от вида полоза. У пациентов, обращающихся в психиатрическое отделение, в первую очередь необходимо исключить наличие соматических факторов заболевания. Именно поэтому большинство пациентов приходят не с пустыми руками, а со всевозможными анализами, начиная от общего анализа и заканчивая УЗИ и КТ. Помимо змеи, бабушка действительно принесла с собой различные листы с результатами лабораторных исследований – видно, она хорошо подготовилась. На одном из листов был написан ее возраст – девяносто пять лет, – и я невольно восхитился этой долгожительницей. Людям, дожившим до глубокой старости, чего только не довелось повидать. Даже не знаю, какая психологическая проблема может ее мучить, раз она пришла ко мне на прием.
Я сел и выпрямился.
– Бабушка, по какой причине вы пришли к нам? Вам нездоровится?
Она, немного смутившись, пробормотала:
– Мне… Вовсе нет, как раз наоборот…
В этот момент в кабинет зашел упитанный мужчина – ремень на его штанах был задран практически до груди. Переступив порог, он звучно произнес:
– Небожительница Ло, вы здесь! Наконец-то я вас нашел… Вы уже были на приеме?
Названная «небожительницей» бабушка, которая уже была готова что-то сказать мне, вдруг замолкла, повернулась и посмотрела на него:
– Адэ, ты так быстро пришел… Уже управился со всеми делами?
Я растерянно посмотрел на эту парочку, не понимая, кем они приходятся друг другу, – ведь бабушка ничего про себя не рассказала. Увидев мое недоуменное выражение лица, Адэ сказал, что они прибыли из маленькой деревушки возле горы Дамин, где выращивают и собирают чай. Бабушку в деревне считают небожительницей – раньше она занималась целительством, выбирала детям имена, рассчитывала благоприятные и счастливые дни для людей. Последнее время она стала плохо спать и сама захотела посетить врача. Сам Адэ держит магазин строительных материалов в деревне и время от времени приезжает в город закупиться товаром, поэтому сегодня он заодно привез бабушку в больницу.
У бабушки на щеках виднелся румянец, глаза живо блестели. Правда, когда она улыбалась, можно было заметить полное отсутствие зубов, но для человека такого преклонного возраста это в целом нормально, а так у нее был совершенно здоровый вид. Мне встречалось много людей с проблемами со сном, включая Хуан Фэйхун; такие пациенты выглядят изможденными и подавленными, и признаки бессонницы видны с первого взгляда.
– Вы правда плохо спите? – недоверчиво спросил я.
Бабушка, держа в руках клетку со змеей, сказала:
– Да. – Она очевидным образом врала. – Может, вы прописали бы мне какое-нибудь лекарство?
– Лекарства так просто не выписываются.
– Тогда… – Бабушка хотела что-то сказать, но промолчала. Адэ явно был здесь лишним, она стеснялась говорить при своем земляке.
Работа в амбулаторном отделении – довольно сложное дело, и проблема даже не в тяжести заболеваний. У пациентов бывает разное течение болезни, и ведут они себя по-разному. Кто-то немногословен, а кто-то слишком болтлив, кто-то при виде другого человека начинает материться, а кто-то драться, но в основном всем им сложно описать свое состояние. Люди, обратившиеся за медицинской помощью и способные подробно и точно рассказать о своем недуге, в большинстве своем больны нетяжело. После беседы с врачом и приема лекарств у таких пациентов обычно все само собой налаживается. С людьми с тяжелыми психическими расстройствами дела обстоят по-другому. Их родственники зачастую нескладно и непоследовательно описывают состояние больного, и необходимо, чтобы врач смог найти верный ответ в череде сумбурных деталей. Написание истории болезни – это еще одно дело, требующее огромных усилий.
Я снова заметил неловкость на лице пациентки и под предлогом того, что мне необходимо осмотреть бабушку, попросил Адэ удалиться из кабинета и подождать снаружи. Тот не понимал, зачем это нужно, и начал сетовать на недостаточный уровень моих профессиональных навыков:
– Она ведь сказала, что спит плохо; неужели нельзя прописать снотворное, к чему эти осмотры?
Выпроводив Адэ, я терпеливо продолжил:
– Бабушка, если вам есть что сказать, смело говорите; я никому не проболтаюсь, можете мне верить. – Она по-прежнему чувствовала себя неловко. Вспомнив слова Адэ о том, что она сама жаловалась на бессонницу, я произнес: – Вы плохо спите? Вам снятся кошмары?
Бабушка поставила клетку со змеей на стул и, неловко улыбаясь, ответила:
– Больше десяти лет меня беспокоят проблемы со сном. Как-то я ходила в другую больницу на обследование, и мне сказали, что у меня повышенное кровяное давление и перенесенный ишемический инсульт в легкой форме.
Я полистал ее справки, но не нашел соответствующих результатов обследования.
– У вас есть справка об этом?
– Нет, уже десять лет прошло с того момента… В позапрошлом году я ходила в районную больницу, но мне сказали, что проблем со здоровьем у меня нет, – напряженно ответила бабушка.
Раз нет справок, то будет затруднительно с полной уверенностью определить причины заболевания. Я проверил у пациентки пульс, голову и попросил пошевелить по очереди руками и ногами для определения характера и степени заболевания. По виду не сказать, что бабушка страдает бессонницей, со здоровьем у нее все хорошо. Она будто искала повод, чтобы наведаться в больницу. Что касается легких недомоганий, без результатов обследования тут сложно что-то выявить.
Чего только не навидался в жизни человек преклонного возраста… Но почему-то, общаясь с молодым врачом, она испытывала сильнейшее смущение. Я встал и собирался ее проводить в лечебный кабинет, но бабушка, по-прежнему сидя на своем месте, жалобно промолвила:
– Врач Чэнь, я пришла к вам из-за своих душевных страданий…
Обычно пациенты называют всех сотрудников больницы врачами – они не различают врача и санитара, медсестру и старшую медсестру и так далее, – а мы нарочно их не поправляем. Я так и думал, что у бабушки есть секрет и ей нужен человек, которому можно поведать свою тайну. Снова присев, я спросил:
– Какая все-таки у вас проблема?
Бабушка опустила голову:
– Если я вам расскажу, вы не будете смеяться надо мной?
– Я ни в коем случае не буду.
Но она продолжала мешкать и не решалась начать свой рассказ. Иногда у меня создавалось ощущение, что я являюсь детективом из сериала, а мои пациенты – подозреваемые в совершении преступления, хотя я понимаю, что подобное сравнение не совсем уместно. Если на прием приходят пациенты, не желающие идти навстречу врачу, терапия может занять гораздо больше времени; иногда они и вовсе откладывают терапию, и в таком случае проблема может только усугубиться.
Бабушка повернулась боком и, убедившись, что Адэ точно нет рядом, снова взяла клетку и выпустила змею. Полоз не ядовит, толщиной всего с большой палец; он довольно послушен и не ползает где попало – но его движения все равно заставляли меня дрожать. Я тут же невольно отодвинулся.
Иногда в действиях душевнобольных людей напрочь отсутствует логика. Эта бабушка выглядела нормальной, но ее болезнь как будто была слишком запущена. Я с наилучшими намерениями выпроводил Адэ, чтобы ей было комфортнее рассказывать о своей ситуации; а она мало того, что не оценила мой жест, так еще и выпустила из клетки змею, чтобы запугать меня… И как тут поступить? Змея, видимо, почувствовала мой страх; внезапно высунув свой язык, она поползла ко мне.
В кабинете на столе лежала довольно толстая книга «Китайская классификация психических расстройств», издаваемая Китайским обществом психиатров. Я инстинктивно схватил ее, намереваясь прибить змею. Увидев мою реакцию, бабушка немедленно заслонила полоза, взяла его на руки и успокоила меня:
– Вы не бойтесь, Сяо Лунбао не кусается.
Боязнь змей – моя ахиллесова пята. Я видел много безумных пациентов, но ни один из них не был страшен так, как больной, выпустивший на волю змею. Я уже намеревался позвать охрану, но бабушка, нежно поглаживая змею, сказала:
– Сяо Лунбао – мой сын, а вы его напугали… Ничего страшного, мама тут, тебе нечего бояться!
– Бабушка, что вы… – начал я говорить, но у меня язык не поворачивался озвучить то, что могло ее обидеть.
Она вдруг озвучила мои мысли:
– Вы думаете, что я сошла с ума, раз считаю змею своим ребенком? Но я никогда не была замужем, у меня нет детей, и я далеко не первый человек, который принимает питомца за свое дитя. Врач Чэнь, судя по вашему акценту, вы не местный…
Я подвинулся ближе к письменному столу и ответил:
– Мой папа из деревни Усюй провинции Гуанси, а мама из провинции Аньхой, но я долгое время прожил в Шэньяне и Шанхае.
Бабушка с пониманием кивнула и снова спросила:
– Тогда вы, наверное, знаете легенду о драконе со сломанным хвостом? – Она показала на тельце полоза, и тут я заметил, что у него нет кончика хвоста.
На самом деле я слышал, что в Гуанси в горах Дамин ходит легенда о драконе, который третьего числа третьего месяца прилетает к горам. По преданию, в древние времена в одной из горных деревень малой народности чжуан жила старушка, у которой не было потомства. Однажды она спасла раненого дракона, который затем не отходил от старушки и принимал ее за мать. Но так как у людей нет хвостов, дракон отрезал его и выбрал себе имя Тэ Цзюэ. «Тэ» в чжуанском языке означает «мужчина», а «цзюэ» – куцый хвост. Впоследствии, когда старушка умерла, порывы дождя и ветра перенесли ее и Тэ Цзюэ на вершину горы Дамин, где он ее и похоронил. Сыновняя почтительность Тэ Цзюэ растрогала Небо, и ему милостиво позволили каждый год третьего числа третьего месяца возвращаться в горы почтить память его матери. В провинции Гуандун также распространена легенда о драконе со сломанным хвостом, но она в действительности берет свое начало от народных преданий в Гуанси, где известна более широко.
Вспомнив эту легенду, я остался в недоумении. Неужели бабушка воспринимает себя той сказочной старушкой, а своего питомца – тем самым драконом? Но пусть даже так, какое это отношение имеет к тому, что она пришла сегодня на прием? Она пожилая женщина, возможно, ей одиноко, и поэтому она воспринимает питомца за свою родню?.. Главное, чтобы она могла отличать реальность от фантазий, ее случай будет далеко не самым запущенным.
Мне не надо было тратить все свое дообеденное время лишь на одного пациента. Бабушка, возможно, тоже поняла, что уже долго сидит у меня.
– Врач Чэнь… Вы… вы верите в змей-оборотней? – выпалила вдруг она.
– Змей-оборотней? – В голове у меня промелькнула мысль о первой серии мультфильма «Братья Хулу»[14], где одним из персонажей был золотой змей-оборотень.
– Я не имею в виду конкретно эту змею, не переживайте. Я знаю образ мыслей людей вашего поколения и не собираюсь утверждать что-то обратное, только вот… – Поглаживая змею, бабушка замолчала.
Я попытался ее подбодрить:
– Вы гораздо старше меня и видели больше. Я уже довольно долго работаю врачом и много чего слышал, поэтому вам не стоит волноваться; говорите, что у вас на уме.
Мои слова на нее подействовали – и она произнесла одну фразу. Очень простую. Но прозвучала эта фраза совершенно невероятно и заставила меня раскрыть рот от удивления.
После многочисленных уговоров бабушка наконец-таки поделилась своими сокровенными мыслями. Таким пациентам, как она, необходим человек, способный подтолкнуть их на разговор. Бабушка закрыла голову своему питомцу, будто боясь, что он услышит, подалась вперед, тихо прошептала одну фразу и тут же, краснея от стыда, отвернулась от меня.
– Ко мне каждую ночь приходит мужчина…
Бабушке уже девяносто пять лет, наверняка она всеми уважаема в своей деревушке, и подобные слова фактически ошарашили меня. «Ко мне каждую ночь приходит мужчина», – если я правильно понял ее слова, то это наверняка значит, что они вступают в интимную связь. Я не знал, плакать мне или смеяться. Зачем она пришла и рассказывает мне о подобных вещах? Неужели думает, что еще может быть способна на подобное в таком возрасте?
Я не решался дальше развивать свою мысль и даже не знал, что на это можно ответить. Бабушке было крайне неловко, но она продолжила:
– Этот мужчина не отсюда.
Она говорила загадками, утаивая от меня факты, и я не мог с полной уверенностью сказать, что понял, о чем она говорит. От ее последней фразы у меня дрогнуло сердце. Неужели какой-то мужчина против ее воли вступает с ней в половые отношения? Ну, это уж слишком! О подобных происшествиях нужно немедленно докладывать заму Ляо и его коллегам, я в этом случае бесполезен. Максимум, что я смогу сделать, – это провести психологическую консультацию и прописать лекарства.
Заметив мое недоумение, бабушка положила змею в клетку, накрыла ее желтой тканью и, словно идя на большой риск, со всей серьезностью сказала мне:
– В любом случае я уже начала, поэтому, положа руку на сердце, расскажу все до конца. Но вы не смейте надо мной смеяться.
– Вы можете спокойно все мне рассказать.
Я вдруг вспомнил, как главврач в Шэньяне сказал мне, что есть восемь типов пациентов, с которыми нужно быть предельно осмотрительными, работая в нашей сфере:
1. Был более чем у трех специалистов.
2. Свободно использует профессиональную терминологию, например, говоря «доктор, у меня болит подтаранный сустав».
3. Спрашивает, как проводятся операции.
4. При виде специалиста сразу заливается слезами, так как видит его своим единственным спасением.
5. Испытывает боль по всему телу.
6. Ведет себя эксцентрично.
7. Хмурит брови, имеет недоброжелательное выражение лица и зол на язык.
8. Только зайдя в кабинет, говорит, что ему неверно поставили диагноз.
Строго говоря, бабушка не относится к этим восьми типам пациентов. И хотя она скрывает свое состояние, но все же решила пойти к врачу. Единственная проблема – ей стыдно заводить разговор. Перед тем как начать свое повествование, она вдруг поинтересовалась: если ее переведут в стационар, останусь ли я ее ведущим лечащим врачом, раз уж она пришла ко мне на прием в амбулаторное отделение, и можно ли попросить зама Цзи следить за ходом ее лечения? Вот это да! Оказывается, она заранее все разузнала. В таком случае пункты один и три вполне ей соответствуют.
Обычно люди считают, что между лечащим врачом и ведущим лечащим врачом нет особо никакой разницы, но в действительности отличия есть. Сейчас я занимаю должность лечащего врача, ниже меня ординаторы, то есть студенты-медики, которые после окончания вуза заключают договор с клиникой для прохождения врачебной практики. После получения лицензии на медицинскую деятельность в медицинской иерархии они находятся в самом низу. Далее идут лечащие врачи – средняя категория, а заведующий врач и его заместитель – это уже высшие категории. Например, зам Цзи является заместителем заведующего врача, он же ведущий лечащий врач, но я зову его кратко – зам Цзи.
Когда пациента госпитализируют, за ним закрепляются два врача: один ответственен за лечение, а другой – за управление лечением. Последним как раз и занимается ведущий лечащий врач, и неважно, средней он категории или высшей. Иногда бывает, что вы записались на прием к одному специалисту, а операцию, к примеру, может проводить его «ученик». Все зависит от конкретного диагноза и протокола лечения. Если встречаются сложные случаи заболевания, то в принятии программы лечения могут участвовать как заведующий врач, так и его заместитель.
Моему авторитету будто бросили вызов, и слышать это было неприятно. Большинство пациентов так себя и ведут – ведь все хотят попасть в золотые руки самого лучшего и опытного врача. Если б я вдруг смертельно заболел, то тоже надеялся бы попасть к светилу медицины, такому как Хуа То[15].
Поняв беспокойство бабушки, я постарался ее успокоить:
– Вы не переживайте, если придется положить вас в больницу, мы обязательно пригласим зама Цзи. В любом случае пока неизвестно, кто будет вашим лечащим врачом; возможно, это буду не я.
У меня возникла мысль, что, поскольку бабушка уже в преклонном возрасте, возможно, больница не решится на ее госпитализацию. Кто знает, что может случиться и что об этом будут говорить люди… Ведь наш главврач дорожит репутацией больницы как учреждения «с нулевой смертностью».
Однако бабушка может сама решить, что ей необходимо лечь в больницу. Мне стало любопытно, чем она все-таки больна? Интрига держалась уже слишком долго; бабушка поняла, что если она продолжит тянуть, то мне придется на этом закончить. Немного подумав, она начала свой рассказ с самого начала.
С самого детства она жила вблизи горы Дамин, в деревне Лунтоу уезда Машань. Она видела, как меняется мир, и многое пережила; в своей деревне она известный долгожитель. Долгие годы жители деревни приходили к ней и обращались за советом как к целительнице и знахарке. Бабушка слушала о горестях людей, гадала и давала надежду тем, кто к ней приходил. В старые времена такие люди на самом деле были кем-то вроде психиатров.
На самом деле бабушка, человек с тяжелой судьбой, с самого детства была сиротой. Небожительницы старшего поколения, прибывшие по делам в деревушку Таочуань провинции Хунань, взяли ее под опеку. Они из поколения в поколение жили в бамбуковой роще у подножия горы Дамин. Женщины добывали воду из горных родников с помощью бамбуковых трубок; местные жители говорили, что если выпить эту воду, то все недомогания и болезни пройдут. Знахарки из поколения в поколение доживали примерно до девяностолетнего возраста; были из них и те, кто жил до ста и более лет.
По легенде, в прошлом в горе Дамин была пещера с духами; там жила одна небожительница. Когда в период династии Мин[16] в деревушке у подножия горы случилась эпидемия, небожительница спустилась с горы, чтобы вылечить заболевших. С тех пор она стала жить у подножия горы в бамбуковой роще. Все последующие поколения знахарок разбирались в целебных травах и лечили нетяжелые болезни, также владея искусством гадания. В смутные времена они приносили надежду и успокоение для народа.
Небожительницы никогда не выходили замуж. Бабушка помнила поучения ее наставниц и действительно никогда не вступала в брак, живя одинокой жизнью. Сейчас мы живем в эпоху научного прогресса, и мало кто из людей верит в подобные вещи, поэтому бабушка не нашла последователей; она также не смогла взять на воспитание сироту, чтобы передать свои знания. Лишь некоторые старики, которые сидят со своими внуками, приходят к ней, если у ребенка не спадает температура.
Бабушка всегда жила спокойной и размеренной жизнью; ей и самой нравилась безмятежность бамбуковой рощи. Однажды, во время сбора целебных трав, она увидела в поле раненого пятнистого полоза – кончик его хвоста был отгрызен лесным котом. Бабушка прогнала кота и спасла змею. Затем взяла ее с собой домой и вылечила рану. Когда бабушка отбивала полоза, кот поцарапал и ее, но, к счастью, рана была неглубокая и зажила через несколько дней.
Пятнистый полоз – это самая обычная змея, но она оказалась очень умной. После спасения она всегда находилась возле бабушки и не покидала ее дома. История про Тэ Цзюэ была известна бабушке, она очень прониклась ею, и поэтому решила оставить себе этого пятнистого полоза, даже дала ему имя – Сяо Лунбао. Но вскоре в доме начали происходить странные события. Однажды ночью в дом ворвался крепкий мужчина, который представился Черным Драконом и сказал, что эта змея – его третий сын. Так как бабушка спасла его дитя, он хотел воздать за ее благодеяние и стать ей мужем.
Бабушка прекрасно понимала, что ей уже девяносто лет и ей не нужны супружеские отношения. Но провозгласивший себя Черным Драконом мужчина ответил, что ему уже больше тысячи лет, а она для него по-прежнему молодая и привлекательная женщина. У бабушки никогда в жизни не было отношений с мужчинами; она набралась мужества и действительно провела ночь с Черным Драконом. А на следующий день после пробуждения поняла, что случилось; ее ощущения были реальными и не похожими на сон. Она поверила в реальное существование Черного Дракона.
Именно поэтому бабушка стала воспринимать своего нового питомца в качестве сына, ибо Черный Дракон – ее муж. Иногда она испытывала беспокойство, ведь последней волей наставниц было не выходить замуж. Черный Дракон продолжил приходить в последующие ночи и каждый раз заключал ее в объятия и не отпускал, пока оба не выбивались из сил.
В самом начале бабушке все было в радость, но он продолжал приходить каждый вечер, день за днем, и она стала чувствовать, что ее околдовали. Возможно, Черный Дракон вовсе не отец Сяо Лунбао, а нечистый дух, и даже не дракон, а черный змей-оборотень. Чтобы не допустить возвращения Черного Дракона в дом, бабушка наклеила по всему дому ленты с заклинаниями. Однако Черный Дракон по-прежнему спокойно к ней наведывался.
По своему характеру бабушка была добросердечной и знала, что нельзя винить в этом змею, которую она спасла. Она решила попробовать отпустить Сяо Лунбао на волю, но тот не хотел уползать. Однажды, чтобы спрятаться от Черного Дракона, бабушка уехала на несколько дней в даосский храм в соседней деревне, но Черный Дракон последовал за ней. Бабушка не посмела рассказывать кому-либо свою историю. Только иногда она бормотала что-то своей змее или играла ей на флейте.
В одну из ночей, которые бабушка провела в даосском храме, у нее случился эмоциональный срыв, и она рассказала обо всем монахине. Та посоветовала ей играть мелодию на флейте, чтобы успокоить внутреннюю энергию ци[17] и перестать метаться, а затем снова обдумать способы избавления от Черного Дракона.
Бабушка поверила словам монахини и каждый день выделяла время, чтобы поиграть на флейте мелодию, которой ее научила одна наставница. Она действительно почувствовала, что ее состояние начало постепенно восстанавливаться, но Черный Дракон по-прежнему продолжал к ней приходить. Бабушка была вынуждена перебороть себя и отправиться на поиски помощи, но все было бесполезно. В конце концов она подумала: вдруг у нее развилось психическое заболевание и все случившееся – плод ее галлюцинаций? Но ведь она испытывала подлинные ощущения, когда была вместе с Черным Драконом, это чувство не могло быть галлюцинацией или сном…
Бабушка понимала, что сейчас молодое поколение не верит в подобные суеверия, и то, что она набралась смелости и приехала в город за помощью, говорит о ее психическом самосознании. Так как она боялась быть высмеянной, то скрыла причину своего визита от Адэ, сказав лишь, что в последнее время у нее проблемы со сном.
Я был в замешательстве от рассказа и не знал, что на это ответить. Конечно, я не поверил в существование Черного Дракона или змея-оборотня. Подобные явления никогда не существовали, и неважно, говорим мы о древности или современности.
Бабушка будто насквозь меня видела, поскольку с досадой и смущением сказала:
– Я так и знала, что вы будете смеяться надо мной… Возможно, другой врач не станет так делать.
Я не очень обрадовался ее словам и поспешил ей ответить:
– Бабушка, я думаю, что это был ваш сон, и приснился он вам, потому что вы приручили змею.
Возможно, она еще что-то скрывала от меня…
– Молодой человек, – взволнованно выпалила бабушка, – пусть я провалюсь сейчас сквозь землю, если вру вам. Выпишите мне лекарство, чтобы я спала как младенец и всю ночь не просыпалась, и дело с концом.
Я не могу просто так прописать снотворное пациентке в столь преклонном возрасте – вдруг они только навредят ей? Это пока нельзя сказать наверняка. Но я действительно считал, что ее сны имели отношение к змее, которую она приютила; возможно, это проявление парапсихологии и психосоматики…
Американские исследователи некогда проводили множество испытаний в области парапсихологии и конкретно телестезии (по-другому ее называют телепатией), чтобы доказать существование экстрасенсорных способностей у человека. К примеру, люди в эксперименте пытались определить по фотографии, где находится человек.
В квантовой биологии также принято считать, что человек существует в едином энергетическом поле. Посредством среды своего собственного энергетического поля можно получать энергию из вселенной и также можно направлять свою энергию в общее поле. Одна исследовательская группа в Шанхайском университете транспорта также проводила подобные исследования в этой области. Поэтому, если смотреть с точки зрения парапсихологии, сны моей пациентки могут быть телепатической проекцией какого-либо человека или живого существа. Но подобные проекции необязательно реальны. Это напомнило мне, как раньше, во время показов фильмов под открытым небом, во время трансляции изображение могло искажаться. Точно так же Черный Дракон, возможно, является телепатической волновой проекцией змеи, которую приручила бабушка.
Естественно, данные выводы основываются только на теориях парапсихологии и психосоматики. Я никаких испытаний не проводил, а мои умозаключения не стоит озвучивать пациенту или руководителям.
Заметив мое затяжное молчание, бабушка, словно больной с маниакальным психозом, тут же восприняла мою реакцию за неверие. Она вытащила из внутреннего кармана своей кофты толстую стопку листов бумаги и передала мне. Я изначально предполагал, что бабушка скрывает от меня какие-то результаты обследования. Раз она даже психиатру не дала на них взглянуть, там наверняка содержится интересная информация…
Я с некоторым сомнением и любопытством развернул результаты обследования. Какие еще тайны скрывала бабушка, раз она твердо верила, что Черный Дракон не был ни галлюцинацией, ни сном? Как и следовало ожидать, от содержания всех этих справок у меня отвисла челюсть. Ужаснувшись, я машинально поднял голову и взглянул на бабушку. Та, верно истолковав мое выражение лица, неловко произнесла:
– Ну, сейчас-то вы мне верите? Это доказательства, что я не врала.
Мне было нечего сказать ей в ответ.
У меня на руках было несколько листов результатов медицинского обследования, и первое ключевое слово, которое я увидел, было влагалище… Я подумал, что речь идет о воспалении слизистой оболочки влагалища, или по-другому – вагините. В таком возрасте данная болезнь не редкость у женщин. Во время климакса яичники перестают функционировать, в организме снижается уровень эстрогенов, слизистая половых органов истончается, иммунитет ослабляется, тем самым увеличивается риск заражения бактериальной инфекцией, что может привести к возрастному вагиниту.
Вчитавшись еще раз, я понял, что неправ. В заключении было написано, что у моей пациентки атрезия, или врожденное отсутствие влагалища. В китайской традиционной медицине женщин с подобным пороком развития называют термином «шинюй», или «каменная дева». Данная патология формируется у плода внутриутробно и выражается в сращивании стенок влагалища. Я не понимал, что хотела сказать мне бабушка, передав мне все эти заключения, а самому начинать разговор было неловко.
Бабушка, увидев мое стеснение, тут же произнесла:
– Посмотрите, я сказала правду.
– Это еще в большей степени объясняет, что вам всего лишь приснился сон. Вы, наверное, все не так поняли? – Ее слова еще больше запутали меня.
Бабушка забрала себе бумаги и свернула их.
– Молодой человек, я имею в виду, что с такой особенностью лечь со мной в постель мог только оборотень или дух.
Я обомлел. То есть она понимает, что не может физически вступать в интимные отношения с мужчинами, и поэтому пришла к выводу, что ночи с ней проводил нечистый дух? И получается, что они были вместе не в физическом, а духовном плане… После ее разъяснения я, во всяком случае, понял, почему бабушка сама решила, что ситуация критическая и ей необходимо лечь в больницу.
С другой стороны, она все же набралась смелости прийти в больницу и рассказать мне настолько личную информацию. Она мне доверилась, и я не мог отмахнуться от нее фразой «вам все приснилось». Оказывая психиатрическую помощь пациенту, врач не должен тут же на месте говорить о диагнозе пациента или как нужно лечить его болезнь, это считается непрофессионально. Если пациенту в самом начале сказать, какое у него заболевание, велика вероятность, что он тут же пойдет искать информацию в интернете, а затем начнет обсуждать и спорить с врачом, что может неблагоприятным образом сказаться на терапии. Подобные пациенты входят в число восьми типов пациентов, которые я упоминал ранее.
Я сказал бабушке, что могу прописать ей кое-какие лекарства, а позже мы с замом Цзи обсудим причины ее состояния. После моих слов бабушка успокоилась, но все же поинтересовалась, может ли она начать оформлять документы для госпитализации. Денег у нее с собой оказалось достаточно, и она попросила нас не беспокоиться о ее материальных возможностях.
У нас в отделении всего семьдесят пять больничных коек, и на тот день свободных мест не было. Полагаю, дела подобным образом обстоят и в других отделениях. К тому же состояние бабушки было не настолько критичным для госпитализации. Я поинтересовался, может ли она сегодня уехать вместе с Адэ в деревню, а когда появятся места, снова приехать. Заодно мы понаблюдаем, эффективны ли лекарства, которые я ей пропишу. Если действительно появится потребность в госпитализации, то я найду способ ее положить в клинику, а она попросит кого-нибудь приглядеть за Сяо Лунбао, так как в больнице с животными находиться запрещено.
По сравнению с другими пациентами бабушка проявляла здравомыслие. Услышав мои чистосердечные советы, она тут же со всем согласилась. Через несколько минут в кабинет ворвался Адэ, даже не глянув на Сун Цяна, пытавшегося его остановить. Он спросил, можно ли уже ехать, так как скоро стемнеет, а дорога к подножию горы, где жила бабушка, крайне тяжелая. К этому времени мы с бабушкой уже успели установить доверительные отношения. Она знала, что я не стану болтать перед Адэ, поэтому, сказав мне «спасибо» и оставив контактные данные Адэ, вышла из кабинета.
В первой половине дня у меня больше не было других пациентов, поэтому, закончив прием, я взял с собой Сун Цяна, и мы отправились на обход палат. Особое внимание нужно было уделить нескольким только что поступившим пациентам, у которых не наблюдалась положительная динамика. В обед я позвонил заму Цзи для консультации по поводу проблемы, с которой обратилась бабушка. Он пообещал направить мне вечером письмо по почте, так как в обед был занят – у него, мол, назначена встреча с руководителем фармацевтической компании.
В этот день, почувствовав дискомфорт в животе, я потерял аппетит, поэтому воспользовался оставшимся свободным временем и ушел вздремнуть в ординаторскую. В кабинете У Сюн громко беседовал с ведущим лечащим врачом седьмого отделения, и я так и не смог уснуть. Они обсуждали одну пациентку с шизофренией и ее эротоманию. Девушке казалось, что ее лечащий врач влюблен в нее, поэтому каждый день она красиво наряжалась, заигрывала с ним и даже распускала руки. Лечащий врач был очень сильно подавлен из-за этого, но все равно старался обеспечить надлежащее лечение, надеясь взять под контроль ее маниакальное поведение.
Когда я жил в Шэньяне, то слышал об одной больной, страдающей эротоманией, но по сравнению с пациенткой нашей клиники случай той женщины был во много раз плачевнее. Она познакомилась с моим бывшим руководителем, когда ей было за тридцать, а моему руководителю – чуть больше двадцати лет. Ее мания длилась больше двадцати лет, но чувства к объекту обожания не менялись, она постоянно думала о нем. После повышения он ушел работать в другое отделение, но эта пациентка все равно расспрашивала про него и говорила, что ждет. В итоге у нее нашли рак поджелудочной железы. Дежурный врач уговаривал членов ее семьи перевестись в другое лечебное учреждение, и после выписки она больше не возвращалась. В тот день дежурной службой врачей заведовал как раз мой бывший руководитель.
Вспомнив этот эпизод, я поднялся с дивана и хотел присоединиться к разговору коллег. Увидев меня, У Сюн начал подшучивать:
– Врач Чэнь, слышал, вы живете вместе с Ян Кэ? В таком случае берегитесь медсестер и пациенток, Ян Кэ – мужчина их мечты…
– Ха-ха! Насмешил…
Сначала я хотел включиться в их беседу, но после подобных подколов всякое желание пропало. Я вышел из ординаторской и сел в коридоре, размышляя о диагнозе моей новой пациентки. Возможно ли, что она когда-то в прошлом испытывала чувства к какому-либо мужчине, а на склоне лет ее чувства стали транслироваться через сны? Но подобное регулярное повторение одного и того же сценария во сне говорит об определенной сложности ее состояния, этому стоит уделить особое внимание. Суть состоит в том, что бабушка акцентировала внимание на реалистичности своих ощущений; в таком случае вдруг это вовсе не сон?
Ординаторская находилась рядом с амбулаторным отделением, где всегда большой поток людей и откуда время от времени раздавались вопли пациентов. Я хотел побыть наедине со своими измышлениями, но вдруг увидел, как из лечебного кабинета вышел Сун Цян вместе с Сяо Цяо. У последней на одежде были расстегнуты несколько пуговиц, а волосы взъерошены; даже дурак понял бы, чем они занимались. Скорее всего, они не ожидали увидеть меня, сидящего прямо возле кабинета. Заметив меня, эти двое, засуетившись, тут же пустились наутек. Я разозлился – ведь Сун Цян только первый год в ординатуре, ему нужно думать о работе и учебе, а он еще успевает с девушками крутить где попало… Когда я учился в ординатуре, то посменно работал и в приемном отделении, и в стационаре. Я был настолько измотан, что даже мыслей о подобных вещах у меня не возникало.
Я остановил их и заставил пойти со мной на обход пациентов, переписать рекомендации врача и сделать записи о динамике болезней пациентов. В работе психиатра врачебный обход и общение с пациентами является основной частью деятельности. Через диалог с пациентом врач выносит решение о произошедших изменениях в состоянии пациента, после чего может менять рекомендации врача, что также является процессом выстраивания доверительных отношений между врачом и пациентом.
Некоторые пациенты первого отделения остаются у нас на несколько дней, а некоторые пребывают в стационаре по два-три года. Состояние большинства пациентов после госпитализации улучшается. Глядя на вереницу больных, которые то уходят, то приходят, и психиатров, неизменно находящихся в клинике, у вас иногда может возникнуть ощущение, что это мы здесь пациенты с психическими нарушениями. Никто не захотел бы поступить в подобное учреждение. Бабушка хоть и пришла сюда, но ее не госпитализировали, а когда это действительно случится, предполагаю, что она в первую же ночь взвоет и захочет уехать.
Во время обхода один пациент услышал, как у меня зазвонил телефон, и поднял шум, что это я украл его телефон и меня нужно побить. Сун Цян сказал, что этот больной вчера поступил в больницу и ему лучше не слышать звук звонящего телефона, иначе он начинает кричать, что его телефон украли и вора нужно наказать. Сяо Цяо тут же добавила, что сегодня утром по неудачному стечению обстоятельств этот пациент выбил у нее телефон из рук и разбил экран.
Глядя, как эта парочка в унисон стала твердить одно и то же, я строго окинул их взглядом и, развернувшись, ответил на звонок:
– Здравствуйте, что вы хотели?
По телефону я услышал громкий мужской возглас:
– Врач Чэнь! Это Адэ, вы помните меня? Я утром привозил в больницу бабушку…
На другом конце трубки был слышен сильный шум ветра – похоже, Адэ сидел за рулем. Судя по времени, он был на полдороге к дому и еще не доехал до уезда Машань. Я сначала не понял, почему Адэ вдруг мне звонит, ведь не он же приходил на прием. Но допустим, что он тоже болен; так почему же не сказал мне?
Адэ вдруг опять выкрикнул, не дождавшись моего ответа:
– Врач Чэнь, здесь какой-то дух!
– Какой дух? Вы о чем?
Я подумал, что ослышался, но Адэ вдруг начал сыпать обвинениями:
– Это все ваша чертова больница! Один раз приехали – и навлекли на себя нечистого…
У меня было плохое предчувствие, что по дороге домой с ними случится неприятность.
– Адэ, не торопитесь; сначала расскажите, что случилось. Что-то произошло с бабушкой?
Судя по голосу, Адэ как будто оказался в неловкой ситуации:
– Я даже не знаю, как это сказать… Об этом слишком… слишком сложно говорить. Давайте я сейчас приеду обратно в больницу; дождитесь меня, хорошо?
Сегодня четверг; изначально у меня был запланирован прием только в первой половине дня. После обеда должен быть другой врач, но у него возникли какие-то дела, и ответственным оставили меня. На то, видимо, была воля высших сил.
– Приезжайте – и будьте осторожны на дороге. Как приедете, идите в кабинет, где были утром.
Перед тем как положить трубку, я несколько раз спросил Адэ, что произошло, но он отказывался озвучивать это по телефону. Судя по его тону, дело было серьезное.
На дорогу назад требовалось время. Когда я вернулся в кабинет, ко мне по-прежнему не записался ни один пациент. Тем временем пришел заведующий отделением; увидев, что я не веду прием пациентов, он велел мне прилагать больше усилий. Я от безнадежности пожаловался, что пациенты не останавливают свой выбор на мне – ведь они не хотят записываться к специалисту, а желают идти к симпатичным врачам.
Заведующий, конечно, как ведущий эксперт не сталкивался с такими проблемами. Он начал давать мне наставления:
– Сяо Чэнь, мне кажется, у вас вполне приятная внешность, но почему в каталоге стоит такое некрасивое фото? Вы, когда фотографировались, не выспались, что ли? В следующий раз не забудьте отфотошопить снимок. Неужели вы не видели фото других врачей? Женская часть коллектива изменила свои фото так, что их не отличить от Линь Чилин[18], а мужчины все как один похожи на Канэсиро Такэ[19].
Мне показалось несправедливым такое отношение.
– Люди приходят на лечение, а не на смотрины. Если у врача красивая внешность, это вовсе не значит, что он компетентный специалист.
– Ладно, ладно, – заведующий не хотел со мной препираться, – не буду более отвлекать, у меня еще много работы.
Примерно через час после его ухода приехал Адэ; к этому времени уже совсем стемнело. Он зашел в кабинет, поддерживая под руку покачивающуюся бабушку. Дорога туда и обратно, конечно, была изматывающая. Адэ только что купил стройматериалы и собирался по возвращении в Лунтоу хлопотать по делам в своем прилавке, но на полдороге ему пришлось развернуться. Определенно случилось что-то из ряда вон выходящее. Я начал думать, вдруг бабушка по дороге обезумела или из-за внезапно начавшего приступа какой-то болезни потеряла сознание. Однако, когда они вернулись, все выглядело вполне обычно, будто ничего не произошло. Единственно, бабушка стала ковылять при ходьбе.
– Вы сами все расскажите врачу, я буду ждать снаружи. – В этот раз Адэ вышел сам, даже не понадобилось просить Сун Цяна, чтобы его выпроводить.
Бабушка не стала его отговаривать, сказала лишь:
– Адэ, не обижай Сяо Лунбао! И не забудь его покормить.
– Понял.
Адэ не терпелось побыстрее уехать; наверняка он и не хотел больше сюда возвращаться.
– Пожалуйста, позаботься о нем, – снова попросила бабушка.
– Я поехал домой, а вы оставайтесь с доктором; если дела будут совсем плохи, тогда ложитесь в больницу, – бросил Адэ и ушел; он даже не хотел смотреть в нашу сторону.
Как только он оставил нас, бабушка стала вести себя по-прежнему – ей снова было неловко что-либо рассказывать. Я подумал про себя, чего еще ей стесняться, ведь мы столько всего уже успели обсудить – и атрезию, и эротические сны… Какие темы могут быть более неловким, чем эти? Мне даже в голову не приходило, что могло потрясти меня еще больше. Разве только если бабушка сообщит о своей беременности или то, что она действительно небожительница, сошедшая с небес в наш суетный мир…
– Врач Чэнь, есть кое-что, о чем я не сообщила вам днем… – Она смотрела в сторону, не осмеливаясь взглянуть на меня. – Я боюсь, что вы отреагируете как Адэ. Из-за того, что сейчас произошло, я сама на себя навлекла ужасный позор, мне стыдно возвращаться домой… Не знаю, что же теперь мне делать?
Чувство стыда зачастую мешает пациентам описать свое состояние, и они скрывают важные подробности своего заболевания. Разговор с ними иногда напоминает мне чтение остросюжетного романа. Погрузившись в свои размышления, я не мог угадать, что же все-таки настолько ужасное случилось с бабушкой за прошедшие полдня, раз она даже боится возвращаться домой. Она даже попросила Адэ развернуться и привести ее ко мне, хотя он очень торопился быстрее вернуться обратно…
Пока бабушка сидела в нерешительности, мне на телефон пришло письмо по электронной почте от зама Цзи. Тема письма была следующая: исследование случая болезни Ся Пило.
Я вдвойне изумился тому, как быстро получил письмо от зама Цзи. Когда утром я хотел с ним посоветоваться, он сказал, что ответит вечером, так как у него запланирована встреча. Я думал, он ответит через несколько суток, но уж точно не в тот же день.
Бабушка сидела на стуле, согнув спину, и не решалась что-либо сказать, а я взял телефон, чтобы посмотреть письмо. Знаю, так делать нельзя – если б ординатор залез в телефон во время приема, я точно отчитал бы его. Но письмо несомненно было связано с заболеванием моей пациентки…
Бабушка заметила, что я перестал обращать на нее внимание и переключился на телефон, поэтому вновь беспокойно промолвила:
– Врач Чэнь, в меня вселился дух.
– Это… – я немного опешил, – это уже ваша профессиональная сфера, я тут бесполезен, я же не охотник за духами.
Лицо засмущавшейся бабушки, и без того румяное, стало просто-таки красным. Как пелось в строчке Чжоу Цзелуня[20]: «Ее щеки были красны, словно созревший помидор…» Видя, что я все еще вожусь в телефоне, она поинтересовалась, могу ли я сейчас помочь ей оформить документы на госпитализацию, – она хотела лечь в отдельную палату.
Ложась в нашу клинику, пациент должен предоставить направление на госпитализацию от врача амбулаторного отделения или лечащего врача какого-либо другого отделения, и только после этого стационар начнет процедуру госпитализации. Даже если б в палатах нашего отделения были места, мы все равно не решились бы положить ее, так как бабушка что-то утаивала и не рассказала мне все подробности.
Открыв письмо зама Цзи, я быстро просмотрел его содержание, чтобы вычленить полезную информацию. Там было написано, что канадский психиатр и профессор из Университета Торонто Колин Шапиро проводил исследования среди пациентов, которые во сне проявляли сексуальную активность. Шапиро дал название этой патологии – sexsomnia.
В китайском языке сексомния дословно переводится как «расстройство сна с проявлением сексуального поведения». По сравнению с лунатизмом, при сексомнии поведение более специфично. Человек во сне может заниматься онанизмом, совершать половой акт с другим человеком или даже применять насилие сексуального характера, но все это происходит неосознанно, во сне. В Швеции против одного двадцатишестилетнего мужчины возбудили уголовное дело за изнасилование девушки, но суд его оправдал, так как он страдал сексомнией. Его адвокату удалось использовать диагноз, чтобы снять обвинения против подсудимого. О подобных случаях можно услышать из всех частей мира, но людям тяжело рассказать о подобных проявлениях нарушения психики. Никто точно не может сказать, сколько насчитывается людей с такой патологией.
Французский психиатр Гаэтан Гасьян де Клерамбо в 1921 году опубликовал работу, посвященную эротическому бреду. Он пишет, что у больного появляются фантазии, что он имеет с кем-то романтические отношения. Объектом обожания может быть знаменитость, женатый человек и даже вымышленный персонаж. В начале развития болезни человек может совершать безумные действия – например, преследовать кого-то, приставать и даже преднамеренно убить. После публикации данной работы описание диагноза дополнили и расширили, упомянув вышеуказанную сексомнию.
Первая больница при Ланьчжоуском медицинском институте предоставила клинические исследования, где упоминается одна женщина средних лет, которая каждую ночь на протяжении шести лет во сне занималась сексом. Она чувствовала прикосновение щетины мужчины, его запах, что кто-то на ней лежит, и даже появлялись выделения из влагалища. Все происходило как в реальности, но с рассветом этот мужчина исчезал. Из-за подобных снов у пациентки появилось головокружение, рябь в глазах, слабость во всем теле. Она пробовала различные способы избавиться от этого состояния, но безрезультатно, и в конце концов обратилась к врачу.
По прочтении письма мое лицо залилось краской. Я первый раз слышал, что, оказывается, помимо лунатизма, есть еще такое заболевание. Во вложении были прикреплены статистика и данные, связанные с этим странным расстройством. Бросив взгляд на бабушку, я продолжил читать оставшуюся информацию.
Знаменитый врач династии Восточная Хань[21] Чжан Чжунцзин в своей работе «Очерки из золотой комнаты» писал: «У мужчины во сне непроизвольное семяизвержение, а женщины видят во сне совокупление». Строки говорят сами за себя: женщинам снится половой акт с мужчиной, а у мужчин, видящих во сне совокупление с женщиной, происходит эякуляция.
Как до брака, так и после девушкам и парням может сниться коитус, у последних также может произойти поллюция, нормой появления которой считается один-два раза в месяц. Но если подобное происходит раз в два-три дня или даже каждый день, то это можно считать патологией и необходимо обратиться к врачу.
Конечно, у меня была девушка, и я вел половую жизнь, но содержание документа все равно заставило меня сконфузиться. Бабушка не знала, что я только что увидел в сообщении, и все еще терзалась мыслями, как же мне сообщить, что случилось. Предугадывая ее ответ, я тактично спросил:
– Бабушка, вы уснули в машине Адэ? У меня самого часто такое происходит, а в вашем возрасте совершенно нормально задремать в поездке. Только… вы, наверное, что-то сделали во сне… А Адэ вас неправильно понял?
Услышав мои слова, бабушка тут же подняла голову и, непрерывно кивая, призналась:
– Да! Да! Адэ сказал, что я уснула и сняла штаны… Я проснулась от его криков и увидела, что мои штаны спущены. Он подумал, что я спятила, и привез меня обратно в больницу.
– И правда, вышло большое недоразумение…
Я немного забеспокоился – ведь трудно объяснить кому-то подобную ситуацию. Остается надеяться, что Адэ не болтун и не станет пускать слухи по деревне, иначе, безусловно, бабушке там житья не будет. Кто знает, может, это сведет ее с ума… Наша задача номер один – решить, как лечить эту болезнь. В работах западных исследователей дается исчерпывающее описание болезни, но не описывается лечение. Многие выбрали бы психотерапию, но это слишком долгий процесс, а бабушке некогда ждать.
Адэ уже давно уехал, и прямо сейчас бабушка не может вернуться в деревню. Я связался с лечащими врачами других отделений, чтобы спросить, можно ли куда-нибудь положить ее, ведь ей некуда идти и некому о ней позаботиться.
В больнице есть реабилитационный центр с отделением для людей пожилого возраста, в основном там лежат пациенты с деменцией. В отделении для пожилых людей работает лечащий врач Лу Сусу. Когда я только устроился работать, то перепутал иероглифы в ее имени и думал, что ее зовут Лу Фанфан. Однажды мне нужно было отправить к ней пациента; я искал ее в реабилитационном центре полчаса, все время спрашивая Фанфан, и только позже понял, что ее зовут Лу Сусу. Она не только внешне красива, но и прекрасна душой, безупречно ухаживает за стариками, не брезгуя любой грязной работой. Но уже давно вышла замуж, и нее есть ребенок.
Когда я позвонил ей спросить, есть ли места во втором отделении, Лу Сусу еще была на работе. Она ответила сладким голосом:
– Места есть, приводите пациента.
Я выдохнул с облегчением, что удалось так легко все организовать, и, поблагодарив врача Лу, тут же провел бабушку. Время было позднее, и я боялся, что та проголодалась, поэтому спросил, не хочет ли она чего-нибудь съесть. В стационаре была столовая, но часы ее работы еще не начались. Бабушка вытащила из-за пазухи фиолетовую бутылочку и закинула в нее такую же фиолетовую пилюлю, объяснив мне, что это чудодейственное лекарство, которое она и ее наставницы пьют уже не одно поколение. Как человек, занимающийся наукой, я не верил в эффективность подобных эликсиров и тут же сказал ей:
– Бабушка, вам лучше сначала поесть, не пейте это.
– Я всю жизнь пью это лекарство; если б с ним было что-то не то, меня бы с вами тут не было. – Моих советов она не слушала.
– Вам известно, как делается это лекарство, какой там состав? – озадаченно спросил я.
– Об этом нельзя говорить посторонним людям!
Бабушка не хотела болтать лишнего, но и я вовсе не намеревался выпытать у нее тайну лекарства. Я спросил из чистого любопытства – может, пилюля сделана из шоколада… Но, раз уж бабушка не желала мне рассказывать, то и я не хотел ее допрашивать.
По дороге в реабилитационный центр я объяснил бабушке, что ее ситуация связана не с одержимостью духами, а с определенным заболеванием – сексомнией. Сказал еще, что на днях я должен буду составить план лечения вместе с замом Цзи, и пусть она не волнуется. Чтобы бабушка была спокойна, я разъяснил врачу Лу Сусу, как следует с ней обращаться, и что ей лучше выделить отдельную палату.
Доктор Лу сказала, что у нее много тяжелобольных пациентов с деменцией, которые даже своих детей не узнают, бояться нечего, им негде будет судачить. Она немного наивно отнеслась к моей просьбе, ибо не понимала моего беспокойства. А ведь вдруг ночью у бабушки опять начнется обострение болезни… тогда точно начнется черт знает что.
В общем, после того как я устроил бабушку в отделение для стариков, на смену мне заступил другой врач. Я вспомнил, что уже пора идти к Ян Кэ, и направился в первое отделение, попутно сделав обход пациентов. Ординаторы еще были в отделении, но некоторые из них уже дремали, и я тут же их разбудил.
В первый год моего обучения в ординатуре некоторые смены длились двадцать четыре часа, и я самостоятельно работал на дежурных сменах, включая «скорую помощь» (получить право на подобную деятельность можно только пройдя квалификационный экзамен). Установленная оплата за дежурство составляла десять юаней, этого не хватало даже на заказ еды из доставки. Вдобавок перерыв для сна днем длился только с трех часов до полшестого, все остальное время необходимо было пребывать в палатах пациентов. Один человек нес ответственность за лечебную деятельность в одной палате, а это более чем пятьдесят пациентов. В отличие от современной молодежи, я никогда не кричал о том, как устал, и не пытался незаметно подремать. Я часто злился из-за безответственного отношения ординаторов.
Вдруг мне на глаза попалась Сяо Цяо с каким-то мужчиной – они выходили с лестничной площадки. Я подумал, что она опять околачивается с Сун Цяном, и уже собирался их отчитать. Но присмотревшись, понял: это был не Сун Цян.
Я присмотрелся и понял: этот мужчина У Сюн. На уголках его губ осталась помада; когда они оба вышли в коридор, он вытер ее рукавом.
У Сюн заметил, что я стою поблизости, и, моментально оцепенев, попросил Сяо Цяо уйти. Когда она проходила мимо меня, в ее глазах читалась паника, но Сяо Цяо ничего не сказала. Проводив ее нежным взглядом, У Сюн быстрыми шагами подошел ко мне, его лицо излучало счастье:
– Мы с Сяо Цяо встречаемся.
– Ваш руководитель знает? Она ординатор, а ты лечащий врач; считаешь, это приемлемо? – сказал я с определенным намеком.
И потом, разве Сяо Цяо не встречается уже с Сун Цяном? Почему же она сейчас с У Сюном? Неужели тот сейчас нарочно отвлекает меня от Сяо Цяо?
– Только не нужно создавать ей неприятности… – У Сюн боялся, что я начну болтать про них. – Мы с самого начала держали это в секрете; не думал, что ты нас застукаешь…
– Неужели нельзя дотерпеть до дома… – Я не стал продолжать.
– Сяо Цяо весь день в больнице, куда уж там! – У Сюн пришел в раздражение. – Ладно, ладно, я пошел дальше работать, а ты, главное, не болтай всякое.
Он чувствовал себя виноватым и поэтому не решился продолжить разговор со мной.
После его ухода я услышал крики одного пациента – возможно, ему приснился кошмар. Когда я пошел успокаивать его, то увидел Ян Кэ, поднимающегося с нижних этажей. Увидев его, ординаторы начали болтать с ним и задавать вопросы. Ян Кэ не обратил на них особого внимания. Увидев меня в палате, он крикнул:
– Едем домой!
Одна пациентка была одержима Ян Кэ. Услышав, как он сказал «едем домой», она тут же начала на меня кричать, обозвала искусителем, соблазнителем ее мужа, и что это несправедливо по отношению к ее ребенку, которого она носит. Поблизости как раз оказалась старшая медсестра – женщина средних лет со злым выражением лица. Услышав крики пациента, она примчалась, словно ветер, и грозно глянула на пациентку. Та тут же затихла и даже укрылась с головой одеялом, так как очень ее боялась.
Суровый взгляд старшей медсестры сражал наповал с одного раза; некоторые проблемные пациенты, завидев ее, тут же становились паиньками. Иногда приезд родственников больных может потревожить их соседей по палате, и, едва заметив суматоху, медсестра тут же приходит на разборки. Если есть пациенты, которых давно никто не навещал или не любящих прогуливаться, старшая медсестра приходит к ним поговорить и берет их на прогулку. Можно сказать, что по отношению к людям она умело сочетает в себе твердость и милосердие.
Выйдя из больницы, мы с Ян Кэ молча сели в машину. Атмосфера казалась мне более неловкой, чем когда бабушка рассказывала подробности своего расстройства. Чтобы разрядить обстановку, остановившись на светофоре, я рассказал Ян Кэ о сексомнии у моей пациентки. Ян Кэ сидел на заднем сиденье и читал какие-то документы. Услышав, что я упомянул сексомнию, он поднял голову и с презрением посмотрел на меня. В зеркале заднего вида я краем глаза увидел его лицо.
– Что за брезгливость? – спросил я. – Как это непрофессионально с твоей стороны… В этом заболевании нет ничего постыдного.
– Только не говори мне, что и у тебя такой же диагноз.
– Да ну тебя! – крикнул я ему.
– Вот и славно. – Отрезав эту фразу, Ян Кэ снова опустил голову и погрузился в чтение материалов, вероятно, полученных им на сегодняшнем совещании.
Но я не отступал:
– Вот сижу и думаю, какая у меня красивая девушка…
– И где же она? – Ян Кэ попал в самую точку.
– Мы расстались, – вяло ответил я, почувствовав себя словно спущенный резиновый мяч.
Ян Кэ больше ничего не ответил. Сложив документы, он откинулся на заднем сиденье и прикрыл глаза. Мне показалось, что ушиб на его руке постепенно проходит.
В машине снова стало тихо, и я начал вспоминать наш телефонный разговор с замом Цзи. Он спрашивал меня, не провел ли я бабушке повторное обследование. Зам Цзи сообщил, что зачастую сексомния развивается у больных не из-за душевных волнений, а из-за приемов специфических лекарственных средств. К примеру, у людей, имеющих опыт употребления наркотиков, может легко развиться это расстройство.
Бабушка уединенно живет в бамбуковой роще у подножия горы, очень редко куда-то выбирается, дни она проводит довольно однообразно и в целом к жизни относится с равнодушием. Вряд ли у нее могли произойти какие-либо перемены в настроении. Что же касается специфических лекарств, то я вспомнил фиолетовую пилюлю, которую сегодня приняла бабушка. Однако она употребляет это лекарство уже много лет, и в молодости у нее не было сексомнии – та появилась с возрастом…
Я услышал, как Ян Кэ тяжело выдохнул – видимо, рука все же болела. И вдруг вспомнил, что бабушка спасла свою змею из лап лесного кота, который поцарапал бабушку. Не может ли это быть причиной возникновения расстройства? Возможно, она обработала рану какими-то целебными травами… Ведь заболевание начало проявляться сразу после того, как бабушка приютила змею?
Зам Цзи по телефону сообщил мне, что, помимо приема лекарств, потенциальной причиной сексомнии может быть длительное воздержание. Люди, ведущие отшельнический образ жизни, тоже испытывают определенные эмоции и желания. Из-за появления домашнего питомца у бабушки проснулась эмоциональная привязанность. Возможно, она просто очень хотела иметь детей и спутника жизни. На самом деле никогда не бывает одна причина возникновения болезни; зачастую это комплекс причин, приводящих к развитию заболевания.
Стараясь максимально быстро выявить диагноз, поговорив с замом Цзи, я тут же подумал связаться с Лу Сусу, но она уже ушла с работы. Поэтому мне оставалось только спросить дежурившего в реабилитационном центре ординатора:
– Проверьте старую рану у бабушки. Каким средством она ее обрабатывала?
Как оказалось, рана долго не заживала – бабушка призналась, что царапина гноилась и все время кровоточила. В бамбуковой роще, где она живет, растет цветок ипомея, его семена способны останавливать кровь. Бабушка перемолола семена растения и обрабатывала получившейся присыпкой рану.
Мне машинально захотелось стукнуть обо что-нибудь кулаком, но я был за рулем… Оказывается, вот в чем корень проблемы!
Семена ипомеи содержат в себе вещество эрготин, способный провоцировать сокращения в матке, стимулирующий роды, а также способный останавливать кровь после деторождения. Его можно применять как лекарственное средство, а коренные жители Мексики используют его в качестве галлюциногена. Если бы бабушка не обрабатывала рану семенами ипомеи, скорее всего, у нее не возникла бы сексомния. С самого начала сны, скорее всего, были вызваны наркотическим эффектом растения, а затем усугубились из-за психологических проблем с воздержанием. Сейчас необходимо прекратить использовать это лекарство и провести с бабушкой психологические консультации, тогда есть надежда на выздоровление.
Зам Цзи учитывал момент, что бабушка – человек старой закалки. Чтобы ей было легче принять свой диагноз, он нашел в «Очерках из золотой комнаты» один рецепт лечения сексомнии. Каждый день необходимо пить в два приема десять категорий лекарств. В «Очерках из золотой комнаты» говорится, что человек видит во сне половой акт, когда у него в сердце возникает дефицит энергии ян. Для понижения гиперфункции ян в сердце необходимо использовать побег коричника и белый пион; для укрепления энергии ци используют высушенные корни астрагала; солодка, имбирь и финик для укрепления селезенки и нормализации функций желудка; лекарственное средство из толченых костей ископаемых животных и устрицы также понизят гиперфункцию ян, так как вызывают успокаивающий и седативный эффект.
Всю эту информацию мне сообщил зам Цзи, когда я пересказывал план лечения по телефону бабушке. Она внимательно слушала меня, а затем повторила все это для себя – все же память у нее была прекрасная. Затем добавила, что может сама найти все для этого рецепта и завтра же выпишется из больницы – мол, чему быть, того не миновать, в худшем случае умрет в бамбуковой роще и останется там навсегда с Сяо Лунбао. Я спросил у нее, зачем так торопиться уехать отсюда – ведь неизвестно, каков будет эффект от лекарств, – но она настаивала на выписке, добавив, что в больнице живет разбушевавшийся невинно обиженный дух покойника. Так как она сейчас больна, то не может принять какие-либо меры против него. Я ответил бабушке, что ведь это больница, сюда приходят множество больных и, естественно, среди них могут быть летальные исходы. Но затем понял: что-то не сходится. Ведь главврач всегда отстаивал имидж больницы как учреждения с нулевой смертностью, откуда же здесь покойник? Бабушка опять увлеклась суевериями…
Перед тем как повесить трубку, она поправила меня: призрак умершего – это не пациент, а врач. К сожалению, я слишком быстро отключился и не услышал, что она сказала мне следом.
Пока я по дороге обдумывал свои телефонные разговоры, мы уже доехали до жилого комплекса. Припарковав машину, поднялись на этаж; тут Ян Кэ вспомнил, что не забрал свои костюмы из химчистки, и спросил меня, где лежит квитанция. Я еще вчера положил ее на кофейный столик и думал, что Ян Кэ ее видел. В результате, забрав квитанцию, я спустился вниз, чтобы пойти поужинать, после чего по пути забрать пять костюмов.
Уже полностью измотанный, я вернул их Ян Кэ. Он направился в свою комнату повесить костюмы в шкаф, как вдруг в ярости вернулся обратно в гостиную и устроил мне допрос:
– В какую химчистку ты относил костюмы?
Я в этот момент ел фрукты и сидел в телефоне, особо не обратив внимания на его слова.
– Что случилось?
– Костюмы сели, и они все мятые. Когда я вчера отдавал их тебе, они не были такими! – Ян Кэ очень злился.
– Прачечная, про которую ты говорил, была уже закрыта, поэтому я…
Ян Кэ пришел в бешенство:
– Я просил тебя отнести вещи в конкретную прачечную, потому что они знают, как обращаться с моими костюмами; я только к ним отношу свои вещи! Раз они закрыты, почему просто нельзя было отнести их обратно?! Мои костюмы наверняка постирали в воде, вот ткань и испортилась!
Я совершенно в этом не разбирался, поэтому тут же объяснился:
– Извини, но я правда не знал. Когда отдавал вещи, то попросил использовать сухую чистку; они и сами сказали, что так и нужно стирать…
Ян Кэ пытался сдержать гнев и с мрачным выражением лица процедил, что при сухой чистке обычно используют тетрахлорэтиленовые и углеводородные чистящие средства. Два этих органических средства не смогут растворить салфетку, но в состоянии отстирать масло. В одном пиджаке, который он мне вчера передал, была салфетка с номером телефона представителя фармацевтической фирмы, которую Ян Кэ забыл вытащить. Сейчас она превратилась в ком – значит, костюм стирали в воде. Если б они использовали сухую чистку, то салфетка не скомкалась бы, но на ней исчезли бы чернила.
Я все же работаю психиатром, откуда мне может быть все это известно? Из-за подобной реакции Ян Кэ мне в голову пришел один психиатрический диагноз – маниакальный синдром. Однако Ян Кэ обычно довольно вежлив с пациентами, и не могу сказать, что с коллегами он любезен, но как минимум не раздражается на них.
Когда я уезжал из Шэньяна, то возместил больнице довольно крупную сумму денег, и сейчас мне захотелось сказать: «Давай я тебе заплачу за костюмы, и дело с концом». Но у меня сейчас действительно не было денег; в конце концов, один костюм Ян Кэ стоит несколько тысяч юаней.
Закончив свои наставления, Ян Кэ раздосадованно уставился на меня, а я не знал, что еще сказать, и просто спокойно стоял на месте. Не проронив более не единого слова, он ушел к себе в комнату. Мне стало некомфортно. Замерев, я постоял еще какое-то время в гостиной, а затем пошел в душ. Тем временем Ян Кэ заказал доставку еды. Когда приехал курьер, он поспешно направился к двери, но когда закрывал ее, случайно ударился локтем больной руки и чуть не выронил свою еду.
Я как раз уже выходил из душа, когда увидел засуетившегося Ян Кэ, и тут же подошел помочь ему взять коробку с едой. Видя, что я ринулся к нему на помощь и успел схватить доставку с едой, он невозмутимо поблагодарил меня, хотя буквально только что я выслушивал упреки в свой адрес.
Когда я снова вернулся в гостиную, Ян Кэ как раз ужинал, почитывая какую-то книгу. Повернув голову, я поразился, увидев, что в руках у него был написанный мною в Шэньяне роман «Детектив-психиатр». Моя бывшая девушка как раз сегодня утром говорила, что отправит книгу, которую я забыл у нее дома; она имела в виду именно тот экземпляр, который сейчас читал Ян Кэ.
Сказать по правде, «Детектив-психиатр» не встретил одобрения у публики; многие читатели негативно отзывались о книге, говоря, что у автора плохой слог. Я и сам не был вполне доволен произведением. Подойдя к столу, я сказал:
– Эта книга не очень, написана безобразно, как ты можешь ее читать?
Ян Кэ поднял на меня глаза и презрительным тоном выдал:
– Что ты понимаешь? Книга очень хорошо написана. Тай Пинчуань – отличный писатель, он опубликовал несколько книг, и все они хороши. Ты сам-то смог бы написать?
Ян Кэ ошарашил меня. Тай Пинчуань – это мой литературный псевдоним; в разделе «Об авторе» не упоминается мое настоящее имя, только то, что я психиатр. Но на самом деле мой псевдоним – это зеркально написанные заглавные буквы слогов моего настоящего имени – Чэнь Путянь… Я даже во сне не смог бы подумать, что Ян Кэ понравится мой роман. Нужно понимать, что не только читатели в комментариях писали, что книга написана очень посредственно, но даже издательство было недовольно моей работой. Они несколько раз возвращали мне роман, чтобы я переписал некоторые моменты.
Заметив мое молчание, Ян Кэ снова заговорил:
– У меня в комнате лежат несколько книг Тай Пинчуаня; ты хочешь почитать?
Он явно смягчился. Сначала мне захотелось ему раскрыть все карты и сказать, что Тай Пинчуань – это я. Но затем я подумал, что это будет выглядеть как бахвальство, и вместо этого решил втоптать в грязь свою же работу:
– По-моему, это просто бездарное чтиво, таким только задницу подтирать.
На лице Ян Кэ даже проскользнула улыбка, но после моих слов он отложил книгу и палочки:
– Я же ем! Если ты действительно так считаешь, то книгу я тебе читать не дам. С твоим-то культурным уровнем ты ее, конечно, не поймешь…
Я на самом деле не ожидал такого развития событий. Если рассказать ему правду, сцена определенно выдастся увлекательной… Однако я не хотел так быстро делать тайное явным. О книгах знает только моя бывшая. В те годы, чтобы заработать денег, я круглыми сутками дежурил в больнице и писал книги. Это редкость, что кому-то понравилось мое творчество, поэтому я просто буду наслаждаться реальными отзывами самого близкого ко мне читателя.
На следующий день я в семь часов десять минут уже ждал Ян Кэ в гостиной. Он вышел из комнаты и сказал, что локоть на правой руке еще болит и мне снова придется вести машину. Ян Кэ ведь работает в медицине и должен знать, что откладывать лечение травмы совершенно неразумно. Я спросил его, собирается ли он прекратить заниматься самолечением и пройти наконец-то обследование. Чтобы вдруг не получилось, как в случае с моей пациенткой, которая приходила с домашней змеей. Ведь она не только откладывала лечение, так еще и начала неправильно себя лечить. Так как Ян Кэ считал меня полоумным, он проигнорировал мои слова.
Выйдя из лифта, коллега вспомнил, что забыл взять с собой документы, и решил вернуться. Я и сам забыл взять с собой телефон, поэтому сказал Ян Кэ подождать возле машины, пока сам схожу за нашими вещами. Когда я поднялся на этаж и зашел в квартиру, то услышал странные звуки. Прислушавшись, я понял, что они исходят из комнаты со сломанной замочной скважиной. Я подумал, что туда мог пробраться вор, и попытался бесшумно толкнуть дверь, но она не открывалась. Набравшись храбрости, я спросил: