Максим.
Сижу у друзей на кухне и рассказываю вчерашние новости.
– Ну, наконец, и на твою сладкую попку нашёлся поклонник, – усмехается Сергей, помешивая суп в кастрюле.
– Хорош, Серый! Это не смешно! – говорю повышенным тоном.
– Макс, ты у нас самый толерантный чел в этом городе. А значит…
– Это значит, что ещё одно слово, и я точно выпишу тебе люлей. Ничего не имею против геев, но я не такой, – перебиваю его раздражённо.
– Между прочим, вы забыли, что ещё бисексуальность существует, – произносит Витя, заходя на кухню.
– Ничего не хочу об этом знать. Вот только мне интересно, придёт этот мужик сегодня или нет? Такие деньги мне отвалил. Я, было, подумал, подделка. Нифига, настоящие евро. Утром в банк заглянул, чтобы на счёт их положить.
– На что копишь? – Витя присел на табурет у стола.
– Машину, наверное, куплю. Только нужно сначала на права сдать. Вдруг в плане вождения я полный ноль.
– Ты у нас талантище. Сегодня придём в клуб, уже столик забронировали. Должны же и мы увидеть твой новый номер, – изрекает Сергей, выключая газ под кастрюлей.
Кстати, в этой паре Сергей можно сказать за жену. Он пассив, умеющий делать всю женскую работу по дому. А как готовит, пальчики оближешь. Я часто у них столуюсь, но не наглею. Каждый месяц даю парням денег на продукты. Они поначалу не хотели брать, но я настоял. Не дело кормить меня на халяву. Тем более что я зарабатываю больше чем они.
– Сегодня три номера. Два старых. Один будет с Ликой. Жду вас, ребята, – улыбнулся я.
Мы обедаем, я ещё полчаса болтаю с ними и ухожу к себе домой. Не хочу надоедать этим голубкам. Они вместе с десятого класса, но до сих пор любят друг друга, как и в то время. По-хорошему завидую им. Хотел бы и я вот так, но не выходит. То я кого-то бросаю, то меня.
Недавно одна сорокалетняя дама из соседнего города, предложила мне с ней расписаться. Она три года как развелась с мужем. Воспитывает дочь школьницу. Говорит: «Будешь, как сыр в масле кататься». Ну, у неё же сеть салонов красоты по всей области. В общем, дама влюбилась в меня как кошка, чуть не в ногах в гримёрке валялась. Только я ни разу не альфонс. С голоду подыхать буду, но ради бабла не женюсь. Уж лучше тогда на зарплату дворника жить. Скажете, что я дурак? Может быть, но себя не перекроишь. Хочу любви неистовой, взрывной. Чтобы как у друзей, после разлуки закрываться дома, и любить. Любить друг друга до звёзд в глазах.
Дома улёгся на диван, заложив руки под голову и, вдруг пришла мысль, что я знаю, почему тот мужчина так отреагировал. Возможно, он не местный и действительно гей. А тут я с такой песней. Окончания слов безликие, словно обращаюсь одновременно и к мужчинам и к женщинам. Блин, и что теперь?! Ну, как говорят, из песни слов не выкинешь. Придётся играть этот номер так, как и задумал. У меня есть похожий танец, но там я точно обращаюсь к девушке. И почему на этот раз вышло вот такое?
Борис говорит, я был так убедителен, что ему самому захотелось плакать. Нет, я не был убедителен. Я понял, что на самом деле так живу в последние полгода. Потерял бабушку и маму. Они были моей единственной роднёй. Хоть мать пила и не воспитывала меня, я по-своему её любил. Она меня родила. Теоретически есть где-то родня отца, но я их, ни разу не видел. Они живут далеко, в другом городе. Так бабушка говорила. От сына уголовника отреклись, и хоронили его криминальные дружки. Надо будет немного поспать, прийти в себя. Сегодня у меня три номера, придётся выложиться. Как всегда мои выступления пройдут последними, поэтому уеду из клуба поздно. Закрыл глаза. Спать и ни о чём не думать.
Ямиль
Вышел на улицу и брожу по городу. Замечаю, что ищу среди прочих людей его, Максима. Глупо как-то, для взрослого мужика, не правда ли? Когда после клуба приехал в отель, подумал на секунду, что это меня так повело из-за выступления этого мужчины. Из-за его пронзительного умоляющего голоса. Но нет, с трудом удалось уснуть. Вспоминался его танец. А утром понял, что это не самообман. Я действительно влюбился. Сразу, вот так резко и глубоко. Это чувство не то, что до сердца достало, прошило всё тело невидимыми нитями. Опутало все нервы словно паук паутиной. Мне больно, я иду и задыхаюсь. Хочется крови до звона в голове. Крови не чьей-то, а именно его, моего мальчика.
Внутренности скрутило в тугой узел. В глазах красные вспышки. Захожу в подворотню и вижу парня, такого же светловолосого как Максим. Я тяну носом воздух. Выглядит молодо, но уже зрелый. Мысленно приказываю ему замереть и молчать. Он останавливается. Молчит, пока я впиваюсь в его шею и высасываю немного крови. Потом приказываю забыть и идти дальше. Мне становится легче. Но я снова продолжаю искать мою судьбу среди людей на улице. Сам не замечаю, как снова прихожу к дверям гостиницы. Как же пережить это время до его выступления. Я хочу тебя видеть, миа амо!
Настал вечер. Я пришёл в клуб, предварительно купив алую розу. Её цвет похож на кровь в мелких капиллярах человека. Услужливый администратор, на этот раз мужчина в костюме, провожает меня за столик. Я забронировал его вчера, когда уходил. Сказал, что буду один, но попросил никого ко мне не подсаживать.
И снова бокал вина. Оно у них здесь качественное. В этом я неплохо разбираюсь. Это натуральное марочное вино из Испании. Наслаждаюсь им, отпивая маленькими глотками. Ничего другого, кроме качественного вина, я не пью. Дома делаю напиток из любимой ягоды, по-своему, особому рецепту. Но скоро у меня будет ещё один напиток. Кровь моего ежевичного мальчика.
Как и в прошлый раз сначала выступают девушки. Сейчас на сцене блондинка с пышной грудью и покатыми бёдрами. Она одета в ковбойский костюм. Играет соответственная музыка. Она кружится по сцене. Танцует, выгибается, трясёт красивой попкой. Потом исполняет чувственный танец возле шеста, раздеваясь до трусиков и бюстгальтера. Выходит в зал и направляется прямо ко мне. Стоп, ищи другого! Подаю ей мысленный сигнал. Девушка разворачивается и, схватив первого попавшегося мужика, тянет его на сцену. Там она толкает его на стул, а затем начинает кружиться вокруг него, трогая руками. Просит мужчину расстегнуть бюстгальтер. Потом сбрасывает его на пол изящным движением. Затем девица садится к нему на колени. Извиваясь всем телом, расстёгивает его рубашку. Трётся своими грудями о его торс. Позволят дотронуться до них. Затем встаёт с колен и снимает трусики. Дальше вертится на полу в разных позах, трогает себя руками между ног, и стонет.
Я смотрю на это действие, и у меня не дёргается ни один мускул. Кругом разливается запах возбуждения, от мужчин с соседних столиков. Но у меня член не подал признаков жизни. Да, она красивая, но не то, о чём я мечтаю. После своего выступления стриптизёрша в одних крохотных трусиках обходит зал. У кого-то сидит на коленях и ластится. Подойдя ко мне, пытается дотронуться. Как и в прошлый раз сую в её трусики один доллар. Она хочет сесть ко мне на колени, но я рычу грубо, но тихо.
– Нет, пошла вон!
Она делает круглые глаза и уходит. А я продолжаю ждать. Ждать, когда на сцену выйдет он, мой Максим. Смотрю от нечего делать, как выступают девушки, сую им неизменный один доллар. Через какое-то время на сцене гаснет свет. Помощники раскатывают по ней тот же материал с небольшими бортами, что и вчера. Я в предвкушении. Снова будет танцевать этот танец?
И вот, наконец, настал тот миг, когда Максим выходит на сцену. Он снова с босыми ногами, одет в белые широкие брюки и такого же цвета рубаху. Мой мальчик встаёт на одном краю сцены и замирает, опустив голову.
На другой край сцены выходит брюнетка с длинными волосами. Она одета в чёрный сарафан с широким подолом. Девушка босая, как и Максим. Она замирает на краю сцены, опустив голову.
Начинает играть музыка, бешеная, ритмичная. Кажется, что это мелодия бури, урагана. Танцоры поднимают голову и смотрят друг на друга. На сцене приглушённый свет. Вдруг раздаётся гром, как при настоящей грозе, а в середину сцены ударяет молния. Танцоры приходят в движение. Они начинают священнодействовать, делая различные пируэты. Выдают резкие па руками и ногами, кружатся по сцене, приближаясь друг другу по спирали.
Неожиданно с потолка хлынули капли, имитируя ливень. А они танцуют, и их тела высвечиваются молниями. Музыка ревёт, раздаются звуки грома, а парень и девушка всё движутся навстречу друг другу. Простирают руки к партнёру, как будто зовя прикоснуться. Это два лебедя, чёрный и белый. Они неумолимо сближаются в чувственном танце любви. Машут руками словно крыльями. Потом, сквозь звуки музыки и грозы, звучит лебединый крик, пронзительный и тонкий. Клич прекрасных птиц в брачный период.
Танцоры сблизились на середине сцены. И начали чувственную игру. Они едва касаются друг друга руками, потом делают несколько танцевальных пируэтов, снова разбегаются. Максим резким движением дёргает за ворот рубахи, и она разлетается на две равные половины. В этот момент снова слышится птичий крик. Девушка делает то же самое, а верх сарафана падает на пол. Они бегут навстречу друг к другу, как будто подлетая. Сцепляют пальцы рук, делают несколько движений вместе. После разбегаются, и одним рывком снимают остальное. Теперь на обоих крошечные стринги. У него белые у неё чёрные. Она останавливается и замирает. Гром и птичий крик смолкают, только молния продолжает освещать её тело. Музыка плавно переходит в другую. Максим подбегая к ней, обнимает одной рукой. Он стоит на расстоянии нескольких сантиметров от неё.
– Что я в тебе нашёл? Почему мне с тобой хорошо? Зачем я болею недугом, под названием «Ты»! – нежно гладит её по щеке.
– Дыхание один в один. Ты мой господин. Люби меня, как можешь! – она тоже гладит его по щеке.
– Вместе! Рваным дыханием, криком души! – он резко выбрасывает правую руку вверх, – Влажными губами по коже! – наклоняется и проводит губами по её плечу.
– Вместе! Только молю тебя не уходи. Не покидай меня, моя судьба! – она подходит вплотную, прижимается к нему всем телом.
В этот момент мне хочется крушить всё вокруг от ревности. Он мой! Она не имеет право так прикасаться к нему. Красные вспышки в глазах. Я готов подняться на сцену и впиться в неё зубами. Выпить её до донышка, до последней капли крови. Чтобы она больше не смела, касаться моего мальчика своими грязными руками, которыми ласкала множество мужчин. С трудом подавляю бешеный приступ ревности, понимая, что это всего лишь танец. У меня такое впервые.
Тем временем Максим отстраняется. Он начинает танцевать вокруг неё, нежно касаясь руками её тела. Потом останавливается, прижимая её к себе, обнимает сзади.
– Я одержим тобой. Захотел бы, но не ушёл. Я прикован к тебе крепкой цепью, под названьем любовь!
Она разворачивается к нему лицом и обхватывает его голову ладонями.
– Ты для меня судьба. Рядом лишь ты и я., и пусть катится мир ко всем чертям! – целует его в губы и отбегает на пару шагов.
Он в несколько прыжков подлетает к ней и, обнимая одной рукой за талию, погибает в спине. Её волосы свисают почти до пола, и она замирает в его руках, как будто покоряясь.
– Вместе! Током по венам, как по проводам! – он проводит ладонью по её телу от лона до горла, – Вместе! Я тебя никому не отдам! Прикую тебя к себе кандалами! – он поднимает её и зажимает в своих объятиях.
– Вместе! Крепче меня держи! Вместе! Сильнее меня люби! Я без тебя никто, пыль под ногами людей! – она поёт и скользит вниз по его телу, лаская руками. В конце опускается перед ним на колени, затем обхватывает руками ноги.
Максим тоже опускается на колени, обнимает её и целует. Потом они воздевают к потолку руки со сцепленными пальцами, и на пределе голоса кричат: «ВМЕСТЕ!» Одновременно с этим криком грохочет гром и врывается в уши крик лебедя.
Танцоры уходят со сцены под аплодисменты, а я сижу в прострации. Это было так нежно, чувственно и одновременно на разрыве эмоций. Прекрасный танец лебедей неразлучников, исполненный вот так. Мне захотелось, чтобы он касался меня руками, а не её. Чтобы со мной исполнил этот танец. Но, к сожалению, я не умею так танцевать как они. Поэтому я дико ревную его к ней. Меня буквально разрывает на мелкие части от этого. Растирает в пыль, словно ингредиенты для заклинаний в специальной ступке. Я хочу его, хочу до дрожи в коленях. Вот сейчас у меня реально стоит от его исполнения. От вида его голого тела. Сейчас, грозный Светлейший-лорд Ямиль Янар, готов упасть перед этим мужчиной на колени, и молить о том, чтобы он был рядом. Чтобы позволил хотя бы один поцелуй или невесомое прикосновение пальцев, в том месте, где бьётся его сердце.
Через несколько минут он снова выходит на сцену. На этот раз на нём золотые одежды. Максим становиться в середине сцены в стойку. Звучит музыка. Он начинать делать резкие движения ногами, а руками изображает ход часовых стрелок.
– Тик-так. Тик-так. Часики бегут. Тик-так. Тик-так. Спать не дают, – делает па и начинает танцевать, кружится, выгибается, – А я хотел бы уснуть, и увидеть тебя во сне. А я хотел бы закрыть глаза, и прикоснуться к твоей весне.
Он делает повороты и сальто. Прогибается в спине, касаясь руками пола. Он пластичный как гуттаперчевая кукла. И эти невероятные движения притягивают взгляд. Заставляют замереть, буквально затаив дыхание.
– Позволишь, я буду тебя искать?! Позволишь, наплюю на время, и буду искать?! Лишь тебя одну! Лишь одну тебя! – останавливается и простирает в зал то одну, то другую руку.
Потом снова приходит в движение. Делает сальто. Кружиться вокруг себя, а руки буквально мелькают в движении. Вдруг останавливается.
– Жарко! Разрываю рубаху, обнажаю себя, – от одного движения клочки ткани падают вокруг него, – Жалко! Я искал, но так и не нашёл тебя. Приходи ко мне! Приходи сама!
– Позволишь, я буду тебя искать?! Позволишь, наплюю на время, и буду искать?! Лишь тебя одну! Лишь одну тебя! – Снова движение. Он несколько минут мечется по залу в танце, открывает невидимые двери, будто ищет кого-то.
– И всё же я буду тебя искать! Не спать ночами, и снова искать! Погибать без тебя, и ломать эти часы! – замирает, а потом начинает работать руками и ногами в боевом стиле, словно ломает что-то.
Снова замирает, глядя грустным взглядом в зал. Руки изображают стрелки, а в глазах стоит такая невыносимая боль, что я задыхаюсь от неё вместе с ним.
– Тик-так. Тик-так. Стрелки впиваются в душу! Тик-так. Тик-так. Звон этот врывается в уши! Разрываю свои одежды, как вторую кожу! Скажите мне, люди, разве так жить возможно? – наклоняется и, поднимаясь, тянет брюки вверх, они падают на пол, а он кричит в зал, обхватывая себя руками.
Через секунду Максим летит по залу, перебирая ногами по полу. Руки парят и изгибаются словно крылья.
– Может мне взлететь как птице. Может пролететь километров вереницы. Отыскать тебя! Лишь тебя одну!
Музыка стихает, а он замирает. На последних аккордах закрывает лицо руками, вздрагивает и всхлипывает, как будто плачет.
Мне кажется, что это песня странствующего пилигрима, который бродит по свету в поисках той единственной любви. Хочется забраться на сцену, увести его от толпы, которая аплодирует ему. Скрыть его от посторонних глаз, обнять и утешить. Но я не смею этого делать, не здесь и не сейчас. Ещё рано. Но вот присниться ему могу. Обнять его хотя бы в его снах.
Тем временем он снова выходит на сцену и начинается вчерашний номер. Опять эта боль в глазах. Эта обречённость одиночества, никому ненужности. Меня корёжит изнутри. Каждая клеточка тела пронизывается его печалью.
Тяну носом воздух, прокладывая к нему дорожку среди многих ароматов. Он так же остро пахнет ванилью и ежевикой. Но к этому примешивается что-то ещё, горькое. Такого быть не должно. Закрываю глаза и снова распахиваю. Они из бирюзовых превращаются в чёрные, включая астральное зрение. Вокруг Максима плещется чёрная аура, она лижет его своими языками. Пожирает его в пламени тоски.
Я понимаю, почему у меня такая реакция на это выступление. Он не играет, он так чувствует на самом деле. Он живёт этим давно. Его мужская чакра почти пустая. Значит у него не так и много секса за последнее время. Не потому что он не может. Просто эта дрянь, что окружила его, не даёт к нему приблизиться. Так не пойдёт, мой хороший. Я кладу руку на бутон цветка и начинаю читать заклинание. После подзываю официанта, того самого, что был вчера.
– Юноша, можно ручку и лист из вашего блокнота. Передадите подарок Максиму.
– Если вы хотите познакомиться ближе, должен предупредить. Он не танцует приват, и тем более не спит с клиентами клуба.
– Это просто подарок, юноша, и ничего больше, – улыбаюсь я, протягивая ему розу и лист с вложенными купюрами, – Я уже ухожу.
Сегодня я узнаю, где ты живёшь, миа амо. Подхожу к охраннику. Мысленно приказываю ему проводить меня на крышу, а после закрыть двери и уйти. Он безропотно подчиняется.
Я стою на пронзительном ветру. Куртка осталась в гардеробной. Она мне сейчас не нужна. Ну и ладно, завтра новую куплю. Я смогу перевоплотиться только в лёгкой одежде, обтягивающей тело. Для этого надел сегодня джинсы и рубашку. Я встаю на край крыши, руки в разные стороны. Глубоко вздыхаю, падаю в низ, а через доли секунды взмываю вверх птицей.