Детектив Цезарь Лопес и специальный агент Берри Вайт слушали, довольно складный рассказ Куприянова, внимательно и практически не перебивая. Увидев, что он замолчал и потянулся за сигаретой, Берри Вайт полюбопытствовал:
– Когда вы сопровождали клиентку в банк… Не было за вами слежки? Что-нибудь заметил по дороге?
Куприянов покачал головой.
– Нет. Ничего… Клиентка ехала на своей машине, я на своей…
Это было сущей правдой. Пристроившись на приличном отдалении от ярко-красного «Фольксвагена-жука», за рулем которого уверенно сидела Полина, частный детектив внимательно всматривался во все мало-мальски подозрительные автомобили, следующие в одном с ними направлении. Задачу облегчало то, что Монте-Рио городок совсем небольшой, по российским меркам не то что поселок городского типа, а вообще просто деревня – населения в нем от силы тысяча человек наберется. Движение на улицах почти никакого, так что частный детектив имел возможность убедиться, что слежки с того момента, как они отъехали от дома Томаса Маркуса, до выезда на фривей, ведущий в Соному, за ними не было. В этом он был уверен.
– А потом? – спросил детектив Лопес. – Ничего подозрительного?
– На фривее была одна машина, которая странным образом не обгоняла меня, хотя я снизил скорость до сорока миль вместо разрешенных шестидесяти пяти… – усмехнулся Куприянов. – Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что за рулем сидела такая древняя старушенция, что ей пора бы ездить в катафалке, а не на мощном «линкольне»
Агент Берри Вайт слегка поморщился:
– Какой вы, Олег… Нельзя так говорить о пожилой женщине…
– Да ладно, вам! Всё со своей политкорректностью носитесь! – отмахнулся Куприянов. – А водить машину в девяносто лет – можно? Вон старичок передавил на рынке кучу народу, вместо тормоза нажав на газ – и ничего. Старенький он.
– Мы отвлеклись, – напомнил ему Цезарь Лопес. – В банк вы заходили вместе с клиенткой?
Куприянов удивленно взглянул на него:
– Она же сказала, что я ей не нужен…
– И ты послушался? – недоверчиво подмигнул ему детектив Лопес. – Не очень на тебя похоже!
– Представьте себе – послушался, – ответил Куприянов. – Полина припарковалась возле банка, помахала мне ручкой и ушла внутрь. Я подождал минут десять и отъехал. Не хотел, чтобы она, вернувшись, обнаружила, что я все еще там торчу.
– Десять минут – это много! – красноречиво глядя на него, проговорил агент Вайт и, поскольку Куприянов сделал вид, что не понимает, о чем идет речь, пояснил: – В это время произошло что-нибудь достойное нашего внимания?
Олег нерадостно улыбнулся:
– Как позже выяснилось – было…
– Конкретнее, – попросил специальный агент Вайт.
– Минуты через две к банку подъехал синий «форд» с затемненными стеклами, – пояснил Куприянов, – но даже не остановился, а тут же выехал со стоянки. Номера я не смог заметить.
– Это был тот же синий «форд», что и сегодня? – решил внести ясность детектив Лопес.
– Он самый, – сокрушенно кивнул Куприянов. – Больше возле банка никто не появлялся. Уезжая, я проехался по соседним улочкам и нигде мне этот автомобиль не попался. Я посчитал происшедшее случайностью.
– Не огорчайтесь, Олег, – успокаивающе похлопал его по плечу агент Берри Вайт. – У вас не было никакого основания подозревать, что в машине находится кто-то из похитителей.
– Не было, – согласился Куприянов и буркнул угрюмо: – Но я должен был предполагать.
– Ну конечно, – откинувшись на спинку стула, сардонически протянул детектив Лопес. – Мы же профи, мы же обязаны всё просчитывать наперед…
– Ваше право издеваться над бедным эмигрантом, – невесело усмехнулся Куприянов, поднимая на него лицо.
Детектив Цезарь Лопес спокойно выдержал его взгляд, вытянул сигарету из пачки, прикурил, и лишь после этого спросил вкрадчиво:
– Ты лучше расскажи нам с коллегой из ФБР, где вы три миллиона взяли…
– Простите? – изобразив полное недоумение, развел руками Куприянов. – Три миллиона? Понятия не имею. Это вопрос к моей бывшей клиентке…
– Хорошо, хорошо, – миролюбиво сказал детектив Лопес. – Не нервничай.
Не нервничай! Ага!
Куприянов выкурил две сигареты подряд, пытаясь привести в порядок метавшиеся в голове мысли. Не получив желаемого результата, посмотрел на своих собеседников, разглядывающих его со спокойным, несколько отстраненным любопытством. Оба молчали, явно давая ему время свыкнуться с мыслью, что не всё так просто в этой жизни. Он ожидал развития темы, но вместо этого, агент Вайт вежливо попросил:
– Не могли бы вы, Олег, еще раз, уже для меня, повторить свой рассказ о событиях сегодняшнего дня?
– Мог бы, – покорно согласился Куприянов и, криво улыбнувшись, даже сделал попытку пошутить. – По третьему разу будет проще… Утром я приехал к Полине… Деньги уже были у неё…
Один миллион долларов купюрами с портретом президента Джексона в два с половиной раза тяжелее двух миллионов долларов купюрами с портретом президента Франклина и, соответственно, в два с половиной раза объемней.
Именно эта разница в размере и весе заставляла Олега Куприянова, бывшего оперуполномоченного из славного города Днепропетровска, а ныне частного детектива в не менее славном городе Сан-Франциско, передвигаться походкой старого и мудрого бродяги Паниковского, только что укравшего гуся, – скособочившись и припадая на левую ногу.
Весенней птицей-подранком частный детектив по гранитным ступеням осторожно спустился с высокого крыльца на посыпанную мелким гравием дорожку на заднем дворе дома, ведущую, казалось бы, в самую гущу зарослей, покрывающих склон крутого холма, отгораживающего дом с одной стороны. Секунду передохнув, Куприянов с тоской задрал голову вверх, туда, куда ему предстояло взбираться, вздохнул и, подволакивая ноги, приставными шажками направился следом за упруго шагающей Полиной.
Дурят киношники нашего брата, ох дурят! Это только на экране субтильная барышня в черном трико и черной же полумаске, играючи выносит из банка туго набитые сумки с добычей, а дома, пересчитав, невинно хлопая ресницами, сообщает подельникам: «Три миллиона мелкими купюрами».
Ох, дурят…
Нет тут жизненной правды ни на цент, ни на копейку, одно слово – фабрика грез: сплошное украшательство насквозь прозаичной реальности и введение в заблуждение наивных охотников за давно вымершей птицей по имени «американская мечта».
Тем, кто давно не видел трёх миллионов долларов наличными, следует напомнить, что это довольно объемистая и тяжелая куча денег. Двадцать килограммов стодолларовыми купюрами в пачках по десять тысяч, уложенные в, похожий на мыльницу переросток, коричневый пластмассовый чемодан, ощутимо оттягивали правую руку Олега Куприянова. В левой он держал длинную спортивную сумку-баул еще с одним миллионом двадцатидолларовыми купюрами, которая весила, как не трудно подсчитать, ни много ни мало – полцентнера.
Даже Олег Куприянов, мужчина рослый, тренированный спортзалом и бытовыми тяготами вроде сумок с продуктами и концертным роялем на восьмой этаж без лифта, ковыляя следом за своей клиенткой по узкой тропинке и старательно уворачиваясь от хлестких веток, пыхтел и отдувался под грузом окаянной зелени как лошаденка деревенского золотаря на крутом подъеме.
Идя за Полиной и поглядывая не только на ее исключительные прелести, но и по сторонам, Олег Куприянов чувствовал определенное беспокойство оттого, что в случае необходимости сумка и чемодан не позволят ему вовремя выхватить оружие, но искренне надеялся, что до этого не дойдет. Роль, которая ему предопределялась согласно договоренности с Полиной, не предусматривала стрельбы и прочих, опасных для жизни и здоровья сложностей. Носильщик и переводчик, не более. Однако действительность чаще, чем хотелось бы, с раздражающей назойливостью напоминает, кто именно располагает, а кому уготована участь – всего лишь предполагать.
В пластмассовом чемоданном чреве оставалось свободное место и можно было разложить пачки зелени так, чтобы уравновесить груз, но требование похитителей было категоричным: два миллиона в чемодане и один миллион в спортивной сумке. Двести пачек в чемодане и пятьсот пачек – в сумке.
Спускаться по крутой и извилистой тропинке, скрытой среди густого орешника и под кронами размашистых елей и сосен, было гораздо проще и легче, чем подниматься, да еще и с этаким грузом. Но все когда-нибудь заканчивается, закончился и подъем. Оказавшись на небольшой площадке, где полчаса назад он оставил свой «Понтиак», Куприянов с облегчением выпустил чемодан и баул из онемевших пальцев, перевел дух.
Полина подошла к машине первой, открыла заднюю дверцу.
– Клади на сиденье, – сдержанно проговорила она, словно разговаривала с совершенно незнакомым человеком, помогшим поднести вещи.
– Как ты это вчера дотащила? – не удержался от вопроса Куприянов.
– Всё образовалось, – неопределенно дернув плечом, ответила Полина, явно не имея желания посвящать его в детали появления весьма солидной суммы денег.
Куприянов мысленно выругал себя за излишнее любопытство, потряс головой, словно это могло помочь освободиться от несвоевременных мыслей, послушно устроил чемодан на сиденье, а сумку поставил на пол рядом. Поверх крыши автомобиля цепко огляделся по сторонам. Впрочем, если слежка и была, заметить кого-либо, будь то агенты ФБР, полицейские или представители похитителей, на поросших кустарником и деревьями холмах – едва ли представлялось возможным. В густых зарослях легко можно было спрятать хоть полк солдат вместе с полковым знаменем, оркестром и полевой кухней в придачу…
Освободившись от груза и обозрев окрестности, частный детектив галантно распахнул перед своей клиенткой дверцу автомобиля. Со стороны могло бы показаться, что молодая семейная пара собралась куда-то на уикенд. Они и внешне были похожи друг на друга: оба высокие, стройные, в джинсах, кроссовках и тонких спортивных свитерах. Полина – в бело-красном, Куприянов – в синем, с надписью «San Francisco 49ers» на груди. Оба светло-русые, только у Полины – короткая стрижка, подчеркивающая чистый овал лица, а у частного детектива волосы собраны в «конский хвост» и стянуты черной резинкой, что делало его похожим на рок-музыканта или на потерявшегося во времени хиппи, хотя когда их скандирующие «Мир! Любовь!» толпы заполняли улицы Сан-Франциско, Олега не было даже в проекте.
Поверх свитера Куприянов накинул просторную полотняную куртку, хорошо помогающую скрывать пистолет, удобно закрепленный в подмышечной кобуре.
– Вроде бы никого, – облегченно вздохнул Куприянов, улыбнулся чуть натужно: – Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…
Полина глянула на него сверху вниз:
– Надеюсь, что никто нашего исчезновения из дома не заметил… Было бы очень обидно, если фэбэрщики с полицией сорвали нам всё дело.
– И всё-таки, ты зря отказалась от контактов с ФБР, – проговорил Куприянов и по взгляду, брошенному в его сторону, понял, что, как он уже и обещал, очередной раз укорять Полину в нежелании сотрудничать с федералами, не стоило.
Полина промолчала, поджав губы, пристегнула ремень безопасности, вопросительно взглянула, словно спрашивая, долго ли он собирается стоять возле открытой двери. Куприянов аккуратно захлопнул дверцу.
– Никогда бы не подумал, что деньги могут оттягивать руки, – чтобы сгладить возникшее напряжение, попытался пошутить Куприянов, усаживаясь за руль и незаметно поправляя любимый «макаров», честно говоря, не самый популярный в Америке пистолет, но отказаться от него в пользу другой модели бывший опер не мог – привык за годы работы в уголовном розыске.
– Свои бы не оттягивали, – серьезно откликнулась Полина, без нужды поправляя ремень безопасности. Сообразив, что ответ прозвучал излишне резко, уже мягче произнесла: – Поехали, Олег, а то еще опоздаем.
Куприянов неторопливо распустил и снова собрал волосы в «конский хвост», как всегда делал, чтобы справиться с волнением, кашлянул, прочищая внезапно пересохшее горло.
– Не опоздаем, – уверенно проговорил он, однако торопливо повернул ключ в замке зажигания.
«Понтиак» мягко отъехал со стоянки. Сразу за поворотом открылось свободное от кустарников место, и Куприянов смог далеко внизу рассмотреть двухэтажный, облицованный диким камнем дом, врезанный в холм так, что казался его органичным продолжением, откуда они с Полиной так удачно скрылись через задний двор. Никаких подозрительных машин поблизости от главных ворот в усадьбу не наблюдалось, но предосторожности, когда у тебя в руках три миллиона, никогда еще не мешали.
Асфальтированная дорога петляла между апельсиновыми рощами и холмами, от подножия до вершины расчерченными полосами ухоженных виноградников, обильно дающих знаменитое красное и белое калифорнийское вино, которое, на вкус Куприянова, серьезно уступало молдавским «каберне» и «шардоне».
Первыми виноград здесь начали выращивать русские поселенцы еще в начале девятнадцатого века, привлекая на полевые работы местных индейцев и, чему больше всего удивлялись, обосновавшиеся здесь чуть позже испанцы, даже платили им за работу. Многие названия в этой местности, с тех пор так и остались русскими. Даже речку ностальгирующие поселенцы в стародавние времена назвали Славянкой, и только много лет спустя, в основном из-за фонетических проблем, ее переименовали и стали называть просто – «Русская речка».
Вырвавшись из виноградно-апельсинового рая, «Понтиак» выехал на сто первое шоссе рядом с указателем «Сан-Франциско – 70 миль». Как всегда по пятницам, поток машин устремлялся из города, поэтому в сторону противоположную – все полосы были практически свободны.
Куприянов утопил педаль газа и перестроился в левый ряд. Время от времени поглядывая в зеркало заднего обзора, он привычно проверялся, нет ли слежки.
Сжимающие сигарету, длинные тонкие пальцы молодой женщины со свежим маникюром совершенно не дрожали, вот разве что затягивалась она чаще и глубже, чем обычно. Куприянов попробовал вообразить, как бы вела себя его Оксана, если бы похитили его, и не удержался, хмыкнул.
Полина коротко взглянула, спросила нахмурившись:
– Что?
– Я представил, как бы вела себя моя жена в такой ситуации, – признался Куприянов. – А ты молодец – хорошо держишься. Другая бы…
Полина, не поворачивая головы и устремив взгляд на мелькающий за окном пейзаж, отозвалась с горечью в голосе:
– Что мне еще остается? – она слегка пожала плечами. – Случись что с тобой, жена получит твою автомастерскую, приносящую постоянный доход, дом…
– Ну дом-то у меня не свой, мы его снимаем, – счел необходимым уточнить Куприянов.
– Какие-никакие деньги на счете, – словно не замечая, что её прервали, продолжила Полина. – А если я не выполню все требования этих сволочей, они просто убьют Томаса, и мне по наследству достанется шиш с маслом…
Куприянов лаконично кивнул:
– Резонно…
– В том-то и дело… И что тогда? – проговорила Полина, будто рассуждая сама с собой. – После двух лет нормальной жизни – не солоно хлебавши возвращаться в Россию? Кому я там нужна? Для модели – старовата, для бизнеса – глуповата, да и денег нет… Снова мужа искать или вспоминать, в каком пыльном углу валяется диплом экономиста… Да и какой из меня сейчас экономист… Разве что секретуткой-проститаршей возьмут в какую-нибудь контору на исторической родине… Вот и получается, что я не Томаса еду выкупать, а свою жизнь…
– Самокритично, – озадаченно пробормотал Куприянов.
– Давно уже стараюсь не обманываться на собственный счет и не строить иллюзий, – убежденно сказала Полина. – Так проще: меньше разочарований…
Она загасила сигарету в пепельнице, сразу же закурила еще одну, и молча смотрела на дорогу.
К месту встречи, указанному похитителями, – возле захудалого супермаркета на двадцать шестой улице в Сан-Франциско, «понтиак» подъехал за три минуты до назначенного похитителями срока. Машин на парковке было много, но Куприянову повезло и он смог поставить машину в третьем ряду так, что слева и справа оставались свободные места. В случае необходимости можно было без проблем выехать и, в тоже время, издалека увидеть тех, кто приблизится к машине.
Мобильник зазвонил ровно в десять часов.
– Они, – выдохнула девушка.
– Конечно они, – торопливо раскрывая телефон, сказал Куприянов.
Голос в трубке был знаком – громкий, немного визгливый, развязано-наглый голос с неистребимым мексиканским акцентом.
– Мы на месте, – сообщил Куприянов, стараясь, чтобы его собственный ответ звучал как можно нейтральнее и не вызывал бы у собеседника ощущения какой-нибудь угрозы или даже простого раздражения.
– Это хорошо, амиго, что вы такие послушные, – послышалась в трубке быстрая мешанина из американского и мексиканского сленга, в которой Полина без чужой помощи точно не смогла бы разобраться.
У Куприянова, прожившего в эмигрантском рае – Сан-Франциско уже более шести лет и привыкшего общаться с представителями самых разных национальностей, населяющих город, проблем с пониманием собеседника не имелось. Бывший опер спокойно проговорил, взглянув на Полину:
– Деньги при нас. Как и договаривались, чемодан и спортивная сумка. – Полина кивнула, подтверждая его слова, и Куприянов понял, что она всё-таки очень нервничает. – Мы к обмену готовы. Томас с вами?
Собеседник вопрос проигнорировал.
– Ты торчишь на этой стоянке как чирей на лысине, – усмехнувшись собственной шутке, произнес он тоном, исключающим всякие возражения: – Сделаем по-другому: сейчас выедешь на Гири и поедешь к «Транс-Америке». Не доезжая один квартал, остановишься возле закусочной и поставишь свою машину позади серебристого «линкольн-континенталя» с оклахомскими номерами.
– С оклахомскими? – невольно удивился Куприянов.
– С оклахомскими, – насмешливо подтвердил собеседник. Впрочем, веселость в голосе уже не звучала, когда он предупредил: – И без глупостей, амиго, договорились? У тебя есть двадцать минут.
– Дайте трубку Томасу, – ровным голосом попросил Куприянов. – Я хочу убедиться, что с ним все в порядке.
– Вот там и убедишься, – визгливо отрезал собеседник и отключился.
Куприянов с неприязнью посмотрел на дисплей мобильника – номер звонившего, конечно же, не высветился. Как и в предыдущие разы, говорили похитители с незарегистрированного номера. Олег перевел взгляд на Полину, но сказать ничего не успел.
– Ну что? Всё нормально? – озабоченно спросила она, увидев недовольное выражение, появившееся на лице частного детектива. – Чего они еще хотят? Где Томас?
– Планы изменились, – невнятно буркнул Куприянов, заводя двигатель и выезжая со стоянки. Потом коротко разъяснил Полине новое требование похитителей. – Думаю, они за нами следят. Они видели, как мы остановились посреди стоянки и переназначили встречу. Или просто решили поводить нас по городу, чтобы убедиться, что мы не привели полицию на хвосте.
Полина завертелась на сиденье, высматривая слежку. В зеркало заднего вида Куприянов заметил, как следом за ним со стоянки выехал синий «форд» и пристроился сзади метрах в десяти. Сквозь тонированное стекло было плохо видно, что происходит внутри салона, но Олег всё-таки рассмотрел, что кроме водителя в «форде» никого нет.
Не приближаясь и не отдаляясь, «форд» как привязанный следовал за ними по переполненным в конце рабочей недели улицам. Когда после поворота, в конце улицы, показалась узкая стеклянная пирамида небоскреба «Транс-Америка», похожего на сверкающий наконечник исполинской стрелы, синий «форд» вдруг прибавил резвости, поравнялся с «понтиаком» Куприянова и за опустившимся стеклом появился усатый водитель-мексиканец в темных очках и цветастой рубашке с короткими рукавами, приветственно помахал рукой и без сигнала свернул в боковую улочку.
– Сволочи, – от души выругалась Полина. – Своими руками передушила бы!
Куприянов машинально оторвал руку от руля, чтобы успокаивающе положить ее на плечо или колено молодой женщины, но вовремя опомнился, и рука по замысловатой траектории опустилась на пачку сигарет, лежавшую под лобовым стеклом на торпеде. Прикурив сигарету, что не помешало ему свернуть в нужном месте, Куприянов проговорил:
– Кажется приехали… – и заметив припаркованный у тротуара перед кафе светло-серый «линкольн» с оклахомскими номерами, добавил: – Точно здесь.
Перед «линкольном» с оклахомскими номерами стояла еще одна машина. Бывший опер на всякий случай притер свой «понтиак» вплотную к заднему бамперу «линкольна» так, чтобы тот не смог бы выехать.
Зазвонил телефон. Голос в трубке был тот же. Сейчас в нем слышалась нескрываемая насмешка.
– Ты зря так старался, амиго. Зачем мешать парню из Оклахомы? Лучше смотри, чтобы тебя самого сзади не подперли, потому что сейчас тебе придется прокатиться на Юнион Сквер. Ты понял, амиго?
И хотя голос собеседника уже начал вызывать у Куприянова реакцию сходную с аллергической, он всё-таки нашел в себе силы спокойно произнести:
– Я хочу убедиться, что с Томасом все в порядке
– В следующий раз убедишься, – усмехнулся латиноамериканский собеседник.
– Вы же обещали… – сказал Куприянов, понимая, что увещевания не принесут никакого результата.
– Я передумал, – хохотнул его собеседник. – Только не говори, что тебе неприятно ездить по городу с такой красоткой. Многие тебе позавидуют, амиго. Так что кончай болтать и вези свою белую задницу куда сказано!
Отметившись в течение полутора часов еще на трех проверочных пунктах, что в условиях городского движения было задачей весьма нелегкой, Куприянов, следуя указаниям, в очередной раз остановил машину, теперь уже на Риверсайд-драйв.
По телефону все тот же громкий голос с чудовищным акцентом предложил им оставить здесь машину и пересесть в такси.
Какой адрес назвать таксисту? – устало поинтересовался Куприянов.
Мексиканец отозвался без промедления:
– Не торопись, амиго. Когда наши денежки будут в машине, я тебе скажу, куда ехать…
Закончив разговор, Куприянов повернулся к Полине, у которой за время этой езды по городу, казалось, еще больше запали щеки под высокими скулами. Молча выслушав Олега, сообщившего о новом требовании похитителей, она, не задавая лишних вопросов, быстро вышла из машины и остановилась на тротуаре неподалеку.
«Железная девчонка, – с восхищением подумал Куприянов, видя в боковое зеркальце, как Полина знаками пытается остановить проезжающее такси. – Если все получится, этот Томас должен на руках ее носить. Если получится… Должно получиться, если… если Томас еще жив.»
Меры предосторожности, предпринятые похитителями, вызывали у частного детектива уважение. Даже если в «Понтиаке» имелся бы маячок, отмечающий их перемещения по городу, никакая полиция не смогла бы оперативно подготовить захват, мечась по городу из одного конца в другой. А финт с требованием сменить машину на такси, хоть и можно было предусмотреть, всё-таки был неплох. Наверняка, теперь похитители потребуют приехать куда-нибудь в пустынное местечко, каких множество на побережье, и отпустить такси. И вот тогда…
И вот тогда события могут развиваться по двум сценариям: либо состоится обмен, либо… никакого обмена не будет, и деньги у них с Полиной просто отберут. По той простой причине, что Томаса уже нет в живых. Именно так и должны поступить настоящие профессионалы. О том, что похитители, если они, в самом деле, настоящие профессионалы, должны при этом убить и его с Полиной, Олег старался не думать. Он постоянно твердил себе, что его обязанности сводятся к доставке денег и их передаче, но также ясно осознавал, что если станет жарко и припрёт, ему придется выкладываться по полной программе, защищая уже не Томаса Маркуса и деньги за его свободу, а жизни: свою и клиентки.
Для того, чтобы иметь возможность выложиться, в дополнение к своему «Макарову», Куприянов еще перед приездом к Полине приторочил к щиколотке специальную кобуру, в которой, скрытая джинсами, покоилась компактная девятизарядная «берета». Конечно, можно было бы прихватить с собой и пистолет-пулемет «Спектр», имеющийся в его арсенале, но лицензия частного детектива такое оружие носить не позволяла, а Куприянов привык не нарушать законы без лишней на то необходимости. Он и так обострит свои отношения с полицией и ФБР, если они узнают, что он участвовал в деле с похищением и не только не склонил клиентку к сотрудничеству с ними, но и ничего им не сообщил. Правда, утешал себя Куприянов, он честно пытался склонить девушка к контакту с представителями власти, однако попытки эти оказались тщетными. Полина категорически не желала привлекать власти, считая, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Полине наконец удалось поймать такси. Увидев остановившийся возле неё желтый «кэб», Куприянов торопливо затушил сигарету, вышел из машины, открыл заднюю дверцу, двумя руками вытащил тяжелую сумку из салона, поставил на тротуар. Потом подхватил чемодан.
– Не надо, я сам, – сказал он, бросившемуся на помощь сухопарому водителю-индусу в белом, замысловато накрученном тюрбане. – Багажник откройте.
Индус-сикх, не высказав удивления довольно странным поступком пассажира, распахнул дверцу объемистого багажника. Погрузив внутрь изрядно осточертевшие деньги, Куприянов пропустил Полину на заднее сиденье, сам сел рядом, захлопнул дверь. В ту же секунду зазвонил телефон, лишний раз подтвердив догадку частного детектива, что все это время – посвященное метаниям по городу, они находятся под пристальным наблюдением.
– Теперь езжайте в Тибурон, там ресторан возле причала, амиго, – приказал знакомый голос. – Машину отпустишь на стоянке и жди звонка.
Трубку повесили раньше, чем Куприянов успел задать ставший уже традиционным вопрос о Томасе.
– В Тибурон? Отлично! – таксист, не скрывая удовлетворения, качнул тюрбаном и плавно тронул машину с места, профессионально вливаясь в поток автомобилей.
Ему было чему радоваться: путь предстоял не близкий, а, следовательно, и деньги предполагались хорошие. Все лучше, чем по городу мотаться на короткие дистанции. Куприянов это знал не понаслышке, сам в свое время хорошо покрутил баранку такого же ярко-желтого кэба.