К тому времени, как Петя вышел от Шотика Арменовича, совершенно стемнело. Фонари не горели. Их роль выполняло звездное небо. Сентябрьские звезды, крупные и яркие, висели низко. В их рассеянном свете не было видно ни зги. Петя запрокинул голову и глубоко вздохнул. Воздух пах влажной пылью и увядшей зеленью. Где-то лаяли собаки.
В далеком детстве темнота очаровывала маленького Петю. В ясную погоду он дожидался, пока родители со старшим братом уснут, и мчался за околицу. Там он падал в мокрую от росы траву. Звезды смотрели на него, а он на них. Звезды были величественными, а Петя маленьким, но это не имело никакого значения. Между ними устанавливалась таинственная связь, где понятия «маленький – большой» просто не существовало. Петя был, и были звезды. Они улыбались друг другу и смотрели, смотрели, смотрели… Игра в гляделки приносила свои плоды. Через какое-то время мысли становились похожими на облака. Они медленно плыли по своим делам, нигде не задерживаясь. Затем звездная бездна начинала опускаться. Туда можно было нырнуть и падать среди звезд. Это падение-полет продолжалось бесконечно, но когда маленького Петю выдергивало обратно, вокруг оказывался все тот же темный луг, спящие дома да кромка ближнего леса.
Став взрослым, Петя перестал бегать за околицу. Может быть, стеснялся своего ребячества? Однако отблеск волшебства остался с ним навсегда. Иногда, когда Петя думал об этом, он представлялся ему огоньком теплого розового света. В самые беспросветные дни тот разгорался особенно ярко.
«Никогда ничего не происходит, – вдруг тоскливо подумал он. – Хоть тресни. Лучше уж дым из могил, чем так».
Петя представил, как воспримут его рассказ односельчане, и поморщился. Затем поморщился еще раз: после выпитого голова начала наливаться тупой болью. Выкинув непонятно откуда взявшуюся тоску, он зашагал домой.
К дому Петя подошел спустя пятнадцать минут. Открыв калитку, он моментально прижался спиной к забору. Из темноты на него летело чудовище с горящими зеленью глазами. Прыжок. Он покачнулся, принимая на себя вес мышцатого тела. Теплый слюнявый язык прошелся по его щекам. Раздалось радостное повизгивание.
– Уйди, Марс, я устал. – Петя легонько потрепал пса по тяжелой башке и несильно оттолкнул.
Пес вздохнул, укоризненно глянул на хозяина и потрусил в дом. Оттуда мгновенно раздался крик:
– Куда с грязными лапами? Слезай с дивана, ирод!
Петя улыбнулся: мать в своем репертуаре. Сначала балует собаку, подсовывает вкусные кусочки, а потом возмущается ее поведением.
По происхождению Марс являлся немецким овчаром. Взяли его в качестве охранной собаки, и, в принципе, возложенные на него надежды он оправдал. Приземистый, с широченной грудью и слегка треугольной мордой, Марс производил устрашающее впечатление. Если во дворе появлялся чужой, пес медленно выдвигался навстречу, сверля замершего от ужаса бедолагу взглядом. И никто не замечал, что в карих глазах под рыжими бровями горит хулиганский огонек. Овчар всего лишь развлекался.
Еще Марс обожал драки, в которых, кстати сказать, всегда побеждал. Сначала Петя пытался бороться с этой его страстью, но не преуспел и плюнул. Как ни странно, у соседей подобный вывих воспитания вызывал уважение. Они то и дело интересовались, нельзя ли купить от Марса щеночка.
В доме потрясающе пахло щами. Жирными, сваренными на свинине щами, куда не забыли положить в меру лаврового листа и немного перчика. Петя сладострастно потянул носом и, словно сомнамбула, двинулся на кухню, только слюна не свисала.
– Ты чего так рано? – удивилась мать.
– Чувствую себя плохо, – уже привычно соврал Петя. – Давление, наверное.
– Но ты отпросился? – забеспокоилась женщина.
Петя даже обиделся:
– Ты чего, мать? Нет бы спросить, как сынок себя чувствует. Может, я на последнем издыхании домой приполз?
– Наговоришь уж, – женщина замахнулась на него полотенцем. – Мой руки и садись за стол. Или так плохо, что и есть не будешь?
Последняя фраза была не лишена лукавства, поскольку на кухонном столе уже стояла полная яством тарелка с плавающей сверху заплаткой белейшей сметаны.
– Буду, буду, – успокоил ее Петя.
– Ну вот, а говоришь – на последнем издыхании.
– Вот поем и помру.
– Ешь уж, ворчалка. Слыхал? – Матери, как всегда, не терпелось поделиться новостями: – Уфологи у нас заночевали.
Слово «уфологи» она произнесла с явным удовольствием.
– Да? – Петя старательно работал ложкой. Необходимость расспросов отпала – мать сама выдаст всю необходимую информацию. Чем она сейчас и занималась, не подозревая о мыслях сына.
– Ага. В болото, что за Гридиной пустошью, полезут. Говорят, там с библейских времен капище змеиного бога Ура сохранилось. Вокруг него змеи на хвостах стоят. Сами золотые, а глаза рубиновые.
– Прямо-таки и золотые? – Петя не скрывал скептицизма. – А чего ж их раньше-то не сперли?
Мать сделала таинственное лицо:
– Не каждому капище покажется. Зачаровали его волхвы-язычники, а перед тем как насовсем уйти, наложили проклятие: кто с недобрыми намерениями к капищу подойдет, тот сам в змея превратится и всю жизнь в болоте ползать будет.
– Смелые люди эти уфологи.
– И я Варе то же самое сказала, – не заметила насмешки мать.
– Они что же, у тети Вари остановились? – небрежно спросил Петя.
– У нее. Какого-то приятеля дожидаться собираются. Дождутся – и прямо с утра в Гридину пустошь пойдут.
Все, нужная информация находилась у Пети в руках. Оставалось только придумать предлог, чтобы уйти из дома. В принципе, уйти можно было и без предлога, но Петя чувствовал смущение – тема, которую он собирался обсудить с уфологами, рядовой не являлась. Странной, смешной, неудобной – какой угодно, только не рядовой. Во всяком случае, с односельчанами Петя ее обсудить бы не рискнул. Она относилась к разряду деревенских страшилок. Их по вечерам рассказывают на завалинке внукам, завершая повествование словами «ну и страху я натерпелся». До старческого возраста было еще далеко, а совет требовался уже сейчас, поэтому заезжие чудики с крупным поселением тараканов в голове являлись самыми оптимальными в данной ситуации слушателями. Но смущение все равно никуда не девалось.
– Спасибо, мама, все было очень вкусно! – Петя покосился под стол, откуда уже высовывался жадно принюхивающийся черный нос, и сунул туда тарелку. – Пойду пройдусь. У Сереги баня уж очень хороша. Надо посмотреть. Мы же вроде собирались баню новую ставить?
– Сходи, сходи, – рассеяно напутствовала его мать. Она уже устроилась у телевизора, предвкушая просмотр любимого сериала. – Не забудь спросить, почем он брус брал.
Петя ее уже не услышал.
О том, что у тети Вари, как Петя называл женщину по старой детской привычке, гости, предупреждали голоса, выливавшиеся в открытую настежь форточку. Особенно выделялся чей-то солидный бас.
Петя решительно нажал пимпочку звонка. В ответ колыхнулись занавески ближайшего окна, выглянуло полное женское лицо. Спустя несколько минут по ту сторону двери заторопились шаги.
– Заходи, Петь, – пригласила тетя Варя. Полное лицо принадлежало именно ей. – Чего хотел?
– Э‐э, – замялся он. Повод зайти Петя выдумал по дороге, но сейчас он совершенно вылетел у него из головы. – Мать за сахаром послала, – наконец нашелся он. – Забыла сегодня купить. Села чай пить, сунулась в сахарницу, а нету… Уж не откажи, – просительно добавил Петя.
– Дам, как не дать. Во что насыпать-то хоть есть?
– Забыл, – смутился Петя, пробираясь за хозяйкой по темным сеням.
– Ох, мужики, – заворчала тетя Варя. – Ничего не помнят. В стакан насыплю, только вернуть его не забудь.
– Верну, верну. – Сколько Петя себя помнил, женщина ворчала всегда.
Слева, у холодной террасы, высился Эверест из рюкзаков. Из некоторых торчало что-то длинное. Возможно, какие-то высокоточные приборы для ловли инопланетян, но Петя присматриваться не стал. Вслед за тетей Варей он аккуратно обогнул препятствие. Дверь скрипнула, пропуская их в горницу. Там находилось несколько парней, никак не старше двадцати пяти.
Они сидели за столом, носившим следы недавней трапезы. Прямо среди тарелок и чашек распластались карты, весьма подробные, как успел заметить Петя.
– Варвара Андреевна, – вскочил с табуретки тщедушный очкарик, – можно вас на минутку?
Подхватив под локоток подошедшую женщину, он увлек ее в угол, где завязалась оживленная беседа. Судя по некоторым фразам, очкарик предлагал за гостеприимство некую сумму, а Варвара Андреевна отказывалась. Не слишком уверенно.
– Эй, селянин, – окликнул Петю обладатель тяжелого баса. Кто-то из товарищей тут же дернул его за рубашку.
– Извини, иногда меня заносит, – глаза парня, то ли серые, то ли голубые, смотрели дружелюбно, без всякой насмешки.
Петя сразу же передумал обижаться.
– Меня Петром кличут, – решил проявить он инициативу. Его настроение резко пошло вверх – ситуация складывалась удачно.
– Очень приятно. Александр Юрьевич, – официально представился парень и тут же рассмеялся. – Но лучше просто Саша. Я хоть и глава этих раздолбаев, но считаю, что по имени-отчеству называть меня рановато.
Таким образом, знакомство, скрепленное крепким рукопожатием, состоялось. Чем Петя и поспешил воспользоваться.
– Куда направляетесь? – поинтересовался он, нахально усаживаясь за стол.
– В Гридину пустошь, – отозвалось сразу несколько голосов.
– Это километров семь отсюда, – прикинул он и предупредил: – Только с дороги не сходите. Вы же не местные, мало что. Не дай бог заблудитесь. – Затем самокритично вздохнул: – Да и местные, бывает, пропадают.
Александр оживился:
– Пропажи людей? Оптические эффекты? Может, техника глючит, связь?
Петя посмотрел на него с недоумением:
– В топи по пьяни меньше соваться надо, тогда не пропадешь. Насчет техники ничего не знаю, а вот компас, если зайти подальше в лес, глючит, да. Что до связи… Так, чай, не во Владимире живем. Вот там берет хорошо. У нас тоже ничего, но тут есть хитрость: места надо знать.
– Интересные у вас здесь места, – оживился Саша. Видно было, что человек он увлеченный и на любимую тему готов говорить часами. – И ведь не тайга какая, Владимирская область, где все исхожено вдоль и поперек! Мы в Шушмор собираемся. Слыхал о таком?
– Шушмор, Шушмор… – задумался Петя. Что-то такое бултыхалось в мозгу, что-то знакомое. Парню казалось, что он вот-вот ухватит мысль, но никак не получалось. – Нет, – поняв безрезультатность попыток, сдался он.
Тон Александра Юрьевича или просто Саши сделался назидательным:
– Нельзя быть таким нелюбопытным. Аномальная зона, можно сказать, за порогом, а они даже не чешутся. Я бы на вашем месте…
– Ну ладно, ладно, что за Шушмор? – перебил его обличения Петя, предвкушая интересный рассказ.
– Примерно в пятнадцати километрах от деревни Гридина пустошь находится область дремучих лесов и трясинных болот. По протекающей там речке местность называется Шушмор. Эта дикая глушь еще двести лет назад была довольно обжитым местом, и все благодаря недалеко проходящему тракту, связывающему Коломну и Владимир. Вдоль тракта процветали трактиры, строились странноприимные дома, а деревушкам не было счету. Однако в двадцатых годах прошлого века дорогу проложили в другом месте, и Коломенский тракт захирел. Постепенно люди оттуда ушли. Сейчас там в основном торф добывают, да и то не в промышленных масштабах. …Так бывает. – Саша пожал плечами. – Сколько подобных забытых богом мест на Руси? Но Шушмор – место далеко не простое. Много про него страшноватых легенд сложено. Здесь пропадают люди, встают часы, наблюдаются странные оптические эффекты… 1885 год! – повысил он голос.
Это было так неожиданно, что Петя подпрыгнул.
– С 1885 года на Коломенском тракте начали пропадать люди. И тому есть документальные подтверждения: крестьянин Перфильев подрядился за 850 рублей устроить на речке Kовихе земляную дамбу. Принимать его работу выехал член земской управы Курышкин. По дороге он пропал, а также пропали возчик и лошадь с телегой. Спустя два года исчезает целый обоз. И снова бесследно. В общей сложности до 1921 года таких исчезновений накопилось почти два десятка. Пропавших людей так и не нашли.
– Может, криминал? – предположил слушающий с интересом Петя.
– Правильный вопрос, – обрадовался Саша. – Одно время грешили на разбойничью шайку, промышлявшую там примерно тогда же, но промежуток времени слишком уж большой. Атаман шайки, некто Федор Туркин, прежде чем уйти в монастырь, занимался своим небогоугодным делом около трех лет, а люди пропадают и сто лет спустя. Возьмем, например, 1957 год. Исчезла целая группа туристов, и, что характерно, все ценные вещи остались на месте. …И это еще цветочки, – поднял палец Саша. – По свидетельству очевидцев, в Шушморе есть мегалитическое сооружение. Что-то вроде английского Стоунхеджа, – пояснил он. – Кто его построил, когда, с какой целью – науке неизвестно. Видели его считанные счастливчики, поскольку добраться до него – а находится он в самом сердце трясин – далеко не каждому под силу, а денег на серьезные экспедиции по нашему времени никто не даст. Но одним из счастливчиков, видевшим мегалит, был Александр Петрович Филлипенко, ваш, кстати, местный краевед. Он описывает его как каменный шар диаметром метра три; рядом с шаром находятся остатки каменных же столбов. В районе, где предположительно лежит мегалит, тоже происходит много необычного.
– И что это может быть? – полюбопытствовал Петя.
– Неизвестно, – развел руками его собеседник. – Нашей задачей максимум и является это выяснить.
– А минимумом?
– Найти сам мегалит или людей, которые его видели.
– Все равно не понимаю, – нахмурился Петя. – Сколько лет прошло, почему же ученые ничего так и не обнаружили?
– Я же говорю, болота, просто так не сунешься. Экспедиции, которые сюда приезжали, шли по пути наименьшего сопротивления: опрашивали местных, получали в ответ недоуменные взгляды, ставили галочку «не знают» и с чистой совестью уезжали. …Странно только, что местные не знают, – помолчав, добавил он.
– Как раз не странно, – возразил Петя. – Может, камень тот давно в трясину ушел. К тому же случаи разные бывают. Было у меня однажды… – И он рассказал историю, как пять лет назад собирал клюкву и наткнулся на развалины какого-то древнего здания. – …Лето жаркое случилось, трясины отступили, оно и показалось.
Никогда не забуду: тянусь за ягодой, поднимаю голову, а впереди развалины, жуткие такие, словно смотрят на меня. Сколько потом ни ходил там, ничего подобного больше не видел, – закончил рассказ он.
– М‐да, богатая земля. Кто здесь только не плутал. Даже Батый со своим войском отметился.
Петя почувствовал себя увереннее. Уфологи оказались вполне нормальными ребятами. Обычно приезжающие в деревню горожане смотрят на сельских жителей сверху вниз, как будто жизнь в большом или не очень городе делает их лучше или умнее. Эти же городской пропиской не чванились. Интересные и дружелюбные, они знали о его родном крае такие вещи, о которых он, коренной житель, и не подозревал. На их фоне его история о белых дымах смотрелась бледно. Ерунда какая-то. И вот сейчас он об этой ерунде примется рассказывать. Стыдобища! Здесь и покруче вещи творятся! Одно капище чего стоит!
Идиллию прервала Варвара Андреевна, сунувшая в руки Пете позабытую цель прихода – стакан с песком.
Хотелось посидеть еще, но он давно выучил, что уходить надо вовремя. Перед ним находились, в общем-то, посторонние. С ними его связал только момент увлекательной беседы и приязни. Захлопнет он дверь, и их дороги разойдутся, о разговоре ребята и не вспомнят.
– Счастливо вам, – поднялся он со скрипнувшего табурета.
Ребята невнятно ответили, уже отвлекшись на что-то свое. Дверь хлопнула.