Игорь вышел из ванной и направился в сторону своей комнаты, его распирало от желания расследовать это дело дальше. У дубовой двери морёной под цвет перезрелого граната он невольно остановился. Сердце как-то ощутимо задёргалось в груди, а ноги вдруг стали пустыми и невесомыми. Лариса в это время на кухне замывала следы преступления. “Даже меня не позвала на помощь. Что-то это не очень на неё похоже – такое бескорыстное рвение на общественной ниве” – скребнула подозрительная мыслишка. Тело, казалось, стало совсем невесомым, как у пупса, душа то ли отлетела куда-то, то ли забилась глубоко в пятки, и лишь с бешенной частотой гулко колотилось в пустой оболочке сердце. Лёгкая, как перо, рука с трудом преодолевая невидимое сопротивление, взялась за ручку двери. И в тот же миг всё тело налилось тяжестью будто кто-то залил оболочку расплавленным металлом. С трудом управляя непослушным телом, Игорь осторожно открыл дверь. В этот же момент за перегородкой, отделявшей спальню от гостиной, раздался резкий царапающий звук, а затем частые мягкие шлепки. В дверном проёме показался Собчак.
– Тихо, тихо, Собчак. Свои, – прошептал Игорь.
Настороженность в глазах собаки исчезла, и она лишь из вежливости продолжала трусить навстречу Игорю. Ларисиного коккер-спаниеля на самом деле звали Артуром, но с первого дня своего появления в этой квартире Игорь именовал его не иначе как Собак, а затем с ростом популярности депутата Собчака, в кличку Собак как-то сама собой вклинилась буква “ч”. Осторожно прикрыв дверь, и потрепав за ухом в качестве приветствия Собчака, Игорь незаметно для себя успокоился. Все метаморфозы, происходившие в его теле, разом прекратились, он снова мог подчиняться разуму, а не эмоциям.
Игорь, естественно не первый раз был в Ларисиных апартаментах. Она частенько звала его помочь с какой-нибудь ерундой: то у неё занавеска оборвалась, то розетка искрит, то кольцо под шкаф закатилось, а он никогда не отказывался. Вообще, у Игоря был сговорчивый характер, и, если поначалу жильцы отнеслись к его появлению в квартире настороженно, а кое-кто и неприязненно, и так мол тесно, а тут ещё один претендент на места общего пользования объявился, то потом, проявив редкое единодушие, приняли его как законного соседа, ни разу не напоминая ему, что он не имеет здесь прописки. Даже когда он устроил коротыш, обесточив всю квартиру в тот самый момент, когда Андрей Миронов уже в третий раз произносил знаменитую фразу “Чёрт побери” из бессмертной комедии. Тогда, очутившись в полной темноте, все жильцы квартиры N27, наверное, с не меньшим чувством воспроизвели полюбившийся пароль. Если бы в этой ситуации, они дружно набросились на Игоря, напоминая ему о его птичьих правах, вряд ли их можно было бы упрекнуть. Анне он никогда не отказывал присмотреть за детьми. Бывало, Аполлоновна звала с просьбой:
– Игорь, если Вам не трудно, помогите из магазина дотащить сумки, а то я тут накупила воз и маленькую тележку.
Даже Михаил Семёнович нашёл в лице Игоря себе партнёра по шахматам.
Игорь огляделся. “Где искать? Если хотя бы знать, что искать.” Никаких мыслей, кроме как пошарить в карманах халата, в котором утром была Лариса, не приходило в голову. “Так, а где же может быть халат? На виду нигде не валяется. Наверное, в шкафу, в том старом, который в спальне?” Стараясь ступать бесшумно, Игорь прошёл за перегородку и открыл шкаф. “Хороший всё-таки пёс Собчак, даже мысли не допускает, что я могу делать что-то предосудительное. Спокойно так смотрит, как я тут хозяйничаю. А вот и тот самый халат!” Игорь сунул руку в карман. Внутри опять всё сжалось, напряглось и дрожь пробежала по телу. Он бы не смог ответить, что больше волновало его: то, что он лез в чужой карман или то, что это был карман того самого Ларисиного халатика, который обычно провокационно приобнажал грудь и вовсе не закрывая колени, плотно облегал бёдра. Волнение успокоилось, когда пальцы Игоря наткнулись на какой-то острый предмет. Игорь поторопился извлечь штуковину из кармана, но она зацепилась за какую-то нитку и никак не хотела отцепляться. Наконец, поборов нетерпеливый зуд и справившись с зловредной ниткой, Игорь вытащил предполагаемую улику. Это оказалась… всего-навсего Ларисина заколка для волос. От разочарования Игорь в первый момент даже забыл, что у халата есть ещё один карман. Опомнившись, он уже без всякого трепета принялся его исследовать. Пальцы сразу же нащупали что-то твёрдое. Ухватив это твёрдое, Игорь аккуратненько, чтобы не вспугнуть удачу, вытащил из кармана маленькую книжицу. Новенькое удостоверение хрустнуло, когда Игорь раскрывал его. С фотографии размером 3 на 4 на него неестественно серьёзно смотрел… утренний покойник. Поборов эмоции, Игорь внимательно осмотрел картонные корочки в переплёте. Это был обычный пропуск, выданный Каменскому Александру Анатольевичу, инженеру. Игорь сунул руку в карман ещё раз, но там ничего больше не было. “Зачем она это сделала? Чтобы милиция не узнала, кто покойник? Но рано или поздно это всё равно выяснится?!” Вспомнились слова Кирпича из фильма “Место встречи изменить нельзя”: “Твой приятель дурачок что ли? Хочет, чтобы я сам себе с пола срок поднял”. На этом месте мысли Игоря были прерваны самым неожиданным образом.
– Вот это да! Ну и денёк сегодня! Не хватает нам только ограбления! – на пороге стояла Лариса. Судя по всему, она уже некоторое время наблюдала за Игорем, но дверца шкафа должна была скрывать его действия от неё.
– Ну, и что ты здесь делаешь?
– Я? Да, ничего. Просто зашёл с Собчаком поиграть, – спешно засовывая пропуск обратно в карман халата, выдал Игорь заранее заготовленный ответ. Не то, чтобы он придумал его на случай, если вернётся Лариса, о такой возможности он как-то вообще не подумал, а просто эта мысль непрошено пришла ему в голову, как оправдание перед самим собой или неким высшим судьёй, в тот момент, когда он переступал порог Ларисиной комнаты. Наивное такое оправдание, но с совестью примиряло, и вот от неожиданности оно вырвалось наружу и прозвучало, своей нелепостью приглашая разговор в русло полного абсурда.