Первые лучи света, проникнув через цветные витражи окон, разбежались разноцветными зайчиками по золотому шитью гобеленов на стенах и матовой, словно светящейся изнутри коже обнаженной герцогини, раскинувшейся на кровати. Я медленно провел ладонью по ее бедру…
– Вы уже проснулись, граф?.. – не открывая глаз, сонно прошептала Мергерит и, муркнув как кошка, прижалась ко мне всем телом. – Тогда и я… сейчас… проснусь…
– Спи, моя королева… – Я осторожно освободился и пошлепал босыми ногами в тренировочный зал. Быстро размялся и выбрал себе меч потяжелее.
– Ой… – Закутанная в простыню Мегг уже стояла на входе. – Ты собираешься заниматься… голым?.. Голым?!
– Одеться? – Я крутнул меч в руке и повернулся к ней.
– Нет… – Мегги подошла и застенчиво спрятала лицо у меня на груди. – Но не прогоняй меня… Хочу… хочу… посмотреть…
– Тогда, – я сбросил с нее простыню, – бери меч и повторяй за мной.
Мегг невольно прикрылась руками и залилась краской, но уже через мгновение решительно шагнула к стойке и взяла рапиру.
– Отработаем базовые стойки с переходами… – Я запнулся, глядя на обнаженную герцогиню, а потом бросил меч и увлек ее на маты. Какая, к черту, тренировка…
Потом, уже через некоторое время, поливая меня из кувшина, она смущенно выговаривала:
– Так нельзя, Жан…
– Почему?
– Это… это… грешно… – Краска не сходила с лица Мергерит.
– Лей. Почему грешно?
– Ну… ну… – Мегги все время норовила спрятать от меня глаза. – Сам знаешь…
– Глупости. Иди сюда… – Я приподнял ее, поставил в корыто и зачерпнул черпаком теплой воды…
– Жа-а-ан!!!
М-да… все закончилось так, как и должно было закончиться. При всей своей дремучей средневековой застенчивости Мергерит оказалась невообразимо страстной и, главное, от природы талантливой любовницей. Хотя и пугающе неопытной. И страшно невежественной.
С удивлением поймал себя на мысли, что с тоской думаю об отъезде. И с еще большей тоской и злостью пообещал себе разобраться со своими чувствами. В очередной раз. Совсем барон… тьфу ты, граф, запутался. Есть Матильда, есть Земфира, и каждой из них находится место в моем сердце. А теперь еще Мегг… Но ладно…
Мергерит через потайную дверцу убежала одеваться в свои покои, а я погнал взашей слуг, после чего облачился сам. Завтракали мы вместе, но уже по полному этикету, на разных концах здоровенного стола, в присутствии придворной свиты в полном ее составе. Век бы не видел эти приторно-угодливые рожи!..
После завтрака успел перемолвиться словечком с кардиналом, после чего он отбыл к себе в резиденцию. Как вы догадываетесь, я полностью принял его предложение.
Затем набежала хренова туча портных и два часа изводила меня обмерами и примерками. Видите ли, герцогиня Бургундская возжелала, чтобы у графа де Граве, то есть у меня, был в замке свой гардероб. Твою же мать…
А после обеда случилось давно ожидаемое, но все же неожиданное событие.
В сражении при Нанси половина соратников Карла погибла, а остальные, в подавляющем большинстве, попали в плен. Те, кто к швиссам, закончили печально – их забили на месте боевыми цепами и молотами, потому что козолюбы пленных в принципе не берут, а вот те, кто к эльзасцам и австриякам, все же выжили и теперь томились в застенках в ожидании выкупа. Некоторых освободили почти сразу после того, как они приняли предложение Паука служить ему, ну а несколько дворян – мало, всего ничего от общего числа – все-таки отказались идти на сделку со своей честью. Я не успокоился, пока не собрал деньги на их освобождение. Большую часть дали Мария с Мергерит, часть собрали родственники, а остальное внес я сам. Сравнительно немного, но факт есть факт. И отправил договариваться Уильяма.
Персеваны зычно дунули в свои фанфары и синхронно отворили створки дверей, придворные сдержанно загомонили, герольдмейстер, торжественно печатая шаг, вышел на середину тронной залы…
Я наблюдал за событиями, стоя рядом с Мергерит в качестве гранд-камергера, но уже двора вдо́вой герцогини.