Группа Грешника встряла в буквальном смысле этого слова. Нет, они, конечно, слыли спецами «Каскада» и слышали про действие «дуги», но чтобы влипнуть вот так глупо и просто…
Штаб группировки послал их отряд на помощь терпящим бедствие защитникам Южного форта, понимая, что поздновато и рискованно. Но идти вразрез общим устоям Мира выживших и законам Пади не стоило, а чтобы потом не обвинили трусами и персонами нон грата, не сделали изгоями и вечными врагами, командование «Каскада» приняло решение отправить наиболее подготовленное подразделение.
Сам Грешник, крепко сложенный, бритый, с косичкой на затылке, хмурый командир боевого звена «каскадовцев», давно мечтавший перейти в клан «Вымпела», к Ярому, мало верил в успешный исход этого рейда. Он не слыл трусом или способным на предательство, но для себя решил: если все пойдет из ряда вон худо, то останется в Южном, а там примкнет к спецам Ярого. У командира «вымпеловцев» имелись вакантные места в замах, ореол влияния его группировки был намного больше, чем у «Каскада», зажатого территорией плато Зеро между Западным фортом и Большими Лужами. Да и плата за службу оценивались много выше. «Вымпеловцев» в Пади уважали и старались пользоваться именно их услугами, а не бывших вояк. Потому что Ярый никогда не отступал, всегда стоял горой за заказчика или нуждающегося в помощи, ратовал за справедливость и честь. Хоть и считался чересчур грубым и жестким, что после Судного дня в сердцах всех людей, носящих оружие в Мире выживших, стало обыденностью.
Но пока Грешнику требовалось без потерь довести отряд до Южного форта и отметиться там. Либо успеть прийти на помощь горожанам и спасти их, либо только попинать пепел руин и костей погибших. Но обязательно дойти и поставить галочку в зрительной памяти оставшихся в живых. Что, дескать, хоть и поздно, но примчались через тернии и ужасы Пади!
А сейчас им самим нужна была помощь.
Ох, как непростительно они влипли! А ведь считались все-таки спецгруппой «Каскада». И так опростоволоситься…
…«Дуга» сработала совсем в неподходящий момент. Потому как уже посылала Вспышку совсем недавно, пару часов назад, озарив округу ярким смертельным светом. Двое бойцов из отряда попались на ней и ослепли, уже через пять минут превратившись в зомби. Их пришлось со скрежетом в сердце пристрелить, дабы не увеличивать армию ходячих в Пади двумя новичками с автоматами в трясущихся мертвых руках. Заместитель по боевой части по прозвищу Скобарь заметил вслух, что «дуга» следующий раз пыхнет через сутки. По крайней мере, так говорили в народе. Ан нет! Она решила еще раз сверкнуть пару часов спустя, когда бойцы поснимали «параллаксы», мешавшие в сумерках, но защищавшие от губительного действия огромной аномалии. И выдала новую Вспышку. Как будто была живая и здравомыслящая, соображающая, что не нужно пропускать мимо себя этих людишек…
Внеочередная Вспышка озарила местность и моментально сожгла сетчатку глаз, а через них и мозги сразу всем бойцам Грешника. Успели увернуться только Скобарь и сам командир. И выжили. Что началось дальше, сложно описать словами.
В этот раз зомби стали сразу семь бойцов отряда, еще одного аномалия отчасти поразила смертельными чарами Горгоны, он свалился в лужу, корчась от боли и вопя на весь свет. Пока ошалевшие командиры соображали над итогами Вспышки, этот бедняга и стал первой жертвой товарищей, ставших ходячими мертвецами. Свора обезумевших злых мозгоедов кинулась на добычу, да так быстро, что Грешник не успел понять, что произошло. Вроде вот только два часа назад на их глазах пара бойцов превращалась в ходячих, их расстреливали и отпевали, а тут нате, новая волна и массовая мутация. И полная прострация.
– Не стреляй, командир! – крикнул Скобарь, стоявший по другую сторону оргии, заметив вскинутое оружие Грешника, и этим успел подписать себе смертный приговор.
Зомби обратили внимание на него и, бросив уже растерзанную жертву, кинулись на новую. Один из ходячих даже какой-то мышечной памятью нажал на спусковой крючок болтавшегося на плече автомата. Очередь пошла полукругом, зацепила одного из нежити и прошлась по ногам Скобаря. Тот завопил и упал на влажный мох. К нему тут же устремились бывшие товарищи. Грешник ничего не смог сделать. Позже он анализировал эту ситуацию, прокачивал все возможные действия, в подробностях вспоминал неприятные детали ужасной сцены. Но не сумел найти иного выхода или причин для обвинения себя в трусости.
Вскинув автомат, чтобы расстрелять свору зомбаков, насевших на заместителя, он почувствовал за спиной еще чье-то присутствие. И обомлел. Холод сковал спину, ужас ледяными щупальцами обвил горло и конечности. Одна здравая мысль мелькнула в мигом воспаленном мозгу: «Стопудово, псионик!» Грешник рванул тело вниз, намеренно упав, чтобы снизить область поражения. Может быть, это и спасло его. Псевдоволк-одиночка, прыгнувший на жертву, промахнулся и нырнул в пустоту. Серо-коричневое тело застряло между сучков ольхи, мутант заскулил и начал рвать ветки. И тоже привлек внимание ходячих мертвецов, которые уже разорвали плоть Скобаря, вываливая наружу его внутренности. Самые ретивые проткнули пальцами глаза замбоя, впились в его нос, отгрызли уши, разорвали горло. Скобарь успел скрюченными пальцами нажать на спусковой крючок, автомат громко залаял, дал короткую очередь. Один из уродов тут же завалился и утробно замычал, ужом извиваясь в траве.
Грешник, опасаясь очередных нападок псевдоволков, бросился бежать. Сначала заскочил на валун, потом на другой, поскользнулся, вновь поскакал через камни, покрытые плешинами мха. Позади, в низине, бывшие его подчиненные рвали тела Скобаря и псевдоволка, попавшего в естественную ловушку. Ворчание нежити и визг оглашали ложбину недолго, потом все стихло, только раздавались редкие чавкающие звуки. Но этого Грешник уже не видел и не слышал – он как сайгак мчался прочь, раздирая ветками лицо, потеряв слетевшие с головы «параллаксы» и разбивая в кровь колени и локти. Бежал вон от страшного места бойни, от ада «дуги», вновь затихшей высоко над Падью, чтобы опять набраться энергии и «одарить» ею очередных жертв.
Вторая за день Вспышка, на счастье, не навредила группе Треша. Им повезло, что привал устроили именно за стеной колка, с другой стороны которого и красовалась «дуга». Поэтому ее смертельный свет никак не повлиял на путников, лишь заставил всех синхронно вздрогнуть. К тому же расстояние до аномалии было приличное. Ветер по кронам деревьев, взлетевшие оголтелые птицы, волна света по утреннему небу – все это сразу выдало сработавшую аномалию.
– Вот зараза! Вне очереди стрельнула, – пробурчал Холод, заряжавший пустые магазины.
– Да уж какая у «дуги» очередь может быть? Всегда не по расписанию пышет. И сейчас, видать, пальнула наугад, – сделал заключение Треш, чистивший заляпанные грязью мокасины.
– Может, по нам целилась? – предположила Фифа. Она с помощью Златы умывала лицо, подруга поливала ей из фляжки на руки, обе фыркали и кривились от брызг.
– Мда-а, хорошее начало рейда! С такими-то запорами до Южного бы дойти целыми.
– Ден, а ты думал, нам подадут «феррари», включат зеленый светофор и откроют шлагбаум автобана? – Треш поправил на пилотке специальные очки, размышляя, не надеть ли их на всякий случай снова, вдруг «дуга» опять взбрыкнет, или упрятать в рюкзак. Поерзал телом, унимая чесотку между лопатками, потом решился, стянул «параллаксы» и убрал их в закрома.
– Анжел, это у тебя чего там на попе, обмочилась, что ли, с перепугу при виде зомбаков? – пошутил Холод, кинув в любимую маленькой веточкой.
– Ты сам, похоже, обхезался нехило, дорогой, чего-то не цветочным ароматом попахивает! – Фифа смешно скривила нос набок.
Поулыбались. Треш поблагодарил друга за спасение Златы, а у нее в пятый уже раз поинтересовался о здоровье, от чего снова уставился на вздернутый кверху большой палец и умилился удовлетворенной улыбке. Девушка радовалась как ребенок тому, что он о ней так заботится. Пятнадцать минут очистки перышек пролетели махом, группа поднялась и двинула в путь. Нужно было оставить позади слева Большие Лужи и, огибая горную гряду справа, выйти к каньону. Путь до Южного форта был неблизким, да еще, по-видимому, полон сюрпризов, поэтому хотелось преодолеть наиболее сложный участок до темноты и хотя бы заночевать в том распадке у высокой скалы, где в прошлый раз оборонялись от противника. Главное, скорее оставить позади «дугу», Чащобу и болота. Путники прибавили шаг и, пошучивая на ходу, но не ослабляя внимания от периметра, растворились в кустарнике.
Из колка вывалился и упал на четвереньки Грешник. Он выглядел изможденным, грязным и понурым, автомат болтался на ягодицах, перепачканный в глине и лесном мусоре рюкзак сполз набок, пальцы вдавились в землю. Дыхание сбилось и никак не могло выровняться. Пот, сопли, паутина. Лицо командира уже не существующего боевого звена «Каскада» стало похоже на рожу троглодита. Грешник знал одно – сейчас ему позарез нужно было найти помощь, выйти к людям, примкнуть к представителям хоть какой-то группировки. Потому что одному в Пади – смерть! Он сконцентрировал внимание на пятачке земли рядом с собой, вгляделся в следы и разволновался. Примятая трава, явно искусственная лужица, окурок сигареты, фантик от леденца, пустая гильза. Четкий, вдавленный в почву узор берца указал направление, куда ушел человек. Грешник прокашлялся, заставил себя подняться и, шатаясь, поплелся по следам в кустарник, в горы.
Спустя минуту из густых зарослей калины вылезла волосатая, вся в язвах рука, больше похожая на лапу первобытного человека. Она раздвинула ветки с ягодами, а вслед за ней появилась уродливая морда. Обвисшие, покрытые экземой бульдожьи щеки, красные воспаленные навыкате глаза, крючковатый нос с постоянно вытекающей из него слизью. Вдобавок торчащие как у рыси уши да разбитые в кровь сухие губы непомерно большой пасти. Что за монстр втихую преследовал «каскадовца», знала только сама Падь. Ветки легли на свои места, а куст слегка дрогнул и снова замер. Страшный преследователь незаметно исчез.
Грешник нагнал группу Треша у темного распадка между двумя каменистыми холмами. Как это ему удалось, он не понял даже сам. Очень быстро бежал, падал, снова несся, сбивая дыхание и ударяя руки и ноги о камни и деревья. «Выжить!» Только эта мысль сидела в воспаленном мозгу «каскадовца». И он сумел найти мобильное звено сталкеров. Хотя можно было поспорить, кто кого обнаружил первым – замученный преследователь или устроившие на него засаду путники. Они давно услышали, а потом и заметили его приближение, спешно рассредоточились, успев замаскироваться. Поэтому на пятачок земли, где только что находились сталкеры, Грешник выпал из кустов жимолости абсолютно не готовым к схватке, но вполне готовым тостером из печки.
– Замри, чувак! – крикнул кустарник.
– Не шевелись, лапы кверху, грибничок! – отозвался серый валун.
– Не стреляйте, мужики, я свой… свой! – задыхаясь, пробурчал Грешник, но двигаться не стал, да и уже не мог. Силы покинули его, тело лужей растеклось по дерну. – Я не враг. Не стреляйте. Умоляю!
Четверть часа спустя он плелся след в след за брюнеткой в камуфляже, связанный по рукам и прицепленный бечевой к ее поясу. На него навьючили пару рюкзаков, отобрали все оружие, включая нож. Позади, на отдалении в десяток метров, шагал рослый спецназовец, обвешанный снаряжением, как новогодняя елка игрушками. Впереди идущий сталкер в коричневой кожанке и серой разгрузке поверх нее явно являлся старшим группы и одновременно проводником. Девчонка, следовавшая за ним со снайперкой, постоянно вскидывала винтовку и в оптику быстро осматривала окрестности. Вчетвером по Пади – это сильно! Грешник недоумевал по поводу цели этих незнакомцев и их личностей, хотя уже и догадался, что они ему не враги и не страшны. Несмотря на временное пленение и жестковатое обращение. Понадобилось всего несколько минут, чтобы после перекрестного допроса они уяснили для себя образ беглеца-преследователя и приняли решение. Теперь они скорым темпом двигались в условленное место, наверняка целенаправленно и продуманно. И это Грешника радовало. Главное, они не отморозки, не лесные уроды и знают, куда им идти и зачем. А еще, видимо, профессионалы своего дела и знатоки Чащобы. Потому что шли быстро, экономно расходуя силы, ловко обходя редкие аномалии и угрожающие шорохи едва ли не живых зарослей. Четко отслеживали периметр и не проронили еще ни слова лишнего о встречных препятствиях и проблемах.
– Мужики, развяжите, а? Совсем худо шагать. Свалюсь щас. Я не враг, уверяю вас, реально свой я! – решил нарушить тишину «каскадовец». – Рассказал же вам, кто я, откуда и куда шел. Че, блин, в самом деле, как верблюда в караване…
– …Рот закрой, верблюд. Всем тишина-а! – вдруг оборвал нытье пленного Треш, присевший к траве.
Все тут же заняли позицию на полусогнутых ногах, ощерились стволами в разные стороны, прильнули к прицелам, но искоса поглядывали за проводником-командиром. Сталкер в застывшей позе слушал округу. Наблюдал, впитывал ауру местности всеми порами, до предела навострив слух. Затем медленно-медленно на корточках приблизился к ближайшему валуну. Прислонился к нему ухом, закрыл глаза и снова замер.
Грешник сглотнул, зажмурился, подумав, что может сейчас очень мешать и отвлекать этих спецов от нужного внимания. Застыл, забыв даже на время о свинцом тянущем вниз грузе на спине и плечах. Только ветерок шумел в кроне ближайшей сосны да тихонько журчал в низинке ручей. «Каскадовец» снова посмотрел на проводника. И поразился. Нет, он, конечно, слышал про таких знатоков Пади, пару раз сам видел опытных следопытов, но чтобы просто слушать камень и по нему что-то там определять?!
Никто не смел отвлекать старшего или менять позы. А ведь враг мог в любую секунду напасть. Враг или тварь какая! А он, Грешник, не был готов к отпору и защите своего скованного веревкой и тяжелой ношей тела. Ни оружия, ни свободы. Хотя там, в ложбине у «дуги», он был во всеоружии и командиром хорошо подготовленной группы! И не смог предотвратить беды… Грешник открыл было рот, чтобы хотя бы попросить брюнетку об освобождении спины от груза, но то, что он увидел, вмиг отвлекло его от нахлынувшего желания и вообще дальнейших мыслей о неудобности своего положения.
Слушавший валун сталкер неожиданно выхватил из-за пояса какое-то замысловатое холодное оружие и резко метнул его в сторону леса. За секунду до этого привстав из-за камня и найдя взглядом нужную цель.
Грешник обалдел даже не от скорости действий проводника и не от его способности по камням и слуху определять наличие противника и уровень угрозы. Он по свистящему бумерангу понял, кто хозяин этого необычного самодельного оружия. Таким оружием в Пади обладал и искусно владел только один человек!
Треш!
Грешник непроизвольно икнул. Про этого следопыта в Мире выживших бродило много слухов. Всяческих. И хороших добрых историй… и негативных отзывов. Одни рассказывали, что он вполне простой и отзывчивый парень, бывший спортсмен-призер, а сейчас отменный проводник и стрелок, надежный чел. Вторые говаривали, что он дружит черт-те с кем, нечист на руку, убийца, борзый, вездесущий хлыщ в долгах и бегах. Третьи поведали о том, что сталкер познал тайну Рая, якобы нашел его, вхож в закрома таинственного мира, доверенное лицо Основателей. Другие хаяли его, ругали, боялись (и, видимо, не зря), поносили разными словами. Не верили в его необыкновенные способности и отменное владение оружием, даже смеялись над этим.
«Не знаю насчет его избранности Всевышним и познания тайн Рая, но в том, как он владеет оружием и методами лесного сыска, я уже убедился! – подумал Грешник, глазея на сталкера, подзывающего товарищей. – А уж как он ведет себя в жизни и кому что должен, так то вообще не мои проблемы». Он послушно откликнулся на свое прозвище и покорно встал на ноги. Девушка дернула бечеву, увлекая пленного за собой, и «каскадовец» поплелся за ней дальше. Нырнувший было в заросли, проводник вернулся с окровавленным бумерангом и, вытирая его пучком травы, присоединился к группе. Он что-то прошептал здоровяку в бронежилете и экипировке вояки, на что тот одобрительно кивнул и пуще прежнего уставился на окрестную флору, держа наготове АК-12.
«Неплохая снаряга у них. Видать, хорошо подкованы и нехилой приверженности ребята! Да еще и каждый при бабе». Грешник попытался снова дать знать о себе, но обогнавший его сталкер бросил на ходу короткое «молчи, позже перетрем твои потуги», снова занял свое главенствующее место в цепочке идущих. «Каскадовец» машинально кивнул и сразу как-то подтянулся, преобразился, расправил плечи, натруженные лямками сидоров. На душе от пяти слов стало светлее и легче, будто сеанс гипноза прошел по кодированию сразу от алкоголя, курения и стресса.
Шагали час. За это время, казалось, прошли половину Пади, но на самом деле только достигли вершин гряды. Восхождение на гору тянулось медленно и сложно. И хотя опытный проводник умел находить более ровные короткие тропы, не захламленные зарослями, камнями и аномалиями, идти вверх по пересеченке было сложно. Сделали привал. Все попадали, вытягивая и массируя ноги, освобождаясь от груза, булькая фляжками и закрыв глаза. Один лишь сталкер исчез в кустах, скорее всего в дозор. Ни треска веток, ни шороха листвы и травы, ни кряхтения. Профи местный!
Грешник ощутил себя амебой в пробирке. Тело онемело и зудело, ноги одеревенели как те сучки, а перед глазами поплыли круги. «Если идти до ночи, то я точно сдохну. Блин, вышел к людям, называется! Сам не рад, да еще и судьба моя неизвестна и находится в руках этой группы… Что дальше, одному мимикриму известно».
Прошло минут десять, пока сталкер вернулся. Так же тихо и почти незаметно, как и ушел в разведку. «Явно не по нужде ходил! Быстрее бы обещанный разговор затеял. Мочи нет уже в невольниках находиться. Кого он там замочил, черт возьми?!» Его товарищи мирно переговаривались, больше отдыхая и поправляя время от времени амуницию, но, заметив появление друга, разом замолчали и уставились на него.
– Чисто! На два часа в лощине аасмены копошатся, а впереди ваще нормалек. Тут в сторонке труп троглодита да пара скелетов. «Псы», судя по всему. Давние, – сказал спутникам проводник, уселся на камень напротив «каскадовца», внимательно и прямо посмотрел в его глаза. – Теперь с тобой доразберемся. Значит, ты у нас командир штурмовиков «Каскада», потерявший в разведке у «дуги» всю свою группу? Что и как с вами там вышло – мне ровно. В Пади всяко может статься. С любым из нас. Первый вопрос, а учитывая прошлый блиц-допрос, уже пятый. Какого хрена твое руководство так поздно послало на помощь южанам всего одно отделение бойцов? И это при многочисленных вражинах! Говори.
Грешник понял, что не нужно скрывать, юлить, врать, мямлить и тянуть время. Этот парень сам был орлом и того же требовал от остальных. И «каскадовец» решил отвечать прямо и твердо – так, как он общался там, у себя, в группировке.
– Точно не знаю. Но действительно хороших бойцов у нас в клане не так уж и много. Послали самых лучших. При себе оставили столько же. Планку престижа и марку держать нужно, только поэтому направили в Южный отряд. Чтобы потом не тыкали в нас пальцем все кому не лень и не зуботычили, обвиняя в трусости.
– Ясно. Лучших, говоришь, послали?! Это ты-то лучший? Потерял всех своих, бежал, обмяк и сник хуже последнего бродяги. Ладно, ладно, не зыркай тут на меня, будто я наговоры левые толкаю. Смотри уж правде в глаза! Почему я тебе верить должен?
– ???
– Отвечай, что молчишь? Или ступай обратно, но без оружия.
– А че вдруг так, командир? Я с миром шел, к вам присоединиться хотел, дойти до народа. А меня так грубо и низко.
– Никто еще тебя грубо не опускал к низу. И не собирается. Здесь вопросы я задаю. Ты отвечаешь. На правах пленного.
– Пленного?! Я сам пришел, за вами спешил… километр чесал по Пади. Попросил помощи, а теперь пленный?
– Ты с оружием следил за нами, никак не давая о себе знать, мы устроили засаду, спеленали тебя. Какая, нафиг, помощь? «Каскад» никогда не отличался особой гуманностью и добротой, вечно сами за себя. Ты у них один из соглаварей, значит, единомышленник.
– Я давно выйти из клана хотел. Уйти к Ярому. Там дисциплина и уважение. Но не успел… Да и какая из группировок в Пади не сама за себя, и чтоб добрая, как твоя бабушка?!
– Ты, чувак, мою бабушку не трогай. И про свои якобы изменившиеся планы по уходу из «Каскада» мне не пой. Ишь, запел моралист про порядочность «Вымпела»! Знаем мы эти сказки. Че-то к нему из этих побуждений не бегут с других кланов: бандиты, «альфовцы», бродяги, сталкеры. Кому, блин, сегодня нужны дисциплина и уставные отношения? Каждый старается сам знаешь что. Выжить, набить брюхо побольше и на дольше, млеть в неге какого-нибудь форта и получать проценты с установленных по периметру ловушек или коммерческих точек. Кто торгует чем только может, а кто и западло смертельное строит по Пади, чтобы добычу легкую срубить и наживиться на этом. Твой «Каскад» не исключение. Все солдатами Иеговы притворяетесь, нейтралитетом вшивым. Да какого…
– Даня! – одернула сталкера золотоволосая девушка, нахмурив лоб.
– Гм. Значит, говоришь, планы твои – покинуть насиженное плато Зеро и податься к Ярому? Ага. Ну, Ярый – мужик правильный, правда, грубиян неотесанный, толстолобый и черствый, но… кто сегодня в цацки играет и ягненком притворяется? Хочешь жить – умей постоять за себя. А когда еще и народ сможешь поднять и повести за собой, научить выживать и не бояться никаких здешних ужасов – вот это заслуга! Вот это подвиг и пример. Ладно, Грешник. Видится мне, ты мужик не опасный и верным путем наметил идти. Даю тебе свободу и вали на все четыре стороны.
– Треш, я пока с вами до талова! – тотчас ответил «каскадовец».
Сталкер аж встрепенулся и вновь уставился на пленного.
– Узнал меня? Откуда?
– Дык, один такой в Пади. Кожанка, бумеранг, «Вал», мокасины. Твердая рука и острый глаз. И еще более острый ум. Покумекал и понял, что Треш – это ты!
– Ой, елы-палы! Не, вы слышали его? Не скрою, мне приятно. Спасибо! – Треш покрылся румянцем, но ненадолго. Вынул нож и быстро освободил пленного от пут. – Комплименты оставь, вона, для девчонок, а мне красивых слов не нужно. Хотя девочкам и нашего красноречия хватает. Да, Холод?
– А то! Ломы не глотали, побалакать могем! – отозвался верзила, обнимающий оружие.
– Ох, ты-ы! Прямо «Камеди клаб», а не деревяшки ходячие, – прыснула в ладонь Фифа.
«Камеди клаб»! Да уж, где сегодня эти московские юмористы? Сгинули с первой волной Судного дня или пали позже жертвами мародеров и отморозков? Или дожили до наших дней? Поди, не юморят больше, не точат хохмы перед VIP-аудиторией…» – мелькнуло в голове Треша. Он откинулся на спину, закусил зубами травинку и закрыл глаза. Не от солнца, которое упорно пряталось за облака. От усталости. Моральной. В мозгу бурлили план похода, выполнение задания Армады и поручений отца, ответственность за жизни друзей.
«Хохочут, значит, бодры и позитивны, верят в успех и победу! Это хорошо», – подумал сталкер и вслух произнес:
– Анжел, дай этому гаврику воды и верни ему скарб.
– И оружие тоже?
– И оружие тоже. Отдай. Мало ли что, защищаться не зубами же будет.
– Хорошо. Как скажешь, командир.
Грешник откровенно обалдел. «Освободили по полной. Доверяют? Это вряд ли. Скорее проверяют. Ну, или спокойны и подстрахованы. Да ладно, прочь мысли такие, приятно, черт побери! А он мне уже нравится. Хорош, бродяга!»
А уж когда боец по прозвищу Холод неожиданно хлопнул Грешника по плечу со словами: «Не грузись сильно, это судьба! Соболезную участи твоих ребят», – «каскадовец» вообще растрогался. «Холод, Холод… это не тот ли командир охраны города Оружейников, слухи о подвигах которого тоже бродили по Пади?! Атас, и он в рядовых у этого сталкера?! Чудно. Прикольно. Это куда же я попал?!»
Ему показали место в цепочке, и группа двинулась дальше. Впереди, судя по всему, лежал длинный и чреватый опасностями путь. И нужно было пройти его и при этом выжить.
Выжить – это легко сказать! Беды начались сразу. Спускаясь с южной стороны гряды, отряд наткнулся на шипуна. Треш заметил его на секунду раньше, чем паук бросился в атаку. Чего мутанту-одиночке нужно было от горстки людей и зачем понадобилось кидаться одному на нескольких врагов, Грешник не понял. Но факт оставался фактом – шипун, громко треща, рванул из распадка между двух огромных камней. Приличных размеров экземпляр: величиной с легковую малолитражку, длиннющие конечности, бордовые глазищи на жуткой морде. Потомок почти безобидных насекомых смело ринулся вперед, ничуть не растерявшись при виде вскинувших оружие людей.
Первым выстрелил Треш, и это, кажется, остановило опешившего паука. Но только на мгновение. Он дернулся, громче зашипел и вновь ломаными движениями бросился на противника.
– Огонь из всех стволов! – заорал вскинувший АК-12 Холод.
– Разбежались, – бросил Треш и нырнул за корявую березку.
Треск автоматов заглушил яростное шипение мутанта. Свинец впился в него сразу со всех сторон, он метнулся в одном направлении, получил колючую дозу боли, кинулся в другом – также. Одна конечность подломилась и повисла. Пузырек зрительного аппарата лопнул фонтаном слизи и глазной жидкости. Шипун выбрал ближайшую цель и бросился на нее.
Взвизгнувшая Злата, выпустив очередь, споткнулась и упала. В последний момент она больше от страха, инстинктивно прикрыла руками лицо и перевернулась на живот. Чтобы не видеть кошмара, заслонившего ей небо. Черный паук всей массой навис над жертвой и, беспрерывно терзаемый пулями, прильнул к добыче.
– А-а-а! – заорал Треш, бросаясь в открытую прямо на мутанта. В его руках очутились нож и бумеранг, автомат с опустевшим магазином рухнул наземь. И опять, как и в ситуации с псевдоволком, ближе всех оказался Холод. Он выхватил огромный туристский нож «Тайга», больше похожий на средневековый палаш, и с боевым кличем сцепился с тварью о восьми конечностях. А паук уже подогнул брюхо, показалось жало с сцеживаемой янтарной жидкостью, лапы шипуна обвили кричащую жертву. Еще момент – и ядовитый аппарат вонзился бы в Злату. Широкое лезвие рубануло одну из конечностей мутанта, напрочь отделив ее от туши. Паук дернулся и сбил обидчика с ног. Фифа визжала и никак не могла перезарядить автомат, попадая магазином мимо паза. Грешник выпустил последний заряд и широко открытыми глазами пялился на страшное зрелище.
В тот миг, как ядовитое жало все-таки вонзилось в девушку, брошенный сталкером яркий предмет тюкнул шипуна в головобрюхо и произвел значимое действие. Паучару будто снесло локомотивом – он кувыркнулся в сторону, резко сжав все оставшиеся лапы, забился в судорогах, треск его челюстей перешел в затихающее шипение, наполовину расстрелянные глазища померкли, телескопическое жало втянулось внутрь тела. Мутант вздрогнул и замер. Электрический заряд активированного артефакта «батарейка» мгновенно добил страшилище.
Подскочивший Треш с силой оттолкнул Злату с места поединка, рывками потянул ее к краю обрыва и упал на колени. Он стал хаотично обшаривать девушку, ворошить ее одежду, конечности, трогать лицо, беспрестанно повторяя: «Златка, Злат, ты что? Златка…» Девушка с открытыми глазами смотрела в небо, губы что-то невнятно шептали, сжатые в кулаки пальцы набрали горсти камушков, ноги ерзали, буравя каменистую почву пятками кроссовок.
Треш не замечал подошедших друзей, их угрюмые лица и то, как Холод исступленно кромсает уже мертвого паука, оглашая окрестности отборным матом. Он причитал над телом Златы, обнимая ее и нервно раскачиваясь над подругой, которая секунду назад обмякла и вырубилась.
– Может… может, укол или… выдавить как-то? – дрожащим голосом проговорила Фифа, из глаз которой ручьями побежали слезы.
– Какой нахрен укол?! Это-о шипу-ун, твою-у ма-ать… – застонал Треш, сжал зубы и кулаки. – Сука, это я виноват! Я-а… тупорылый слепой… а-а…
Реакция получилась неадекватной – он чересчур жестко шлепнул Злату по щеке, скорее, в состоянии шока. Будто пытался вернуть ее из коматозного состояния. И Злата очнулась. Она внезапно дернулась и открыла глаза, которые на чумазом загорелом личике показались двумя прекрасными ореолами небесного света, божества. Девушка застонала и тихо прошептала:
– Чего дерешься, дурак?
– Златка, золотая моя девчонка… Ты… ты че? Ты живая? Ты как? Где болит?.. Говори, дуреха, где… что?
– Щеку больно, Даня.
– Щеку? Да какая, блин, щека? Куда он… урод этот… куда тебя…
Треш грубо перевернул девушку, вспомнив, как шипун воткнул жало в спину жертве. Между ее лопатками ютился плоский походный ранец, набитый различным скарбом. На его пыльной обшивке расползлось большое грязное пятно. Яд. Вот куда пришелся удар мутанта!
Треш сдернул с плеч Златы ношу, быстро осмотрел ее спину, убедился, что она цела, вновь стал теребить ранец, не дотрагиваясь до потека на нем. Известно, что яды насекомых обладают специфичными свойствами, нанося вред даже при прикосновении к ним. Да и запах ферментов ядовитых желез шипунов не сулил ничего хорошего.
Сталкер отбросил ранец в сторону, снова схватил Злату, теперь уже тщательно осматривая дорогое сердцу создание на предмет ран. Но ничего кроме бордового румянца на лице девушки не нашел.
– Вот влепил так влепил! – буркнула Фифа и засмеялась – хрипло, истерично, будто прокуренный мужик сошел с ума.
– Так я же… я думал, что она умерла… я…
– Часы «Заря»! – подошел Холод, весь в крови и слизи паука, похожий на Джека-потрошителя.
Заулыбалась и Злата. Треш криво усмехнулся, влюбленно посмотрел в красивые глаза милой и поцеловал ее в щеку:
– Прости, девочка моя! И даже если бы ты умерла, я отхлестал бы тебя мертвую… э-э… чтобы оживить и вернуть обратно к жизни, – пробурчал Треш, начиная вставать, но Злата притянула его к себе.
– Поцелуй меня еще разик. Чтобы точно не умерла.
Грешник почесал затылок под шлемом и отвернулся. Холод приобнял Фифу и ехидно ухмыльнулся:
– Сейчас бы секос им тут устроить. Как раз после такого адреналина получилось бы – ого-го! Гы-ы.
Фифа шлепнула его по плечу и взялась вытирать от флюидов мертвого насекомого. Того, что сейчас грудился бесформенным чучелом позади людей. Одного из самых жутких мутантов Пади, встреча с которым обычно заканчивалась для человека смертью. Ужасной и быстрой.
Ближе к вечеру, уже в долине, когда оставили позади гряду и приближались к каньону, случилось еще одно ЧП. Такой оборот начинал вызывать волнение и чувство хронической боязни, гнетущее состояние неудачности рейда. Но бывалые аборигены Пади знали, что только здесь могло быть такое. Никто и не ожидал легкого похода за впечатлениями по злым, враждебным местам, где фауна и флора мечтали убить, слопать, разорвать. Люди понимали это и всячески пытались выдержать давление постоянной опасности, неприятности и отсутствие комфорта. А еще побороть усталость. Потому как ноги уже одеревенели, спины не гнулись, а глаза замылило постоянным наличием Чащобы и мешающимися под ногами россыпями камней.
Недавние нападения псевдоволков, зомби и шипуна, напряженное ожидание новых проблем, близкий вой и далекие выстрелы не позволяли путникам расслабляться, держали их в напряжении. Но постоянный приток адреналина в крови, как известно, не проходит бесследно – народ стал запинаться, терять бдительность, часто прикладываться к фляжкам, постанывать. Особенно измучились девчонки, валившиеся с ног. Они стоически переносили поход, но слабости женского организма известны, а терпение не безгранично. Треш понимал это и видел сочувственные взгляды Холода, короткие привалы уже не приносили наслаждения и должного отдыха. Нужна была долгая передышка, а еще лучше ночлег. Но до заката оставалось часа два, и это время, по мнению сталкера, следовало использовать сполна для дороги. Тем более в голове стояла задача – к темноте найти какую-нибудь возвышенность, наиболее безопасную, с хорошим обзором. Ютиться в низине, посреди Чащобы, не имея возможности осмотреться, – явно создать предпосылку к нападению со стороны злобных тварей, которых в этих местах хватает с избытком. И при этом не оставить себе шанса отбиться без потерь. Это понимали все члены группы. Грешник, хоть и был мужиком, но сегодняшние происшествия и волнения выбили его из колеи. Он, превозмогая боль, сонливость и предательскую слабость, упорно шагал за своими новыми товарищами, продолжал отвечать за вверенный ему сектор и до рези в глазах всматривался в чернеющую стену леса. Мысль о возможной пуле оттуда или прилетевшей стреле «пса» испарилась давно, теперь главной опасностью могли стать мутанты Чащобы. «Лучше бы с двуногим врагом в чистом поле схлестнуться или в баре морды помять друг другу с каким-нибудь отморозком, чем выглядывать в сумерках тварей, мечтающих сожрать тебя на ночь без соли и кетчупа!»
То ли Падь услышала Грешника, то ли и правда рейды по Миру выживших никогда не выглядели увеселительными прогулками, но Чащоба выдала путникам их опасения. И двуногий враг, и голодная тварь – два в одном!
Следивший весь день за людьми Лунный Вепрь выждал момент, когда люди немного расслабятся, а может, просто вымотался тащиться за ними или понял, что группа вот-вот выберется из ареала его владений и охоты. Урод атаковал ближайшую жертву, бросившись из темных кустов с короткой дистанции. Ею оказался несколько уставший и потерявший бдительность Треш, во избежание недоразумений намеренно шагавший между друзьями и Чащобой. Как опытный следопыт и знаток Пади со всеми ее опасностями и препонами, он все же вовремя заметил врага и сумел молниеносно среагировать на атаку.
Но и Вепрь оказался охотник не промах. Он метко швырнул огрызок бревна, чтобы сбить и огорошить добычу, а затем быстренько схватить ее в охапку и исчезнуть в лесу. Под летевшей дубиной в ответ просвистел бумеранг, глубоко вошедший в морду мутанта. Монстр с раскроенным черепом тотчас свалился в траву и забился в долгой агонии. Беззвучно и дико. Кочерыжка весом в пуд сшибла Треша, и он отлетел назад, плашмя шлепнувшись на спину. Дубина чуть не вышибла из сталкера дух. Более опытная в медицине Злата взялась оказывать первую помощь, вентилируя его легкие искусственным дыханием и пытаясь привести в чувство. Остальные рассыпались в стороны, организовав круговую оборону и продумывая возможные пути отхода. Фифа, помня о том, что рядом с Чащобой шуметь не следовало, с опаской сделала контрольный выстрел в голову Лунного Вепря из бесшумной винтовки.
Рыщущий стволом автомата в поисках цели Холод ежеминутно уточнял у Златы о состоянии Треша, но та, занятая любимым, отмахивалась и тихонько скулила. Увесистая дубина врезалась сталкеру в грудь, удар смягчила набитая до отказа разгрузка, но сбитое дыхание и болевой шок выключили сознание Треша, по телу расползалась гигантская гематома, а пара ребер дала трещину. Этого всего Злата еще не знала, но вколола обезболивающее, распахнула одежду на его груди, ловко соорудила и запихала за отворот куртки сцепку «филейки» и «сердца». Дополняющие друг друга артефакты должны действенно помочь в лечении, но часа на два сталкер еще мог оставаться в обмороке. Главное для друзей, что он остался жив и дышал.
Холод с Грешником подняли раненого и понесли прочь. Впереди шагала Злата, выискивая аномалии и выбирая дорогу, и постоянно озиралась, волнуясь за самочувствие Треша. Фифа с трудом выдернула бумеранг из головы мутанта, скривилась, выразительно плюнула на него и поспешила нагнать друзей.
А вскоре, к облегчению всех членов группы, показался и знакомый утес.